Глава 40. Спустя какие-то секунды после звонка Бутча, Джейн появилась на крыше пентхауса Ви

Спустя какие-то секунды после звонка Бутча, Джейн появилась на крыше пентхауса Ви. Когда она обрела вес и форму, ночной воздух растрепал ее волосы своими холодными пальцами и заставил глаза слезиться.

Или… может, она просто плакала?

Заглядывая внутрь сквозь стекло, она видела все чересчур ясно: стол, плети, хлысты… другие вещи.

Когда она раньше приходила сюда с Вишесом, эти установки его хард-кор пристрастий казались всего лишь волнующими и слегка пугающими декорациями к невероятному сексу, который у них был. Но ее версия «игры» была пуделем по сравнению с его оборотнем.

И как отчетливо она понимала это сейчас.

Что использовал Бутч? В какой форме был ее мужчина? Много ли было крови…

Минуточку. Где Ви?

Пройдя сквозь раздвижные стеклянные двери, она…

Никакой крови на полу. Ничего не капало с инструментов. Никаких крюков, свисающих с потолка. Все в точности, как в последний раз, когда она была здесь, будто ничего не произошло…

Стон раздался вне круга света свечей, и этот звук внес ясность в ее голову. Конечно. Кровать.

Вглядываясь в завесу темноты, она привыкла к ней и увидела мужчину, завернутого в атласные простыни, растянувшегося на спине, корчившегося от боли… или он спал?

– Вишес? – тихо сказала она.

Он тут же с криком проснулся, тело резко поднялось, веки распахнулись. Она сразу заметила заживавшие шрамы на его лице… а также на прессе и животе. Но выражение его лица, – вот что поразило ее больше всего. Он был в ужасе.

Вдруг начались яростные метания, и Ви сбросил со своего тела простыни. Он посмотрел на себя, пот выступил на его груди и плечах, кожа вдруг заблестела даже в сумраке, когда он схватил свой член… будто защищая то, что осталось.

Повесив голову, Вишес начал глубоко дышать. Вдох. Выдох. Вдох. Выдох…

Схема сменилась на всхлипы.

Свернувшись, и защищая руками работу мясника, совершенную давным-давно, он задыхался от душивших его эмоций, потеряв сдержанность, лишившись контроля. Разум больше не правил его реальностью, а подчинялся ей.

Он даже не осознавал, что она стоит рядом с ним.

И ей следует уйти, подумала Джейн. Он бы не хотел, чтобы она видела его в таком состоянии – даже до того, как все между ними распалось. Мужчина, которого она знала и любила, женой которого стала, не хотел бы иметь свидетелей этому…

Сложно сказать, что привлекло его внимание… и позже она задумается, как Ви выбрал момент, когда она собиралась дематериализоваться, чтобы посмотреть на нее.

Она мгновенно впала в ступор. Если он взбесился из-за того, что случилось с Пэйн, то теперь возненавидит ее… с подобным вторжением в уединенность уже ничего нельзя поделать.

– Бутч позвонил мне, – выпалила она. – Он думал, тебе…

– Он навредил мне… Мой отец навредил мне.

Слова были слабыми и тихими, едва слышимыми. Но когда они дошли до Джейн, ее сердце просто остановилось.

– За что? – спросил Вишес. – За что он так со мной? А моя мать? Я не напрашивался в дети к этой парочки… и не выбрал бы этого, спроси они меня… За что?

Его щеки были залиты слезами, скатывавшимися из бриллиантовых глаз, непрестанный поток, которого он не замечал и о котором не волновался. И у Джейн было ощущение, что течь прекратится не сразу – повреждена внутренняя артерия, и это кровь его сердца, вытекающая из него, покрывающая его.

– Мне жаль, – прохрипела она. – Я не знаю всех «почему»… но знаю, что ты не заслужил этого. И… это не твоя вина.

