Изобразительный период или период схемы.

И з о б р а з и т е л ь н ы й период начинается тогда, когда ребенок нарисовал нечто, в чем можно рассмотреть какой-то предмет. Этим рисунком начинается изобразительное творчество ребенка.

Рисование надолго становится любимым делом ребенка. Оно, как игра, компенсирует малые права ребенка среди взрослых. Ему хочется распоряжаться собой и своими вещами, и рисунок, как игра, позволяет хотя бы иллюзорно, осуществить это. Он создает не бумаге второй мир, принадлежащий только ему, в котором он полноправный и единоличный хозяин. Рисунок приносит маленькому автору наслаждение. И вместе с тем он укрепляет ощущение своих сил, чувство самосознания. На этом основании американские педагоги первыми выдвинули рисование как средство самоутверждения и тех детей, психика которых угнетена слабостью развития речи.

Рисуют все дети, потому что этого требует настойчивое стремление пережить и высказать свои впечатления то жизни, дать эстетические и нравственные оценки окружающему, выразить свою радость новыми умениями. В эти годы ребенком владеет образная форма сознания – логическая еще не сложилась, не созрела. Поэтому и отражение впечатлений и переживаний носит образную форму. Среди других проявлений, таких как танец, лепка, игра, оно осуществляется в рисунке.

Игра в проявлении эмоций, в познании окружающего и самого себя, в самоутверждении занимает первое место. Но образы, возникающие в игре, нельзя сохранить. Там, где нужно зафиксировать, сохранить образ, игра бессильна. До овладения письменной речью еще далеко, да и устная еще не развита. Остается одно – изображение: рисунок или скульптура. Но у рисунка явное преимущество: он может воспроизвести почти все, что видит глаз. Скульптура далеко не так универсальна: ни облаков, ни солнца, ни речку в ней не передашь. Рисунок удобней хранить, легче принести к зрителю. Это и есть тот способ выражения, который выбирают дети. Не рисуют обычно там, где не встречают поощрения к рисованию где мир ребенка замкнут, где он не видит жизни.

Возникают первые образы – мама (источник добра и ласки), солнце (источник света и тепла), цветок – воплощение красоты, автомобиль – символ движения. Свою задачу рисующий ребенок видит не столько в воспроизведении облика предмета, сколько в выражении его сути, смысла.

Одной из самых первых форм в рисунке ребенка оказываемся круг. Американский психолог Арнхейм высказал предположение, что в этой форме ребенок видит универсальное обозначение любого предмета вообще. Круг, безусловно, простейшая форма среди всех других, предельно симметричная, ограниченная всего лишь одной линией окружности. Поэтому то, что ребенок в самом начале обращается именно к кругу, легко понять.

Маленькие дети рисуют упрощенно, схематично. Поэтому весь период от 3-4 до 7 лет часто называют п е р и о д о м с х е м ы. Это не совсем точное обозначение – схема предполагает упрощенное изображение, выполненное по каким-то установленным правилам. У ребенка нет никаких заранее обусловленных правил, и упрощение у него возникает стихийно, неосознанно.

Самые маленькие, упрощая рисунок, отбрасывают многие части изображаемого предмета: у человека только голова да тонкие ноги, растущие прямо из головы. Такое изображение прозвали «головоногом». Позднее, к голове пририсовывается некое подобие туловища в виде прямоугольника, треугольника или овала.

Можно понять упрощения ребенка, если посмотреть на мир его глазами. «Вот мама, я вижу, что у нее, как и у меня, есть и голова, и шея и все прочее. Но разве все одинаково важно? Хочу нарисовать ее лицо, которое улыбается мне, которое смотрит на меня. Мама приходит и уходит – надо нарисовать ноги. Руками она ласкает меня, кормит, дает мне игрушку – нарисую и руки». Словами ребенок всего этого не скажет, но действует именно так.

