Божественный Император древней Японии— Я был когда-то ещё первым императором Японии. И потом воплощался там не один раз… В последнем Моём воплощении Я родился в императорской семье. С детства Моя жизнь была подчинена одному предназначению — стать Императором. Не просто монархом — обычным человеком, которому волею судьбы досталась высшая власть в стране и который может пользоваться ей, чтобы жить за счёт подданных в удовольствиях и роскоши. Нет, Я должен был стать Божественным Императором, т.е. олицетворением Совершенства для Своего народа. У многих людей в Моей стране была трудная участь, в жизни им выпала тяжёлая работа. Но среди всех них Моя работа была не легче. Те качества воина, которые должен был воспитывать в себе самурай, та честность и следование долгу, которых должен был придерживаться государственный чиновник, та праведность, к которой должен был стремиться любой рядовой гражданин, — всё это должен был являть Собой Император. И Он не мог хоть в чём-то оступиться, хоть в чём-то быть меньшим, чем Совершенство, — ведь Он должен был быть Божественным. Да, Моя жизнь не была жизнью простого смертного: те идеальные качества, к которым люди стремятся годы и которых многие из них так и не достигают из-за потакания своим слабостям и разным «земным» желаниям, — те идеальные качества Я должен был являть Своей жизнью каждую минуту! И Я не мог позволить Себе ни мгновения слабости, в которую многие другие люди погружены большую часть их жизней. Император жил не ради Себя — Он жил ради народа. Он посвящал жизнь Своему народу, являя ему образец безупречности. Такая задача, поставленная передо Мной судьбой, естественным образом сделала Меня человеком, для которого не существовало личных забот, у которого не было личной жизни, но который живёт заботами о жизнях всех вверенных ему людей. Ведь смысл существования Императора — быть для людей высшим идеалом! … Так Я прожил Свою жизнь и таким ушёл из неё — не маленькой «заурядной» душой, погружённой в свои личные проблемы, а великим «Я», разлитым повсюду и заботящимся обо всех. — Но расскажи, пожалуйста, о тех методах и приёмах, которым Тебя обучали в Твои молодые годы, чтобы Ты стал именно Божественным Императором! — Так ведь ты и все вы их прекрасно знаете! Это и есть те методы и приёмы, которым Я и Мы вас обучали!… Впрочем… Я могу рассказать о том, как Меня воспитывали в более раннем детстве… Хотя Я пришёл уже из состояния Божественности, но даже Божественному Сознанию необходимо время, чтобы, воплотившись, соединить Божественное осознание — с растущим и развивающимся физическим телом. Тогда у Меня — мальчика-Императора — было два мудрых Наставника. Один из Них обучал Меня чтению и письму, истории и медитации. Он также учил Меня покою ума и ясности и широте покоя сознания, в котором каждая мысль должна соединяться с Волей и Силой, с Мудростью и Красотой. Он показывал, как красота нескольких слов, соединённых в гармонии, рождает образы, которые потом живут в веках как стихи. Или, как всего несколько иероглифов, написанных на чистом листе, могут заключать в себе великий смысл закона и изменить судьбы страны и людей. Или, как мысль, изложенная на фоне покоя ума и сознания, может нести в себе Силу Намерения Творца. Он учил Меня мыслить, соединяя Сознание с умом тела: делая мозг исправным инструментом, воспринимающим и воспроизводящим в физический мир Божественную Мудрость. Другой Мой Наставник учил Меня высшему искусству воинской доблести. Он был самураем, одним из преданных подданных Моего отца. Именно Его тренировки позволили Божественному Сознанию соединиться с каждой клеточкой Моего физического тела так, чтобы именно Сознание могло управлять движениями тела, делая их или медленными, или молниеносными, подобными взмаху меча или броску стрелы, пущенной из лука. Он научил Меня — на фоне глубочайшего покоя — ощущать до малейшего мгновения тот момент, когда нужно действовать. Мне не было необходимости в Моей жизни уметь владеть мечом. Но навыки этого искусства научили знать тот момент, когда Мои Сила и Воля соединяются в Божественном Намерении и являют безупречное действие. Это — искусство Намерения, когда Воля Творца проявляет Себя на фоне абсолютного покоя и в абсолютно точно заданный момент времени. Оба те Наставника обладали великим мужеством, но учили Меня смирению. Никто, кроме Них, не имел права наносить удары будущему Императору. Оба Они знали, что, стоило бы Мне захотеть, — и каждый из Них поплатился бы жизнью за Свою строгость. Но Они оба имели мужество наносить Мне удары до тех пор, пока не убедились в соединении Моего Божественного Сознания с Моим физическим телом… Их искусство воспитания было великим Мастерством!
|
