В рабочий полдень

 

– Пойдем ко мне, музыку послушаем.

– А если мне не понравится?

– Оденешься и пойдешь домой.

 

– Олег Леонидович, а когда все должно быть готово? – Моя молодая помощница всегда заглядывает в глаза и смотрит в рот.

– К пятнице.

– Хорошо.

Побежала исполнять. Очень старается, все‑таки работает у лучшего инженера на заводе. Глазки строит, хотя знает, что женат. А чего не знает, так только того, что не особо интересуют меня ее стройные ноги и длинные рыжие волосы. Тем не менее, наверное, желание женщины понравиться мужчине – повод, чтобы хорошо работать.

...Все началось однажды вечером, когда я нашел у жены на прикроватной тумбочке женский роман, где аристократка влюбляется в садовника. Прочел залпом. Ирка удивилась, сказала, что подобная литература нравится только бабам. У них на работе они за этот роман дерутся, а мужики плюются. Я про себя усмехнулся, но, на всякий случай, раскритиковал их мужиков. Сказал, что они не самые развитые люди.

Но главное, что я понял, прочтя любовную тягомотину, что запретность любви, страх быть пойманным обостряет чувства и рождает страсть. И может, нужно предпринять что‑нибудь эдакое?.. Может, острота ощущений загонит меня в классическую колею?.. Дикая мысль о запретном удовольствии усилилась, когда вышел фильм «Эммануэль». Его все смотрели в только появившихся видеосалонах, тихо мучились от возбуждения, а в меня он вселил надежду.

Вот и решил попробовать на работе с молодой сотрудницей...

– Олег Леонидович, я все сделала. – Надя показывает работу.

Юбки у нее все короче. Кстати, насчет «короче»: завтра на заводе короткий рабочий день. Но Надя, наверняка, согласится задержаться, если ее загрузить работой. Кабинет будет в нашем полном распоряжении. Рабочие останутся только в цеху. Они, конечно, могут зайти за чем‑нибудь, но... в кино такие случайности только возбуждают героев.

Наступил час икс. Мы уже два часа сидим над отчетами, хотя мой‑то давно закончен, но мне страшно. Глядя на Надю, я понимаю, что и ей тоже. Она сидит, низко опустив голову, и что‑то чертит. В холодильнике в кабинете лежит шампанское, я взял, понимая, что «на сухую» никогда не решусь.

– Я закончила. – Она прерывает затянувшуюся тишину.

– Да? – бодро откликаюсь. Не могу же показать свое смущение и страх. – Значит, мы молодцы. Это стоит отметить! Правда, нечем... А‑а‑а, вспомнил! – Делаю радостный вид. – Там же шампанское в холодильнике! Приготовил его на день рождения, но ничего страшного, успею еще купить!

И достал бутылку. Мы чокнулись за окончание работы и выпили, потом решили выпить еще. Надо было приступать к делу. Она ждала. Я снова разлил шампанское. Мы снова выпили, и на моем столе зазвонил телефон.

– Ты еще на работе? – удивленный голос Ирины на том конце провода.

– Да, задержался. Много дел. Я позвоню, когда буду выезжать. Или ты ложишься спать?

В голове стучала мысль, что самое время бежать. Звонок жены буквально спас меня, но... Бегство приведет опять же только в постель к Ире, а там ничего интересного нет.

Удостоверившись, что муж на работе, она моментально успокоилась, ей и в голову не стукнуло, что на заводе можно заниматься чем‑либо греховным.

– Жена звонила, – сообщил я Наде. – А у тебя есть друг или жених?

– Нет, – сразу бесхитростно ответила она.

На мой взгляд, могла бы и соврать.

Или лучше, чтобы у нее кто‑то все‑таки был.

Мне так было бы спокойнее.

Мы выпили еще.

Потом еще.

Я чувствовал, что пора начинать.

И медлил.

...После третьего бокала Надя сама робко потянулась ко мне губами, по‑детски прикрыв глаза. Я судорожно заглотнул остатки шампанского и ответил на поцелуй.

Что‑то не так.

Точно.

Она девственница?!

– Надя? – Я отшатнулся. – А у тебя вообще были мужчины?

– Нет.

Ну вот. Хотел экстремального секса, а выбрал девственницу. Ну не дурак ли?! Точнее, дура! Конечно, нет у меня нужного чутья на женщин, а откуда ему взяться?! Всяческое желание секса у меня напрочь пропало. Мне стало ее жаль. Лично мне не хотелось бы лишиться девственности на заводе, в грязном кабинете, куда в любой момент могут заглянуть рабочие. А потом они будут сплетничать, считая ее развратницей, и показывать пальцем, а уволиться нельзя, ведь она здесь после института по распределению.

– Мне вообще‑то пора домой, – выдавил я.

Она удивленно вскинула брови. Но мой уход уважительный, она же сама видела, что мне звонили. К тому же так будет лучше, а то потом мне придется придумывать какие‑нибудь причины, по которым мы не можем встречаться. У нее уже и так, судя по всему, начинались мечты, что наши отношения должны быть глубоки и серьезны и на всю жизнь. До подобного доводить нельзя. И я пошел к раковине мыть стаканы, а когда повернулся – она уже снимала колготки...

Домой я бежал едва ли не со скоростью звука, смеясь над собой глубоко в душе. Хотелось чего‑то необычного – нате вам, пожалуйста! Я едва не совершил непростительный грех. Может, все мужики и хотят девственницу, считая это каким‑то дополнительным очком в списке своих достижений, я же точно осознал – НЕ ХОЧУ! И то, что все так обернулось, говорило лишь о том, что не судьба мне совершать мужские подвиги.

Просто не тянет.