Ви отпустил себя и посмотрел вниз. Прошло много времени, прежде чем он заговорил, и слова его были медленными, просчитанными… и безостановочными, как и его слезы:

– Я бы хотел быть целым. Хотел бы дать тебе малышей, если бы ты пожелала их и могла зачать. Хотел бы сказать, что я разрывался, когда ты думала, будто я был с кем-то другим. Хотел бы провести прошлый год, просыпаясь каждую ночь и говоря тебе, что люблю тебя. Хотел бы сочетаться с тобой должным образом в тот вечер, когда ты восстала из мертвых. Хотел бы… – Теперь его дрожащий взгляд скользнул к ней. – Быть наполовину таким же сильным, как ты, и быть достойным тебя. И… вот.

Верно. Хорошо. Теперь они оба ревели.

– Прости меня за Пэйн, – хрипло произнесла она. – Я хотела поговорить с тобой, но ее нельзя было переубедить. Я пыталась разрешить ситуацию, правда пыталась, но, в конечном счете, я просто… я не… я не хотела, чтобы ты был тем, кто сделает это. Я бы предпочла вечность жить с ужасной правдой на моей совести, чем позволила бы тебе убить свою сестру. Или позволила ей навредить себе еще больше.

– Я понимаю… понимаю это теперь.

– И если честно… то, что она выздоровела? Меня бросает в холодный пот из-за того, что мы чуть не натворили.

– Все хорошо. Она в порядке.

Джейн вытерла глаза:

– И я думаю, когда дело касается… – Она взглянула на стену, на которую падал маслянистый свет свечей, совсем не смягчавший острые шипы и даже более острые приспособления, висевшие там. – Когда дело касается… вещей… о тебе и сексе, я всегда волнуюсь, что могу быть недостаточной для тебя.

– Черт… нет… ты все для меня.

Джейн прикрыла рот рукой, чтобы совсем не разрыдаться. Потому что именно это ей было необходимо услышать.

– У меня даже нет твоего имени на спине, – сказал Ви. – Я думал, это глупая и пустая трата времени… но, как без этого ты можешь чувствовать, что мы связаны… особенно, если каждый мужчина в особняке отмечен так для своей шеллан?

Боже, она не думала об этом.

Ви покачал головой:

– Ты давала мне пространство… общаться с Бутчем, сражаться с моими братьями и делать свои дела в Интернете. Что я дал тебе?

– Мою клинику, например. Я бы не смогла построить ее без тебя.

– Едва ли похоже на букет роз.

– Не недооценивай свои плотнические навыки.

Сейчас он чуть улыбнулся. А затем снова стал серьезен:

– Могу я сказать тебе что-то, о чем думаю всякий раз, как просыпаюсь рядом с тобой?

– Пожалуйста.

Вишес, тот, у кого всегда на все был ответ, казалось, проглотил язык. Но потом он сказал:

– Ради тебя я встаю с постели каждую ночь. Ради тебя я каждый восход не могу дождаться, когда вернусь домой. Не ради войны. Не ради Братьев. Даже не ради Бутча. А ради… тебя.

О, такие простые слова… но в них столько смысла. Боже правый, столько смысла.

– Ты позволишь мне обнять тебя? – резко спросила она.

Ее мужчина вытянул свою крепкие руки:

– Может, я подержу тебя вместо этого?

Наклонившись вперед и нырнув в его объятия, Джейн возразила:

– Это не обязательно должно быть или-или.

Она тут же обрела полную форму, не прилагая совсем никаких усилий, та магическая внутренняя химия между ними призывала ее к нему. И когда Вишес уткнулся лицом ей в волосы и задрожал, будто пробежал огромную дистанцию и, наконец, оказался дома… она поняла, что именно он чувствовал.

 

***

 

Прижав к себе свою шеллан с заалевшими щеками, Ви чувствовал себя так, будто разлетелся на кусочки, а потом снова собрался воедино.

Боже, что сделал Бутч ради него. Ради всех них.

Коп избрал верный путь. Страшный и ужасающий… но абсолютно верный. Держа теперь свою женщину, Ви искал глазами место, где все произошло. Все вычищено… кроме пары вещей, которым было не место на полу: ложки и стакана, где почти не осталось жидкости – воды, скорее всего.

Все было иллюзией. На самом деле его ничто не резало. И Бутч по-любому оставил два предмета на виду, чтобы Ви, проснувшись и оглядевшись, понял, что привело его к свободе.

