Снятие петли обстоятельств

Растираешь седьмой позвонок большим пальцем правой руки три раза по часовой стрелке, растираешь большим пальцем левой руки против часовой стрелки. На выдохе двумя большими пальцами расщелкиваешь, словно за­мок, на вдохе ведешь до яремной ямки и на выдохе вы­брасываешь.

Наверное, я выглядела нелепо, в глубине души понимая, что обстоятельства — это просто красивая отговорка, и все же я сде­лала последнюю попытку.

—Если между нами на самом деле была любовь, тогда то, что происходит, — страшно! — взмолилась я. — Моя тетушка говорила, что предательство любви не прощается до седьмого колена. Твоя жизнь будет пустой и тщетной, и попытки твоих детей найти любовь будут тщетны, и желание их детей лю­бить и быть любимыми никогда не исполнится. Если бы ты действительно любил меня, ты нашел бы выход. Но ты муж­чина, и ты сделал свой выбор, я могу лишь принять его. Да, наверное, я не умру и чему-то научусь, но не ожесточусь. И на­верное, ты не тот мужчина, который смог бы стать моим един­ственным... — Я не могла говорить, потому что слезы душили меня, и все, что я хотела, — это оказаться в тетушкином будуаре на Конногвардейском бульваре, забиться в уголочек и рыдать, рыдать и рыдать.

Почему именно в тот момент, когда я наконец-то поняла, что Камилль — именно тот мужчина, с которым я готова жить и ра­ди которого я готова умереть, — именно в тот момент, когда я наконец-то поверила, что мой поиск завершен, он отверг и ме­ня, и мою любовь ради никому не нужного чувства ответствен­ности! Разве его жене будет хорошо с мужчиной, чье сердце от­дано не ей, разве его жена будет счастлива, когда он, занимаясь с ней любовью, будет представлять меня, разве его дети будут радостны, когда в доме поселятся холод и равнодушие? Внеш­нее приличие, скрывающее равнодушие. Или все, о чем мы меч­тали, все, что он говорил, было лишь искусной ложью, чтобы наполнить жизнь новыми эмоциями, выиграть свою битву и ид­ти дальше? Или я не та женщина, ради которой он ютов на все?

— Раз я не та женщина, ради которой он готов что-то изме­нить в своей жизни, то и он не тот мужчина, который достоин меня, — ответила я па Алкин вопрос, не появлялся ли Фабиап.

Алка пришла навестить меня в новом офисе. Уже прошел ме­сяц после моего возвращения, и я развернула активную деятель­ность. Знания настолько переполняли меня, что хотелось ими делиться со всеми. Я провела свой первый тренинг и были сча­стлива, что мои знания могут помочь многое изменить и взгля­нуть на жизнь по-другому.

— Да, когда женщину посещает вдохновение, она может го­ры свернуть, — заметила моя подруга. Телефоны звонили, менеджер по рекламе приносила все новые шедевры, люди запи­сывались на занятия, в общем, жизнь кипела.

— И самое поразительное, что женщине для вдохновения мужчина не требуется. Она же сама —. творческая энергия все­ленной. А вот мужчине без женской энергии трудно создать что-то великое, — ответила я.

— О том, что женщина — самовозбуждающийся механизм, я подозревала, — сказала Алка, — но что настолько — не пред­полагала. Сейчас заболтаюсь с тобой и забуду, зачем пришла.

— Я думаю, увидеть фронт работ, я как раз директора ищу.

— Идея богата, я подумаю. Я же тебе посылку принесла. Пришла в наш офис из Франции на твое имя. Что-то подска­зывает мне, что от Фабиана.

— Думаю, подсказывает обратный адрес.

— Открывай а не рассуждай. Мы всем офисом гадали, что же он тебе прислал.

Распотрошив оберточную бумагу, мы ахнули от изумления. Очаровательная деревянная коробочка бордового цвета была по­хожа на волшебный сундучок. Я открыла и онемела.

Кольцо из белого золота с черной мерцающей жемчужиной. И письмо Фабиана, написанное по-русски:

Все вокруг и пестро так, и шумно,

Но напрасно толпа весела, без тебя я тоскую безумно,

Ты улыбку мою унесла.

