Глава 2 23 страница

— Давай уже иди. Незачем со мной носиться.

— А мне нравится носиться с тобой.

Звонит мой «блэкберри». Я смотрю на номер — какойто незнакомый.

— Собираешься отвечать? — спрашивает Рэй.

— Нет. Я не знаю, кто это. Голосовая почта примет звонок. Я принесла тебе коечто почитать. — Указываю на стопку спортивных журналов на прикроватной тум бочке.

— Спасибо, Анни.

— Ты устал, да?

Он кивает.

— Тогда спи. — Я целую его в лоб. — Пока, папочка.

— Увидимся, милая. И спасибо. — Рэй берет мою руку и мягко сжимает. — Я люблю, когда ты называешь меня папочкой. Прямо как раньше.

Ох, папа. Я тоже жму его руку.

Выхожу через центральный вход и направляюсь к машине, где ждет Сойер. Слышу, как ктото меня окликает.

— Миссис Грей! Миссис Грей!

Обернувшись, я вижу, что ко мне спешит доктор Грин, выглядящая, как всегда, безупречно, но слегка взволнованная.

— Миссис Грей, как поживаете? Вы получили мое послание? Я вам звонила.

— Нет. — У меня начинает покалывать кожу головы.

— Я хотела узнать, почему вы отменили четыре встречи.

Четыре? Я недоуменно смотрю на нее. Я пропустила четыре назначенные встречи? Как?

— Быть может, нам стоит поговорить об этом у меня в кабинете. Я вышла позавтракать... у вас есть сейчас время?

Я смиренно киваю.

— Конечно, я... — Слова изменяют мне. Я пропустила четыре встречи? И опоздала с уколом. Черт.

Как в тумане, возвращаюсь в больницу и поднимаюсь к ней в кабинет. Как я могла пропустить четыре встречи? Смутно помню о переносе одной — Ханна упоминала об этом, — но четыре? Как я умудрилась пропустить четыре?

Кабинет доктора Грин просторный, в минималистском стиле и хорошо обставленный.

— Хорошо, что вы застали меня до того, как я ушла, — бормочу я, все еще потрясенная. — Мой отец попал в аварию, и мы только что перевезли его сюда из Портленда.

— Мне очень жаль. Как он?

— Все хорошо, спасибо. Поправляется.

— Прекрасно. И это объясняет, почему вы отменили встречу в пятницу.

Доктор Грин двигает мышкой на своем столе, и ее компьютер оживает.

— Да... уже больше тринадцати недель. Вы немного запаздываете. Нам лучше сделать тест, прежде чем делать вам еще один укол.

— Тест? — шепчу я, и вся кровь отливает у меня от головы.

— Тест на беременность.

Нет.

Она лезет в ящик своего стола.

— Вы знаете, что с этим делать. — Протягивает мне маленькую емкость. — Туалет прямо напротив моего кабинета.

Я поднимаюсь, словно в трансе, и тащусь в туалет.

Черт, черт, черт, черт. Как я могла допустить это... опять? Мне вдруг делается нехорошо, и я возношу безмолвную молитву: «Пожалуйста, нет. Еще слишком рано. Слишком рано. Слишком рано».

Когда я вновь вхожу в кабинет доктора Грин, она натянуто улыбается мне и жестом предлагает сесть у стола.

Я сажусь и без слов подаю ей свой образец. Она окунает в него маленькую белую палочку и наблюдает. Потом поднимает брови, когда палочка становится бледноголубой.

— Что это означает? — Напряжение буквально душит меня.

Она поднимает на меня глаза. Взгляд серьезный.

— Что ж, миссис Грей, это означает, что вы беременны.

Что? Нет. Нет. Нет. Проклятье.

Глава 20

Я

в оцепенении смотрю на доктора Грин, и мой мир рушится. Ребенок. Ребенок. Я не хочу ребенка... пока не хочу. И в глубине души знаю, что Кристиан придет в ярость.

— Миссис Грей, вы очень бледны. Хотите стакан воды?

— Пожалуйста. — Мой голос чуть слышен. Мысли путаются. Беременна? Как? Когда?

— Я так понимаю, вы удивлены.

