Глава 2 26 страница

— Выходи, — приказывает Элизабет, рывком распахивая заднюю дверцу.

Черт. Когда я вылезаю, ноги мои так сильно дрожат, что я не уверена, смогу ли стоять. Прохладный вечерний бриз приносит аромат наступающей осени и пыльный, затхлый запах заброшенных зданий.

— Какие люди!

Джек появляется из маленькой дощатой двери с левой стороны здания. Волосы его коротко подстрижены, в ушах нет серег, и он в костюме. В костюме? Джек развязной походкой подходит ко мне, источая надменность и ненависть. Сердце мое начинает биться еще быстрее.

— Где Миа? — запинаясь, бормочу я. Во рту так пересохло, что я с трудом выдавливаю слова.

— Всему свое время, сука, — глумливо ухмыляется Джек, останавливаясь передо мной. Я практически чув ствую вкус его ненависти и злобы. — Деньги?

Элизабет проверяет сумки в багажнике.

— Да тут чертова уйма наличных, — в благоговении говорит она, открывая и закрывая «молнию» каждой сумки.

— А ее сотовый?

— В мусорном баке.

— Отлично, — скалится Джек и неожиданно наносит мне с размаху сильный удар по лицу.

От этого жестокого неспровоцированного удара я лечу на землю, и голова моя с глухим тошнотворным стуком отскакивает от бетона. Боль взрывается в голове, из глаз брызжут слезы — и все плывет у меня перед глазами, а череп словно раскалывается надвое.

Я безмолвно кричу от мучительной боли и ужаса. О нет... мой Маленький Комочек! Джек на этом не останавливается, нанося быстрые, жестокие удары мне по ребрам, и от их силы воздух вырывается у меня из легких. Крепко зажмурившись, я пытаюсь бороться с тошнотой и болью, бороться за спасительный глоток воздуха. Маленький Комочек... ох, мой Маленький Комочек...

— Это тебе за SIP, паршивая сука! — орет Джек.

Я подтягиваю ноги, сжимаюсь в комок и жду следующего удара. Нет. Нет. Нет.

— Джек! — пронзительно кричит Элизабет. — Не здесь. Не средь бела дня, бога ради!

Он останавливается.

— Сука этого заслуживает! — злорадствует он.

И этим дает мне одну драгоценную секунду, чтоб вытащить пистолет изза пояса джинсов. Дрожащей рукой я прицеливаюсь в него, нажимаю на спусковой крючок и стреляю. Пуля попадает Хайду чуть выше колена, и он кулем валится на землю, воя от боли, сжимает бедро пальцами, сквозь которые течет кровь.

— Сука! — ревет Джек.

Я поворачиваюсь к Элизабет, и она в ужасе таращится на меня и вскидывает руки над головой. Она расплывается... темнота смыкается. Черт... Она в конце туннеля. Тьма поглощает ее. Поглощает меня. Гдето далеко разверзается ад кромешный. Визг автомобильных шин... хлопанье дверей... крики... топот ног. Пистолет выпадает из моей руки.

— Ана! — Голос Кристиана... голос Кристиана... его полный муки голос. Миа... спаси Миа.

АНА!

Темнота... покой.

Глава 23

Б

оль. Одна только боль. Моя голова, грудь... обжигающая боль. Бок, рука. Боль. Боль и приглушенные голоса во мраке. Где я? Я пытаюсь, но не могу открыть глаза. Шепот становится яснее... маяк в кромешной тьме.

— У нее сильные ушибы ребер, мистер Грей, и мелкая трещина черепа, но основные показатели стабильные и хорошие.

— Почему она до сих пор без сознания?

— У миссис Грей — сильная контузия головы. Но мозг функционирует нормально, и нет никакой церебральной опухоли. Она очнется, когда будет готова. Просто дайте ей время.

— А ребенок? — Слова полны мучительной боли.

— С ребенком все в порядке, мистер Грей.

— Ну слава богу. — Это как литания... как молитва. — Слава богу.

