Запертая дверь

 

 

Джи 7 согнулся пополам и, казалось, ему никак не удается восстановить дыхание. Запинаясь, он смущенно пробормотал:

‒ Вы позволите? Одну секунду…

Он был уже на площадке, когда дверь захлопнулась. Не знаю почему, но мне показалось, что при этом раздался какой-то странный звук. Вероятно, такое же впечатление создалось и у мсье Морино, поскольку он бросил на меня вопросительный взгляд.

‒ Он вернется, ‒ ответил я.

Когда нервы на пределе, самые незначительные детали: сказанное слово, интонация голоса, порыв ветра ‒ принимают особенное значение. Не могу сказать почему, но произнеся фразу «он вернется», я почувствовал, что мне надо выпить.

‒ Вы давно у него служите? ‒ мрачно спросил меня мой спутник.

‒ Недавно.

‒ И все же, еще совсем недавно он служил в полиции. По меньшей мере, так говорилось в объявлении.

Какую каверзу он мне готовил? К чему все эти взгляды исподлобья? Он что, хочет застать меня врасплох? Морино постоянно вынимал из кармана часы ‒ большую серебряную луковицу, которой на вид можно было дать не менее тридцати лет.

‒ Вы знаете, прошло уже десять минут, как он вышел. Может быть у него обморок?

И здесь у меня возникло какое-то предчувствие. Я вспомнил странный звук, с которым закрылась дверь. Я подошел и повернул ручку. Дверь была заперта на ключ!

‒ Вы уходите? ‒ в тот же момент спросил Морино, который не видел моего движения.

‒ Я… нет.

‒ Вы побледнели.

‒ То есть, я … Нет, клянусь вам…

Наверное, в самом деле, мы походили на двух помешенных или двух заговорщиков. Морино подозрительно смотрел на меня, но и я не спускал с него глаз. Он хотел подойти к двери, а я отчаянно пытался пойти на какую-нибудь хитрость, чтобы помешать ему. Теперь-то я понял, что если Джи 7 вышел, то только для того, чтобы запереть судовладельца.

‒ О! ‒ воскликнул я, бросая взгляд на окно. Дурацкая уловка! Рыболовный траулер входил в порт, а этого было явно недостаточно, чтобы заинтересовать моего спутника. Увидев корабль, Морино лишь пробурчал:

‒ «Тоннер-де-Брест». Об этом сообщали. Пятьсот тонн сельди, он сбился с курса, ‒ и он решительно направился к двери. ‒ Меня беспокоит Ваш хозяин, Джи 7.

‒ Подождите! ‒ воскликнул я. ‒ Я… я думаю.

Он попытался открыть дверь. Убедившись в том, что дверь заперта на ключ, Морино не то что побледнел, он пожелтел.

‒ Что это значит? ‒ спросил он, не отрывая от меня желчного взгляда.

‒ Не знаю. Должно быть, Джи 7 машинально повернул ключ. В любом случае он недалеко. Он ведь в одной пижаме.

В моей голове роились различные догадки. Я еще ничего не понимал, но уже приближался к разгадке. Легкий насморк, случившийся у Джи 7, который совсем не был неженкой, стал для него лишь поводом, чтобы безвылазно сидеть в номере!

Дело было только в простуде? Этот искусственный приступ кашля…. Этот уход… Эта закрытая дверь…

‒ Надо позвать на помощь! ‒ сказал мсье Морино. ‒ Мы же не можем сидеть здесь взаперти.

‒ Мы на втором этаже. Нас не услышат. А если услышат, то сделают из этого происшествия неправильные выводы. Думаю, нам лучше дождаться Джи 7.

Морино попытался высунуться в окно. Он старался разглядеть свой дом. Я начал ликовать. Мне в голову пришла мысль, которая сразу отмела все мои страхи: Джи 7 снова стал настоящим Джи 7, он снова взялся за дело, вместо того, чтобы обернув шею платком, слоняться по номеру. И здесь я подумал: «Куда же он без одежды? Правда, мы почти одного роста, а ему известно, что в моем номере есть запасной костюм».

Вдруг, я заволновался: «А это в самом деле Джи 7 закрыл дверь? Возможно, ему подстроили ловушку, чтобы помешать нам встретиться?».