Я киваю доброму доктору, и она подает мне стакан воды, налитой из стоящего рядом кулера. Делаю желанный глоток.

— Потрясена, — шепчу я.

— Мы можем сделать ультразвук, чтобы определить срок. Судя по вашей реакции, подозреваю, недели две или около того с момента оплодотворения — четыре или пять недель беременности. Насколько я понимаю, других симптомов у вас не было?

Я безмолвно качаю головой. Симптомов? Вроде бы нет.

— Я думала... думала, это надежная форма контрацепции.

Доктор Грин приподнимает бровь.

— Обычно да, когда не забывают делать укол.

— Должно быть, я потеряла счет времени. — Кристиан разозлится. Я знаю.

— Месячные у вас были?

Я хмурюсь.

Нет.

— Это нормально для подобного вида контрацепции. Давайте сделаем ультразвук, хорошо? Я меня есть время.

Я оцепенело киваю, и доктор Грин ведет меня к обтянутому черной кожей смотровому столу за ширмой.

— Вам надо снять юбку и белье, накроетесь одеялом, мы приступим, — бодро говорит она.

Белье? Я ожидала ультразвукового обследования живота. Зачем снимать белье? Я недоуменно пожимаю плечами, делаю, как сказано, и ложусь под мягкое белое одеяло.

— Вот и замечательно. — Доктор Грин появляется у стола, подтягивает поближе ультразвуковой аппарат. Усевшись, она поворачивает монитор так, чтобы мы обе видели его, и стучит по клавишам. Экран оживает.

— Пожалуйста, согните ноги в коленях, потом широко раздвиньте их, — прозаично говорит она.

Я недоуменно хмурюсь.

— Это трансвагинальный ультразвук. Если срок очень маленький, с его помощью мы сможем найти ребенка. — Она берет длинный белый зонд.

Это еще что за штука?

— Хорошо, — бормочу я, краснея от стыда, и делаю, как она говорит. Грин натягивает на конец зонда презерватив и смазывает его прозрачным гелем.

— Миссис Грей, расслабьтесь.

Расслабиться? Я беременна, черт побери! Как я могу расслабиться? Я еще сильнее краснею и пытаюсь подумать о чемто хорошем... но в данный момент с этим у меня большая проблема.

Медленно и мягко она вводит зонд.

О господи!

Единственное, что я вижу на экране, — это какаято серовато белая бесформенная масса. Доктор Грин медленно двигает зондом, и это ужасно смущает.

— Вот, — говорит она. Нажимает кнопку, фиксируя картинку на экране, и указывает на крошечный комочек среди всей этой серобелой аморфной массы.

Маленький комочек. Крошечный комочек в моем животе. Совсем малюсенький. Ух ты. Я забываю про свой дискомфорт, потрясенно глядя на комочек.

— Сердцебиение пока еще не прослушивается, слишком рано, но да, вы определенно беременны. Четыре или пять недель, я бы сказала. — Она хмурится. — Похоже, действие укола закончилось раньше времени. Ну что ж, такое случается.

Я слишком ошарашена, чтобы чтонибудь сказать. Маленький комочек — ребенок. Настоящий ребенок. Ребенок Кристиана. Мой ребенок. Ну и ну! Ребенок!

— Хотите, чтобы я распечатала для вас снимок?

Я киваю, все еще не в состоянии говорить, и доктор Грин нажимает кнопку. Затем мягко вынимает зонд и вручает мне бумажное полотенце, чтобы вытереться.

— Поздравляю, миссис Грей, — говорит она, когда я сажусь. — Я назначу вам еще один прием. Скажем, через четыре недели. Тогда мы сможем определить точный срок беременности и установить дату родов. Можете одеваться.

— Хорошо.

Я торопливо одеваюсь. Голова идет кругом. У меня есть комочек. Маленький комочек. Когда я выхожу изза ширмы, доктор Грин уже снова сидит за своим столом.

— А пока я рекомендую вам начать курс фолиевой кислоты и специальных витаминов. Вот список запретов и предписаний.

