Обращение к богине

Ты закрываешь глаза, делаешь вдох и на выдохе пред­ставляешь, как оказываешься на зеленом холме на пре­красном острове. Ты оглядываешься и видишь мраморную лестницу, ведущую вниз. Ты спускаешься вниз, счи­тая ступеньки: 10-9-8-7-6 5-4-3-2-1., и оказываешься перед прекрасным храмом. Ты заходишь вовнутрь, поднима­ешь руки к небу и призываешь Шакти: «О, великая бо­гиня, воплощение женского начала, предстань во всем своем великолепии и мощи. Приди и освети мир своим присутствием. Ом, Шакти, Шакти, Намах».

— И что мне делать потом?

— Ты должна ее увидеть в сияющем белом свете, а пока мне пора идти.

Закрыв дверь за Камиллем, и зажгла красную свечу и, брыз­нув несколько капель ароматического масла нероли в свечу, удобно устроилась в кресле. Разлился сладковатый дурманя­щий запах. Закрыв глаза, я повторило все, что говорил Камилль. Призвав богиню, я увидела, как в храм вошла босоногая жен­щина с телом цвета корицы, в красном сари, расшитом золо­тыми нитями. Ее волосы были украшены живыми красными цветами гибискуса. Она начала танцевать, аккомпанируя себе лишь нежным звоном браслетов на руках и ногах.

Каждое ее движение было наполнено сексуальностью — покачивание бедер, чувственное подергивание ноздрей, заворажи­вающие медленные жесты ладонями, слегка приоткрытые губы, расширенные зрачки. И хотя я не понимала значения ее жестов, я чувствовала эротические волны, исходящие от нее. И начале волна была спокойной, передавая состояния влечения и нарас­тающего возбуждения, постепенно усиливалась, становясь мощной волной оргазма. Пространство вокруг нее вибрировало от зарядов сексуальной энергии. Завороженная танцем, я не ламетила, как в храме появился мужчина, восседающий на по­душках и наблюдающий за танцем.

«Мои губы ждут поцелуев, мое сердце бьется от любви, мое и они влажно и жаждет тебя. Я готова идти за тобой к верши­нам блаженства и в глубины страсти», — рассказывали руки Шакти настолько красноречиво, что я стала понимать их. Мед­ленно приблизившись к Шиве, Шакти вложила ему в руки ко­нец своего сари. Пристально глядя ему в глаза, она начала мед­ленно кружиться и с каждым поворотом сари разворачивалось, пока не упало к ногам Шилы. Одним движением сбросив коф-точку-чоли, Шакги осталась обнаженной и продолжила свой воспламеняющий танец, то приближаясь, то удаляясь от Ши­вы, дразня его движением своих круглых бедер и покачивани­ем полной груди. В какой-то момент она вплотную приблизи­лась к Шиве, и он одним движением вошел в нее. «Поза кос­мического единения», — всплыли откуда-то слова.

«Поза космического единения», — вспомнила я, наткнувшись взглядом на одну из скульптур храма: мужчина и женщина, си­дя друг к другу лицом, слились в ритуальном творении любви.

Едва бросив веши в гостинице и приняв душ, я помчалась к храмам Каджурахо. Мы пересели в Дели на самолет, летящий в Каджурахо, и часов в пять вечера были около храмов. Мне бе­зумно хотелось посмотреть на их знаменитые скульптуры, пос­певающие секс как путь к раскрытию своего высшего «Я», как путь, познания мира и познания себя. Казалось, даже воздух виб-

рировал от той энергии, которая окружала эти фигуры. Я лю­бовалась скульптурами и настолько растворилась в розовом за­кате и тишине, что не заметила, как подошел Раджив.

— Легенды говорят, что создатели Каджурахо спустились с Луны. Хемавати, прекрасная дочка Брамина, была соблазнена бо­гом Луны, когда купалась в реке ночью. От этого союза смерт­ной и бога родился сын, Чандраварман. В те времена незамуж­няя женщина, имеющая ребенка, преследовалась и осуждалась, поэтому Хемавати ушла в леса Центральной Индии. Там она воспитывала и растила своего сына, который стал основателем великой династии Чандела. Когда он был признан правителем, то увидел во сне свою мать, которая умоляла построить его храм, воспевающий человеческие страсти.