Только изредка поздней порою, после скучного, трудного дня,

Нежный лик твой встает предо мною,

И ему улыбаюсь я.

И приписка на английском: Это я так прошу прощения. Фа-биан.

— Вернешься к нему?— переводя взгляд с кольца на меня и обратно, тихо спросила Алла.

— Нет, бэушные мужчины мне не нужны.

— Как ты жестоко! А как же принятие таким, какой есть, и безусловная любовь? А как же твой проект?

— Как видишь, проект я способна сделать и сама, а вот насчет любви... — протянула я, — что-то пока я хочу насладиться свобо­дой. Я не хочу больше никакого мужчину и никакой любви.

— Тетушка, я так устала, я не хочу больше никакой любви, никакого мужчину! Я проживу одна, буду заниматься наукой, сочинительством. Я больше не могу кому-то доверяться, откры­вать свое сердце! — жаловалась я тетушке. Наконец-то я была в Петербурге на Конногвардейском бульваре. Тетушкин будуар окутывал уютом и спокойствием, в нем все жизненные потря­сения, наш последний вечер в Дании казались кошмарным сном. Но самым страшным для меня оказалось то, что, разбирая ве­щи после возвращения в Петербург, я нашла коробочку с чер­ной жемчужиной. Красиво упакованная в золотистую бумагу с королевской короной, она лежала на дне моего чемодана вме­сте с письмом от Камилля.

Варя, прими эту жемчужину в знак благодарности и прекло­нения перед тобой. Китайцы считали, что жемчужина — это застывшая женская энергия Инь. А черная жемчужина -— самая сильная, и лишь истинная женщина может носить ее. Я знаю, что жемчужина — последний камень твоего обруча. И в тот мо- Г мент, когда ты наденешь его, ты поймешь, что я был лишь случайным прохожим на твоем пути. Скользя по жизни, всего каса­ясь и ни к чему не привязываясь.

— И он еще смел подарить мне черную жемчужину! — Я ни­как не могла успокоиться, то прекращая рыдать, то начиная с новой силой. — Тетушка, разве ты не видела, что он несвобо­ден? Почему ты не предупредила меня?!

— Варя, у него была возможность в этой жизни наконец-то обрести свою вторую половинку, но ты же знаешь мужчин, до них так медленно все доходит... Придется ему тебя искать в дру­гой жизни. Он сделал свой выбор.

— Если к другой уходит мужчина, еще неизвестно кому по-ве.ыо... — пыталась я себя уговорить.

-- Ты права, моя девочка, но если нравится ему жить в стра-ланни, оставь его.

— По я не хочу больше страдать! —взмолилась я.

— Чтобы боль ушла, пострадать необходимо. Можешь по­горевать сорок дней, плакать и стенать, жалеть себя, — гладя ме­ня по голове, приговаривала тетушка, — но не дольше. — И до­бавила:—Вообще-то, вокруг тебя ходят семь потенциальных мужчин, готовых стать для тебя единственным и для кого ты можешь слать единственной.

— Семь? —сразу перестав плакать, подпрыгнула я.

— Конечно, так что убиваться так сильно не стоит. Просто мир приготовил для тебя другого мужчину. Я знаю, тебе труд­но это принять. Так трудно поверить, что там, за поворотом, будет лучше, это все равно что сделать первый шаг по мосту, переброшенному через пропасть. Кажется, что это шаг не к освобождению, а к смерти. Но ты уже на середине моста, и у тебя дорога только вперед. Иди, моя девочка, и не оглядывай­ся. Если этот мужчина отверг твою любовь или выбрал дру­гую, то радуйся, что судьба освобождает место для более до­стойного. Камилль помог тебе собрать священные камни и многому научил тебя, многое открыл тебе. Он тебя изменил, и

без него не было бы новой встречи. Но этот урок пройден, и теперь ты готова к встрече с тем, кто сможет стать для тебя единственным и для кого ты будешь единственной. А теперь

настало время посвящения.