Ребенок воспринимает мир по-своему. Мир так велик, его предметы так разнообразны, что ребенок, приспосабливаясь к этому огромному миру вещей, инстинктивно отбрасывает менее важное для него. Стремление ребенка привести в какую-то систему свои представления о вещах предметного мира поистине изумительно. «На ребенка ежедневно обрушивается такое количество путаных, отрывочных знаний, что, не будь у него этой благодатной тяни к преодолению хаоса, он еще до 5-летнего возраста сошел бы с ума» (К.Чуковский).

Итак, ребенок выбирает лишь то, что может вместить его восприятие, что могут передать его малые умения. Дети изображают часть, подразумевая целое. Таким приемом ребенок пользуется и на этапе изображения «головонога», и на последующем этапе, когда изображение обрастает деталями.

Процесс д е т а л и з а ц и и изображения происходит постепенно. Когда увеличивается емкость восприятия, появляются и новые подробности в рисунке. По-прежнему, оставаясь смешным с точки зрения взрослого, рисунок обогащается новыми деталями. В голове приходится разместить глаза, и нос, и рот, а еще и брови – поэтому голова велика, как чан. Глаза располагаются высоко во лбу, поэтому у человечка глуповатый вид. Сначала глаза обозначаются только двумя точками или черточками, потом Ани широко раскрываются и окаймляются ресницами. По сторонам лица вырастают уши. Рот до ушей, чаще всего в веселой ухмылке, иногда видны зубы. Кисти рук и стопы кукольно малы, локтей и колен нет. Иногда руки сгибаются дугой, словно они без костей, но чаще руки раскинуты в стороны или прижаты к бокам. Масса тела, сначала эфемерная, постепенно полнеет, руки и ноги обретают толщину.

В самом начале этапа детализации изображения в рисунок ребенка может проникнуть штамп: человека рисуют на стишки «точка, точка, запятая…». Стишки прилипчивые, а ребенок доверчив, легко усваивает всякого рода рецепты, которые долго мешают ему своими глазами увидеть то, что он рисует.

Этап детализации изображения длится довольно долго, начинается довольно примитивным многодетальным изображением и заканчивается качественным рисунком с выразительно выполненными подробностями. Качество рисунка обеспечивается сенсомоторной координацией и развитием образного мышления ребенка в этом возрасте (4-5 лет). Рисунок на этапе детализации - это изображение отдельного предмета или объекта, расположенного в анфас, чтобы можно было наилучшим образом рассмотреть его. Ребенок заботится о полноте информации, поэтому человечек стоит неподвижно, лицом к публике, для уточнения индивидуального образа применяются детали – очки, прическа, борода и др. Новые детали появляются в результате эмоционального отклика - удивление, восхищение – на впервые замеченный новый признак, новый предмет в привычном облике. Та деталь, что привлекла внимание, «разрастается» в размере, остальные могут дорисовываться мелко, что приводит к необычному непропорциональному изображению. Например, красивое платье ребенок нарисует крупно, тщательно украсив узором, а части тела (голова, руки) будут казаться слишком мелкими. В другом случае ребенок, восхитившись красотой лица, будет старательно пытаться изобразить ресницы, для чего он намеренно укрупнит лицо, фигура в платье будет смотреться слишком короткой для такой крупной головы.

В своем стремлении дать в рисунке полную информацию о предмете, ребенок иногда рисует то, что он никак видеть не может. Когда в рисунке появляются ключ, нарисованный на кармане одежды, кошелек на сумке, а монеты на кошельке или мебель, нарисованная на стене дома, можно говорить о так называемом «рентгеновском» рисунке. Такие издержки в изображении довольно быстро исчезают, когда развивается наблюдательность, умение часть информации передать словами.