О боже. Он беспокоится о ребенке... Ребенок?...Маленький Комочек. Конечно. Мой маленький Комочек. Я тщетно пытаюсь пошевелить рукой, чтобы положить ее на живот. Рука не двигается. Ничего не двигается.

«А ребенок?.. Слава богу». Маленький Комочек невредим.

«А ребенок?.. Слава богу». Он волнуется о ребенке.

«А ребенок?.. Слава богу». Он хочет ребенка. Ну слава богу.

Я расслабляюсь, и темнота снова накрывает меня, избавляя от боли.

Все тяжелое и болит: ноги, руки, голова, веки. Ничем не могу пошевелить. Глаза и рот крепко закрыты и не желают открываться, делая меня слепой, немой и беспомощной. Когда я всплываю из тумана, сознание маячит гдето рядом, как соблазнительная сирена, до которой никак не дотянуться. Звуки становятся голосами.

— Я не оставлю ее.

Кристиан! Он здесь... Я пытаюсь заставить себя очнуться... Его голос, напряженный, мучительный шепот.

— Кристиан, тебе надо поспать.

— Нет, папа. Я хочу быть рядом, когда она придет в себя.

— Я посижу с ней. Это самое малое, что я могу сделать после того, как она спасла мою дочь.

Миа!

— Как Миа?

— Она слаба... напугана и зла. Понадобится еще несколько часов, чтобы рогипнол окончательно вышел из ее организма.

— Господи.

— Знаю. Я чувствую себя трижды дураком, что уменьшил ее охрану. Ты предупреждал меня, но Миа такая упрямая. Если бы не Ана...

— Мы все думали, что Хайд уже сошел со сцены. А моя сумасшедшая глупая жена... почему она мне не сказала? — Голос Кристиана полон муки.

— Кристиан, успокойся. Ана — замечательная девушка. Она невероятно храбрая.

— Храбрая, своевольная, упрямая и глупая. — Голос его срывается.

— Эй, — бормочет Каррик, — не будь слишком строг к ней. И к себе тоже, сынок. Я, пожалуй, пойду к твоей матери. Уже четвертый час ночи, Кристиан. Тебе в самом деле надо хоть немного поспать.

Я проваливаюсь в черноту.

Туман немного рассеивается, но у меня нет чувства времени.

— Если ты ее не отшлепаешь, то это сделаю я. О чем, черт побери, она думала?

— Поверьте мне, Рэй, сделаю это с превеликим удовольствием.

Папа! Он здесь. Я борюсь с туманом... борюсь... но снова проваливаюсь в забытье. Нет...

— Детектив, как видите, моя жена не в состоянии отвечать на ваши вопросы. — Кристиан сердится.

— Она упрямая молодая женщина, мистер Грей.

— Жаль, что она не убила подонка.

— Это означало бы для меня больше бумажной волокиты, мистер Грей...

— Мисс Морган поет как та канарейка. Хайд и вправду извращенный сукин сын. У него зуб на вашего отца и на вас...

Туман снова окутывает меня и затягивает вниз... вниз... Нет!

— Что значит вы не разговаривали? — Это Грейс. Она сердится.

Я пытаюсь пошевелить головой, но тело упорно отказывается исполнять посылы мозга.

— Что ты сделал?

— Мам...

— Кристиан! Что ты сделал?

— Я был ужасно зол. — Это почти всхлип... Нет.

— Эй...

Мир вращается и меркнет; я отключаюсь.

Я слышу тихие приглушенные голоса.

— Ты же сказал мне, что порвал все связи. — Это говорит Грейс. Голос ее тихий, укоряющий.

— Знаю. — В голосе Кристиана слышится смирение. — Но встреча с ней помогла мне увидеть все в новом свете. Ну, ты знаешь... с ребенком. Впервые я почувствовал... что мы делали... это было неправильно.

— Да, дорогой. С детьми всегда так. Они заставляют тебя взглянуть на мир совсем подругому.

— Она наконецто поняла...Ия тоже... Я причинил боль Ане, — шепчет он.

— Мы всегда причиняем боль тем, кого любим, дорогой. Ты должен будешь сказать ей, что сожалеешь. И дать ей время.

— Она сказала, что уходит от меня.