Вручая мне пакет с витаминами и списком, она продолжает говорить со мной, но я не слушаю. Я потрясена. Я в глубоком шоке. Наверное, мне следовало бы радоваться... если б мне было лет тридцать. Еще так рано, слишком рано. Я пытаюсь подавить поднимающуюся волну паники.

Вежливо прощаюсь с доктором Грин и, как в тумане, выхожу из больницы в прохладу осеннего дня. Внезапно меня начинает бить озноб от холода и дурного предчув ствия. Кристиан будет в ярости, я знаю, но как сильно и как долго, не представляю. Его слова преследуют меня: «Я пока еще не готов ни с кем тебя делить». Поплотнее закутываюсь в пиджак, стараясь прогнать озноб.

Сойер выпрыгивает из машины и придерживает дверцу. Он хмурится, когда видит мое лицо, но я оставляю без внимания его озабоченность.

— Куда, миссис Грей? — мягко спрашивает он.

— В SIP.

Я усаживаюсь на заднее сиденье машины, закрываю глаза и откидываю голову на подголовник. Я должна радоваться. Но не рада. Слишком рано. Чересчур несвоевременно. А как же моя работа? Как же SIP? Как же мы с Кристианом? Нет. Нет. Нет. Все будет хорошо. У нас все будет хорошо. Кристиан любил маленькую Миа — я помню, Каррик мне рассказывал, — он и сейчас ее обожает. Быть может, следует предупредить Флинна... Быть может, не стоит говорить Кристиану. Быть может, мне... мне следует... избавиться от ребенка. Я решительно останавливаю свои мысли, испугавшись мрачного направления, которое они приняли. Инстинктивно моя ладонь защитным жестом ложится на живот. Нет. Мой маленький комочек. Слезы подступают к глазам. Что же мне делать?

Видение маленького мальчика с медными волосами и яркими серыми глазами, бегущего по лугу у нашего нового дома, вторгается в мои мысли, дразня и маня возможностями. Мальчик хохочет и взвизгивает, когда мы с Кристианом гонимся за ним. Кристиан подбрасывает его высоко в воздух и несет на руках, и мы идем рука об руку к дому.

Я вижу Кристиана, с отвращением отворачивающегося от меня. Я толстая и неуклюжая, с большим животом. Он идет по длинному зеркальному коридору, удаляясь от меня, и звук его шагов эхом отдается от зеркальных стен и пола. Кристиан...

Вздрогнув, я просыпаюсь. Нет. Он страшно разозлится.

Сойер останавливается перед издательством, и я выскакиваю из машины и направляюсь в здание.

— Ана, рада тебя видеть. Как твой папа? — спрашивает Ханна, когда я подхожу к своему кабинету. Я холодно смотрю на нее.

— Лучше, спасибо. Не могла бы ты зайти ко мне в кабинет?

— Конечно. — Она идет за мной, вид удивленный. — Все в порядке?

— Мне нужно знать, переносила ли ты или отменяла мои встречи с доктором Грин.

— Доктором Грин? Да. Две или три. Главным образом потому, что ты была на других встречах или опаздывала. А что?

«А то, что теперь я беременна!» — мысленно кричу на нее я. Делаю глубокий вдох, успокаиваясь.

— Если переносишь какието встречи, обязательно давай мне знать. Я не всегда заглядываю в свой ежедневник.

— Хорошо, — тихо говорит Ханна. — Извини. Я что то напортачила?

Я качаю головой и громко вздыхаю.

— Не могла бы ты сделать мне чаю? А потом обсудим, что тут было в мое отсутствие.

— Конечно. Я мигом. — Повеселев, она выходит из кабинета.

Я смотрю ей вслед.

— Ты видел эту женщину? — тихо спрашиваю я Комочка. — Возможно, именно благодаря ей ты здесь.

Я легонько похлопываю по животу, чувствуя себя полнейшей идиоткой, потому что разговариваю с комочком. Мой крошечный Комочек. Я качаю головой, злясь на себя и на Ханну... хотя в глубине души понимаю, что ее вины тут нет.

Унылая и подавленная, включаю компьютер. Там — мейл от Кристиана.