—А почему внутри храм украшен более просто?

— Потому что, только пройдя через свою сексуальность, рас­крыв ее и овладев ею, человек может достичь единства со Все­ленной. Сексуальная энергия — источник всего живого, и оли­цетворение ее — священная змея Кундалини. Посмотрев на часы, Раджив сказал:

— Мы можем успеть на вечернюю медитацию — пробужде­ние Кундалини.

— В Древней Индии сексуальную энергию называли Кунда­лини.

Камилль рано разбудил меня и, выслушав мой рассказ о встрече с Шакти, стал рассказывать дальше про сексуальную энергию. Он принес с собой древнеиндийский манускрипт с роскошными иллюстрациями и показал мне изображение Кун-далини.

— Слово «кунда» означает внутреннее потаенное место — впадину. В ней покоится энергия, символ которой — свернув­шаяся в три с половиной кольца спящая змея. У мужчин Кунда-липи расположена в промежности, между анусом и половым членом. У женщин она — в районе шейки матки. В дремлющем состоянии Кундалини символизируется Шакти, или энергией. Только что пробужденная Кундалини, с которой ее обладатель I не в состоянии справиться, изображается в виде свирепой бо­гини Кали. Поэтому человек может испытывать необъяснимый гнев, страх или агрессию. Мужская статичная энергия пробуж­дается только при посредстве женской энергии Кали.Когда Кундалини пробуждается, она поднимается по позво­ночнику к мозгу, и тогда появляются все выдающиеся достиже­ния в поэзии, литературе, музыке, науке. Это творческая энер­гия, энергия самовыражения.Слушая Камилля, я начинала понимать, почему мужчине столь необходима женская энергия. Только женская энергия сексуальности помогает достичь мужчине вершин творчества. Муза совсем не бесплотная женщина, а, наоборот, чувственная и сексуальная, так как именно такая женщина, вдохновляет муж­чину и наполняет его энергией творчества. Именно при оргаз­ме у женщины пробуждается Кундалини и женщина наполня­ется энергией естественным путем. Пульсация матки при ор­газме помогает качать энергию. Но запреты лишили многих женщин умения переживать не просто оргазм, а тотальный оргазм. Именно женщина в состоянии Любовницы наполняет мужчину энергией.

— Но прежде чем я покажу тебе практики по пробужде­нию Кундалини, тебе необходимо подготовить свое тело, уб­рать все блоки, не дающие твоей энергии подняться. Я покажу тебе медитацию, помогающую энергии проложить путь в пра­вильном направлении. Когда энергия закрыта внизу, трудно переносить воздержание. Все практики нужны, чтобы исцелить­ся. Когда энергетическая структура матки восстановлена, мат­ка наполняется при оргазме, при занятиях любовью с любимым мужчиной. Это длится час, и не многие выдерживают такое напряжение. Но для тех, кто смог пройти через это упражне­ние, жизнь изменяется навсегда.

— Камилль ты меня заинтриговал! А ты уверен, что я смогу это повторить?

— Я буду тебе помогать. Конечно, если бы ты делала это вместе с женщинами, тебе было бы легче, но, думаю, моя под­держка тоже поможет. Ставишь пятки на кулачки, поднимаешь таз максимально вверх и стоишь пятнадцать минут. Постарай­ся найти удовольствие в дискомфорте, «отпустить» тело, и оно само найдет удобное положение. В следующие пятнадцать ми­нут ты опускаешься на полную стопу, опускаешь руки вдоль те­ла и продолжаешь стоять, позволяя энергии идти своим путем.

— Это невозможно!- воскликнула я, представив, что меня ожидает.

— Почему же? Все возможно, когда ты знаешь, ради чего это Делаешь.

— И ради чего я это делаю?— Чтобы однажды пережить тотальный оргазм и, растворя­ясь в удовольствии, ощутить единство со Вселенной.

— Тотальный оргазм? — переспросила я.

— Да, когда волны наслаждения захватывают все твое тело и омывают твой мозг, раскрывая в тебе все дремлющие таланты.

— И ты хочешь сказать, что мои переживания не зависят от мужчины?

