Атлантическая стратегия США

Ключевой вопрос европейской геополитики в последние годы — во­прос, сможет ли объединенная Европа стать реальным противовесом США в глобальном мире. Несмотря на то что процесс интеграции идет медленно и противоречиво, уже сейчас очевидно, какие беспре­цедентные возможности он открывает для европейцев в сфере эконо­мики, политики и обороны. Процесс создания Европейского союза и единой европейской валюты позволил во многом сблизить основные показатели экономического и военного развития европейских стран и США (см. табл.), но противоречия стратегического характера при этом не исчезли, а, напротив, обострились. Эксперты считают, что совокупная экономическая мощь Западной Европы в начале XXI в. фактически сравнялась с американскими показателями — 19,8% мирового ВВП, США — 21%. Сегодня по уровню населения Европа превосходит США на 40%, доля ЕС в мировом экс­порте непрерывно растет и уже сейчас значительно превосходит долю США (37% - ЕС, 16,5% - США).

 

По прогнозам европейских аналитиков, современные тенденции свидетельствуют о том, что США и Европейский союз находятся на пороге широкомасштабного торгового и экономического конфлик­та. Во многом это происходит из-за того, что евро отвлекает значи­тельные финансовые потоки с американского рынка, осложняет де­фицит американского бюджета, становится мощным конкурентом доллара в международных расчетах, ослабляет Америку в ее стремле­нии диктовать фиксированные цены на нефть и другие сырьевые ма­териалы.

Некоторые американские эксперты высказывают предположение, что единый валютный союз может превратить основанную на господ­стве доллара мировую финансовую систему в новый двуполюсный мир — «доллар—европорядок». Нынешняя зона единой европейской валюты — самая обширная в мире зона богатых стран — потребителей дорогих товаров мирового рынка. В 1999 г. еврооблигации составили44% всех облигаций, выпущенных в мире, в то время как на доллар пришлось 43%!. Европейский союз осуществляет непрерывную тор­говую экспансию, заключив соглашения об ассоциации с 80 страна­ми.

Принимая во внимание значительные размеры зоны евро, многие компании в Латинской Америке, Азии, Восточной Европе и Север­ной Африке стремятся снизить долю операций в долларах, расширяя сеть контрактов в евро. Все наметившиеся тенденции свидетельству­ют о закате «эры доллара» как единственной мировой валюты.

Известный американский геополитик Г. Киссинджер заметил, что «создание Европейского валютного союза ставит Европу на путь, ко­торый противоположен атлантическому партнерству последних пяти десятилетий... Нет никаких оснований предполагать, что объединен­ная Европа когда-либо добровольно пожелает помочь Соединенным Штатам в их глобальном бремени»². Еще более категорично выска­зался министр иностранных дел Франции Ю. Ведрин: «Европа долж­на создать противовес доминированию Соединенных Штатов в мно­гополюсном мире»³.

Подобные заявления крупных политических фигур Европы и США — не пустые декларации. За ними скрываются не только суще­ственные различия в европейской и американской экономической политике, но и стратегические геополитические разногласия. По су­ществу, они касаются трех основных направлений:

1)европейцы оценивают международные коллизии с региональ­ной точки зрения, США — с глобальной;

2) при возникновении международных конфликтов и проблем ев­ропейцы предпочитают действовать через международные организа­ции, США — односторонне;

3) при урегулировании конфликтов европейцы предпочитают ис­пользовать политические и экономические возможности, США не исключают для себя военного решения проблем.

Накопилось также достаточно много разногласий более частного порядка: по вопросам либерализации мировой экономики, глобаль­ного потепления, политики в области энергетики, антитрестовского законодательства (например, о слиянии компаний «Боинг» — «Макдоннел-Дуглас»), по поводу американских экономических санкций, о путях стимулирования экономики, по поводу импорта стали и машин из Европы и пр.

¹ Everts S. America and Euroland // World Policy Journal. Winter 1999/2000. P. 26.

² The National Interest. Spring. 1999. P. 21..