От кого: Кристиан Грей Тема: Скучаю по тебе Дата: 13 сентября 2011 г., 13:58 Кому: Анастейша Грей

Миссис Грей! Я пробыл в офисе всего три часа, а уже соскучился по тебе. Надеюсь, Рэй хорошо устроился в своей новой палате. Мама навестит его сегодня и посмотрит, как он там.

Я заберу тебя около шести вечера, и мы можем заехать к нему, прежде чем поедем домой.

Как тебе?

Твой любящий муж Кристиан Грей,

Генеральный директор холдинга «Грей энтерпрайзес»

Я быстро печатаю ответ.

От кого: Анастейша Грей Тема: Скучаю по тебе Дата: 13 сентября 2011 г., 14:10 Кому: Кристиан Грей

Отлично.

Анастейша Грей, редактор SIP

От кого: Кристиан Грей Тема: Скучаю по тебе Дата: 13 сентября 2011 г., 14:14 Кому: Анастейша Грей

У тебя все нормально?

Кристиан Грей,

Генеральный директор холдинга «Грей энтерпрайзес»

Нет, Кристиан, не все. Я страшно боюсь, что ты придешь в ярость. Я не знаю, что делать. Но я не собираюсь сообщать об этом через электронную почту.

От кого: Анастейша Грей Тема: Скучаю по тебе Дата: 13 сентября 2011 г., 14:17 Кому: Кристиан Грей

Все хорошо. Просто занята. Увидимся в шесть.

Анастейша Грей, редактор SIP

Когда я скажу ему? Сегодня вечером? Может, после секса? Или во время секса? Нет, это может быть опасно для нас обоих. Когда он будет спать? Я обхватываю голову руками. Что же, черт возьми, мне делать?

— Привет, — осторожно говорит Кристиан, когда я забираюсь в машину.

— Привет, — бормочу я.

— Что случилось? — Он хмурится. Я качаю головой. Тейлор трогается с места и направляется в сторону больницы.

— Ничего. — Может, сейчас? Я могла бы сказать ему сейчас, когда мы в ограниченном пространстве и с нами Тейлор.

— На работе все нормально? — продолжает допытываться Кристиан.

— Да. Отлично. Спасибо.

— Ана, что случилось? — Тон его чуть более настойчивый, и я трушу.

— Просто соскучилась по тебе. И беспокоилась о Рэе.

Кристиан заметно расслабляется.

— У Рэя все хорошо. Я сегодня разговаривал с мамой, и она поражена его успехами. — Кристиан находит мою руку. — Бог мой, какая холодная рука! Ты сегодня ела?

Я краснею.

— Ана, — раздраженно выговаривает он.

Что ж, я не ела, потому что знаю, что ты будешь метать громы и молнии, когда я скажу, что беременна.

— Поем вечером. У меня толком не было времени.

Он в расстройстве качает головой.

— Хочешь, чтоб я добавил «кормить мою жену» к списку обязанностей службы охраны?

— Прости. Я поем. Просто сегодня день такой сумбурный. Транспортировка папы и все прочее.

Его губы сжимаются в жесткую линию, но он ничего не говорит. Я смотрю в окно. «Скажи ему!» — шипит мое подсознание. Нет, я трусиха.

Кристиан прерывает мои размышления:

— Возможно, мне придется полететь на Тайвань.

— Когда?

— В конце этой недели. Или, может, на следующей.

— Хорошо.

— Я хочу, чтоб ты поехала со мной.

Я сглатываю.

— Кристиан. Прошу тебя. У меня работа. Давай не будем возвращаться к этому спору.

Он вздыхает и надувает губы, как капризный подросток.

— Я просто спросил, — недовольно ворчит он.

— На сколько ты едешь?

— Не больше чем на пару дней. Я бы хотел, чтобы ты рассказала мне, что тебя беспокоит.

Как он догадался?

— Ну как же, ведь мой любимый муж уезжает...

Кристиан целует мои костяшки пальцев.

— Я ненадолго.

— Это хорошо. — Я слабо улыбаюсь.

Мы приходим к Рэю. Он уже намного бодрее и гораздо менее ворчлив. Я тронута его спокойной признательностью Кристиану и на мгновение забываю о том, что предстоит, пока сижу и слушаю, как они говорят о рыбалке и бейсболе. Но Рэй быстро утомляется.