Тетушка вытерла мои слезы и попела в свой зимний сад. Те­тушка обладала даром превращать обыденность в волшебное действие. Сейчас сад был украшен цветами и свечами, тихо иг­рала арфа, и ее нежные звуки спивались со звуками струящейся воды фонтанов. На стенах висели картины, изображающие жриц всех четырех стихий, и картина с кругом женской силы. Слов­но сойдя с полотна, вошла первая жрица — жрица Огня в красном платье, а за ней шел юноша несущий па вытянутых руках красную чашу с зажженным огнем. Жрица встала па восточной стороне, и юноша поставил перед ней чашу. Вошла жрица в жел­том платье, жрица Земли, и за ней шел юноша с желтой чашей, заполненной золотыми монетами. Она встала на западе, и чаша была поставлена перед ней. Потом так же торжественно вошла девушка в светло-зеленом платье, жрица Воды, и встала па юте, а перед ней была поставлена зеленая чаша с водой. Последней вошла жрица Воздуха, одетая в голубое платье, а за ней шел юноша, несущий в вытянутых руках белоснежную чашу с ароматическими травами, и тонкий дым поднимался от них вверх. Жрица встала на севере, и юноша поставил чашу перед ней.Тетушка подошла ко мне и дала мне знак войти в круг. Я увидела, как жрицы соединили свои руки — правая наверху, левая внизу. Закрыв глаза, я услышала тетушкин голос.

Энергии четырех стихий

Ты делаешь вдох и на выдохе опускаешься вниманием в свою матку и чувствуешь, как плотный, вязкий медовый поток Земли входит в твои стопы и поднимается по тво­им ногам в твою матку, а сверху легкий светлый поток энергии Вселенной входит в твою макушку и опускается в твою матку. И там два этих потока, соединяясь, начи­нают раскручиваться в воронку женской энергии. Из точ­ки, поднимаясь наверх по спирали, все выше и выше, рас­крывается твоя воронка, и вот она уже сливается над тво­ей головой с воронками всех женщин мира. Тех, которые жили до пас. Тех, которые живут сейчас. Тех, которые бу­дут жить после нас. И вэту воронку вливается энергия стихии Огня. Представь, как вокруг тебе закручивается огненная коронка, наполняющая тебя страстью и удо­вольствием, творчеством и активностью. И в твою воронку вливается энергия стихии Земли. Пред­ставь песчаную бурю — как она закручивается в смерч над землей, давая тебе устойчивость и силу, стабильность и мощь. И в эту воронку вливается энергия стихии Во­ды. Ошути силу водяной воронки, затягивающей тебя в самые глубины океана и возвращающей тебе гибкость и принятие, открытие и растворение. И в эту воронку вливается энергия стихии Воздуха.

Посмотри, как воздушный вихрь превращается в торна­до, несущее тебе независимость и свободу, проницатель­ность и непредсказуемость. И все эти энергии объединя­ются в тебе, и ты возвращаешь себе свою воронку, и она постепенно сворачивается у тебя в матке в точку. Но ты чувствуешь, что все эти энергии живут в тебе и в лю­бой момент готовы раскрыться, развернуться, то превра­щая тебя в неистовую Любовницу, то наделяя терпени­ем Хозяйки, то давая тебе власть Королевы, то позволяя оставаться доверчивой Девочкой. Но всегда оставаться са­мой собой — Истинной Женщиной.

И с этими словами тетушка надела мне на голову обруч. — Круг замкнулся, и ты стала хранительницей священного обруча. Храни то ценное, что есть в тебе. Храни обруч. Он об-ладает не только величайшей силой притяжения, но и защища- ет тебя от ненужных разочарований. Если раньше ты убивалась по несчастной любви десятилетиями и отношения тянулись го­дами, изматывая и мучая тебя, то теперь обруч оберегает тебя, и если мужчина не твой, отношения прекращаются очень бы­стро, словно обруч отводит от тебя то, что может разрушить те­бя и твою жизнь. В то же время он помогает привлечь в твою жизнь того, кто достоин твоей любви.