Нет. Нет. Нет!

— И ты ей поверил?

— Вначале — да.

— Дорогой, ты всегда веришь худшему во всех, включая себя. Как всегда. Ана очень сильно любит тебя, и совершенно ясно, что ты любишь ее.

— Она была страшно зла на меня.

— Неудивительно. А я ужасно сердита на тебя сейчас. Думаю, можно понастоящему злиться лишь на того, кого действительно любишь.

— Я думал об этом, и она раз за разом показывала мне, как любит меня... вплоть до того, что подвергла свою жизнь опасности.

— Да, дорогой.

— Ох, мама, ну почему она не просыпается? — Голос его срывается. — Я чуть не потерял ее.

Кристиан! Слышатся приглушенные всхлипы. Нет...

Ой, темнота смыкается. Нет...

— Тебе потребовалось двадцать четыре года, чтобы позволить мне вот так обнять тебя...

— Я знаю, мама... я рад, что мы поговорили.

— Я тоже, дорогой. Я всегда рядом. Не могу поверить, что скоро буду бабушкой.

Бабушка!

Сладкое забытье манит...

Мммм. Его щетина мягко царапает тыльную сторону ладони, когда он прижимает мою руку к своему лицу.

— Ох, детка, пожалуйста, вернись ко мне. Прости меня. Прости за все. Только проснись. Я скучаю по тебе. Я люблю тебя.

Я стараюсь. Стараюсь. Я хочу увидеть его. Но мое тело меня не слушается, и я вновь проваливаюсь в сон.

Просыпаюсь я от того, что ужасно хочу в туалет. Открываю глаза. Я в чистом, стерильном окружении больничной палаты. Кругом темно, не считая бокового освещения, и все тихо. В голове и груди — тупая боль, но это ерунда по сравнению с тем, что мой мочевой пузырь вотвот лопнет. Мне надо в туалет. Я проверяю свои конечности. Правая рука саднит, и я замечаю, что от нее отходит трубка капельницы. Я быстро прикрываю глаза. Повернув голову — к моей радости, она меня слушается, — снова открываю их. Кристиан спит, сидя рядом со мной, прислонившись к кровати и положив голову на сложенные руки. Я протягиваю руку, снова порадовавшись, что тело меня слушается, и пропускаю сквозь пальцы его мягкие волосы.

Он, вздрогнув, просыпается и так резко вскидывает голову, что моя рука обессиленно падает на кровать.

— Привет, — сиплю я.

— Ана! — Его сдавленный голос полон облегчения. Он хватает мою руку, крепко стискивает ее и прижимает к своей шершавой, заросшей щетиной щеке.

— Мне надо в туалет, — шепчу я.

Он удивленно смотрит на меня, потом хмурится.

— Хорошо.

Я пытаюсь сесть.

— Ана, лежи спокойно. Я позову медсестру. — Встревоженный, быстро встает и протягивает руку к кнопке вызова над кроватью.

— Пожалуйста, — шепчу я. Почему у меня все болит? — Мне надо встать. Бог ты мой, я чувствую себя такой слабой.

— Ты хоть раз можешь сделать так, как тебе говорят? — раздраженно ворчит он.

— Но мне очень нужно в туалет, — сиплю я. В горле и во рту сухо, как в пустыне.

В палату стремительно входит медсестра. Ей, должно быть, за пятьдесят, хотя волосы иссинячерные, а в ушах чересчур большие жемчужные серьги.

— Миссис Грей, с возвращением. Я дам знать доктору Бартли, что вы проснулись. — Она подходит к моей кровати. — Меня зовут Нора. Вы знаете, где вы?

— Да. В больнице. Мне надо в туалет.

— У вас катетер.

Что? Ну просто замечательно. Я смущенно смотрю на Кристиана, потом снова на сестру.

— Пожалуйста. Я хочу встать.

— Миссис Грей!

— Пожалуйста.

— Ана, — предостерегает Кристиан. Я снова пытаюсь сесть.

— Давайте я уберу катетер. Мистер Грей, уверена, миссис Грей хотела бы уединения. — Сестра многозначительно смотрит на Кристиана, отсылая его.