— Папа, мы пойдем, а ты поспи.

— Спасибо, Ана, детка. Я рад, что вы заглянули. Видел сегодня и вашу маму, Кристиан. Она меня здорово ободрила. И она болеет за «Маринеров».

— Она и рыбалку обожает, — улыбается Кристиан, поднимаясь.

— Да, таких женщин еще поискать, а? — усмехается Рэй.

— Увидимся завтра, хорошо? — Я целую его. Подсознание поджимает губы. «Это в том случае, если Кристиан не посадит тебя под замок... или чего похуже». Настроение резко падает.

— Идем. — Кристиан протягивает руку, хмуря брови. Я беру ее, и мы покидаем больницу.

Я ковыряю вилкой в тарелке. Миссис Джонс приготовила куриное фрикасе, но мне кусок в горло не лезет. Желудок скручен в тугой узел тревоги.

— Проклятье, Ана, ты скажешь мне, в чем дело? — Кристиан раздраженно отодвигает пустую тарелку. Я поднимаю на него глаза. — Пожалуйста. Ты сводишь меня с ума.

Я сглатываю и пытаюсь утихомирить панику, хватающую за горло. Делаю успокаивающий вдох. Сейчас или никогда.

— Я беременна.

Он застывает, и очень медленно краска сползает с его лица.

— Что? — шепчет он, мертвеннобледный.

— Я беременна.

Кристиан непонимающе сдвигает брови.

— Как?

Как... как... Что за нелепый вопрос? Я краснею и взглядом спрашиваю: «А ты как думаешь?»

Его поведение тут же меняется, глаза становятся каменными.

— А укол? — рычит он.

О черт!

— Ты забыла про укол?

Я просто смотрю на него, не в состоянии говорить. Господи, он зол, ужасно зол.

— Господи, Ана! — Он с грохотом опускает кулак на стол, отчего я подпрыгиваю, и встает так резко, что чуть не опрокидывает обеденный стул. — Тебе надо было помнить только одну, однуединственную вещь. Проклятье! Не могу в это поверить. Как ты могла быть такой дурой?

Дурой! Я открываю рот, как рыба, выброшенная из воды. Черт. Хочу сказать, что укол оказался неэффективным, но не могу вымолвить ни слова. Смотрю на свои пальцы.

— Извини, — шепчу я.

— «Извини»? Проклятье! — снова рявкает он.

— Знаю, что время не очень удачное.

— Не очень удачное! — кричит он. — Да мы знаем друг друга всего какихто пять минут, черт бы побрал все на свете! Я хотел показать тебе мир, а теперь... проклятье. Подгузники, отрыжка и дерьмо!

Он закрывает глаза. Думаю, пытается справиться со своим гневом и проигрывает битву.

— Ты забыла? Скажи мне. Или ты сделала это нарочно? — Глаза сверкают, и гнев так и брызжет из них, словно огненные искры.

— Нет, — шепчу я. Я не могу сказать про Ханну, он ее уволит. Я знаю.

— Я думал, мы договорились! — кричит он.

— Знаю. Мы договорились. Прости.

Он не слушает меня.

— Вот почему. Вот почему я люблю все держать под контролем. Чтоб дерьмо вроде этого не вплывало и не портило все на свете.

Нет... маленький Комочек.

— Кристиан, пожалуйста, не кричи на меня. — У меня по лицу текут слезы.

— Не начинай разводить тут сырость! — рявкает он. — Проклятье. — Он проводит рукой по волосам и дергает их. — Ты думаешь, я готов стать отцом? — Голос его срывается, в нем — смесь ярости и паники.

И все сразу становится ясно — эти страх и отвраще ние в его глазах. Его ярость — ярость бессильного подростка. Ох, Пятьдесят Оттенков, мне так жаль! Для меня это тоже шок.

— Знаю, никто из нас не готов к этому, но, думаю, из тебя получится чудесный отец, — выдавливаю я. — Мы справимся.

— Откуда ты, черт побери, знаешь! — орет он еще громче. — Скажи мне, откуда! — Серые глаза горят, и так много эмоций мелькают на лице. Но самая заметная из них — страх. — Да пошло все к дьяволу! — рявкает Кристиан и вскидывает руки в жесте поражения.