Я стояла, ощущая обруч на своей голове и чувствуя весь ми­ру своих ног. Вечер подходил к концу. Три часа пролетели как одно мгновение.Гости начали приезжать к восьми часам. Бюсты арапов с изумлением наблюдали за прибытием девушек в изысканных вечерних нарядах, и мужчин в смокингах. Старинный особняк на Конногвардейском сиял всеми огнями. Декораторы поста­рались воссоздать атмосферу утонченной роскоши серебряно­го века. Парадная лестница была украшена гирляндами роз, орхидей, тюльпанов, собранных в причудливые композиции. Взгляд невольно останавливался на мерцающих жемчужинках, украшающих зеленые листья, на бабочках, которые, казалось, вот-вот улетят, на разноцветных перьях, окружающих цветы и подчеркивающих их хрупкость и красоту. Огоньки свечей в бутонах подсвечников на длинных изогнутых ножках добавля­ли таинственности.

Что-то менялось внутри у каждого, кто поднимался по этой лестнице. Словно внутри пробуждалась та утонченная красота, что была погребена в суете повседневности. И эти изменения отражались в потемневшем от времени зеркале в деревянной изогнутой раме, которое занимало всю стену на площадке ме­жду первым и вторым этажами. Я тоже на мгновение задержа­лась, чтобы посмотреться вто зеркало, в которое когда-то смот­релись моя прабабушка и ее тетушка. Корсет и струящаяся юб­ка черничного цвета, украшенные нежным черным кружевом и черными жемчужинами, делали меня строже и грациозней. И моя фигурка казалась точеной. А свободно струящиеся ры­жие локоны мягко контрастировали с изысканной строгостью платья. Я улыбнулась своему отражению и поспешила в па­радный зал.

При входе стояла огромная ваза с символами каждой сти­хии в одинаковых бархатных мешочках. Я, как и каждая гос­тья, достала свой бархатный мешочек. Заглянув внутрь, мож­но было определить, какое состояние сильнее всего проявлено в тебе в этот волшебный вечер. Мне попался один из трех ме­шочков с символами всех четырех стихий. И судя по удивлен­ным возгласам, все получали именно то, па что в глубине ду­ши надеялись.

В четырех углах нарядного зала с фисташковыми стенами, украшенными позолоченным цветочным орнаментом, стояли мольберты. Каждая картина на них изображала одно из состояний женщины и одну из четырех стихий.

«Сияние страсти» ----пламенность Любовницы, "Крылья сво­боды» — воздушность Королевы, «Сила уверенности» — вол­шебство Хозяйки, держащей рог изобилия, и последняя карти­на «Прелесть любви» — нежность Девочки. Любуясь картинами, сиянием драгоценным камней и читая описание каждой стихии, гости с нетерпением ждали начала программы. И вот наконец ведущий всех пригласил пройти в другой зал.

Из воздушного, наполненного светом парадного холла, го­сти прошли в уютный полумрак зала с карминными стенами. Заиграла музыка, и зазвучали слова.

«Четыре стихии управляют миром и наделяют каждая своей энергией. Земля дает нам практичность и устойчивость, умение видеть суть и поддерживать порядок вещей, умение быть кон­кретным и рассудительным. Вода наделяет нас эмоциональностью и чувствительностью, состраданием и гибкостью, умени­ем если нужно идти за чувствами вопреки логике. Огонь дарит нам творчество и воображение, умение фантазировать и изобре­тать, способность увидеть скрытые возможности, которые таятся в каждом новом шахе. Воздух поддерживает в нас способность анализировать и думать, помогая стать независимыми и непред­сказуемыми».

Б освещенном центре зала появилась танцующая пара. Де­вушка в красном летящем платье, похожем на языки пламени, и юноша в белом костюме. Они танцевали танец страсти, и мы заворожено наблюдали за их сплетающимися телами и взмывающими языками огня руками. Каждое движение было пронизано желанием: и страстные движения бедер, и трепета­ние ресниц, и зовущая улыбка. Женщина, готовая отдаваться и растворяться в своем экстазе, и мужчина, готовый наслаж­даться и брать. Танец закончился. Свет внезапно погас.