— Я никуда не уйду. — Он упрямо смотрит на нее.

— Кристиан, пожалуйста, — шепчу я, беря его за руку. Он коротко сжимает мою ладонь, потом сверлит рассерженным взглядом. — Пожалуйста, — умоляю я.

— Прекрасно! — раздраженно бросает он и проводит рукой по волосам. — У вас две минуты, — шипит он на сестру, наклоняется и целует меня в лоб, потом резко разворачивается и выходит из палаты.

Ровно через две минуты он влетает обратно, когда сестра Нора помогает мне встать с кровати. Я одета в тонкую больничную рубашку. Не помню, как и когда меня раздевали.

— Дайте мне, — говорит он и шагает к нам.

— Мистер Грей, я справлюсь, — ворчит на него сестра Нора.

Он бросает на нее враждебный взгляд.

— Проклятье, она моя жена. Я понесу ее, — рычит он сквозь зубы, отставляя с дороги штатив с капельницей.

— Мистер Грей! — возмущается сестра.

Он не обращает внимания, наклоняется и осторожно поднимает меня на руки. Я обхватываю его руками за шею. Тело мое жалуется. Господи, у меня все болит! Он несет меня в примыкающую ванную комнату, а сестра Нора семенит следом, неся штатив с капельницей.

— Миссис Грей, вы слишком легкая, — неодобрительно бормочет Кристиан, мягко ставя меня на ноги. Я покачиваюсь. Ноги у меня как ватные. Кристиан включает свет, и меня моментально ослепляет флуоресцентная лампа, которая с жужжанием и миганием зажигается.

 

— Садись, пока не упала, — ворчит он, поддерживая меня.

Я потихоньку сажусь на унитаз.

— Иди. — Я пытаюсь взмахом руки отослать его.

— Нет. Давай писай, Ана.

Господи, как же неловко.

— Не могу, когда ты здесь.

— Ты можешь упасть.

— Мистер Грей!

Никто из нас не обращает внимания на сестру.

— Пожалуйста, — умоляю я.

Он вскидывает руки, признавая поражение.

— Я постою вон там, дверь пусть будет открыта. — Он отходит на пару шагов назад и становится сразу за порогом ванной вместе с разгневанной медсестрой.

— Отвернись, пожалуйста, — прошу я. Почему я вдруг стала так его стесняться? Он закатывает глаза, но подчиняется. И когда поворачивается спиной... я наконецто даю облегчение мочевому пузырю.

Оцениваю свое состояние. Болит голова, болит грудная клетка, куда Джек ударил меня ногой, и пульсирует в боку, которым я ударилась о землю. Плюс ужасно хочется пить и есть. Черт, я просто умираю с голоду. Я радуюсь, что не надо вставать, чтобы помыть руки, поскольку раковина рядом. У меня просто нет сил, чтобы встать.

— Я все, — говорю я, вытирая руки о полотенце.

Кристиан поворачивается, входит и подхватывает

меня на руки. Я скучала по этим рукам. Он приостанавливается и зарывается носом в мои волосы.

— Ох, как же я соскучился по тебе, миссис Грей, — шепчет он, кладет меня на кровать и отпускает — неохотно, как мне кажется.

— Если вы закончили, мистер Грей, то я бы хотела сейчас осмотреть миссис Грей. — Сестра Нора вне себя.

Кристиан отступает назад.

— Она в вашем полном распоряжении, — говорит он более сдержанным тоном.

Сестра фыркает, затем вновь обращает внимание на меня.

Несносный, правда?

— Как вы себя чувствуете? — спрашивает она, и голос ее пронизан сочувствием и нотками раздражения, направленного, как я подозреваю, на Кристиана.

— Все болит и хочется пить. Умираю от жажды, — шепчу я.

— Я принесу вам воды, как только проверю ваши основные показатели и доктор Бартли вас осмотрит.

Сестра Нора берет манжет тонометра и надевает его мне на руку. Я бросаю беспокойный взгляд на Кристиана. Он выглядит ужасно, словно не спал несколько дней. Волосы растрепаны, небритый, рубашка мятая. Я хмурюсь.