— Это больше зависит от тебя, но если ты способна почув­ствовать тотальный оргазм, то мужчина становится зависим от тебя.

— Правда? — я все еще сомневалась.

— Да, потому что такая женщина — чувственная, настроен­ная на секс и оргазмичная — блокирует природную страсть муж­чины к разнообразию и сексуальным контактам.

— Хотелось бы верить! И что, таким женщинам мужчины не изменяют? — допытывалась я, вспомнив историю своего по­койного мужа и почти достроенный особняк для его любовни­цы, ставший для меня неожиданным подарком.

— Нет, не изменяют! — убежденно повторил Камилль, гля­дя на меня долгим взглядом. — Третья часть упражнения как раз помогает тебе понять, насколько ты готова отпустить себя и ис­пытать оргазм.

— В твоем присутствии не готова! — не дослушав, отрезала я.

— А почему мое присутствие должно мешать тебе? Пуритан­ское воспитание лишает женщину ее силы. Как ни странно, мужчипа считает для себя высшей наградой, если он смог доставить женщине удовольствие. А женщина наполняется энергией, ис­пытывая удовольствие, и при этом, отвлекаясь на мужчину и

контролируя ситуацию, она делает все, чтобы не проявить себя, лишить себя этого удовольствия... В течение этих пятнадцати минут ты будешь ритмично ударяться крестном об пол. Хорошо, что у тебя мягкий ковер.

Глядя на рассуждающего Камилля, я рассмеялась,

— А вдруг тебе захочется присоединиться? — поддразнила я его.

— Обещаю сдержаться и просто наслаждаться твоим состоя­нием, теша себя мечтой, что когда-нибудь и в моих руках ты сможешь испытать что-то подобное. Но ты можешь тоже об этом помечтать, лежа последние пятнадцать минут в позе тру па — Шавасане: руки вдоль чела, просто лежишь на спине и на­слаждаешься движением энергии внутри тебя.

Я лежала на спине, пытаясь ощутить обещанные волны энер­гии. Вокруг меня на ковриках расположилось еще человек три­дцать. Мы лежали на круглой площадке разрушенного храма 64 воплощений Кали (Шаузас Храм Иогини) под луной, вися Щей прямо над нами. Равное количество мужчин и женщин раз­ных национальностей и возрастов — от 25 до 60 лет. Несмотря на то, что тренинг проходил в Индии, индусов было всего лишь человек пять, включая Раджива. Тренинг вела пышная итальян­ка, Нала, одна из учениц Ошо. Когда мы наконец-то шпили этот храм, все уже надевали повязки на глаза и слушали объяснение практики «Пробуждение Кундалини».

— Пятнадцать минут вы трясетесь. Тряска убирает все зажимы и помогает сбросить весь негатив. Потом вы пятнадцать минут танцуете, позволяя телу следовать за энергией и растворя­ясь в танце. Затем пятнадцать минут вы стоите, выпрямившись и держа голову прямо. И последние пятнадцать минут лежите, чувствуя потоки энергии, — говорила Лала.

«Раз я сюда попала, — сказала я себе, — то стоит попробо­вать, вдруг и на самом деле наконец-то во мне все проснется и я почувствую энергию». Я честно старалась растрясти себя, бо­рясь со смехом, смущением и ощущением нелепости происхо­дящего. Но, отдавшись процессу, я даже вздрогнула, услышав, что музыка изменилась.

— А теперь спонтанный танец, — прошептал мне на ухо Раджив. — Позволь телу вести себя, растворись в этом танце. Ни­кто не смотрит на тебя, не смущайся, у всех повязки. — Вокруг уже все танцевали, и я включилось в общее движение. Мелодич­ность музыки постепенно убрала все зажимы, и тело двигалось само. Через пятнадцать минут музыка изменилась.

— А теперь просто стой прямо и ощущай, как внизу, в коп­чике, становится тепло и постепенно это тепло поднимается вверх по позвоночнику, — напомнил Раджив. Я вытянулась в струнку, и вдруг в какой-то момент мои внутрилонные мыш­цы начали непроизвольно сокращаться, качая энергию. Ошелом­ленная и захваченная новыми ощущениями, я даже не замети­ла, как пролетели пятнадцать минут. Музыка закончилась, и на­ступила звенящая тишина. Все легли на спину, вытянув руки вдоль тела.

