Ночной бой сержанта Мишина.

 

ГОЛОС ДИКТОРА: - В объятом пламенем Кенигсберге днем и ночью шли упорные бои. Короткие перерывы делались лишь тогда, когда подвозили термоса с пищей или подкатывала полевая кухня. Да и ели тоже быстро, чтобы продолжить бой, не дать немцам перегруппировать силы и воспрянуть духом.

Батальоны шли вперед, отвоевывая каждый метр земли, а дома, как крепости приходилось брать только штурмом.

 

Надвигалась ночь, но от пожарищ было светло, как днем. Лишь отдельные участки разбитых домов и улиц черными пятнами таили в себе темноту, но и оттуда велся огонь противника.

Рота Мишина вновь уткнулась в большой горящий угловой дом, из которого велся плотный огонь, перекрывая сразу две улицы и подступы к ним. Командир роты не спешил и успокаивал своих бойцов: «Пусть немец выдохнется, наглотается дыма, а уж потом мы его оприходуем».

 

ГОЛОС ДИКТОРА: - Так хотел сделать этот умудренный жизненным опытом пожилой человек, по вине судьбы, ставший фронтовым офицером. До войны он был бригадиром в колхозе, а служил только в первую империалистическую. Воевать начал уже с осени 41-го простым солдатом, потом сержантом и так дослужился до командира роты. Капитан пользовался у солдат глубоким уважением и непререкаемым авторитетом.

Ну, а старших начальников почитая, он иногда, по-отцовски, поучал уму - разуму, оберегая их от необдуманных поступков и чрезмерной горячности. Всегда и всем говорил одно и то же: «Берегите солдата. На войне - он самый главный. Просто губить людей не позволю, какие бы задачи вы мне не ставили. И без ваших приказов солдат себя жалеть не будет, а если надо, то пойдет и на верную смерть».

Именно так и поступил Мишин, когда рота уперлась вновь в препятствие: горящий дом, набитый фашистами. Выбрав удобный момент, Иван незаметно прорвался к подъезду со связкой гранат и автоматом.

В коротком бою ему удалось уничтожить пулеметчика и несколько автоматчиков. Добравшись до склада боеприпасов в подвальном помещении, он метнул туда связку гранат. Раздался мощный взрыв. Объятый пламенем дом стал рушиться, погребая под собой немецких солдат и офицеров.

Не вышел из этого боя и Иван Мишин, а его останки так и не удалось найти. Уже под утро следующего дня командир роты спрашивал солдат: «Кто последний видел Мишина?» Очевидцы заявляли, что видели его в последний раз тогда, когда он ворвался под огнем в горящий дом.

КОМАНДИР РОТЫ: - Может вы, что-то путаете? Я сам облазил весь этот дом. Его там нет. Если он погиб, то хоть что-то должно было остаться? - успокаивал себя старик, но солдаты роты молчали, опустив головы.

 

ГОЛОС ДИКТОРА: - Наградной лист на старшего сержанта Мишина был написан уже после его смерти, но в документе об этом не сказано ни слова, он представлялся как живой. В этом тоже есть особое отношение к геройскому поступку и памяти героя.

Командир полка, гвардии майор Тимошенко, подписывая реляцию, умышленно не проставит дату, словно будет ждать его возвращения из боя. Так простой деревенский парень, сгоревший в пожаре войны, оставит о себе святую память в немеркнущем свете «Золотой Звезды Героя».

 

24 апреля 1945 года Командующий 43-й армии, генерал-лейтенант Белобородов, минуя Командующего фронтом, отправит наградной лист для принятия окончательного решения о награждении «героя», а 29 октября 1945 года Ивану Мишину будет присвоено звание Герой Советского Союза «посмертно».

В представлении не будет сказано о том, как он в первый день штурма с отделением бойцов уничтожит в бою 23 немецких солдата, внеся панику в ряды противника, тем самым обеспечив успешное действие роты по прорыву укрепленного района и дальнейшему развитию наступления.

Награждён «герой»: орденами Ленина и Отечест­венной войны 2 степени.