— Как ты себя чувствуешь? — Не обращая внимания на сестру, он садится в изножье кровати.

— Разбитой и голодной.

— Голодной? — Он удивленно моргает.

Я киваю.

— Чего ты хочешь поесть?

— Чегонибудь. Супа.

— Мистер Грей, вам нужно получить одобрение врача, прежде чем миссис Грей сможет есть.

Он мгновение бесстрастно смотрит на нее, потом вытаскивает свой «блэкберри» из кармана брюк и набирает номер.

— Ана хочет куриного бульону... хорошо... спасибо. — Он отключается.

Я бросаю взгляд на Нору, которая смотрит на Кристиана, сузив глаза.

— Тейлор? — быстро спрашиваю я.

Кристиан кивает.

— Давление у вас нормальное, миссис Грей. Пойду приведу врача. — Она снимает манжет и, не говоря больше ни слова, выходит из палаты, излучая неодобрение.

— Мне кажется, сестра Нора страшно рассержена.

— Я действую так на всех женщин. — Он ухмыляется.

Я смеюсь, но резко останавливаюсь, когда боль

пронзает грудную клетку.

— Что правда, то правда.

— Ох, Ана, как я рад, что слышу твой смех.

Нора возвращается с кувшином воды со льдом. Мы оба замолкаем, глядя друг на друга, пока она наливает воду в стакан и протягивает его мне.

— Только маленькими глотками, — предостерегает она.

— Да, мэм, — бормочу я и делаю долгожданный глоток холодной воды. О боже. Как вкусно. Я делаю еще глоток, и Кристиан пристально наблюдает за мной.

— Миа? — спрашиваю я.

— С ней все в порядке. Благодаря тебе.

— Она действительно была у них?

— Да.

Значит, все это безумие было не напрасно. Меня охватывает невероятное облегчение. Слава богу, слава богу, что с ней все хорошо. Я хмурюсь.

— Как они добрались до нее?

— Элизабет Морган, — просто отвечает он.

— Нет!

Он кивает.

— Она забрала ее прямо из спортзала.

Я морщу лоб, попрежнему не понимая.

— Ана, я потом все подробно тебе расскажу. С Миа все прекрасно, учитывая обстоятельства. Ее накачали наркотиками. Сейчас она еще слаба и потрясена, но какимто чудом больше никак не пострадала. — Челюсти Кристиана сжимаются. — То, что ты сделала... — Он проводит рукой по волосам. — Невероятно смело и невероятно глупо. Тебя же могли убить! — Глаза его блестят мрачным серым блеском, и я знаю, что он сдерживает свой гнев.

— Я не знала, что еще делать, — шепчу я.

— Ты могла бы сказать мне! — негодует он, стиснув лежащие на коленях руки в кулаки.

— Он сказал, что убьет ее, если я комунибудь расскажу. Я не могла так рисковать.

Кристиан закрывает глаза, на лице написано страдание.

— Я с четверга умер тысячью смертей.

С четверга?

— А какой сегодня день?

— Почти суббота, — говорит он, взглянув на свои часы. — Ты была без сознания больше суток.

Ого.

— А Джек и Элизабет?

— Под арестом. Хотя Хайд находится здесь под охраной. Им пришлось вытаскивать пулю, которую ты в него всадила, — с горечью говорит Кристиан. — К счастью, я не знаю, где именно он находится, иначе, наверное, сам убил бы его. — Лицо его мрачнеет.

Вот черт. Джек здесь? «Это тебе за SIP, паршивая сука!»

Я бледнею. Мой пустой желудок конвульсивно сжимается, к глазам подступают слезы, а тело бьет глубокая дрожь.

— Эй. — Кристиан придвигается ближе, голос озабоченный. Забрав стакан из моей руки, он бережно обнимает меня. — Уже все хорошо. Ты теперь в безопасности, — хрипло бормочет он мне в волосы.

— Кристиан, прости. — Слезы уже катятся у меня по щекам.

— Шш. — Он гладит мои волосы, и я плачу ему в шею.

