8 страница. Ни одна мысль не хочет уходить

Ни одна мысль не хочет уходить. Как вы можете уговорить кого-то уйти, когда вы сами пригласили его пожить? Легко пригласить гостя, но не так легко от него избавиться. В течение тысяч лет эти гости соби­рались в человеческом уме, и, если бы я попросил вас попрощаться с ними сегодня, вы не смогли бы легко из­бавиться от них.

Но если вы поймете природу ваших иллюзий, тог­да станет возможно от них избавиться. Вы храните эти

мысли из-за иллюзии, что они и есть знание. Поэтому первое, что следует понять, — все мысли, заимствован­ные у других, бесполезны. Если вам это стало ясно, то вы перерубили самый корень вашего собрания мыслей и идей — вы прекратили поливать корни.

Старый мудрец проходил через джунгли с одним из своих молодых монахов. Опускалась ночь, и стало тем­неть. Старый мудрец спросил молодого монаха:

— Сын мой, как ты думаешь, есть ли на этом пути

какая-нибудь опасность? Этот путь ведет через густой

лес, и становится темно. Есть ли что-то, чего следует бо­

яться?

Молодой монах очень удивился, потому что вопрос о страхе не должен был возникнуть у саньясина. Темная ночь или светлая, в лесу он или на рыночной площади — для саньясина чувствовать страх было очень удивительно. И этот старик никогда не боялся. Что случилось сегодня? Почему он боится? Что-то тут было неладно.

Они прошли немного дальше, и ночь стала еще тем­нее. Старик снова спросил:

— Есть ли что-то, о чем следует беспокоиться? Скоро

ли мы дойдем до следующего города? Далеко ли он?

Затем они остановились у источника, чтобы умыть­ся. Старик отдал молодому монаху мешок, висевший у него на плече, и сказал:

— Присмотри за ним.

Юноша подумал: «В мешке, несомненно, что-то есть, иначе не нужно было бы ни бояться, ни присматривать за ним».

Для саньясина даже присматривать за чем-либо было странно; в таком случае нет смысла становиться саньясином, потому что человек, у которого есть вещи, требующие присмотра, — это домохозяин. За чем таким нужно присматривать саньясину?

 

 

Старик начал умываться, а юноша заглянул в мешок и увидел в нем слиток золота. Тогда он понял причину этого страха. Он выбросил слиток в лес и положил в ме­шок камень того же веса. Умывшись, старик быстро вер­нулся, быстро схватил мешок, ощупал его, попробовал на вес, вскинул мешок на плечо и пошел дальше.

Потом, пройдя еще немного, он сказал:

— Становится очень темно, не забыли ли мы дорогу?

Есть ли какая-нибудь опасность?

Юноша сказал;

— Не бойся. Я выбросил страх.

Старый мудрец был в шоке. Он немедленно посмо­трел в мешок и увидел, что вместо золота внутри лежит камень. На мгновение он застыл, ошеломленный, потом рассмеялся и сказал:

— Я был глупцом. Я нес камень и боялся, поскольку

думал, что это слиток золота.

Когда он понял, что несет камень, он выбросил его и сказал молодому монаху:

— Сегодня мы будем спать здесь, потому что в тем­

ноте трудно найти дорогу.

Этой ночью они спокойно спали в лесу.

Если вы думаете, что ваши Мысли и идеи — это слит­ки золота, то вы будете хорошо присматривать за ними и оставаться очень к ним привязанными. Но я хочу вам сказать, что это не слитки золота — это просто тяжелые камни. То, что, как вы думаете, есть знание, это совсем не знание, это не золото. Это, безусловно, камень.

Знание, полученное от других, это всего лишь ка­мень; только знание, которое приходит изнутри, есть золото. В тот день, когда вы увидите, что несете в сво­ем мешке камень, с этим будет покончено. Тогда не возникнет затруднения с тем, чтобы этот камень вы­бросить.

 

 

Нет затруднений с тем, чтобы выбросить мусор, но есть трудности с тем, чтобы выбросить золото. Пока вы полагаете, что ваши мысли — это знание, вы не мо­жете их выбросить, и ум остается обеспокоенным. Вы можете пытаться успокоить его тысячами способов, но ничего не сработает. Глубоко внутри вы хотите, чтобы эти мысли остались, потому что думаете, что они есть знание. Величайшие трудности в жизни возникают из-за этого неправильного понимания, что нечто есть то, чем оно не является. Тогда возникают самые разнообразные неприятности. Если кто-то думает, что камень — это слиток золота, то начинаются проблемы. Если кто-то понимает, что камень — это камень, то с этим вопро­сом покончено.