В ретроспективе все это казалось настолько, блин, глупым… не сессия с копом, а то, что Ви никогда на самом деле не думал о Бладлеттере и всех тех годах в военном лагере. В последний раз эта частица прошлого вообще всплыла, когда Джейн впервые была с ним, и только из-за того, что она видела его обнаженным, и ему пришлось объяснить.

Отец не хотел, чтобы я размножался.

Больше ему нечего было сказать. И после этого, словно труп, который перевернули лицом вверх в стоячей воде, то дерьмо вновь осело, покоясь в песчаном русле реки, являвшим саму его сущность.

ДД, или До Джейн, он занимался сексом только в штанах. Не от стыда… или, по крайней мере, так он себе говорил… но, потому что просто не был заинтересован в этом с анонимными мужчинами и женщинами, которых трахал.

ПД? Все по-другому. Обнаженка его не смущала, вероятно, потому что Джейн не скривилась при его откровении. И все же, задумываясь об этом сейчас, он понял, что всегда держал ее на расстоянии вытянутой руки, даже когда она лежала в его объятиях. Да что уж там, он к Бутчу и то был ближе, но как мужчина к мужчине, что, все же, пугало меньше, чем близость «мужчина-к-женщине».

Отголоски проблемы с мамочкой, несомненно. После всего, что устроила его мамэн, он просто не мог доверять женщинам, как братьям или своему лучшему другу.

Вот только Джейн никогда не предавала его. Вообще-то, она была готова биться с собственной совестью, просто чтобы избавить его от немыслимого акта, которого требовала его близняшка.

– Ты не моя мать, – сказал он в волосы своей шеллан.

– Чертовски верно. – Джейн отстранилась и посмотрела ему прямо в глаза – как всегда. – Я бы никогда не бросила своего сына. И не стала обращаться с дочерью подобным образом.

Ви сделал глубокий вдох и выпустил воздух из легких, словно вытесняя вымыслы, которыми характеризовал себя… Джейн… и их союз.

Ему нужно сменить парадигму.

Ради них. Ради себя. Ради Бутча.

Боже, выражение на лице копа, когда все здесь происходило, было ужасно печальным.

Поэтому, да, пора прекратить использовать внешнее дерьмо, чтобы излечивать свои эмоции. Экстремальный секс и боль долгое время казались превосходным решением, но на самом деле, они были консилером на прыще: уродство оставалось на месте.

Ему приходилось разбираться с внутренними заморочками, и он не нуждался в том, чтобы Бутч или кто-то другой ломал его, чтобы выпустить пар. Таким образом, с Джейн эта странность действительно была лишь в удовольствие.

А если серьезно, похоже, Ви наконец-то был готов попробовать психиатрическую версию Проактива.

Ну да, скоро он появится на ТВ, и скажет в камеру: «Потребовалась всего лишь капля Самоанализа… а затем я ополоснулся запатентованным средством «Найдя себя», и мой разум и эмоции очистились и засияли…»

Ладно, теперь он точно теряет свои чертовы яйца.

Поглаживая мягкие волосы Джейн, он прошептал:

– Обо... всем, что у меня есть здесь. Если ты в игре, я все еще хочу играть… если ты понимаешь, о чем я. Но с этого момента это просто ради забавы, и только для нас с тобой.

Черт, в этом месте у них было полно прекрасного, извращенного секса с кожаными игрушками, и он всегда будет хотеть этого с ней. Лишь бы Джейн думала так же…

– Мне нравится, что мы делаем здесь. – Она улыбнулась. – Это меня заводит.

Что ж… как тут члену не задергаться.

– Меня тоже.

Улыбнувшись ей в ответ, он обнаружил один ключ в их многообразии. Это «перелестни-страницу» решение было превосходным, но как продолжить в этом духе? Он просто не мог позволить себе проснуться завтра и снова стать тем парнем, который вечно сходит с катушек.

Проклятье, он выяснит способ. Так ведь?

Он нежно прикоснулся к щеке своей шеллан:

– До тебя у меня ни с кем не было отношений. Мне следовало знать, что однажды мы наткнемся на стену.

– Без этого никак.

Он подумал о своих братьях и обо всех тех потрясениях, стычках и спорах среди этой кучки качков. Каким-то образом, они всегда все улаживали… обычно устраивая друг другу трепку время от времени. Как все парни.