— За то, что я сказала. Я никогда не собиралась уходить от тебя.

— Тише, детка, я знаю.

— Знаешь? — Его признание останавливает мои слезы.

— Я это понял в итоге. Ейбогу, Ана, о чем ты только думала? — Тон его напряженный.

— Ты застиг меня врасплох, — бормочу я ему в воротник, — когда мы разговаривали в банке. Подумав, что я ухожу от тебя. Я думала, ты знаешь меня лучше. Я же столько раз говорила тебе, что никогда не уйду.

— Но после того, как я ужасно вел себя... — чуть слышно говорит он и стискивает обнимающие меня руки. — На короткое время я подумал, что потерял тебя.

— Нет, Кристиан. Никогда. Я просто не хотела, чтоб ты вмешался и подверг жизнь Миа опасности.

Он вздыхает, не знаю, от гнева ли, раздражения или обиды.

— А Как ты понял? — быстро спрашиваю я, чтобы отвлечь его от этих мыслей.

Он заправляет волосы мне за ухо.

— Я толькотолько приземлился в Сиэтле, когда позвонили из банка. Последнее, что я слышал, это что ты заболела и едешь домой.

— Значит, ты был в Портленде, когда Сойер звонил тебе из машины?

— Мы как раз собирались взлетать. Я беспокоился о тебе, — мягко говорит он.

— Правда?

Он хмурится.

— Ну конечно. — Большим пальцем он гладит мою нижнюю губу. — Я всегда беспокоюсь о тебе, ты же знаешь.

Ох, Кристиан!

— Джек позвонил мне в офис, — бормочу я. — Он дал мне два часа, чтобы достать деньги. — Я пожимаю плечами. — Мне надо было уйти, а это казалось лучшим предлогом.

Рот Кристиана сжимается в твердую линию.

— И ты улизнула от Сойера. Он тоже страшно зол на тебя.

— Тоже?

— Как и я.

Я неуверенно касаюсь его лица, пробегая пальцами по колючей щетине. Он закрывает глаза, прижимается к моей руке.

— Не злись на меня. Пожалуйста, — шепчу я.

— Я ужасно зол на тебя. То, что ты сделала, — жут чайшая глупость, граничащая с безумием.

— Я же сказала, что не знала, как иначе поступить.

— Ты, похоже, совершенно не заботишься о собственной безопасности. А ведь ты теперь не одна, — сердито добавляет он.

Губа моя дрожит. Он думает о нашем маленьком Комочке.

Мы оба вздрагиваем, когда дверь открывается, и в палату входит молодая афроамериканка в белом халате поверх серой медицинской формы.

— Добрый вечер, миссис Грей. Я доктор Бартли.

Она начинает тщательно меня обследовать: светит

мне в глаза фонариком, просит дотронуться до ее пальцев, потом до своего носа, закрыв вначале один глаз, потом второй, и проверяет все мои рефлексы. Но голос у нее приятный, а прикосновение нежное, и ей не откажешь в умелом подходе к больному. Сестра Нора присоединяется к ней, а Кристиан отходит в угол палаты, чтобы сделать несколько звонков, пока меня осматривают. Мне трудно сосредоточиться на докторе Бартли, сестре Норе и Кристиане одновременно, но я слышу, как он звонит своему отцу, моей маме и Кейт, чтобы сказать, что я очнулась. Наконец он оставляет сообщение Рэю.

Рэй. О черт... В памяти всплывает какоето смутное воспоминание о его голосе. Он был здесь, да, когда я была без сознания.

Доктор Бартли ощупывает мои ребра, нажимая пальцами осторожно, но твердо.

Я морщусь.

— Сильный ушиб, но ни трещин, ни переломов. Вам очень повезло, миссис Грей.

Я угрюмо сдвигаю брови. Повезло? Я бы так не сказала. Кристиан тоже недовольно хмурится. Он говорит мне чтото одними губами, похожее на «сумасбродка», но я не уверена.

— Я выпишу вам болеутоляющее. Однако вам понадобится еще некоторое время. Хотя в целом все выглядит так, как и должно, миссис Грей. Советую вам поспать. В зависимости от того, как будете чувствовать себя утром, мы можем отпустить вас домой. Вас осмотрит моя коллега доктор Сингх.