Итак, сокровище ваших мыслей — это не настоя­щее сокровище; этот факт необходимо понять. Но как его понять? Поймете ли вы, просто потому что я сказал, что это так? Если вы понимаете, потому что я так сказал, тогда это понимание будет заимствованным, оно будет бесполезным. Вы, конечно же, не должны понимать что-либо просто потому, что я так сказал, — вы должны увидеть, найти и осознать это сами.

Если бы молодой монах сказал старику: «Иди даль­ше. Нет необходимости беспокоиться. У тебя в мешке камень, а не золото», то это все еще не имело бы для старика значения до тех пор, пока он не увидел бы сво­ими глазами, что это действительно так. Если бы юноша просто сказал ему это, он бы не поверил. Он бы просто посмеялся над юношей и подумал, что тот всего лишь ребенок, что он невежествен, что он ничего не знает. Или он мог бы поверить юноше и согласиться с его словами, но это согласие было бы фальшивым - глубо­ко внутри он все еще держался бы за идею сохранения слитка в целости. Значение стало иметь только то, что он увидел это сам.

 

 

Поэтому необходимо заглянуть в мешок своего ума и увидеть, действительно ли то, что вы считаете знанием, есть знание, или же вы просто собрали мусор. Вы собра­ли сутры из Гиты, высказывания из Вед, слова Махавиры и Будды, и вы постоянно вспоминаете их, размышляете о них и находите в них смысл. Вы продолжаете читать и писать комментарии к ним и обсуждать их друг с дру­гом. Так было создано полнейшее безумие.

Истинное знание не имеет отношения к безумию. Из безумия в вашей жизни не возникнет ни пламени, ни света.

Собирая этот мусор, вы создадите иллюзию, что до­стигли великого богатства знания, что вы — великий Мастер, что вы обладаете очень многим, что ваш сейф полон, — и так вы потратите свою жизнь впустую,

В одном монастыре жил молодой монах. Он пришел туда, чтобы побыть в присутствии старого мудрена, но через несколько дней почувствовал, что этот старик во­обще ничего не знает. Ему надоело каждый день слушать одно и то же. Он подумал, что ему следует покинуть этот монастырь и поискать где-нибудь другого Мастера; это место было ему не по вкусу.

Но в тот день, когда он был готов уйти, в монастырь пришел другой монах. Вечером обитатели монастыря собрались вместе и разговаривали о разных вещах. Но­вый монах был очень сведущим во многих вопросах, очень проницательным и понятливым, очень глубоким и очень серьезным, и молодой монах подумал, что имен­но таким должен быть Мастер. За два часа новый монах очаровал всех. Молодой монах решил, что старому Ма­стеру, должно быть, очень больно, и он чувствует себя очень подавленным из-за того, что он такой старый и, тем не менее, ничему не научился, в то время как вновь прибывший знает так много.

 

Через два часа, когда разговоры закончились, пришед­ший монах посмотрел на старого Мастера и спросил:

— Как вам понравилась моя беседа?

Старик сказал:

— Моя беседа? Ты говорил, но ничего из этого не

было твоим собственным. Я очень внимательно слушал,

не скажешь ли ты чего-нибудь, но ты не сказал вообще

ничего.

Пришедший монах спросил:

— Если это говорил не я, то кто же тогда говорил

последние два часа?

Старик сказал:

—- Если ты спрашиваешь о моем истинном и подлин­ном мнении, то изнутри тебя говорили книги и священ­ные писания, но ты не говорил вообще. Ты не произнес ни одного слова. Ты выбрасывал, выташнивал все то, что ты собрал. И из-за этой твоей рвоты я стал бояться, что ты очень болен. В течение двух часов тебя непрерывно рвало всем тем, что было собрано у тебя в желудке, и ты наполнил всю комнату грязью и вонью. Я не почув­ствовал ни малейшего аромата знания, потому что все, что взято извне и снова выброшено наружу, неизбежно имеет запах рвоты. Сам ты не сказал ничего — ни еди­ное слово не было твоим собственным.

Выслушав старого мудреца, молодой монах, который хотел покинуть монастырь, решил остаться. В тот день он в первый раз понял, что есть различные виды знания.