— Поза трупа — Шавасана, — шепнул Раджив. Стоило мне лечь, как я тут же провалилась в сон. Только удар гонга разбудил меня. Не понимая, где я и что происходит, я смотрела, как

люди тихо встают, обнимаются и разбредаются в темноте ночи. Все еще в полудреме я почувствовала чьи-то крепкие объятия и увидела смеющиеся глаза Раджа.

— Что ты почувствовала? — спросил меня Раджив.

— Что ты почувствовала? — Я все еще лежала на ковре и пы­талась осмыслить, что это было. Камилль пытливо взглянул на меня.

— В какие-то моменты я чувствовала, что больше не выдер­жу,— тихо начала рассказывать я, — особенно во второй фазе было трудно стоять. В какие-то моменты я чувствовала себя лег­кой и расслабленной, даже в такой неудобной позе.

—Да, важно научиться получать удовольствие даже в дис­комфорте,— заметил Камилль, — и когда ты перестаешь все контролировать и отпускаешь себя, тогда становится легче.

— Я не смогла отпустить себя даже в третьей фазе. Но в чет­вертой я почувствовала теплые волны, проходившие по телу. — Я умолчала про пульсацию матки.

Но, видно, все мои переживания настолько ясно читались на лице, что Камилль покачал головой:

— Слишком много в твоем теле запретов и зажатостей. Слиш­ком много ложной стыдливости. Ты все контролируешь, каждый свой шаг, каждое движение, не позволяешь себе отпустить себя.

— Стыд защищает от уязвимости, — начала оправдываться я.

— Стыд блокирует творчество. Стыд и запреты прегражда­ют путь к твоему подсознательному. Лишают тебя доступа к могучей силе сверхразума и памяти поколений, хранящейся в тем-ных глубинах твоего бессознательного. Только убрав чувство стыда и внутренние запреты, особенно запрет на удовольствие, ты можешь получить доступ к источнику твоего творчества и всей мощи твоей сексуальной энергии... Когда ты прикасалась к себе последний раз?

— К себе? — переспросила я и покраснела.

— Ты стыдишься своего тела? Ты стыдишься дотронуться до себя? Но в этом нет ничего постыдного.

Ни один мужчина не сможет пробудить тебя, если ты будешь закована в броню свих запретов и стыда. Сегодня ночью, мягко и нежно прикасаясь к себе, изучи себя. Дотронься до самых по­таенных местечек, пойми, что приносит тебе наибольшее удо­вольствие, наибольшее наслаждение. Пообещай мне, что сдела­ешь это и завтра расскажешь про все свои тайны.

— Может, и сделаю, но рассказывать не буду, — отрезала я, все еще дрожа от возбуждения и желая, чтобы Камилль остался и сам исследовал мое тело.

— Мне надо уезжать, хотя больше всего мне хочется остать­ся и самому узнать все твои тайны, — словно прочитав мои мысли, сказал Камилль.

— Мне нужно уходить, — прошептал Раджив, проводив ме­ня после занятия до дверей моей комнаты. — И я хотел бы пе­редать тебе послание Налы.

— Мне послание Лалы? Но мы же еще незнакомы.

— Она наблюдала за тобой во время медитации и заметила, что ты слишком зажата и стыдишься своего тела.

— Это неправда! — бросилась я защищаться.

— Может, она и ошибается, но она просила тебя сегодня, прежде чем ты уснешь, поласкать себя и отдаться удовольствию. Я бы хотел стать твоими руками, но пока мне запрещено оста­ваться с тобой. Так что этой ночью заснуть мне будет трудно, представляя тебя. — И, легонько чмокнув меня в щечку, Раджив ушел.

Я в недоумении и легкой растерянности вошла в комнату. Мне казалось, что, стоит мне лечь в постель, я тут же усну. Но в голове вертелись сотни мыслей и послание Лалы. Я вспомни­ла, как бабушка била меня по рукам, заметив, что я изучаю се­бя под одеялом. Мне было тогда около восьми лет, и с тех пор я опасалась прикасаться к себе, считая это чем-то грязным и непристойным.