³ Foreign Affairs. March-April. 1999. P. 45.

В последние годы европейцы заложили основания новой доста­точно независимой политики в области обороны и безопасности. Важными вехами на этом пути стали: Маастрихтское соглашение 1991 г., в котором было решено «сформулировать общую оборонную политику»; Амстердамский договор 1997 г., где была реально сформу­лирована общая стратегия Европейского союза и создан пост верхов­ного представителя Европейской комиссии, ответственного за общую внешнюю и оборонную политику; саммит ЕС в Хельсинки в 1999 г., на котором было принято решение о создании в двухлетний срок едино­го корпуса быстрого реагирования в 60 тыс. человек, а X. Солана на­значен верховным представителем ЕС, ответственным за общую внешнюю и оборонную политику.

Военные эксперты подсчитали, что для создания военной мощи, сопоставимой с американской, объединенной Европе потребуется в четыре раза увеличить свои военные расходы. Европейский союз пла­нирует создать сеть спутников, центров разведывательной деятельности, собственный общий военный штаб, где будут рассматриваться возможности проведения операций внутри и вне НАТО. Уже сейчас Западная Европа стремится создать собственную военную промыш­ленность, независимую от американской, производить собственные виды вооружений.

В рамках новой программы вооружений разработан проект созда­ния общеевропейского истребителя, в производстве которого сотруд­ничают прежде всего германские и британские фирмы¹. Обсуждается план создания единой Европейской аэрокосмической оборонной компании (ЕАОК), в которую войдут французский «Аэроспасьяль», «Бритиш эйрспейс», немецкий «Даймлер-Крайслер Эйрспейс», ис­панская КАСА, шведский СААБ, итальянская «Финмеканника-Аления». Речь идет о создании суперкомпании, производящей самолеты, вертолеты, космические корабли, управляемое оружие и другие воен­ные системы. Все это позволяет европейцам надеяться, что вместе с единой валютой независимая военная промышленность станет суще­ственной чертой интегрированной Европы, а это, в свою очередь, по­требует особой европейской политической, экономической и воен­ной инфраструктуры.

Динамика амбициозных планов европейцев в области военной по­литики и обороны уже сегодня привела к противоречиям внутри НАТО, которые в будущем могут стать взрывоопасными. Известно, что во время первого же визита в Западную Европу министр обороны республиканской администрации Д. Рамсфелд потребовал ввести со­здаваемый Европейским союзом воинский контингент в 60 тыс. сол­дат в подчинение НАТО, а западноевропейцы выразили свое неодоб­рение созданию сепаратной национальной системы стратегической обороны США.

 

¹ Deutch J., Ranter A., Scowcroft В. Saving NATO's Foundation // Foreign Affairs. November-December. 1999.

Не секрет, что в США растет страх перед превращением Европы в подлинного глобального соперника. Ч. Лейн утверждает, что «Ва­шингтон не желает видеть Западную Европу и Японию сильными настолько, чтобы дать Западной Европе возможность бросить вы­зов американскому лидерству. Соединенные Штаты будут -стремиться сохранить свое геополитическое превосходство визави За­падной Европы»¹.

Пентагон предпринимает реальные усилия, чтобы держать под контролем процесс европейской интеграции. Прежде всего амери­канцы осуществляют стратегический контроль над европейским про­странством посредством НАТО и военного' присутствия в Европе. С помощью Североатлантического союза, в котором США играют роль осевой державы, они пытаются предотвратить дрейф Западной Европы к национальному самоутверждению и отходу от нынешнего уровня экономического и политического сотрудничества. При этом они умело используют европейские разногласия: опасения Франции по поводу германского преобладания; страхи Германии в связи с вос­становлением сил России; ревность Великобритании ввиду возмож­ности консолидации континента без ее участия; сомнения Европей­ского сообщества в возможностях решить вопрос с взрывоопасными Балканами своими силами.

. В последнее время особенно часто разыгрывается американцами «немецкая карта». Призрак возвышения Германии до имперских вы­сот бродит по Европе и наводит ужас на европейцев, не забывших еще кошмары Второй мировой войны. Этот призрак — козырь в руках американцев, которые используют его в качестве залога принятия американских войск в центре Европы.