Один вид знания — это то, которое мы собираем вовне, а другой вид, знающее знание, — это то, которое возникает внутри. Все то, что мы собираем вовне, ста­новится зависимостью, оно не освобождает нас. Нас освобождает то, что приходит изнутри.

Поэтому первое, на что следует взглянуть внутри, это действительно ли вы знаете все то, что знаете? Необхо-

 

димо подвергнуть сомнению каждую мысль и каждое слово, которое вы знаете: действительно ли вы знаете это? И если ваш ответ: «Я этого не знаю», — то тогда все золотые слитки в вашей жизни постепенно превратятся в камни. Можно обманывать весь мир, но невозможно обмануть самого себя.

Ни один человек не может обмануть самого себя. Все то, чего вы не знаете, вы не знаете. Если я спрошу вас: «Вы знаете истину?» — и вы кивнете головой и скажете «Да, знаю», — тогда вы не подлинный. Спросите себя внутри: «Знаю я истину, или я просто принял те вещи, которые слышал? И если я не знаю, тогда эта истина не стоит и ломаного гроша. Как может что-то, чего я не знаю, изменить мою жизнь? Только истина, которую я знаю, может стать революцией в моей жизни. Истина, которой я не знаю, не стоит ни гроша, она фальшивая. Это совсем не истина: это что-то заимствованное и ни­чего не изменит в моей жизни».

Это как если бы я спросил вас: «Знаете ли вы свою душу?» — и вы бы ответили: «Да, знаю, потому что я про­читал о ней в книгах, и священник, который проповеду­ет в нашем храме, учит, что душа существует». Человек запоминает все то, чему его учат, как попугай, но это запоминание не имеет ничего общего со знанием. Если вы родились в индуистской семье, то стали попугаем одного вида, если вы родились в семье джайнов, то стали попугаем другого вида, а если вы родились в мусульман­ской семье, то стали попугаем третьего вида, — в любом случае вы стали попугаем.

Всю свою жизнь вы продолжаете повторять то, чему вас научили. А поскольку вокруг вас так много попугаев, никто не возражает, никто не спорит. Эти другие попу­гаи кивают головами: «Вы абсолютно правы», — ведь они выучили то же самое, что выучили вы. На религиозных собраниях проповедники учат, все кивают головами и

соглашаются, что те абсолютно правы, поскольку все то, что выучил религиозный лидер, выучили и эти люди. 14 все сидят там и думают, что они тоже это выучили, и кивают головами, соглашаясь: «Да, то, что говорится, абсолютно правильно. То же самое написано и в наших книгах. Мы читали то же самое».

Все человечество было обмануто в том, что касается знания. Этот обман — заговор против человека. Все это знание должно быть вычищено и выброшено — только тогда вы сможете открыться тому виду знания, в свете которого достигается переживание Существования и становится видно пламя души. Это невозможно для псевдознания. Псевдознание — это вообще не свет: в доме темно, лампа не зажжена — но люди убеждают друг друга, объясняют друг другу, что лампа зажжена. И, слыша это снова и снова, вы и сами начали гово­рить, что лампа зажжена. Потому что где-то внутри есть страх — другие говорят, что если вы не видите эту заж­женную лампу, то попадете в ад. Они говорят, что видят эту зажженную лампу, и так, постепенно, постепенно вы тоже начинаете ее видеть.

Жил однажды великий король. Как-то утром к нему пришел таинственный незнакомец, который сказал:

- Вы завоевали уже всю землю, поэтому вам не подобает носить человеческую одежду. Я принесу вам одеяние богов.

Ум короля охватила жадность. Его интеллект гово­рил: «Разве у богов может быть одежда?» Интеллект со­мневается в самом существовании каких-либо богов. Но его охватила жадность, потому что он думал, что, может быть, где-нибудь есть боги, и если бы ему принесли их одежду, то он стал бы первым в истории человеком на земле, который носил бы облачение бога. И потом, разве незнакомец посмел бы его обмануть? Он был великим

 

 

императором, у него были миллиарды и триллионы ру­пий, которые просто лежали вокруг. Даже если бы этот человек попросил несколько тысяч рупий, это не имело бы значения. Король сказал ему:

— Хорошо, сколько это будет стоить?