Рисунок ребенка – это высказанная изобразительно информация о предмете. На этапе детализации ребенок увлечен познанием материальных свойств предмета. Но в мире помимо материальных качеств, существуют духовные связи – люди взаимодействуют между собой, оперируют с неодушевленными предметами и пр. Поэтому теперь круг познавательных интересов ребенка расширяется, ему становится важным понять и передать в рисунке сюжетно- смысловые связи окружающего мира. Предметы взаимодействуют между собой, совершая для этого какие-то движения. В самом конце этапа детализации появляются рисунки со «скрытым» движением. На таких рисунках для передачи движения ребенок рисует человеку ступни ног развернутыми в балетной позиции («идет»), а ладошка с растопыренными пальцами - знак того, что человек «дает» другому то, что нарисовано у него в другой руке. Для взрослого такой рисунок человека с развернутыми ступнями и раскрытыми кистями рук не кажется передающим движение, поэтому и называется рисунком со «скрытым» движением.

Такая условность в изображении связана со сложившимся стереотипом действий ребенка: до сих пор человек всегда рисовался в анфас, а для передачи движения необходимо профильное изображение. Осознав необходимость профильного изображения, ребенок вступает в новый этап своего развития, а рисунок становится сюжетным: не менее двух персонажей взаимодействуют между собой. Новый шаг в рисовании – этап передачи движения в рисунке.

Этап передачи д в и ж е н и я начинается незначительным как будто изменением в рисунке – поворотом фигуры в профиль – на самом деле означает важную ступень в детском рисовании, скачок в новое качество: поворот этот позволяет организовать в рисунке действие, показать сюжетные связи.

Это приобретение дается ребенку нелегко, оно оплачивается психическим усилием для преодоления старых представлений. Вначале на прямостоящем туловище с широко расставленными ногами голова поворачивается в профиль, но у повернутой головы глаз сохраняет фронтальное положение, продолжает смотреть на нас. Затем туловище поворачивается в сторону движения, только как бы нехотя, оставаясь симметричным, «горбатым» как спереди, так и сзади. Движение человека дается ребенку с трудом, и порождает, на взгляд взрослого, всякие несообразности: то в голове, повернутой в профиль, сразу два носа – в анфас и в профиль, то глаза на одной стороне, как у камбалы..

Со временем, рисунки становятся более качественными, но движение рук и ног - так называемое «безсуставное». Приподнятые в движении руки или ноги похожи на шлагбаум, как будто ребенку важно передать положение в пространстве, но он выпускает из виду, что изменение положения рук или ног в пространстве связано с суставами – локтевым, коленным и др.

Затем, ребенок приходит к более правильному изображению – рука или нога в согнутом положении. Естественно, не имея знаний по анатомии человека и кинематике конечностей, он рисует наивно, такое движение называют «наивно-суставным». Однако для ребенка это большая победа, теперь ему под силу изобразить любое действие.

Этап «головоног» и «детализация» отвечают на вопрос «какой?», при этом ребенок интересуется не конкретной формой предметов, а их функциями: назначением, действием, сущностью. Этап передачи движения отвечает на вопрос «что делает?», «что происходит?». Вполне закономерно, что следующий вопрос, который заинтересует ребенка – «где?», «где происходит?», ведь рисунок отражает процесс познания, и для полноты картины мира недостает лишь места действия.

Этап передачи п р о с т р а н с т в а в рисунке наступает тогда, когда ребенок не может без этого обойтись, когда место действия играет не меньшую роль, чем сам персонаж. Например, сюжет повествует о полете на Луну, в этом случае прилунение невозможно показать без изображения лунной поверхности. Впервые нарисовав опору, земную поверхность, ребенок уже не откажется от приобретенного умения. В следующих рисунках ребенок будет и дальше изображать место действия. Узкая полоса земли или пола, на которую опираются все изображенные предметы (расположенные в ряд), помещается вдоль нижнего края рисунка. Вверху такая же полоска – небо. Свободное пространство между ними, по представлению детей – воздух. В нем, пониже неба, могут плавать облака, летать птицы и самолеты, сиять солнце. Рисунок приобретает вид вертикального разреза реального пространства.

Такая композиция, состоящая из полос (полоса земли, полоса неба) называется фризовой. Любопытно, что система фриза, встречающаяся почти у всех детей в определенном возрасте, отсутствует у детей, живущих в горах. Их рисунок размещается по всей поверхности листа, между наклонными линиями, изображающими склоны гор.

