ПОМЯННИК 6 страница

...Валерия, около 20 лет, пришла на аборт. Опять же, мама вмешалась: рано рожать тебе, дочь, выучись сначала, получи диплом, устройся в жизни. Ну какую только чушь не говорят! Про­стите за откровенность, но когда я вижу на при­еме молодую женщину с мамой, меня пробирает дрожь. Конечно, я не права, но это уже возникает непроизвольно... Маме противостоял молодой че­ловек Валерии, отец еще не родившегося ребен­ка, который искренне хотел, чтобы она родила ре­бенка. С этим парнем, с его подругой я разгова­ривала и при встречах, и по телефону часами. Это было мучительно. Она несколько раз приходила на аборт, в последний момент спохватывалась и убегала уже из операционной одной из городских клиник. Слава Богу, в конце концов Валерия вста­ла на учет и родила мальчика. С Божией помощью удается кое-что сделать. — За Валерию тоже мо­лились? — Молилась. Господь ее уберег от смерт­ного греха.

Ольга Евгеньевна Гланц не одинока в своих уси­лиях спасти жизни-не увидевших еще свет младен­цев. Ее позицию разделяют и главный врач этой женской консультации, и ее коллеги....

В коридоре консультации, на стене я увидел «кричащий» плакат: окровавленное, будто бы не­доваренное в кипятке, тельце убитого абортом, поджавшего мертвые ножки мальчика. Чьим бра­том, мужем и отцом мог бы быть этот ребенок? Об этом могла бы знать та, которая никогда не услы­шит от него святое слово — «мама».

Евгений Муравлев, г. Курск

 

ЧУДЕСНОЕ ВИДЕНИЕ

Еще до моего рождения Господь сохранил меня от гибели, а мою маму — от смертного греха. Я была четвертым ребенком в семье, и когда мама ходила мною беременная, то дядька ее поругал: «Куда тебе еще рожать!» И она решила делать аборт.

Они строили дом, и мама весь дом — а он был немаленький — мазала одна. Устала и прилегла минут на десять отдохнуть — и тут же задремала. И в этом коротком сне она увидела, что на про­стенке между окон вдруг вырисовалось лицо, а по­том и полностью по пояс Мужчина. Он по-добро­му ей улыбается и говорит: «Ты Меня не бойся!» Мама отвечает: «А я и не боюсь!» — «А ты по­смотри, что тебя ожидает, если ты сделаешь...» (Он не сказал слово «аборт», но имел его ввиду). Мама глянула, а пальцы ее ног свисают над огромной пропастью, у которой нет ни дна, ни краев. Что­бы не упасть туда, она резко отшатнулась назад, и от этого толчка проснулась.

Очнувшись, она стала вспоминать, где же она видела этого Мужчину (лицо Его было ей знако­мо), и вспомнила: у ее мамы в деревне была икона Иисуса Христа — так это был Он, в точности как на иконе. Об этом мне рассказала сама мама, ког­да я, уже взрослой, в тридцать лет пришла к вере.

Татьяна Куликова,

г. Калининск Саратовской области

 

ГОСПОДЬ ЗАЩИЩАЕТ МЛАДЕНЦЕВ

У кабинета врача-гинеколога встретила незна­комую женщину. Перепуганная, какая-то измучен­ная, она сразу обратилась ко мне:

— Вы когда-нибудь аборты делали?

— Нет, ни в коем случае... — машинально ото­звалась я. Сразу осознать, что кто-то может прийти убивать ребенка в то же самое место, куда я прихо­жу узнать о здоровье своего малыша, до чьего рож­дения осталась пара месяцев, — не получалось.