— Спасибо.

Раздается стук в дверь, и входит Тейлор, неся черную картонную коробку с кремовой надписью «Фермой Олимпик» сбоку.

Ух ты!

— Еда? — удивляется доктор Бартли.

— Миссис Грей хочет есть, — говорит Кристиан. — Это куриный бульон.

Доктор Бартли улыбается.

— Это замечательно. Но только бульон. Ничего тяжелого. — Она многозначительно смотрит на нас, и они с сестрой Норой уходят.

Кристиан подкатывает к кровати столик на колесах, и Тейлор ставит на него коробку.

— Здравствуйте, миссис Грей.

— Привет, Тейлор. Спасибо.

— Всегда пожалуйста, мэм. — Мне кажется, он хочет еще чтото сказать, но удерживается.

Кристиан распаковывает коробку, достает термос, суповую тарелку, подставку, салфетки, ложку, маленькую корзинку с булочками, серебряные солонку и перечницу с дырочками... «Олимпик» расстарался вовсю.

— Это просто здорово, Тейлор. — В животе у меня урчит. Я умираю с голоду.

— Пока все? — спрашивает он.

— Да, спасибо, — отвечает Кристиан, отпуская его.

Тейлор кивает.

— Спасибо, Тейлор.

— Вам еще чтонибудь принести, миссис Грей?

Я бросаю взгляд на мужа.

— Только чистую рубашку для Кристиана.

Тейлор улыбается.

— Хорошо, мэм.

Кристиан озадаченно смотрит на свою рубашку.

— Сколько ты уже ходишь в ней? — спрашиваю я.

— С утра четверга. — Он криво улыбается мне.

Тейлор уходит.

— Тейлор тоже зол на тебя, — ворчливо добавляет Кристиан, откручивая крышку термоса, и выливает бульон в миску.

И Тейлор тоже! Но я не задерживаюсь на этой мысли, поскольку меня отвлекает куриный бульон. Он восхитительно пахнет, и спиральки пара соблазнительно поднимаются с его поверхности. Я пробую, и он не обманывает моих обещаний.

— Вкусно? — спрашивает Кристиан, снова присаживаясь на кровать.

Я энергично киваю, но не останавливаюсь. Аппетит у меня просто волчий. Прерываюсь лишь для того, чтобы вытереть рот льняной салфеткой.

— Расскажи, что было после того, как до тебя дошло, что происходит.

Кристиан ерошит руками свои волосы и качает головой.

— Ох, Ана, как приятно видеть, что ты ешь.

— Я проголодалась. Расскажи.

Он хмурится.

— Ну, после звонка из банка я думал, что мир вокруг меня рухнул... — Он не может скрыть боли в голосе.

Я перестаю есть. О господи.

— Ешь, не останавливайся, а то не буду рассказывать, — непреклонно шепчет он и сердито хмурится. Я ем дальше. Хорошо, хорошо... Черт, как же вкусно! Взгляд Кристиана смягчается, и он продолжает: — В общем, вскоре после того, как мы закончили наш разговор, Тейлор сообщил мне, что Хайда выпустили под залог. Как, я не знаю, я думал, нам удалось пресечь все попытки внести за него залог. Но это заставило меня задуматься о том, что ты сказала... и я понял, что случилось чтото серьезное.

— Я вышла за тебя не изза денег, — вдруг выпаливаю я, когда неожиданная волна гнева поднимается у меня в душе. Голос мой повышается: — Как ты вообще мог подумать такое? Меня никогда не интересовали твои гребаные деньги!

В голове у меня начинает пульсировать, и я морщусь. Кристиан некоторое время изумленно таращится на меня, удивленный моей горячностью. Потом сужает глаза.

— Не выражайся! — рычит он. — Успокойся и ешь.

Я сверлю его мятежным взглядом.

— Ана, — предостерегает он.

— Это для меня было больнее всего, Кристиан, — шепчу я. — Почти так же, как то, что ты виделся с той женщиной.