Человек ответил:

— Это будет стоить по меньшей мере десять милли­

онов рупий, потому что, чтобы добраться до богов, мне

придется дать большую взятку. Не только люди берут

взятки —• боги тоже очень умные, они тоже просят взят­

ки, Человек согласится на небольшую сумму денег — он

беден, но боги не согласятся на маленькую сумму. Только

если это будет большая куча денег, они на нее посмо­

трят, — иначе они даже не взглянут на нее. Все не так

просто, поэтому понадобится по крайней мере десять

миллионов рупий.

Король сказал;

— Хорошо, это не проблема. Но запомни: если ты

меня обманешь, это будет стоить тебе жизни. Начиная

с сегодняшнего дня, вокруг твоего дома будет стоять во­

оруженная стража.

Человеку дали десять миллионов рупий, и его дом был взят под охрану. Все люди, жившие по соседству, были удивлены, изумлены. Они не могли в это поверить. Они думали: «Где эти боги, и где их небо? Непохоже, что­бы этот человек куда-то уходил и откуда-то приходил». Он сидел дома и говорил всем:

— Через шесть месяцев я покажу вам одеяние

богов.

Все были полны сомнений, но король был спокоен, потому что этого человека охраняли с обнаженными мечами. Он не мог ни сбежать, ни обмануть.

Но человек этот был значительно умнее, чем король: через шесть месяцев он вышел из дома с очень красивой коробкой и сказал солдатам:

 

 

— Пойдем во дворец. Сегодня это случилось — одеж­

да прибыла.

Собралась вся столица. Короли и императоры при­ехали издалека, чтобы посмотреть на это чудо. Было организовано большое празднество. Этот человек при-1ел ко двору с коробкой, поэтому не было причин для и<их-либо сомнений. Он принес коробку, поставил ее шол, открыл крышку коробки, сунул руку внутрь, вы-(а пустую руку и обратился к королю:

— Возьмите тюрбан.

Король посмотрел на него и сказал:

— Я не вижу никакого тюрбана, у тебя в руке ни-

iero нет.

Человек немедленно заметил:

— Позвольте мне напомнить вам об одной вещи:

юга сказали, что только человек, рожденный от соб-

гвенного отца, сможет увидеть этот тюрбан и эту одеж-\у. Сейчас вы видите тюрбан? Король сказал:

— Конечно, я его вижу.

Тюрбана не было, руки человека были пустыми —• но

все придворные стали аплодировать. Они тоже не смог­ли увидеть тюрбан, но стали говорить:

— Мы никогда не видели такою красивого тюрбана.

Великолепный, уникальный, чудесный тюрбан! Никто

никогда не видел такого тюрбана.

Когда все придворные стали говорить, что тюрбан очень красивый, король оказался в трудном положении. И тогда человек сказал:

— Итак, снимите свой тюрбан и наденьте этот.

Король снял свой собственный тюрбан и надел тюр­бан, которого не существовало. Если бы дело касалось одного только тюрбана, то все бы было в порядке, но скоро король оказался в настоящей беде. Сначала ему пришлось снять камзол, затем сорочку, и наконец при-

 

 

шло время, когда он должен был снять последний пред­мет одежды. Король стоял почти голый, но все придвор­ные кричали:

— Какое прекрасное одеяние! Чудесно! Мы никогда не видели такого убранства.

Каждому придворному приходилось говорить это очень громко, иначе кто-нибудь мог заинтересоваться, рожден он от своего отца или нет.

И когда вся толпа кричала про одежду, каждый чело­век думал, что либо у него что-то не так с глазами, либо он до сих пор заблуждался относительно своего проис­хождения. «Если все остальные люди кричат про одежду, то они, должно быть, правы. Так много людей не могут ошибаться. Их большинство. Раз каждый говорит одно и то же, должно быть, это правда». Это демократия, все в согласии: когда столько людей придерживаются одно­го мнения, они не могут ошибаться. Поэтому каждый думал, что не прав он один, и что если он будет молчать, то люди подумают, что он не видит.

Король испугался — снимать ему последний пред­мет одежды или нет? С одной стороны, он боялся, что весь двор увидит его голым, а с другой стороны, боялся, что если мир узнает, что он был рожден от другого отца, то возникнут еще большие трудности. Это было как попасть из огня да в полымя! Так что, в конце концов, он решил, что лучше примириться с наготой: по край­ней мере, имя его отца будет спасено, его династия не будет опозорена. Он подумал: «Самое большее, люди могут увидеть меня голым — ну и что. Кроме того, раз все аплодируют одежде, то, вероятно, они ее видят. Мо­жет быть, одежда действительно существует, и я про­сто не могу ее увидеть». Итак, чтобы избежать ненуж­ных осложнений, он снял последний предмет одежды и остался обнаженным. Затем тот человек сказал:

 

-- Ваше величество! В первый раз на землю опусти­лась одежда богов. Вам следует устроить процессию и объехать вокруг города на колеснице.