— Тебя сейчас никто не видит, — уговаривала я себя, — и никто не ударит тебя по рукам. Ты уже взрослая. — Но внушен­ный стыд пока еще цепко держал меня. Ворочаясь и злясь на Лалу, Раджива, себя, я включила свет и достала книгу Барбары Кислинг, которую дала мне Алка. Открыв книгу наугад, я про­читала: «Знакомство с собой».

Слова: «Если ты не можешь сама себе доставить удовольст­вие, ты становишься зависима от мужчин, а когда ты умеешь получать удовольствие, они становятся зависимыми от тебя» — стали последней каплей, и я храбро опустила руку вниз. Я пред­ставила, что внизу у меня дивная орхидея, и луч солнца касает­ся ее, лаская своими лучами, и шмель опускается на маленький бугорок, наслаждаясь сочащимся нектаром. Тело заныло от на­слаждения, и волны удовольствия унесли меня в сон. Я проснулась, полная сладкой истомы, вспоминая вчераш­нюю ночь, когда я, прикасаясь к себе, многое открывала впер­вые, выло ощущение, словно я заново родилась. Потянувшись, я встала и тут же услышала требовательный звонок в дверь. На­кинув легкий шелковый халат, я спустилась, недоумевая, кто мог приехать так рано. Открыв дверь, я с изумлением увидела Ка-милля.

— Что же, ночь, судя по твоему виду была волшебной, — удовлетворенно сказал Камилль.

— Да, мне понравилось. Может, и мужчины не нужны? — промурлыкала я сладко потянувшись.

— Нужны. Они дают мужскую энергию, позволяя оставать­ся женщиной. Но я рад, что ты смогла перебороть свой стыд и свои запреты.

— Мне кажется, смогла.

— Сейчас мы это проверим.

— Это неопасно? — тут же запаниковала я, осознав, что на мне только легкий халатик.

— Пока нет, — низким голосом ответил Камилль и, тут же перейдя па обычный тон, как ни в чем не бывало поинтересо­вался:— У тебя есть шелковый шарф?

— Зачем?

— Будем играть в жмурки. Я завяжу тебе глаза, и тебе надо будет поймать меня, ориентируясь только на мои прикоснове­ния. Готова?

— Да!— ответила я и пошла за шарфом.

Завязав мне глаза Камилль повернул меня несколько раз во­круг оси и отошел. Я почувствовала себя сразу одинокой и рас­терянной. Прошло несколько минут, и вдруг я почувствовала молниеносные обжигающие прикосновения к шее. Сначала при­косновения были очень быстрыми и неожиданными — на лок­те и тут же на стопе, на спине, на запястье. Смеясь, я пыталась поймать Камилля но в какой-то момент расслабились и просто отдалась каскаду прикосновений. Постепенно темп прикоснове­ний стал замедляться, и, хотя они все еще оставались нежными и невинными, внутри меня что-то изменилось. Оставаясь в оде­жде я стала чувствовать себя полностью обнаженной. Мозг пе­рестал контролировать происходящее, и возникло волшебное со­стояние освобождения.

— Что это было?— спросила я.

— Мощь прикосновений. Прикосновение помогает принять себя, пробудить свою чувствительность, освободить свою энер­гию, — объясняла Лала на следующее утро собравшимся в за­ле. Все еще сидели в парах, прислушиваясь к себе после упраж­нения «Секрет прикосновения».

— Следующее упражнение поможет вам еще лучше освобо­диться от запретов, — говорила Лала низким голосом.

— Глядя в левый глаз своего партнера, медленно снимите с себя всю одежду, оставшись полностью обнаженными. Почувст­вуйте себя новорожденным ребенком, радующимся своей наготе.

— Я не готова раздеваться перед всеми, — возмущенно про шептала я Радживу, вспомнив о всех маленьких и больших не-достатках своей фигуры и тут же застеснявшись своего тела. — Это похоже на стриптиз.