Таким образом, что бы ребенок не рисовал, «головонога» или детально проработанную фигурку, человека в движении или даже в пространстве, во всем он стремится упростить, геометризировать форму, создать обобщенный, схематизированный образ движения и пространства. Не смотря на неимоверную сложность и разнообразие форм окружающего мира, ребенок находит самое главное, самую суть, а стремясь к экономии сил, приходит к упрощению рисунка. Это подлинный акт познания, настоящее открытие. В этом и заключается важность периода с х е м ы, именно отсюда идет дорога дальнейших находок в процессе освоения ребенком бурного потока информации о мире.

Мы рассмотрели развитие рисунка на всех этапах периода схемы на примере изображения человека. Подобно этому развивается и рисунок животных и рисунок деревьев. В первых рисунках все животные выглядят одинаково: кошка, собака, корова или лошадь – разобрать нельзя. Ноги прямые, без суставов, поставлены одна за другой. Постепенно появляются видовые различия: рога и вымя у коровы, грива и хвост у коня, длинная шея у жирафы.

В рисунке дерева также отчетливо видно, как настойчиво ребенок стремится понять главное, общее для всех деревьев. Все начинается со ствола, без него нет дерева. Он прям, устремлен вверх. В первых рисунках его толщина одинакова и внизу и вверху, боковые линии не соединяются или замыкаются поперечным штрихом. Иногда ствол венчается двумя наклонными линиями, как затесывают столбы. Позднее ребенок изображает ствол как морковку, короткую и толстую, на стволе вправо и влево растут ветви, сначала симметричными парами, горизонтально и без разветвлений. Никогда ветви не прикрывают ствол. А дальше на ветвях вырастают (также симметричными парами) немногочисленные листья и мелкие ветки. Ребенок не обращает внимания на живую, особенную у каждого дерева, форму, не замечает их асимметрии, прихотливого рисунка листвы. Такая ограниченность предохраняет ребенка от путаницы представлений, расчищая ему последовательный путь познания. Со временем ребенок увидит наклоны и кривизну в стволе и ветвях, захочет передать признаки некоторых пород деревьев – ели, березы. Однако, здесь его подстерегает штамп – подсказанный старшими рисунок ели с зубчатыми ветвями, напоминающими пилу, превращается в унылый, однообразный стереотип. Как всегда, такая чисто рецептурная подсказка сбивает естественную последовательность развития детского мышления и творчества.

На протяжении всего периода схемы происходят изменения и в отношении ребенка к цвету. Первоначальная ориентация в цвете у ребенка идет довольно быстро. Желтый, красный, а за ними синий, зеленый, а затем белый, черный, серый, коричневый узнаются еще до того, как устанавливается связь между предметом и его окраской, и до того, как в рисовании появится осознанный выбор цвета.

Вначале, когда изображение предметов только еще появляется (этап «головоног»), отношение детей к цвету если не безразличное, то ограничивается интересом к самой краске. В это время, работая графическими материалами, ребенок не интересуется цветом линий, которые они оставляют. Если работа ведется краской, то значение имеет лишь ее материальные качества – плотность, вязкость, текучесть. Эти свойства и исследует ребенок, преимущественно руками. И человек, и лошадь, и собака могут быть и красными, и синими, при этом выбор красок не выражает ничего.

Затем, продолжая исследовать материальные свойства красок, карандашей, ребенок вдруг замечает их цветовые возможности. Цвет пока автономен, не связан с реальным цветом изображаемого предмета. Цвет приносит наслаждение и выбирается за красоту. Наиболее любимые краски – яркие, чистые и теплые: красная, оранжевая, желтая. Такие цвета выбираются ребенком для изображения любимых и добрых персонажей. Голубые, синие, черные, коричневые цвета героев в детском рисунке говорят о негативном к ним отношении, а, возможно и о угнетенности психики ребенка в этот момент.