Король не на шутку испугался, но теперь пути на­зад не было.

Когда человек на первом же этапе совершает ошиб­ку, то потом бывает очень трудно остановиться и что-то исправить. Если человек нечестен с самого начала, то по­том, на последующих этапах, он становится все более и более лицемерным и не может понять, как теперь пойти на попятную, потому что каждый новый этап связан со всеми предыдущими.

Поэтому король был в затруднении. Он не мог от­казаться. Он принял участие в процессии на колеснице... Возможно, вы тоже там были, потому что в этом городе было много народа. Каждый видел эту процессию, так что, может быть, вы тоже там были и расхваливали эту одежду. Никто не захотел бы упустить этот шанс Все люди громко хвалили королевский наряд, говоря, что он очень красив.

В этой толпе только один ребенок, сидевший на пле­чах у отца, сказал:

— Папа, кажется, король голый.

Отец цыкнул:

— Замолчи, дурачок! Ты еще маленький, у тебя нет

опыта. Когда ты станешь опытным, ты тоже увидишь

одежду. Я ее вижу.

Дети иногда изрекают истину, но старики им не верят, потому что у стариков больше опыта. А опыт — это очень опасная вещь. Исходя из своего опыта, отец сказал: «Замолчи! Когда ты станешь опытным, ты тоже увидишь одежду. Мы все ее видим — ты думаешь, мы все сошли с ума?»

Иногда ребенок говорит: «Я не вижу Бога в статуе». Тогда старики говорят «Замолчи! Мы видим Бога. Здесь

 

шло время, когда он должен был снять последний пред­мет одежды. Король стоял почти голый, но все придвор­ные кричали:

— Какое прекрасное одеяние! Чудесно! Мы никогда не видели такого убранства.

Каждому придворному приходилось говорить это очень громко, иначе кто-нибудь мог заинтересоваться, рожден он от своего отца или нет.

И когда вся толпа кричала про одежду, каждый чело­век думал, что либо у него что-то не так с глазами, либо он до сих пор заблуждался относительно своего проис­хождения. «Если все остальные люди кричат про одежду, то они, должно быть, правы. Так много людей не могут ошибаться. Их большинство. Раз каждый говорит одно и то же, должно быть, это правда». Это демократия, все в согласии: когда столько людей придерживаются одно­го мнения, они не могут ошибаться. Поэтому каждый думал, что не прав он один, и что если он будет молчать, то люди подумают, что он не видит.

Король испугался — снимать ему последний пред­мет одежды или нет? С одной стороны, он боялся, что весь двор увидит его голым, а с другой стороны, боялся, что если мир узнает, что он был рожден от другого отца, то возникнут еще большие трудности. Это было как попасть из огня да в полымя! Так что, в конце концов, он решил, что лучше примириться с наготой: по край­ней мере, имя его отца будет спасено, его династия не будет опозорена. Он подумал: «Самое большее, люди могут увидеть меня голым — ну и что. Кроме того, раз все аплодируют одежде, то, вероятно, они ее видят. Мо­жет быть, одежда действительно существует, и я про­сто не могу ее увидеть». Итак, чтобы избежать ненуж­ных осложнений, он снял последний предмет одежды и остался обнаженным. Затем тот человек сказал:

 

— Ваше величество! В первый раз на землю опусти­лась одежда богов. Вам следует устроить процессию и объехать вокруг города на колеснице.

Король не на шутку испугался, но теперь пути на­зад не было.

Когда человек на первом же этапе совершает ошиб­ку, то потом бывает очень трудно остановиться и что-то исправить. Если человек нечестен с самого начала, то по­том, на последующих этапах, он становится все более и более лицемерным и не может понять, как теперь пойти на попятную, потому что каждый новый этап связан со всеми предыдущими.

Поэтому король был в затруднении. Он не мог от­казаться. Он принял участие в процессии на колеснице... Возможно, вы тоже там были, потому что в этом городе было много народа. Каждый видел эту процессию, так что, может быть, вы тоже там были и расхваливали эту одежду. Никто не захотел бы упустить этот шанс Все люди громко хвалили королевский наряд, говоря, что он очень красив.

