Как далеко ни продвинулась наша мысль и как ни свободна она сейчас отнаших непосредственных интересов, она все же не отваживается называтьнекоторые вещи своими именами. Если, скажем, мы испытываем перед 250 чем-то страх, она этот страх старается смягчить, щадя нас и льстя нам.Так, когда в череде испытаний нам открывается "рок", она хочет убедить нас,что это некий предел, некая реальность, по ту сторону которой любые поискибессмысленны. Но является ли рок и в самом деле таким пределом и такойреальностью, какой его считает наша мысль? Мы в этом очень сомневаемся, инавязчивость, проявляемая ею в стремлении нас убедить, кажется намподозрительной. Мы догадываемся, что он не может быть конечной инстанцией ичто с его помощью проявляет себя какая-то иная, высшая сила. К каким быуловкам ни прибегала наша мысль, какие бы она ни предпринимала усилия, чтобыутаить от нас эту силу, мы в конечном счете все же распознаем ее и дажебываем в состоянии назвать ее по имени. А то, что казалось самойреальностью, теперь становится просто лицом. Лицом? Даже и не лицом, аличиной, обыкновенной видимостью, которой пользуется эта сила, стремящаясянас истребить, не задевая нас. "Рок" -- это всего лишь маска, как и все остальное, что не являетсясмертью.