Разворачивается на пятках и, схватив на ходу пиджак, выскакивает в холл. Его шаги гулко стучат по паркету, и он исчезает через двойные двери в фойе, с силой захлопнув их за собой, отчего я снова подпрыгиваю.

Я одна в тишине — в неподвижной, безмолвной, пустой огромной гостиной. Непроизвольно вздрагиваю, немо глядя на закрытые двери. Он ушел от меня. Проклятье! Его реакция даже хуже, чем я могла представить. Отодвигаю тарелку и, сложив руки на столе, опускаю на них голову и даю волю слезам.

— Ана, дорогая. — Рядом со мной возникает миссис Джонс.

Быстро выпрямляюсь, смахнув слезы с лица.

— Я слышала. Мне очень жаль, — мягко говорит она. — Хотите травяного чаю или еще чегонибудь?

— Я бы хотела бокал белого вина.

Миссис Джонс долю секунды медлит, и я вспоминаю про Комочка. Теперь мне нельзя алкоголь. Или можно? Надо изучить список предписаний и запретов, который дала мне доктор Грин.

— Я принесу.

— Вообщето, пожалуй, лучше выпью чаю. — Я вытираю нос. Миссис Джонс подоброму мне улыбается.

— Чашка чая — это прекрасно.

Она собирает тарелки и идет в кухонную зону. Я плетусь следом и усаживаюсь на табурет, наблюдая, как она готовит мне чай.

Миссис Джонс ставит передо мной исходящую паром кружку.

— Может, вам дать чтонибудь еще, Ана?

— Нет, больше ничего, спасибо.

— Вы уверены? Вы почти ничего не ели.

Я смотрю на нее.

— Както не хочется.

— Ана, вы должны есть. Вы теперь не одна. Пожалуйста, позвольте мне соорудить для вас чтонибудь. Чего бы вы хотели? — Она взирает на меня с надеждой. Но я правда не могу ни на что смотреть.

Мой муж только что ушел от меня, потому что я беременна. Мой отец попал в серьезную аварию, и еще этот подонок Джек Хайд пытается обвинить меня в сексуальных домогательствах. Вдруг возникает неконтролируемая смешливость. Видишь, что ты сделал со мной, Маленький Комочек? Я глажу себя по животу.

Миссис Джонс снисходительно улыбается мне.

— Вы знаете, какой у вас срок? — мягко спрашивает она.

— Совсем небольшой. Четыре или пять недель, врач не уверена.

— Если не будете есть, то, по крайней мере, вам следует отдохнуть.

Я киваю и, взяв чай, направляюсь в библиотеку. Это мое убежище. Вытаскиваю из сумочки «блэкбер ри» и раздумываю, не позвонить ли Кристиану. Знаю, для него это шок, но его реакция уж слишком резкая. А когда она не бывает такой? Мое подсознание выгибает идеально выщипанную бровь. Я вздыхаю. Пятьдесят Оттенков переменчивости.

— Да, это твой папочка, Маленький Комочек. Будем надеяться, он остынет и скоро вернется.

Вытаскиваю листок со списком предписаний и запретов и сажусь читать.

Не могу сосредоточиться. Кристиан никогда не уходил от меня вот так. Последние дни он был таким внимательным и добрым. Таким любящим, а теперь... А вдруг он никогда не вернется? Черт! Может, следует позвонить Флинну? Я не знаю, что делать. Я в растерянности. Он такой ранимый во многих отношениях, и я знала, что он плохо воспримет эту новость. В выходные он был таким милым. Многие обстоятельства он был не в состоянии контролировать, но все же он прекрасно справился. Однако эта новость выбила почву у него изпод ног.

С тех пор как я познакомилась с ним, моя жизнь была сложной. В нем ли дело? Или в нас обоих? Предположим, он не справится с этим? Предположим, потребует развода? Желчь подкатывает к горлу. Нет. Я не должна так думать. Он вернется. Вернется. Я знаю, что вернется. Знаю, что, несмотря на весь его гнев и резкие слова, он любит меня... да. И Маленького Комочка тоже будет любить.