Политика разжигания сепаратизма внутри ЕС имеет стратегичес­кий характер: лишенный сплоченности Европейский союз не сможет противостоять Америке ни по экономическим, ни по политическим вопросам, будь то споры во Всемирной торговой организации или во­прос об антитеррористической операции в Ираке.

¹ Layne Ch. Rethinking American Grand Strategy. Hegemony or Balance of Power in the Twenty-First Century?//World Policy Journal.. Summer 1998. P. 12..

Важным стратегическим инструментом контроля над европейской интеграцией выступают американские транснациональные корпора­ции. Они расширяют свои филиалы в европейских центрах, укрепляя американские экономические позиции в западноевропейском регио­не. Транснациональные корпорации проводят политику активного инвестирования в Европе, привлекают сюда товары высоких техноло­гий. С. Бергстен полагает, что целью американской внешней полити­ки является создание нечто вроде «Североатлантического соглашения о свободной торговле» — «супер-НАФТА», на которую приходилось бы более половины мировой торговли и валового продукта мира¹.

До сих пор в США существует немало сторонников проведения ак­тивной европейской политики. Среди них — 3. Бжезинский, который считает, что Европа является «естественным союзником Америки», ее «глобальным партнером». Он полагает, что вполне возможно при­влечь Западную Европу к «управлению миром», поскольку Соединен­ные Штаты недостаточно сильны, чтобы доминировать в мировом ге­ополитическом пространстве, полагаясь лишь на собственные силы. Цель демагогических заявлений о «глобальном партнерстве» с Ев­ропой очевидна: необходимо сохранить ЕС как важнейший геополи­тический плацдарм Америки в Евразии. Бжезинский заявляет об этом прямо: «Главная геостратегическая цель Америки в Европе... путем более искреннего трансатлантического партнерства укреплять амери­канский плацдарм на Евразийском континенте с тем, чтобы растущая Европа могла стать еще более реальным трамплином для продвиже­ния в Евразию международного демократического порядка и сотруд­ничества»². Очевидно, что без тесных трансатлантических связей гла­венство Америки в Европе сразу исчезнет. Контроль США над Атлантическим океаном и возможности распространять влияние и силу в глубь Евразии могут быть значительно ограничены.

Новейшие информационные технологии также используются для обеспечения атлантического контроля над процессами европейской интеграции. Американские стратеги стремятся сформировать «про­американское» мышление европейцев с помощью заполнения всех каналов средств массовой информации явной и скрытой пропагандой американского образа жизни и ценностей либеральной демократии. Известно, что 85% информации, которая циркулирует в европейских СМИ, — американского происхождения.

¹ Bergsten С. F. America and Europe: Clash of the Titans? //Foreign Affairs. March-April.
1999. P. 22.

² Бжезинский З. Великая шахматная доска. С. 107.

Американские геополитики обращают внимание на то, что не только Джон Ф. Кеннеди нашел страстных почитателей в Европе, но даже менее прославленные американские лидеры становятся объек­тами тщательного изучения и подражания. Во многом этому способ­ствует серия популярных телепрограмм «Политический герой дня». Некоторые европейские политики находят весьма уместным копиро­вать домашнюю манеру, популистское чувство локтя и тактику отно­шений с общественностью американских президентов¹. Подражание американскому политическому стилю создает благоприятные условия для установления «косвенного и на вид консенсуального» американ­ского контроля над европейской политикой.

Сегодня американцы умело используют также идею «борьбы с меж­дународным терроризмом» для поддержания определенной напряжен­ности в европейском пространстве. Это косвенно инициирует милита­ризацию европейской экономики и включение ЕС в гонку вооружений. Дестабилизация европейского пространства осуществляется также че­рез систему «управляемых» локальных кризисов и «гуманитарных ката­строф» в тех или иных европейских странах. Самый яркий пример по­следних лет — «гуманитарная катастрофа» в Югославии.