— Стриптиз, — словно услышав мои слова продолжала Лала, — лишь внешняя сторона того глубинного процесса, кото­рый происходит, когда человек освобождается от одежды. Сни­мая внешние покровы, он словно слой за слоем снимает броню запретов, сковывающих его сознание. Обнажаясь, человек обна­жает свою душу. Но если вы не чувствуете себя готовым, то мо­жете не раздеваться полностью. Представьте, как каждый эле­мент вашей одежды олицетворяет запреты. Даже если вы сни­мете что-то одно, но с мыслью, что вы освобождаетесь от того, что мешает вам наслаждаться собой, вы уже на пути к победе.

Заиграла музыка, и, глядя мне в левый глаз, Раджив начал медленно снимать одежду. Его немигающий взгляд и движения вводили меня в транс. Я услышала чьи-то тихие рыдания и по­няла, что не для меня одной это упражнение кажется тяжелым. «Странно», — думала я, любуясь смуглым накачанным телом, но в этом раздевании не чувствовалось ничего сексуального, оно было чистым и возвышенным. Гимн красоте и совершенству че­ловеческого тела, даже если в чем-то оно и не соответствовало канонам красоты.

— Если вы готовы, поменяйтесь местами и снимите свои оде­жды, — услышала я мягкий голос Лалы и, словно под гипнозом, стала медленно раздеваться. Мне казалось, что с каждым движени­ем я избавлялась от всего наносного, запретного, надуманного. Оставшись в одних трусиках, я замерла, глядя на Раджива.

— Все хорошо, — прошептал он, — ты можешь не идти даль­ше. — Глядя на меня изучающе, он добавил: — Ты прекрасна.

— Ты прекрасна, — прошептал Кампллъ, остановив мои ру­ки, когда я пыталась запахнуть халат, сползший с меня и рас­пахнувшийся во время игры. — Позволь мне полюбоваться то­бой как воплощением женственности. Когда сняты все покро­вы, женщина становится прекрасной. Ты прекрасна, как может быть прекрасна женщина, открывшая себя и позволяющая лю­боваться собой. Если бы я был скульптором, я бы вылепил те­бя, если бы я был поэтом, я воспел бы тебя в стихах, если бы я был музыкантом, я рассказал бы о тебе в звуках, но я лишь во­ин. И все, что я могу, — это сражаться за твою красоту и кра­соту этого мира. Все, что я могу, — это любоваться тобой, не смея тобой обладать до тех пор, пока не одержу победу.

Я стояла, замерев и слушая Камилля, не зная, как реагиро­вать. Мне хотелось броситься ему в объятия, но в такой момент это казалось слишком наигранным. И вдруг Камилль сменил тон и совершенно буднично произнес:

— Позволь мне сделать тебе массаж и научить тебя древне­му индийскому массажу, открывающему энергию. Ты начина ешь со стоп, потом поднимаешься к животу и делаешь несколь­ко круговых движений вокруг живота по часовой стрелке, по­том массируешь грудь 18 раз в одну сторону и 18 раз в другую и 9 раз открываешь грудь. А теперь ложись, и я просто сделаю тебе массаж. «Господи! — подумала я. — Я совсем не чувствую стеснения, принимая как должное, что почти незнакомый мужчина прикаса ется ко мне, совершенно не боясь его и не стыдясь своего тела».

— Монстров, охраняющих путь к твоей сексуальности. Их создает все, что ты знала о сексе, все твои опасения, представ­ления, страхи. Для усиления обряда произнеси заклинание: «Огонь, пожирающий и возрождающий, сожги все мои опасе­ния, страхи, представления и переплавь в мою раскрепощен­ность и удовольствие, страстность и желание. Да будет так, как сказано!» Поблагодари Огонь за проявленное внимание, сего­дня нам понадобятся его мощь, сила, его помощь.

-— Стихия Огня! Во всей первозданной мощи! — тихо про­изнес Камилль, когда наконец-то мы достигли священных ог­ней. Как и обещал, он приехал вечером. Весь день я провела в странном оцепенении. Я написала письмо тетушке, описы­вая события последних дней. И мне казалось, что письмо важ­нее для меня, чем для тетушки, оно помогало мне осознать происходящее.

— Оденься потеплее, мы идем в горы, — сказал Камилль.— Настало время показать тебе священный огонь.

— Священный огонь?