Откинувшись на спинку кресла, я засыпаю.

Просыпаюсь от того, что мне холодно, и не сразу соображаю, где я. Ежась, смотрю на часы: одиннадцать вечера. Ах да... ты. Я глажу себя по животу. Где же Кристиан? Вернулся ли? Поднимаю из кресла затекшие члены и иду на поиски мужа.

Пять минут спустя сознаю, что его нет дома. Надеюсь, с ним ничего не случилось. Наваливаются воспоминания о долгом ожидании, когда пропал «Чарли Танго».

Нет, нет, нет. Прекрати так думать. Возможно, он пошел... куда? К кому он мог пойти? К Элиоту? Или, может, к Флинну? Надеюсь, что так. Я отыскиваю в библиотеке свой «блэкберри» и пишу ему: «Где ты?»

Я наполняю себе ванну — меня знобит.

Его все еще нет, когда я, переодевашись в атласную ночную рубашку в стиле тридцатых годов и халат, иду в гостиную. По дороге заглядываю в свободную спальню. Быть может, это будет комната Маленького Комочка. Я потрясена этой мыслью и останавливаюсь в дверях, размышляя над новой реальностью. Интересно, мы покрасим ее в голубой или розовый? Эта приятная мысль омрачена тем, что мой блудный муж так ужасно зол на меня. Схватив с кровати стеганое одеяло, я направляюсь в гостиную ждать его.

Чтото меня будит. Какойто звук.

— Черт!

Это Кристиан в фойе. Я снова слышу, как скрежещет стол по полу.

— Черт! — повторяет он, глуше на этот раз.

Выпрямляюсь и вижу, как он, пошатываясь, входит

через двойные двери. Он пьян. Мне делается не по себе. О боже, пьяный Кристиан? Я знаю, как он ненавидит пьяниц. Вскакиваю и бегу к нему.

— Кристиан, ты в порядке?

Он прислоняется к дверному косяку.

— Миссис Грей, — невнятно бормочет он.

Черт. Он сильно пьян. Я не знаю, что делать.

— Ох... ты просто классно выглядишь, Анастейша.

— Где ты был?

Он прикладывает пальцы к губам и криво улыбается мне.

— Шш!

— Мне кажется, тебе лучше лечь в постель.

— С тобой... — Он сдавленно хихикает.

Хихикает! Хмурясь, я мягко обхватываю его за талию, потому что он с трудом держится на ногах, не говоря уж о том, чтобы идти. Где же он был? И как попал домой?

— Давай я помогу тебе лечь. Обопрись на меня.

— Ты очень красивая, Ана. — Он опирается на меня и нюхает мои волосы, чуть не свалив нас обоих.

— Кристиан, пошли. Я уложу тебя в постель.

— Ладно, — говорит он, словно пытаясь сосредоточиться.

Мы, пошатываясь, идем по коридору и наконец добираемся до спальни.

— Кровать, — говорит он, ухмыляясь.

— Да, кровать. — Я подвожу его к краю, но он держит меня.

— Присоединяйся ко мне, — говорит он.

— Кристиан, думаю, тебе надо поспать.

— Вот так это и начинается. Я об этом слышал.

Я хмурюсь.

— О чем?

— Дети означают конец сексу.

— Уверена, что это не так. Иначе во всех семьях было бы только по одному ребенку.

Он с нежностью смотрит на меня.

— Ты смешная.

— А ты пьяный.

— Да. — Он улыбается, но улыбка его меняется, когда он думает об этом, и затравленное выражение мелькает на лице. Взгляд, от которого меня до костей пробирает озноб.

— Ну же, Кристиан, — мягко говорю я. Ненавижу это его выражение. Оно говорит об ужасных, кошмарных воспоминаниях, которых не должно быть ни у одного ребенка. — Давай уложим тебя в постель. — Я мягко подталкиваю его, и он плюхается на кровать, раскидывает руки и ноги и ухмыляется мне. Затравленный взгляд исчезает.

— Иди ко мне, — невнятно бормочет он.

— Сначала давай тебя разденем.

Он широко пьяно ухмыляется.

— Вот это другой разговор.