Однако не только американцы, но и сами европейцы играют в эти атлантические игры.

Во-первых, европейские геополитики стремятся «на американ­ские деньги» избавиться от последних «очагов тоталитаризма и коммунизма» на континенте. Идея проста: «пусть американцы продолжа­ют тратиться, чем больше, тем лучше, так как скорее уйдут». Несомненно, Европа уже не хочет прямого присутствия США на кон­тиненте, но еще не может обойтись без «старшего брата». Эта двойственная позиция европейских политиков создает широкое поле для американских маневров в Старом Свете.

Во-вторых, государства Восточной Европы в гораздо большей сте­пени, чем Западной, хотят сохранения военного присутствия США на континенте. Они рассматривают американское влияние как фактор собственной политической стабилизации и безопасности. Речь идет не только о вечном «русском вопросе» и возможных геополитических притязаниях России. Сегодня Восточную Европу гораздо больше вол­нует объединенная Германия и ее возможные территориальные пре­тензии к своим соседям по европейскому дому.

В-третьих, сложившаяся ситуация умело используется руководст­вом НАТО как способ геополитического давления на Россию. Несмотря на это, следует подчеркнуть, что Россия сегодня занимает друже­ственную и конструктивную позицию по отношению к Европейскому сообществу.

1 См.: Бжезинский 3. Указ. соч. С. 38.

Российское политическое руководство дало положитель­ную оценку ЕС и его расширению. Президент В.В. Путин в Берлине и Брюсселе подчеркнул, что необходимо использовать великий истори­ческий шанс для построения совместных европейских пространств. В ответ на это бывший министр иностранных дел ФРГ X. Геншер от­метил, что «со времен горбачевской картины общеевропейского дома не было такого отчетливого поворота России к Европе»¹.

Европейские геополитики отчетливо дали осознать российской стороне, что ни сегодня, ни в будущем не может стоять на повестке дня российско-европейских отношений предложение В.В. Путина о трансформировании Европы, а соответственно и ЕС через объедине­ние с богатым ресурсным потенциалом России и превращением ее из регионального в глобального партнера в многополярной системе международных связей. Как подчеркивают немецкие исследователи К. Майер и X. Тиммерманн, «в тенденции такое намерение могло бы привести к тому, чтобы позиционировать Европу вместе с Россией как противоположный Соединенным Штатам полюс в мировой поли­тике»². На такие решительные геополитические повороты Европа еще не готова. Проатлантический курс европейской интеграции пред­ставляется европейским геополитикам более-спокойным руслом.

Сегодня в США немало противников продолжения активной евро­пейской политики. Мощное антиевропейское лобби сложилось в Кон­грессе. Мотив один: контроль над европейской политикой слишком дорого обходится американским налогоплательщикам. Во время воен­ных операций в Ираке и Косово объем ударов США и западноевропей­ских стран НАТО находился в соотношении 9:1. Американские войска в Европе обходятся Соединенным Штатам на 2 млрд долларов дороже, чем если бы они размещались в США. Американские военные экспер­ты подчеркивают, что США расходуют на оборону 4% своего валового национального.продукта, а Франция и Великобритания — по 3,1%, ФРГ — 1,7%. Европейские члены НАТО расходуют на военные нужды лишь 66% суммы американского военного бюджета³.

Не секрет, что американцев все больше раздражает растущий евро­пейский «антиамериканизм». Американский сенатор Дж. Байден подчеркивает: «Мы видим преднамеренно селективный подбор фактов, касающихся жизни в США и американских действий, подающих США в наиболее невыгодном свете»¹.

¹ Майер К., Тиммерманн X// Российские стратегические исследования. М., 2002. С. 171

² Там же. С. 179.

³ Foreifn Affairs. November-December. 1998. P. 72.

Американские социологи отме­чают, что 68% опрошенных французов выразили свою обеспокоен­ность относительно сверхдержавного статуса Соединенных Штатов. И только 30% признали, что за Атлантическим океаном есть хотя бы нечто, достойное восхищения. Не выразили чувства солидарности или чувства близости с американцами 63%².