‒ Мне решительно не нравятся манеры вашего патрона! ‒ процедил сквозь зубы мой спутник. Желтизна на его лице сохранилась, а тени под глазами углубились, выдавая наличие какой-то болезни печени.

В конце концов, мне за это платят. Участие в этом расследовании ‒ это в некотором роде моя работа. Надо было звать на помощь: мы не могли больше оставаться в этом номере.

Внизу зазвонил телефон. Мы прислушались. Я прижал ухо к двери и услышал приглушенный голос:

‒ Да, мсье. Сию минуту, мсье. Да, у мсье Морино!

На лестнице послышались шаги. Стук в дверь.

‒ Поверните ключ! ‒ сказал я, узнав шаги горничной.

‒ Как! Разве вы заперты?

‒ Неважно! Открывайте.

Горничная посмотрела на нас с некоторым волнением. Ей потребовалось определенное усилие, чтобы успокоиться:

‒ Прошу прощения. Я слишком быстро поднималась по лестнице. Только что позвонил мсье Джи 7. Он просил присоединиться к нему в доме мсье Морино.

‒ Что? В моем доме?

Я торжествовал. Я еще ничего не знал, но я торжествовал! Джи 7 был болен не более чем я! Он разыграл комедию. Это он запер дверь и теперь ждал нас в доме судовладельца.

Я увидел, как буквально на глазах изменился Морино. Он был уродлив от природы. Взаперти он еще держался, но теперь совсем расслабился: желтая кожа его головы размякла и он действительно стал похож на жабу.

‒ Что это значит?

Я был настроен решительно, если бы у него появился соблазн сбежать, я был готов привести Морино в его дом любой ценой. Я решительно посмотрел на судовладельца:

‒ Вот сейчас и узнаем. Надо пройти всего двести метров.

Он даже забыл о своей шляпе, которую мне пришлось сунуть ему в руку.

‒ Не мог же ваш патрон выйти на улицу в пижаме.

‒ Вы знаете, ‒ иронизировал я, ‒ он не слишком щепетилен.

Я ликовал! После двух дней смутных волнений и мнимой болезни это было истинным облегчением.

Итак, мы с мсье Морино стояли перед дверью его дома. Входить он не торопился. Войдя в дом, он первым делом направился в контору.

‒ Где полицейский? ‒ обратился он к старой деве.

‒ Там… наверху… в квартире. Вы же прислали его за документами, которые забыли

Глаза Морино вылезли из орбит.

‒ И он в пижаме? ‒ воскликнул он.

Даже не знаю, как я удержался от того, чтобы не разразиться гомерическим хохотом. Старая дева и пухлый работник, не веря своим ушам, с нескрываемым изумлением смотрели на судовладельца.

‒ Да нет же. Он одет как все.

‒ Этого не может быть! Пойду, посмотрю. Мадемуазель наверху?

‒ Нет. Вы же просили передать ей, что встретитесь с ней на вокзале.

‒ Я? Я просил передать?

‒ Через мсье Джи 7. Она сразу же и ушла.

‒ Значит, он там совсем один?

Морино опрометью бросился к лестнице, я последовал за ним. Он не стал открывать двери ни в столовую, ни в кухню, ни даже в гостиную, а сразу же распахнул дверь в свою спальню.

Мне редко доводилось видеть человека в подобном перевозбуждении. Он застыл у кровати, огляделся вокруг и в прыжке распахнул небольшую дверь, ведущую в, своего рода, туалетную комнату.

Вслед за этим я услышал как спокойный голос, принадлежащий моему другу, говорил о чем-то мне неизвестном:

‒ Полагаю, что они здесь.

Затем, не меняя тона, он добавил:

‒ Сделайте милость, войдите, мсье Морино. Вы не слишком… Вижу, как раз наоборот.

Секунду спустя я увидел Джи 7 в моем синем саржевом костюме, который был ему великоват, стоящим прислонившись к стене. В уголках его губ играло то, что я называл «возвращенной улыбкой». Взглядом он указал на узкую походную кровать, на краю которой сидела какая-то женщина.

‒ К сожалению, не могу предложить вам стул.

Я ликовал. Я наслаждался зрелищем, которое мы устроили для судовладельца с головой земноводного. Казалось, этот славный малый был готов сдуться как проколотый булавкой воздушный шар.

VI