— Да, огонь, вырывающийся из земли. Существует несколь­ко мест на Земле, где всегда горит священный огонь, — стал рас­сказывать Камилль. пока мы поднимались по затерянной тро­пинке к вершине. Уже почти стемнело, и он зажег факел. — Наи­более известны огни Химеры. Древние греки ориентировались по ним, ведя свои корабли.

-—А сейчас они тоже существуют или остались только ле­гендой?

—Те, о которых писали греки, сейчас находятся на терри­тории Турции, недалеко от Кимера. Здесь, на Монблане, тоже существует такое место, но о нем никому не известно. Я уви­дел его во сне и потом нашел в реальности. Ты увидишь, что огонь вырывается прямо из-под Земли, напоминая о том, что внутри Земли бушует вечное пламя — огненная магма, подоб­но тому как в каждом из нас бушует сексуальная энергия, и если мы не даем ей выхода, она пожирает пас изнутри или прорывается наружу, сжигая все на своем пути. И лишь на­учившись управлять своей страстью мы можем направлять ее. Но у кого-то огонь еле тлеет, и тогда пропадает страсть к жиз­ни и человек теряет желания.

— Потеря желаний мне пока не грозит, — засмеялась я.

— Что же, тогда ты готова встретиться со своей страстью, — произнес Камилль. — Познать, что такое истинная страсть, и отпустить себя, стать раскованной, страстной, чувственной и необузданной, сладострастной и спонтанной, активной и изо­бретательной. Познать, что такое состояние Любовницы, но не в бытовом понимании, а в высшем. Пробудить в себе непо­знанные возможности и научиться ими управлять. Научиться Управлять своей энергией оргазма. Позволить себе быть воз­любленной и насладиться этим состоянием...

Последние сло­ва Камилля я уже не услышала, остановившись в изумлении. Пологий склон был усыпан небольшими сполохами пламени, вырывающимися прямо из-под Земли. Чернеющая выжженная Земля сливалась с темнотой ночи. Я, словно завороженная, смотрела на огонь. ной, а продолжение посвящения в богиню Шакти. И я легонько кивнула.

Раджив распахнул дверь, и я застыла в изумлении. Мерца­ние свечей, расставленных в разных уголках комнаты, и чувст­венные запахи эфирных масел нероли, жасмина и илан-иланга наполняли комнату. Роскошные букеты роз стояли в наполь­ных вазах. На серебряном подносе стояли бокалы и кувшин с красным вином, лежали желтые круги ананаса, оранжевые ку­сочки манго и темно-красные кусочки папайи. На полу были разбросаны яркие золотисто-желтые, красные и оранжевые по­душки и валики. Чуть слышно играла мелодичная индийская мелодия.

— Я ждал тебя, — прошептал Раджив, увлекая меня в ком­нату. — Словно принцессу, он усадил меня на подушку и налил мне бокал вина.

— В индийской традиции вино символизирует огонь. Пригуби маленький глоток, проявляя уважение к стихии Огня, и съешь кусочек манго, чтобы восстановить силы. — Раджив по­ложил мне в рот кусочек манго.

Сев напротив меня, Раджив тоже взял бокал и, глядя мне в глаза, отпил несколько маленьких глотков. Я вспомнила праба­бушкины советы и, отпивая глоток, представляла что выпиваю Раджива вместе с вином. Внезапно мой взгляд упал на мои бо­сые ноги, перемазанные пылью, пеплом и травой, и я тут же за­стеснялась.

— Пойдем, я приготовил тебе ванну, — словно прочитав мой мысли, сказал Раджив и протянул мне руку, помогая подняться с подушки. — Почтительно сняв с меня сари, он повел меня в

ванную, также украшенную свечами и наполненную ароматом масел. Подняв меня на руки и опустив в прохладную иоду, од­ним движением Раджив сбросил рубашку и брюки и сел рядом со мной.

— Ой, какая холодная вода. — Поеживаясь, я протянула ру­ку к крану, чтобы добавить горячей воды.

— Нет, — перехватив мою руку, остановил меня Раджив.

— Почему? — удивилась я.