Обозначенные противоречия европейской интеграции и атланти­ческой стратегии США на континенте позволяют прогнозировать два наиболее вероятных сценария развития геополитической ситуации.

Первый сценарий. Реализация этого сценария возможна, если евро­пейцам удастся сполна использовать все шансы интеграции. В результа­те на геополитической карте мира возникнет сильная политически объ­единенная Европа, что будет означать базовое изменение в мировом распределении геополитических сил. И в США, и в Европе есть немало сторонников такого развития событий. Так, известный американский экономист Ф. Бергстен считает: «Евроленд будет равным или даже превзойдет Соединенные Штаты в ключевых параметрах экономической мощи и будет во все возрастающей степени говорить одним голосом по широкому кругу экономических вопросов... Экономические взаимоот­ношения Соединенных Штатов и Европейского союза во все более воз­растающей степени будут основываться на принципе равенства»³.

Претворение в жизнь этого сценария предполагает последователь­ное осуществление всех тех амбициозных планов в сфере создания са­мостоятельной военной промышленности, о которых уже говорилось выше. Это непростая задача, которая потребует значительного увели­чения военных бюджетов. Но экономика и оборона является только одной — технической стороной проблемы. Гораздо сложнее обстоит дело с вопросом о политической воле и решимости лидеров ЕС пре­вратиться в независимый геополитический центр мира.

Такой сценарий означает возрождение двуполюсной геополитичес­кой модели, где США и ЕС являются глобальными партнерами-сопер­никами. Сегодня политическая элита Европы не готова к такому резко­му геополитическому повороту. В пользу этого сценария в настоящее время свидетельствует только рост антиамериканских настроений на континенте: развитие движения антиглобалистов, выступлений европейских общественных и политических деятелей, встревоженных от­кровенно гегемонистскими устремлениями США.

¹ Biden J. Unholy Symbiosis: Isolationism and Anti-Americanism // The Washington
Quarterly. Autumn, 2000. P. 10.

² Там же. Р. 12.

³ Bergsten F. America and Europe: Clash of the Titans? // Foreign Affairs. March-April.
1999. P. 20.

Прилавки книжных магазинов в Европе заполнены книгами с символическими названия­ми: «Западня глобализации», «Нет уж, увольте, дядя Сэм», «Американ­ский тоталитаризм» и пр. Авторы этих книг — не маргиналы, а ученые, журналисты и политические деятели Европы. Например, редактор журнала «Шпигель» Е-П. Мартин в одной из последних работ подчер­кивает: «Североамериканский гигант становится все более непредска­зуемым не только в качестве глобального жандарма; он оставляет же­лать лучшего и в роли стража мировой торговли»'.

Захочет ли политическая элита Европы использовать растущие ан­тиамериканские настроения на континенте как политический рычаг, с помощью которого возможно осуществить поворот к независимому геополитическому курсу, — этот вопрос остается открытым. Развитие международных событий все больше свидетельствует в пользу осуще­ствления другого сценария.

Второй сценарий. Все более определенно проявляется тенденция подменить углубление интеграции на ее расширение, что делает про­цесс евроинтеграции противоречивым и многослойным. Известный французский геополитик Ж. Аттали полагает, что в ЕС через опреде­ленное время будут входить 35—40 государств (включая Украину и Грузию). Значительное увеличение численности стран-участниц не может не привести к углублению уже имеющихся противоречий и но­вым столкновениям. Ситуация обострения противоречивых тенден­ций очень выгодна США, которые всегда могут претендовать на роль арбитра при разрешении европейских споров и тем самым держать весь процесс интеграции под атлантическим контролем.

В последнее время все больше аргументов в пользу осуществления именно этого сценария. При всей скорости, с которой европейские лидеры продвигают технические и организационные аспекты объеди­нения, пока что не удалось превратить ЕС в реально дееспособную политическую единицу. Аппарат ЕС и его методы формирования общественного мнения и принятия решений застряли на уровне обыч­ной межгосударственной дипломатии.