Ну и ну. Пьяный Кристиан милый и игривый. Таким он мне нравится куда больше, чем злой.

— Сядь. Дай мне снять с тебя пиджак.

— Комната кружится.

Черт... его что, стошнит?

— Кристиан, сядь!

Он глупо ухмыляется мне.

— Миссис Грей, а вы, оказывается, командирша...

— Да. Сядь, тебе говорят. — Я упираю руки в бока. Он опять ухмыляется, с трудом приподнимается на локтях, затем садится так неуклюже, так несвойственно Кристиану. Прежде чем он снова плюхается на спину, я хватаю его за галстук и стаскиваю серый пиджак.

— От тебя хорошо пахнет.

— А от тебя — крепким спиртным.

— Ага... бур... бон. — Он произносит слово так старательно, что я с трудом удерживаюсь от смеха. Бросив пиджак на пол рядом, берусь за галстук. Он кладет руки мне на бедра.

— Мне нравится, как эта ткань облегает тебя, Ана... стейша, — бормочет он. — Ты всегда должна быть в атласе или шелке. — Проводит вверхвниз по моим бедрам, затем дергает меня на себя и прижимается ртом к животу. — А здесь у нас незваный гость.

Я перестаю дышать. О господи. Он разговаривает с Комочком.

— Ты не будешь давать мне спать, так ведь? — говорит он моему животу.

Даа. Кристиан смотрит на меня сквозь длинные черные ресницы, серые глаза мутные и тусклые. Мое сердце сжимается.

— Ты предпочтешь мне его, — печально говорит он.

— Кристиан, ты сам не понимаешь, что говоришь. Не глупи, я никого никому не предпочту. И это может быть она.

Он хмурится.

— Она... боже. — Он плюхается спиной на кровать и прикрывает глаза рукой.

Мне удалось расслабить ему галстук. Я развязываю шнурки и стаскиваю туфлю и носок вначале с одной ноги, потом — с другой. Когда встаю, то вижу, почему не встретила сопротивления — Кристиан полностью от ключился. Он крепко спит и тихо похрапывает.

Я смотрю на него. Он непозволительно красив, даже пьяный и храпящий. Его скульптурные губы приоткрыты, одна рука над головой, волосы взъерошены, лицо расслаблено. Он выглядит молодым — да он и есть молодой; мой молодой, пьяный, несчастный муж. Эта мысль камнем ложится мне на сердце.

Что ж, по крайней мере, он дома. Интересно, где был. Не уверена, что у меня еще есть энергия и силы передвигать его или раздевать дальше. К тому же он поверх покрывала. Вернувшись в гостиную, беру стеганое одеяло, которым укутывалась, и приношу его в спальню.

Он попрежнему спит, все еще в галстуке и ремне. Я забираюсь на кровать с ним рядом, снимаю с него галстук и мягко расстегиваю верхнюю пуговицу рубаш ки. Он бормочет чтото нечленораздельное, но не просыпается. Я осторожно расстегиваю ремень и тащу его сквозь петли на поясе. С некоторыми трудностями, но мне все же удается его вытащить. Рубашка вылезла из брюк, открывая дорожку волос на животе. Я не могу устоять. Наклоняюсь и целую его туда. Он шевелится, приподнимается, но не просыпается

Я выпрямляюсь и снова смотрю на него. Ох, мои Пятьдесят Оттенков... что мне с тобой делать? Я пропускаю его волосы сквозь пальцы, они такие мягкие. Потом целую в висок.

— Я люблю тебя, Кристиан. Даже если ты пьяный и шлялся бог знает где, я все равно люблю тебя. Всегда буду любить.

— Мммм, — бормочет он. Я еще раз целую мужа в висок, затем слезаю с кровати и накрываю его стеганым одеялом. Я могу спать рядом с ним поперек кровати. Да, так и сделаю.

Но сначала надо привести в порядок его одежду. Я качаю головой и подбираю носки и галстук, потом вешаю пиджак на руку. При этом его «блэкберри» падает на пол. Я подбираю и нечаянно разблокирую. Он открывается на списке эсэмэс. Я вижу свою эсэмэску, а над ней — еще одну.