В великой русской литературе Х1Х века тема Кавказа звучит в произведениях Пушкина, Лермонтова и Льва Толстого. Если пушкинский «Кавказский пленник» написан в духе романтизма, а «Герой нашего времени» показан в нескольких срезах, то «Хаджи-Мурат» Льва Толстого явился завещанием писателя, в котором отсутствуют даже капли романтизма. Великий писатель, создавший эпопею «Война и мир», в совершенстве владел представлениями о ментальности народов, представляющих два полюса расколотого христианского мира. Но оказалось, что и с таким опытом возникли трудности при написании повести «Хаджи-Мурат», когда противоборствующие стороны живут в неоднородном социальном времени и являются представителями разных цивилизаций и конфессий. Технология пронзительного сопоставления (русский царь — Шамиль и др.), соотнесенная с различными социокультурными пространствами, не всегда в пользу европейской культуры разума, когда она оторвана от «почвы» природной целесообразности. Русская аристократия с европейским воспитанием и культурой служит царю и отечеству. Как человек европейской культуры, аристократ понимает бессмысленность войны, а как солдат он выполняет приказы, зачастую лишенные здравого смысла. Война рождает ложь, смерть, чины и награды и бесконечную цепь невидимых утрат. Но на чьей стороне Толстой? Горцы близки писателю «своей страшной, почти не задетой цивилизацией гармонией природы и человека». Шамиль и Хаджи-Мурат геройские, умные и тонкие люди. Но на фоне обманчивой близости и красоты снежных гор эта идиллия обманчива. Шамиль и Хаджи-Мурат, в отличие от европейцев ближе к природе, они — звери, но их зверство оправдано. Зверь убивает другого зверя, чтобы выжить или добыть пропитание себе или зверенышам. Цивилизованный неукорененный человек это делает иногда бессмысленно и бесцельно, убивает или разрушает просто так.
Набег на чеченский аул — типичный пример отсутствия здравого смысла и крупицы человечности. Толстой передает реакцию горцев: «О ненависти к русским никто не говорил. Чувство, которое испытали все чеченцы от мала до велика, было сильнее ненависти. Это была не ненависть, а непризнание этих русских собак людьми и такое отвращение, гадливость и недоумение перед нелепой жестокостью этих существ, что желание истребления их, как желание истребления крыс, ядовитых пауков и волков, было таким же естественным чувством, как чувство самосохранения». Как ответить на эти пронзительные строки? Изъять, запретить, что и было сделано царской цензурой? Объяснить высокой миссией России по спасению христианских народов Закавказья, над которыми нависла тень чужестранного геноцида? И горцы всего лишь помеха на этом благородном пути?
Известный российский историк Михаил Гефтер написал в дневнике: «...Только что кончил «Хаджи-Мурата» — с неожиданно сильным чувством прикосновения к какой-то особой правде, которая не принадлежит никому в отдельности, никому вообще, а всем людям независимо для них самих. Это правда жизни, концом которой является смерть». И в многочисленных редакциях Толстой открывал снова и снова тайну правды жизни. И силой этого вечного открывания является человек, не утративший смысл собственного существования.
Внутри человека идет вечная борьба между религиозной парадигмой духа и парадигмой «крови и почвы». Реальная война разрушает тонкую скорлупу «европейской цивилизованности» и он может стать по природе более бессмысленным, чем самые дикие звери. В этом, возможно, состоит тайна правды жизни, оставленная великим писателем потомкам. Казалось бы, как просто, прочитать повесть-завещание Льва Толстого и проблема многовекового противостояния будет решена. Возможно, и прочитали верховнокомандующие, генералы и рядовые. Но ничего не изменилось через столетие. Значит, не нужна правда жизни, принадлежащая всем людям, независимая от национальности и вероисповедования. Когда душа пронизана радиацией воинствующего атеизма, а «почва» утрачена, каждая из сторон продолжает искать только свою, удобную правду, оправдывающую свои успехи и подлости, героизм и насилие, подвиги и месть.
Сколько написано и сказано в России о евразийстве — особом рубежном государстве - цивилизации на рубежах Европы и Азии. Однако события на Кавказе еще раз показывают, какое большое расстояние между словом и реальностью. Увы, заснеженные горные вершины Кавказа оказались доступнее, чем восхождение к взаимному пониманию горцев и русских. И Россия постепенно из покорителя пространства превратилась в кавказскую пленницу.