Он резко втягивает воздух, как если бы я дала ему пощечину, и както сразу выглядит осунувшимся и измученным. На пару секунд прикрыв глаза, он, смирившись, качает головой.

— Я знаю, — вздыхает он. — И ужасно сожалею. Ты даже не представляешь как. — В глазах его светится искреннее раскаяние. — Пожалуйста, ешь, пока суп еще горячий. — Голос его мягкий и повелительный, и я подчиняюсь. Он облегченно вздыхает.

— Продолжай, — шепчу я, прежде чем откусить кусочек восхитительно свежей белой булочки.

— Мы не знали, что Миа пропала. Я думал, может, он шантажирует тебя или еще что. Я перезвонил тебе, но ты не ответила. — Он сердито хмурит лоб. — Я оставил тебе сообщение, потом позвонил Сойеру. Тейлор начал отслеживать твой телефон. Я знал, что ты была в банке, поэтому мы направились прямо туда.

— Не знаю, как Сойер нашел меня. Он тоже отслеживал мой мобильный?

— «Сааб» оборудован специальным маячком. Как все наши машины. К тому времени, как мы подъехали к банку, ты была уже в движении, и мы последовали за тобой. Почему ты улыбаешься?

— В глубине души я знала, что ты погонишься за мной.

— И что же в этом смешного? — спрашивает он.

— Джек приказал мне избавиться от моего мобильного. Поэтому я одолжила телефон Уилана и егото и выбросила. А свой положила в одну из сумок, чтобы ты смог отследить свои деньги.

Кристиан вздыхает.

— Наши деньги, Ана, — тихо говорит он. — Ешь.

Я подчищаю остатки супа кусочком хлеба и бросаю его в рот. Впервые за долгое время чувствую себя наевшейся до отвала, несмотря на разговор.

— Я все.

— Умница.

Раздается стук в дверь, и снова входит сестра Нора с маленьким бумажным стаканчиком. Кристиан убирает мою тарелку и складывает все назад в коробку.

— Болеутоляющее. — Нора улыбается, показывая мне белую таблетку в стаканчике.

— А мне можно? Я имею в виду... ребенок?

— Да, миссис Грей. Это лортаб, ребенку он не повредит.

Я облегченно киваю. Голова болит ужасно. Глотаю таблетку и запиваю водой.

— Вам надо поспать, миссис Грей. — Сестра Нора многозначительно смотрит на Кристиана. Он кивает.

Нет!

— Ты уходишь? — чуть не вскрикиваю я, охваченная паникой. Не уходи, мы же только начали разговаривать!

Кристиан хмыкает.

— Если вы хоть на минуту подумали, что я выпущу вас из виду, миссис Грей, то вы сильно ошибаетесь.

Нора негодующе фыркает, но наклоняется надо мной и поправляет подушки, чтобы я могла лечь.

— Спокойной ночи, миссис Грей, — говорит она и, бросив последний осуждающий взгляд на Кристиана, выходит.

Она закрывает за собой дверь, и он вскидывает бровь.

— Кажется, сестра Нора меня не одобряет.

Он стоит у кровати, вид такой усталый, и как бы мне ни хотелось, чтоб он остался, я понимаю, что должна попробовать убедить его поехать домой.

— Тебе тоже надо отдохнуть, Кристиан. Поезжай домой. Ты выглядишь измотанным.

— Я тебя не оставлю. Подремлю в кресле.

Я бросаю на него сердитый взгляд, потом поворачиваюсь на бок.

— Ложись со мной.

Он хмурится.

— Нет. Я не могу.

— Почему?

— Не хочу навредить тебе.

— Ты мне не навредишь. Пожалуйста, Кристиан.

— У тебя капельница.

Кристиан. Пожалуйста.

Он смотрит на меня, и я вижу по его лицу, что он борется с искушением.

— Пожалуйста. — Я приподнимаю одеяло, приглашая его в кровать.

— А, к черту.

Он снимает туфли и носки и осторожно укладывается рядом со мной. Нежно обнимает меня рукой, и я кладу голову ему на грудь. Он целует меня в волосы.