Средиземное море. 24-ое декабря 1898 г.
Эти дни команда по целым дням рылась в трюмах, раскладывая надобранную провизию так, чтобы ее не швыряло, если случится качка. Заклинивались бочки, прибивались новые скрепы в местах, где нары кажутся недостаточно прочными. Вдоль нар, со стороны, откуда влезают на них люди, прибиты борта, чтобы в случае надобности, было во что упереться ногами. Все лишнее убрано с верхней палубы в багажный трюм, а то, что оставлено наверху, принайтовлено[10] самым тщательным образом. На фок-мачте[11] спустили стеньгу[12], чтобы уменьшить сопротивление ветру. Осмотрены все брандсбойты[13] и водокачки. Все приведено в порядок, как перед боем. Мы готовы. Вдали уже видны две исполинские скалы, древние геркулесовы столбы. Пройдя их, на другой день, т.-е. сегодня, мы увидели вправо от нас на горизонте высокий серый треугольник — это мыс Св. Викентия. Оттуда за нами, как и за всяким судном, выходящим в океан, пристально следят. Мы сигнализируем имя нашего парохода и сообщаем, что у нас все в порядке. К вечеру в самую сильную трубу можно было видеть только треугольную верхушку мыса, быстро опускающуюся в море. Вот и последний выступ исчез за горизонтом. Мы в открытом океане и в полной его власти. У всех плывущих на „Lake Hurone" чувства напряжены. Все сознают торжественность минуты. Как-то примет нас старый, суровый дедушка-океан?
ОКЕАН.
|