В этой толпе только один ребенок, сидевший на пле­чах у отца, сказал:

— Папа, кажется, король голый.

Отец цыкнул:

— Замолчи, дурачок! Ты еще маленький, у тебя нет

опыта. Когда ты станешь опытным, ты тоже увидишь

одежду. Я ее вижу.

Дети иногда изрекают истину, но старики им не верят, потому что у стариков больше опыта. А опыт — это очень опасная вещь. Исходя из своего опыта, отец сказал: «Замолчи! Когда ты станешь опытным, ты тоже увидишь одежду. Мы все ее видим — ты думаешь, мы все сошли с ума?»

Иногда ребенок говорит: «Я не вижу Бога в статуе». Тогда старики говорят «Замолчи! Мы видим Бога. Здесь

 

стоит Рама И когда ты станешь опытным, ты тоже его увидишь».

Человек увяз в коллективном обмане. А когда ока­зывается, что в коллективном обмане увязли все, стано­вится трудно видеть.

Вам придется выяснить, действительно ли это об­лачение знания — которое вы воспринимаете имен­но как облачение — является таковым, или вы стоите голые, в невидимой одежде? Вам придется проверить каждую свою мысль в соответствии с этим критерием; «Знаю ли я это?» Если вы не знаете, то будьте готовы скорее отправиться в ад, чем продолжать держаться за это псевдознание.

Главное условие подлинности таково: всякий раз, когда человек понимает, что он не знает, он должен признать, что не знает, — иначе это станет началом лицемерия. Обычно мы не видим больших^о^манов, мы видим только маленькие обманы. Если кто-нибудь обманывает вас на несколько рупий, вы это замечаете, но если человек, молитвенно сложив руки, стоит перед каменной статуей, говоря: «О, Господи, владыка небес­ный...» — прекрасно зная, что статуя сделана из камня, и в ней нет Бога, нет владыки небесного, то тогда, даже несмотря на то, что человек этот может казаться под­линным и религиозным, на земле трудно будет найти большего обманщика и лицемера. Он ведет себя совер­шенно по-жульнически. Он говорит что-то абсолютно фальшивое и ничего не чувствует BHyrppi себя. Но он не может собрать достаточно мужества, чтобы понять, что он говорит, что он делает.

Религиозный человек — это тот, кто осознает, что он знает и чего не знает. Это осознание — первый шаг к тому, чтобы стать религиозным. Религиозный человек — не тот, кто говорит, что знает Бога и душу, что видел не­беса и ад. Религиозный человек — это тот, кто говорит,

что он ничего не знает, что он абсолютно невежествен: «У меня нет знания. Я не знаю даже самого себя, как же я могу сказать, что я знаю Существование? Я не знаю даже камня, который лежит перед моим домом. Как я могу сказать, что я знаю божественное? Жизнь очень таинственна, очень неизведанна. Я не знаю ничего. Я аб­солютно невежествен».

Если у вас есть мужество быть невежественным и мужество принять то, что вы невежественны, тогда вы мо­жете начать двигаться по пути к освобождению из пере­плетения ваших мыслей. В противном случае вы не мо­жете даже начать. Поэтому нужно понять одну вещь: вы очень невежественны, вы не знаете ничего, а все, что, как вам кажется, вы знаете, абсолютно фальшиво, заимствовано и застойно. Это похоже на пруд, а не на колодец. Если вы хотите создать в своей жизни колодец, тогда совершенно необходимо быть свободными от этой иллюзии пруда.

А сейчас — вопрос.

Ваше учение очень похоже на учение Дусидду Кришнамурти. Каково ваше мнение о нем?

У меня нет мнения. Во-первых, я не знаю Кришна­мурти.

Во-вторых, если вы будете сравнивать меня и то, что я говорю, с кем-то еще — на кого я похож, на кого я не похож, — то тогда вы не сможете меня слушать. Срав­нивая, вы потратите время зря.

Абсолютно невозможно, чтобы между словами двух людей было какое-то сходство, потому что два человека непохожи. Два листа непохожи, два.камня непохожи. Может быть какое-то сходство в отдельных словах, может быть поверхностное сходство в чем-либо, но каждый че­ловек в мире настолько несравнен и настолько уникален, что никто другой не может быть в точности таким же.

