И теология, и мораль, и история, и повседневный опыт учат нас, что, длятого чтобы достичь равновесия, вовсе не следует открывать каких-тоневероятных секретов, поскольку существует один-единственный секрет: смириться. "Примите иго свое, -- повторяют нам они, -- и вы будетесчастливы; станьте просто чем-то, и вы избавитесь от мук". На этом свете всепревращается в ремесло: есть профессионалы времяпрепровождения, чиновникидыхания, сановники упования. Не успеваем мы родиться, а нас уже ждет тот илииной пост: наши карьеры готовятся для нас еще в материнских утробах. Живя вофициальном мире, мы должны занимать в нем какое-то место. Тут действуетбесперебойный механизм судьбы, который дает сбой только в пользу безумцев,не обязанных разделять какое-нибудь верование, примыкать к определеннойорганизации, защищать какую-то идею, осуществлять какое-либо начинание. Стех пор как существует общество, все, кто желал от него отгородиться,подвергались преследованиям и поруганию. Вам простят все при условии, что увас есть ремесло, этот довесок к вашему имени, этот штамп на вашем небытии.Никто не отваживается воскликнуть: "Я не хочу ничего делать!" Общество дажек убийцам относится снисходительнее, чем к умам, освободившимся от тираниипрактической деятельности. Приумножая возможности собственного смирения,отрекаясь от свободы, убивая в себе бродягу, человек сделал свое рабствоболее рафинированным, попал в крепостную зависимость от призраков. Даже своепрезрение и свое бунтарство он культивировал в себе лишь затем, чтобы ониего поработили, поскольку иначе как рабством его зависимость от собственныхвзглядов, поступков и настро- 125 ений назвать нельзя. Выйдя из пещер, он сохранил пещерные суеверия;раньше он был узником пещер, а затем стал строителем пещер. Теперь онувековечивает свою первобытность с большей избирательностью и изощренностью,но в сущности, то огрубляя, то утончая собственную карикатуру, он наглокопирует самого себя. Запас трюков у этого шарлатана иссякает, но на кого-тоего ужимки и гримасы пока еще действуют...