Но туг же зажегся снова, чтобы показать девушку, словно сошедшую с картины «Сияние страсти». Она стояла на задра­пированном красным шелком квадратном подиуме: черные во­лосы с красными прядями были убраны в причудливую при­ческу; яркий блестящий макияж в черно-красных тонах при­ковывал внимание, затягивая в омут карих глаз; алые переливы платья окутывали фигуру, завораживающую плавными изги­бами и медленной, грацией. Все это лишь подчеркивало то ма­гическое притяжение, которое чувствовались в Маше, избран­ной жрицей стихии Огня.

— Она загадочная и ускользающая, обжигающая и вдохнов­ляющая, творящая и сотворенная — женщина Огня, истинная Любовница, — представил Марию ведущий, и пораженный зал взорвался аплодисментами. Под звуки музыки вошли двое юношей в черных костюмах и вручили жрице картину и корзину с подарками.

Вновь погас свет. Зазвучала другая музыка—обволакиваю щая и спокойная. И танцовщица в золотистом наряде плела по­лотно жизни, наполняя пространство умиротворенностью и ую­том. Мановение руки — и накрыт стол, другое — и вышита ру­баха, третье — и приласкан ребенок. Выло видно, как партнер в танце нежится в этой заботе, преклоняясь перед ее волшебст­вом. Слышались легкие вздохи, люди ощутили дуновение ще­мящей тоски по теплу домашнего очага.

Закончился танец, и луч прожектора высветил девушку, стоящую на золотистом подиуме. В пшеничную косу были вплетены янтарные яблоки и виноград. Золотисто-коричневые тени придавали меловым глазам мягкость, за которой чувство­валась спокойная сила уверенности и непоколебимости. Пла­тье песчаного цвета с глубоким декольте открывало пышную грудь, спускаясь мягкими складками вниз. Юлия олицетворяла собой земную женщину, и слова ведущего лишь озвучили те чувства, что возникали у смотревших на нее.

— Она спокойная и волевая, жесткая и мягкая, создающая и

отдающая — женщина Земли, истинная Хозяйка. — Провозгла­сил ведущий.

Двое юношей вручили Юле картину «Сила Уверенности» и корзину даров. Мужчины захлопали сильнее, соскучившись по женской теплоте и ласке.

Свет переменился, и шаловливые потки следующей мелодии настроили всех на игривый лад. И танцовщица в коротенькомзеленом платьице запорхала, как солнечный зайчик. Ее танец был танцем празднования жизни, радости и ликования. Непо­средственный и озорной, шкодливый и забавный, он сразу всех вовлек в свой круговорот. Ее партнер радовался вместе с ней, удивляясь ее капризам и расцветая от ее улыбки, чувствуя себя героем, ютовым спасать и в то же время таять от ее любви. Лег­кость и игривость их танца передалась всему залу, и когда луч прожектора упал на зеленый подиум, все с тем же радостным детским изумлением посмотрели па девушку.

Рыжие волосы Оленьки были собраны в маленькие хвости­ки, как у Шарон Стоун в фильме «Муза», и придавали ей лука­вый вид. Озорные глаза, с притаившейся смешинкой, казались огромными благодаря изумрудным теням. Изумрудное платье из легкого шифона с рукавами фонариками еще больше под­черкивало ее хрупкость и трогательность. И хотя Оля старалась оставаться серьезной, легкая улыбка трепетала на ее губах.

— Она — непосредственная и капризная, нежная и внима­тельная, любящая и любимая — женщина Воды, истинная Де­вочка. — Даже голос ведущего звенел от радости. И когда юно­ши несли картину «Прелесть любви», казалось, что все мужчи­ны зала готовы броситься им на помощь.

И естественно, что, нагруженная подарками, Оля не успела сделать и шага, как тут же нашлись помощники.

Свет мигнул. Зрители затаили дыхание, прислушиваясь к прозрачным звукам скрипки Ванессы Мей, вовлекающей всех в свой шторм. Танец был стремителен, и в то же время танцов­щица — холодна и отстранена, и лишь влюбленный паж пытал­ся добиться ее благосклонности. Непредсказуемая и независимая,

она то позволяла ему приблизиться, то отвергала его. На наших глазах разгоралась борьба за свободу и власть. И только жен­щина решала в этой борьбе, кто же будет победителем и кто сда­стся. Захваченные этим противостоянием, все признали власть Королевы.