 

 

Если вы начнете сравнивать то, что я говорю, с Гитой или с Кришнамурти, или с Рамакришной, или с Маха-вирой, то эти кришнамурти и эти махавиры создадут в промежутке между мной и вами столько препятствий, что мои слова не смогут до вас дойти. Между мною и вами не будет прямой связи.

Поэтому — я не знаю, но мой совет таков: не нужно сравнивать и искать сходство. Это бесполезно, бесцельно и никому не помогает.

Но в вашей жизни сформировались некоторые об­щие привычки, одна из которых — привычка сравни­вать, Вы не можете оценить что-либо, не сравнив это с чем-то еще. Если вы хотите что-нибудь оценить, то не можете представить, как это сделать, не сравнивая, а вся­кий раз, когда вы сравниваете, начинаются ошибки.

Если вы сравниваете цветок лилии с цветком розы, то допускаете ошибку. Лилия — это лилия, роза — это роза, а полевой цветок — это полевой цветок. Роза не выше и не ниже, чем полевой цветок. Полевой цветок живет в своей уникальности, цветок розы живет в своей уникальности. Ни один из них не является низшим или высшим, ни один из них не является равным или нерав­ным. Каждый похож на самого себя и не похож больше ни на кого. Только когда эта индивидуальность вещей, их особенность, их уникальность начнет становиться для вас очевидной, только тогда вы прекратите сравнивать.

Но у вас есть эта привычка сравнивать. Вы сравни­ваете друг с другом даже маленьких детей. Вы говорите: «Смотри, тот мальчик лучше успевает, чем ты. Ты от­стал». Вы несправедливы к ребенку, потому что другой ребенок — это другой ребенок, а этот ребенок — это этот ребенок. Их невозможно сравнивать. Их существа полностью различны, они совершенно разные. В своей уникальности, в своей подлинности они не имеют от­ношения друг к другу.

 

Вы привыкли сравнивать. Ваши системы образо­вания учат вас сравнивать, ваши системы мышления включают в себя сравнение. Без сравнения вы не можете оценивать. И в результате вы не понимаете ни человека, ни его мысли напрямую: между ним и вами оказывает­ся много всего.

Поэтому я скажу вот что: я не знаю, сколько сход­ства или несходства между Джидду Кришнамурти и мною. Я не сравнивал. И я прошу вас тоже не сравни­вать — ни меня с кем-нибудь еще, ни других людей между собой.

Это сравнение происходит непрерывно: сколько сходства между Махавирой и Буддой, сколько сходства между Христом и Магометом и сколько сходства между Кришной и Рамой? Все это глупо! Нет никакой речи о сходстве или несходстве, потому что каждый — это про­сто он сам. Один не имеет ничего общего с другим, один не имеет отношения к другому. Нелепо даже говорить «несходство», потому что, если нет сходства, то нет так­же и вопроса о несходстве.

Каждый сам по себе уникален. В этом мире нет двух похожих людей, нет двух повторяющихся событий, нет двух повторяющихся переживаний. В жизни нет та­кой вещи, как повторение. Жизнь непрерывно создает уникальность. Поэтому нет необходимости сравнивать или оценивать. Если вы слушаете Кришнамурти, то вам нужно понимать непосредственно его. Если вы слушае­те меня, то вам нужно слушать непосредственно меня. Если вы слушаете своего соседа, то вам нужно слушать непосредственно его. Если вы слушаете свою жену, то вам нужно слушать непосредственно ее. Если между вами и кем-то еще появляется третий человек, то на­чинаются проблемы и ссоры. Нет необходимости, что­бы появлялся кто-то третий, — наша связь и общение Должны быть прямыми и непосредственными.

 

 

Если я буду стоять перед цветком розы, вспоминать цветы, которые видел вчера, и думать о том, насколько этот цветок похож на вчерашние, я не смогу увидеть этот цветок. Одно несомненно: тень тех цветов, кото­рая возникнет между мной и им, не позволит мне уви­деть этот цветок. И если я хочу увидеть тот цветок, что передо мной, мне нужно забыть обо всех цветах, которые я когда-либо видел. Поставить между мной и им другие цветы будет несправедливо по отношению к этому цветку. Не нужно также хранить воспоминание об этом цветке, иначе завтра, когда вы будете смотреть на какой-нибудь другой цветок, он может встать между вами и новым цветком.