На следующем ступени эстетический мотив при выборе цвета усиливается. Ребенок пользуется любым поводом, чтобы раскрасить рисунок как можно красивей. Крыши домов, стены, заборы становятся многоцветными, даже животные пестро окрашиваются в насыщенные цвета. Одежда изображенных людей служит своеобразным проспектом излюбленных ребенком красок.

Последним этапом периода схемы может стать этап х у д о ж е с т в е н н о с т и в изображении, но он проявляется не у всех детей. Параллельно с сюжетными рисунками вдруг появляются декоративные изображения – красочно и тщательно выполненные во весь лист узоры. Часто дети даже не могут обозначить словами, что нарисовано. Некоторые говорят, что нарисовали «красоту». Но красота – понятие не материальное, а эстетическое, это категория искусства. Поэтому, такие рисунки поднимают маленького художника на новую высоту – приближают изобразительную деятельность дошкольника к художественной деятельности, к искусству.

Норма рисунка ребенка, поступающего в школу, это сюжетная фризовая композиция: герои, выстроенные в линию, изображены статично или в движении (движение безсуставное или наивно-суставное); пространство изображено линией неба, линией земли и дополнительными элементами пейзажа (солнце, деревья, дома и пр.). Рисунок выразителен по цвету, декоративен. На данном этапе рисунок плоскостен, дети не умеют передавать глубину пространства и освещенность (солнце сияет, но не освещает; нет теней).

Таков детский рисунок в дошкольные годы. Он схематичен, основан на детских представлениях об окружающем, накопленных всем жизненным опытом ребенка, всеми его органами чувств.

Период смешанной схемы.

Этот период детского творчества так назван потому, что сочетает в себе старую, привычную для ребенка схему изображения и новые черты рисунка, основанные на зрительном восприятии, схема плюс наблюдение.

Переход в новый изобразительный период совпадает с новым этапом в жизни ребенка – поступлением в школу. Происходят изменения в социальной жизни: школа – это новый распорядок, новые связи и взаимоотношения с людьми. Кроме того, происходят изменения в психическом и умственном развитии ребенка. Школа – это новые формы познания жизни, обучение развивает логическое мышление. На детском рисунке это не может не сказаться. По-прежнему, рисунок - это форма познания, по-прежнему, рисунок несет информацию, но качество изображения теперь в большей степени зависит от интеллектуальных усилий детей.

В период смешанной схемы ребенок продолжает осваивать приемы изображения д в и ж е н и я и п р о с т р а н с т в а, у некоторых детей именно в это время может проявиться х у д о ж е с т в е н н о с т ь в изображении.

Этап передачи движения связан с дальнейшим совершенствованием изображения наивно-суставного движения конечностей человека: пропорции значительно улучшаются (руки теперь меньше ног по размеру, кисти рук также уменьшены и т.д.). Кроме того, ребенок понимает, видит и пытается изобразить отличные от человеческих движения животных, даже такие сложные, как прыжок тигра, бег лошади.

Этап передачи пространства насыщен поиском и экспериментом, ребенок не ограничивается найденным ранее приемом - фризовой композицией, когда действие разворачивалось вдоль нижнего края листа, ему этого мало. Теперь ребенок пытается направить движение вглубь листа. Не зная законов перспективы, очень трудно изобразить третье измерение, но ребенок ищет и находит оригинальное решение, проходя при этом трудный путь, пытаясь по-разному решить проблему.

Вначале он пытается совместить взгляд одновременно как бы с двух точек зрения: с переди - на предметы, стоящие на земле, и сверху вниз, как смотрят птицы, на землю и все лежащее на ней. Полоса земли становится все более широкой, постепенно занимает почти весь лист бумаги. Небо, если оно есть, узкой полоской завершает рисунок. Такой рисунок напоминает топографический план местности, где все объекты лежат на поверхности земли. Ребенок изображает двор, окруженный со всех сторон забором, так, что каждая стена забора нарисована с новой точки зрения, в итоге кажется, что забор развалился и упал на землю на все четыре стороны. Нет никакой перспективы, но совмещение двух точек зрения – сверху и сбоку – вносит новое в рисунок: теперь есть где развернуть сюжет, показать, что ближе, что дальше, куда направлено действие. Такой способ изображения использовали древние египтяне, не знавшие перспективы.