Очевидно, они с Джейн будут поступать так же. Не со взбучками, конечно, но с ухабистыми дорогами и конечными разрешениями. В конце концов, это жизнь… а не сказка.

– Но знаешь, что лучше всего? – спросила Джейн, обернув руки вокруг его шеи.

– Я не чувствую себя мертвым, потому что тебя нет в моей жизни?

– Ну, да, это тоже. – Она приподнялась и поцеловала его. – Одно слово: примирительный секс.

Ооооооо, дааааааа. Только…

– Стой, это же два слова? Или ты поставила между ними дефис?

– Мысленно. Но ведь можно и так, и так?

– Или примирительныйсекс это одно слово.

– Тоже вариант. – Пауза. – Я упоминала, что ты самый сексуальный умник, которого я встречала?

– Что-то припоминаю. – Он опустил голову и прикоснулся своими губами к ее. – Просто держи эту мысль при себе. У меня репутация крутого парня, которую нужно поддерживать.

– Твой секрет со мной в безопасности.

Ви стал серьезен:

– Это я с тобой в безопасности.

Джейн прикоснулась к его лицу:

– Я не могу обещать, что мы снова не наткнемся на ухабы, и знаю, у нас возникнут разногласия. Но в одном я уверена точно – со мной ты всегда будешь в безопасности. Всегда.

Вишес прижал Джейн ближе и уткнулся в ее шею. Он думал, что все наладилось, когда она умерла и затем вернулась к нему в своей милой призрачной форме. Но ошибался. Любовь, понял он, подобна кинжалам, которые он кует в своей кузнице. Только-только выкованное оружие блестяще и ново, и лезвие сияет при свете. Держа его в своей ладони, ты исполняешься оптимизмом от того, каким он будет в поле, и не можешь дождаться, чтобы испытать его в бою. Только обычно те первые пару ночей неумелы, ты привыкаешь к нему, а он – к тебе.

Со временем сталь теряет блеск новизны, рукоять пачкается, и, может, ты даже пару раз подцепишь занозы. Но то, что ты получаешь взамен, спасает твою жизнь. Как только вы хорошенько познакомитесь, друг с другом, он становится частью тебя, продолжением руки. Он защищает тебя и помогает защитить братьев; он наполняет уверенностью и силой столкнуться со всем, что может выйти из ночи; и куда бы ты ни пошел, он остается с тобой, прямо над твоим сердцем, всегда там, когда нужен.

Но ты должен поддерживать лезвие в должном состоянии. И перематывать рукоять время от времени. Перепроверять балансировку.

Забавно… все это из разряда очевидного, когда дело касается оружия. Почему до него не доходило, что брачные союзы – то же самое?

Закатив глаза, он подумал: Боже, может, Холлмарк возьмется за линию открыток на День святого Валентина в средневековом стиле, нечто в духе Холли Голайтли[83]. Он стал бы идеальным генератором идей.

Закрыв глаза и держа в объятьях свою Джейн, он был почти рад, что сошел с катушек, просто потому, что они смогли оказаться здесь.

Ну, он бы выбрал более легкий маршрут, если бы такой существовал. Только, Вишес не был уверен, что тогда бы все получилось. Нужно постараться, чтобы дойти до этой точки.

– Я хочу кое-что у тебя спросить, – тихо произнес он.

– Что угодно.

Немного отстранившись, Ви погладил ей волосы обтянутой перчаткой рукой и далеко не сразу спросил то, что вертелось у него на кончике языка:

– Ты… позволишь мне заняться с тобой любовью?

 

***

 

Глядя на Вишеса и чувствуя на себе его тело, Джейн поняла, что никогда его не отпустит. Никогда. И если они смогли пережить прошлую неделю, то у них есть выдержка, необходимая для крепких браков… или союзов.

– Да, – сказала она. – Пожалуйста…

Ее хеллрен приходил к ней столько раз за то время, что они вместе: ночью и днем; в душе и в постели; одетый, раздетый, полуодетый; быстро и жестко… жестко и быстро. Та грань в нем всегда была частью возбуждения… она и непредсказуемость. Джейн никогда не знала, чего ожидать – будет ли он приказывать ей, возьмет контроль над ее телом, или сдержится, чтобы она могла делать с ним все, что захочет.