— Прохладная вода оживляет и тонизирует душу, а горя­чая-— расслабляет и успокаивает. Согласно древним книгам, влюбленные принимают совместную ванну наполненную про хладной водой. Не переживай, я согрею тебя.-—Я почувст­вовала, как Раджив мыльной пеной, благоухающей жасми­ном, намыливает мои стопы, икры, бедра, талию и грудь. Его прикосновения были наполнены почитанием и преклонени­ем. Ноги, еще горящие после прохождения по огненной дорож­ке, стали успокаиваться, а усталость, наоборот, растворяться вводе. Глаза сами собой закрылись, и я вся отдалась ощуще­ниям.

—-Теперь твоя очередь, — Раджив протянул мне мыло.

Я так же, словно совершая ритуальное омовение, намылила его стопы и роскошное мускулистое тело. Раджив закрыл глаза и отдался во власть моих прикосновений. Я стыдливо обошла его восставший в желании фаллос и в нерешительности взгля-вула на голову, не зная мыть его гриву или пет.

— Продолжай, у тебя замечательно получается. Откуда-то из глубин памяти всплыли нужные движения, и

я начала массировать его затылок, мизинцами скользить вдоль ушей, делая вдох, как учила прабабушка. Повторив так три раза, я уже сама начала чувствовать легкое волнение и нарас­тание возбуждения. Уйдя под воду, Раджив смыл с себя пену и включил душ. Сполоснув меня и себя, он вышел из ванны и протянул мне пушистое красное полотенце. Словно драгоцен­ность, завернув меня в полотенце и промокнув остатки воды, Раджив опять усадил меня на подушки, а сам сел напротив меня.

— Дай мне свои руки, я хочу почувствовать их тепло, — прошептал Раджив, — правую руку ладонью вниз, левую — ладонью вверх. Положи свою правую ладонь на мою левую, а я положу свою правую ладонь на твою левую. Я вспомнила, что жрицы стихий так же сцепляли руки в танце, соединяя свои энергии. Сблизив свои руки с горячими ладонями Раджива, я сразу почувствовала ток энергии проходящей между нами.

— Представь, что во время вдоха ты получаешь мою энер- гию, а во время выдоха — отдаешь свою, и смотри мне в ле- вый глаз. — Шепот Раджива становился все более чувственным и низким. Наше дыхание замедлилось и слилось, и мы раство­рились в кольце энергии, ощущая себя бестелесными и раство­рившимися друг в друге. Я не знаю, сколько времени прошло, когда почувствовала, что Раджив отпустил мою левую руку и сел рядом со мной. Нежно прикасаясь пальцами, он медленно повел свою руку от моей правой руки до правой стопы. Взяв в руки масло и погрев его в своих ладонях, он стал массиро­вать мою ступню, сосредоточившись на большом пальце, и дальше его руки стали подниматься по икрам, бедрам, словно

прикасаясь к священной скульптуре. Его рука дошла до талии и стала подниматься так же медленно вверх, чуть задержав­шись на груди.

— Ты знаешь, что у тебя изумительная грудь? — тихо заметил он.

— Да? — все, что смогла я ответить, захваченная волной воз­буждения.

— Да, и когда я ласкаю ее, она становится еще более пре­красной. Дальше его рука скользнула вниз, опускаясь по бед­рам, икрам до левой стопы. Он оказался за моей спиной, и я почувствовала, как его руки нежно помассировали мои плечи. Мягко положив меня на кровать, Раджив правой рукой стал ласкать меня внизу, а левой поддерживал меня за спину, легко дуя в область сердца.

— Можно я поцелую там, где жарко, влажно и сладко? — спросил он, и его голова опустилась. Левой рукой он держал мою руку, а правая рука накрыла мой сердечный центр, соеди­няя страсть с любовью. Волны наслаждения накрывали одна за Другой, я извивалась в его сильных и умелых руках.

— Моя Шакти, ты — само пламя, сама страсть, — оторвав­шись, пробормотал Раджив. И, сев па кровать, одним движени­ем посадил меня себе на бедра.

Я сидела на бедрах Камилля, не понимая, что происходит. Он так и не сделал попытки меня раздеть и сам оставался одетый. И в то же время я чувствовала исходивший от него жар и

слышала его тихий голос.