Ребенок, изображая кубик или стол, или дом, приходит к обратной перспективе. Обратная перспектива применялась в искусстве средневековья, в частности, в древнерусской живописи. Параллельные линии столов, строений и других прямоугольных предметов в этой перспективе, удаляясь в глубину, не сближаются, как это изображает современная живопись, а наоборот, расходятся.

Некоторые исследователи предложили рассматривать такой способ изображения пространства как перспективу с точки зрения, лежащей не вне картины, а в самой картине, то есть с точки зрения изображенного лица. И таких точек зрения может быть несколько. Действительно, если смотреть на детский рисунок в той последовательности, в какой он исполняется ребенком, можно согласиться с таким толкованием.

Дети настойчиво «прорубают» глубину в плоскости листа. Следующая победа над пространством – когда ребенок заметил, что дальние предметы кажутся уменьшенными по сравнению с ближними. Такая композиция может быть названа «наивной перспективой», так как построена не на знании законов, а интуитивно: в рисунках нет постепенного уменьшения фигур по планам – есть очень крупные и очень мелкие. Но это - настоящая победа над пространством, к ней ребенок идет постепенно и приходит, на первый взгляд, случайно, еще работая в системе фризовой композиции.

Когда ребенок рисует много, умело и быстро, расширяется замысел, ему хочется изобразить множество героев. Работая в привычной для него системе фризовой композиции, ребенок быстро заполняет место по нижнему краю листа крупными фигурами в ряд: место занято, а по замыслу герои еще остались. Такая проблема решается вполне логично: вверху есть немного места, там и разместятся герои, а поскольку и места мало, и силы на исходе, то фигурки рисуются маленькими. Когда ребенок замечает, как похоже на реальность получилось, он запомнит этот способ изображения и больше от него не откажется.

Еще одна победа – открытие, что позади нарисованных предметов можно рисовать другие, загороженные ближними. Прием загораживания свидетельствует о том, что теперь рисунок не только результат знаний о мире, знаний схематичных и неполных, но и результат наблюдений и размышлений. Теперь ребенок не боится, что неполное (загороженное) изображение останется непонятным для зрителя. Такой способ изображения пространства позволяет не только передать глубину, но и изобразить то, что иначе изобразить нельзя: например, сюжет внутри комнаты, рыночные ряды с продавцами за прилавками и покупателями перед ними и пр.

Таким образом, не смотря на то, что теории перспективы ребенок не знает, он изобрел свои приемы передачи пространства – прием загораживания и наивной перспективы. Правда, он может не успеть придти к открытию самостоятельно – уже в первом классе школьника научат приему загораживания, а во втором – приему «ближе – дальше».

В детском самостоятельном рисунке периода схемы освещение, по-прежнему не замечается. Только тени, падающие от предметов (первый намек на освещение), полосами ложатся на землю. Собственных теней, лежащих на самих предметах, еще пока нет. Оптические явления вообще долго не принимаются во внимание детьми. Водная гладь ничего не отражает, она всегда одинаково синяя под небом, затянутым облаками. Атмосферные явления – воздушная дымка, вуаль тумана, пелена дождя – как бы не существует. Все это не воспринимается, потому что не имеет определенной формы.

Умозрительные представления еще мешают зрению взять верх. Но в этой борьбе рано или поздно победит зрительное начало, и с этой победой кончится период наивного творчества.

ЗАДАНИЕ 7.Прочитайте краткую характеристику этапов детского рисунка, дополните информацию по необходимости. Подберите соответствующие иллюстрации к этапам (вырежьте и приклейте в нужном месте).