На серебристом подиуме появилась девушка в бирюзовом платье. Жесткий стоячий воротник подчеркивал гордый разво­рот плеч. Белые волосы подняты в высокую прическу, украшен- ную перьями. Голубовато-серебристые тени усиливали холодный блеск пронзительной голубизны глаз. Елена воплощала ис­тинную королеву, недоступную и величественную.

— Она — неприступная и независимая, проницательная и властная, повелевающая и принимающая. Женщина Воздуха, истинная Королева. — Ведущий произносил свои слова с почте­нием. И это почтение передалось юношам, несущим картину«Крылья свободы».

Корзина с подарками была принята Еленой как должное. И эта уверенность в своем превосходстве передалась всем присутствующим женщинам, и все расправили плечи и подняли головы.

Последний танец соединил в себе все — и жар страсти, и нежность любви, и спокойствие заботы, и полет свободы. Со­единяясь в вечном танце мужского и женского, юноша и девуш­ка рассказывали нам о вечном круге жизни, о встречах и рас­ставаниях, об изменениях и постоянстве.

Чтобы мы ни делали, чем бы мы ни занимались, мы просто проявляем разные грани натуры, разные наши состояния. Что-то удается легко, а что-то приходится развивать. Но однаждыженщина понимает, что в ней есть все. И тогда все энергии сли­ваются в одну, и ОНА, обретая целостность, обретает гармонию и счастье. И мы понимаем, что мир таков, каким мы его созда­ем. Тогда Круг женской силы превращается в Круг счастливых женщин.

Танец заканчивался. Мне пора было занимать свое место в центре круга на возвышающемся черном подиуме. Вокруг вста­ли жрицы стихий: Елена, Ольга, Мария, Юлия. Среди них в кру­ге женской силы мне было спокойно и комфортно.

Раздался звук фанфар, и зажегся свет. Внимание всех было прикопано к нам.

— Она — мудрая и интуитивная, могущественная и всесиль­ная, соединяющая силу всех стихий. Она принимает мир таким, какой он есть, и в то же время меняет судьбы мира и ход исто­рии. Она — Хранительница обруча. — Я слышала голос ведуще­го словно но сне.

На расшитой золотом и серебром подушке торжественно внесли обруч. Музыка замолкла, зал затаил дыхание. В полней­шей тишине на меня возложили венец женского могущества. Я вспоминала нее события этого года, все свои путешествия, все спои встречи и понимала, что самое главное не то, есть ли муж­чина рядом с тобой, а то, как ты проживаешь эту жизнь, что тебе приносит радость и ликование, что наполняет твое сердце любовью и счастьем, что создано тобой. А мой мужчина обяза­тельно будем со мной. Они все возвращаются рано или поздно.

Раздался звон фанфар, и в зал внесли последний подарок — картину, где мужчина нежно и бережно держит женщину в своих объятиях, давая ей покой и защищенность, и она довер­чиво прижимается к нему, даря ему восхищение и любовь. «Одиночество мне не грозит», — улыбнулась я. Вокруг свети­лись счастьем лица, слышались смех и разговоры, «А мой муж­чина обязательно будет со мной. Они все возвращаются — ра­но или поздно».

Это осознание было кристально ясным: они стали частью моей жизни, оставив свой след, и меняя меня, и благодаря это­му я стала такой, какая есть, и самое главное — открыла новую себя. У каждой женщины свой путь, к открытию и познанию се­бя истинной. Я еще раз окинула взглядом всех гостей, гадая, ко­му из них я передам обруч в следующем году.

— Одиночество мне не грозит, — улыбнулась я.— Но сво­бода меня опьяняет.

 

 

¹ Шерон Роуз. Путь жрицы, путь богини. — Киев: София, 2007. — С. 286.

² Richard J. Leider The power of purpose — Berrett-Koehler Publisher. — San Francisco, 2004, p. 116.

'http://www.white-society.org.