Константой, однако, было то, что он никогда не желал медлить.

Теперь же он просто гладил ее волосы, пропуская волны меж пальцев и убирая их ей за уши. А затем он, не отрывая от нее взгляда, нежно соединил их губы. Он ласково и нежно облизнул ее… но когда она открылась, Ви не нырнул внутрь, как делал всегда. А продолжил целовать ее… пока она не почувствовала себя опьяненной посасываниями и ощущениями плоти на плоти.

Обычно ее тело с ревом требовало его. Но теперь ее охватила восхитительная медлительность, расслабляя, принося безмятежное возбуждение, которое каким-то образом было таким же проникновенным и сокрушительным, как отчаянная страсть, которую она обычно испытывала.

Когда Ви сменил положение, она последовала за ним, полностью устроившись на спине, а он поднялся и накрыл ее тело своим. Поцелуй не прекращался, и она была так поглощена им, что не заметила, как Ви скользнул рукой под рубашку. Его теплая ладонь медленно поднялась вверх, направляясь к ее груди… найдя и обхватив ее. Никаких поддразниваний, сжиманий, щипков. Он просто водил большим пальцем по ее соску, назад и вперед, пока Джейн не начала выгибаться и стонать ему в рот.

Ее руки опустились к его бокам, и… о, Боже, там был узор из отметин, что она видела. И они обхватывали весь его торс...

Вишес поймал ее запястья и положил ее руки обратно на кровать:

– Не думай об этом.

– Что он сделал с тобой…

– Шшш.

Поцелуй возобновился, и она действительно хотела бороться с ним, но эти увлекательные ласки нежно затмили ее разум ощущениями.

С этим все кончено, сказала Джейн себе. И что бы здесь не случилось, оно помогло им прийти к настоящему моменту.

Вот все, что ей нужно было знать.

Глубокий и низкий голос Вишеса донесся до ее ушей:

– Я хочу снять с тебя одежду. Можно?

– Пожалуйста… да… Боже, да.

То, как он раздевал ее, было частью удовольствия, таким же великолепным, как исход, благодаря которому они оказались кожа к коже. И каким-то образом, поэтапное обнажение того, что он видел так много раз, заставляло все казаться новым и особенным.

Ее грудь напряглась еще сильнее, когда прохладный воздух окружил их, и Джейн смотрела на его лицо, пока Ви поглощал ее взглядом. Там была нужда, несомненно, но помимо нее еще столько всего… благоговение, благодарность… уязвимость, которую она чувствовала, но никогда не видела так ясно.

– Ты все, что мне нужно, – сказал он, опустив голову.

Его руки были повсюду, на ее животе, бедрах, между ними.

На ее влажном лоне.

Оргазм, который он подарил ей, был теплой волной, разлившейся по ее телу, сиявшей снаружи, возносившей ее на блаженное облако удовольствия. И посреди него, он приподнялся над ней и скользнул внутрь. Никакого жесткого секса, лишь больше той волны, внутри и вокруг нее, его тело двигалось, эрекция входила в нее и выходила.

Никакой спешки, лишь больше медленной любви.

Никакой срочности, у них было все время в мире.

Когда Вишес кончил, оргазм отдался в последнем изгибе его позвоночника и запульсировал в ее лоне. Джейн присоединилась к нему, и вдвоем они затерялись в напряженных, слитых телах… и душах друг друга.

Перекатившись, он оказался под Джейн, и она легла, прислонившись к его крепкой, мускулистой груди, томно, как летний бриз, и столь же невесомо. Она плыла, ей было тепло и…

– Ты в порядке? – спросил Вишес, взглянув на нее.

– Более чем. – Джейн посмотрела ему в глаза. – Я чувствую себя так, будто в первый раз занималась с тобой любовью.

– Хорошо. – Он поцеловал ее. – Таков был план.

Положив голову над его бьющимся сердцем, Джейн посмотрела на стену за его столом. Она никогда не думала, что будет благодарна такой устрашающей кучке «игрушек», но она была. Пройдя сквозь шторм… они обрели покой.

Однажды будучи врозь… теперь они снова стали единым целым.