Многие европейские лидеры жестко критикуют нынешний проект ЕС, подчеркивая, что пока создаются чисто бюрократические струк­туры, призванные заменить их национальные государства «властью технократии»². Принцип разделения властей в ЕС фактически отменен в пользу власти Брюсселя, и тем самым заложены семена массо­вого недовольства проектом объединения Европы в целом.

¹ Мартин Г., Шуманы X. Западня глобализации. М., 2001. С. 307.

² Там же. С. 287.

При этом система ЕС страдает тем же недостатком, что глобальное управление: она дает сбой всякий раз, когда правительства не приходят к взаимно­му согласию. Никто не в силах заставить все 15 стран действовать од­новременно. Факты свидетельствуют о том, что ни один проект евро­пейских реформ, не получивший поддержки транснациональных корпораций, до сих пор не прошел.

Некоторые пессимисты утверждают даже, что Европейский союз обречен на провал. «Не надо быть оракулом, — пишет Г. Мартин, — чтобы понимать, что принцип комитетов министров в скором време­ни сделает пробуксовывание реформ совершенно нестерпимым. Чем сильнее будет социальная напряженность во Франции, Италии, Авст­рии, Германии и других государствах-членах, тем больше их прави­тельства будут вынуждены срочно находить национальные решения, тогда как ЕС не предлагает никакой перспективы»'.

Очевидно, что слабость ЕС может открыть путь всевозможным по­пулистам национального толка, типа Ле Пена или Финн, что способ­но оказать значительное давление на правящие партии. Удастся ли элите ЕС справиться с «национальным рефлексом»? — вот вопрос, от которого во многом зависит будущее объединенной Европы и на ко­торый пока что трудно дать определенный ответ.

В последнее время европейские экономисты обсуждают и такой пессимистический сценарий: если какая-то европейская страна не выдержит экономической гонки за подъем производительности, ее экономика неизбежно погрузится в кризис. В прошлом националь­ные банки были способны смягчать подобные удары путем девальва­ции национальной валюты и поддержания экспортных отраслей. С введением евро этого буфера уже нет. Взамен требуются дотации из богатых стран в бедствующие регионы. Но если такая помощь являет­ся обычной в рамках национальных государств, то на общеевропей­ском уровне организовать ее будет весьма проблематично.

Следовательно, трудности европейского роста огромны, и именно они заставляют обращаться за помощью к атлантическому партнеру. Все это позволило уверенно заявить 3. Бжезинскому: «Европа, несмо­тря на всю свою экономическую мощь, значительную экономическую и финансовую интеграцию, останется де-факто военным протектора­том Соединенных Штатов... Европа в обозримом будущем не сможет стать Америкой... Бюрократически проводимая интеграция не может породить политической воли, необходимой для подлинного единства.

¹ Там же. С. 289.

Нет ударной силы воображения (несмотря на периодическую ритори­ку относительно Европы, якобы становящейся равной Америке), нет страсти, создающей государство-нацию»¹.

Однако окончательный выбор между намеченными нами двумя сценариями европейской интеграции все-таки еще не состоялся. Объединенная Европа в самом начале своего политического пути, и ключевые решения пока не приняты. Опытный немецкий лидер Г. Коль считает: «Европейское единство — вопрос жизни и смерти; от этого зависит, будет ли в XXI веке мир или война». Несмотря на кате­горичность этого заявления, по существу оно отражает суровые реа­лии сложившейся геополитической ситуации: только сильная объе­диненная Европа может остановить военную экспансию США.

КОНТРОЛЬНЫЕ ВОПРОСЫ

1.Почему современная Европа ищет новый вектор своего геополитического самоопределения?

2.­Какие действия предпринимают США, чтобы держать ситуацию в Ев­ропе под контролем?

3.Назовите основные приоритеты европейской геополитики.

4.Каковы основные геополитические противоречия между США, Росси­ей и Европой?

5.Какие геополитические сценарии наиболее вероятны на европейском пространстве в XXI в.?

 

 

ГЛАВА7