— А я вот все справки собрала, так врачи каж­дый раз то одну справку потеряют, то другую, ни­как не получается аборт сделать... — и всхлипну­ла. Только тут, как говорится, «дошло» до меня. Не буду пересказывать, что именно я ей долго-долго говорила: что это живой ребеночек, что через ка­кой-то месяц она уже почувствует, как он толкается маленькой ножкой, а через год услышит первое «ма­ма»... Убеждения не помогали, она в исступлении повторяла: «Но ведь он меня бросил, как же я его ребенка оставлю...» В кабинет врача нас вызвали одновременно. На возмущенные крики женщины врач невозмутимо заявила: «Ну, раз вы так хотите... Вот только стоило вам сегодня прийти — у нас ап­парат сломался, аборт сделать не можем». «Как Гос­подь защищает этого ребенка!» — подумалось мне. Однако женщина продолжала настаивать.

— Ну, тогда поезжайте в... — врач назвала но­мер близлежащей клиники.

— Вы же живете рядом, знаете, как доехать?

— Да, я живу рядом... А как туда ехать?

Тут уже переглянулись все находящиеся в каби­нете. Помнится, акушерка долго рисовала ей план расположения домов, трамвайные остановки, а она все твердила с изумленными глазами: «Не пони­маю... Не понимаю...» Так она и ушла, «не поняв». Мне удалось передать ей икону «Утешительница абортированных младенцев», которую она крепко прижала к груди. И хочется верить, что Матерь Божия спасла этого малыша.

 

+ + +

Наталья, 27-летняя мать полуторагодовалой доч­ки, уверовала и решила оставить прежнюю жизнь. Господь попустил ей серьезное испытание: через пару дней после своего первого Причастия она уз­нала, что беременна. Справившись с сомнениями, отстояв перед родственниками право на жизнь сво­его малыша, Наталья уже присматривала бельиш­ко для кроватки новорожденного в магазине, как вдруг встретила подругу из «прошлого». В преды­дущие встречи Наталья не внимала ее уверениям из серии «бери от жизни все». А тут...

Подруга рассказала о новой интересной и де­нежной работе, продемонстрировала кучу золотых украшений, пригласила в кафе, разговоры о том, о сем... Подтекст разговора был ясен: хочешь так же жить — избавляйся от ребенка. И Наталья, про­шедшая через столько испытаний,... согласилась. Решено было: наутро она поедет «на операцию», а подружка посидит с дочкой. Утром Наталья со­брала вещи в сумку, взяла деньги и подошла к ико­нам.

— Господи, Господи, — говорила она. — Если сможешь меня когда-нибудь простить, прости. Я не знаю, что со мной, но я иду убивать своего ребеночка. Я такая дрянь, Господи... Вздохнув, набрала номер подружки: «Ты идешь?» А в ответ раздалось какое-то безсвязное бормотание; един­ственное, что Наталья поняла — «уезжаю из горо­да». Связь оборвалась.

Испуганная Наталья побежала к подружкиной родне. Выяснилась жуткая вещь: подруга, сама мать ребенка-дошкольника, в упоении от «свалив­шихся на голову» денег умудрилась проиграть зна­чительную сумму и теперь будет скрываться! Че­рез день Наталья, очнувшись от наваждения, пом­чалась на исповедь и не успокоилась, пока не ус­лышала над своей головой, покрытой епитрахи­лью: «Прощаю и разрешаю...»

Юлия Кулакова, г. Самара

 

ПУСТЬ ОН УВИДИТ СОЛНЦЕ!..

Остановись! Пусть он увидит солнце\ Услышит шум весеннего дождя И будет в час счастливейший безсонницы Смотреть на звезды, глаз не отводя. Тебе легко не дать ему родиться, Тебя не станут за руки держать.

Ведь он не может даже защититься,

Не может крикнуть, встать и убежать!

И разве не могла б ты поделиться

С ним миром, лаской, домом и теплом?

И если надо, даже потесниться

И дать ему местечко за столом.

Быть может он, не кто другой, а этот,

Чья жизнь теперь на ниточке висит,

Окажется ученым иль поэтом,

И целый мир о нем заговорит.

... А знаешь, незнакомая моя доченька, где я впер­вые увидела эти стихи? На стене в женской консуль­тации обычной районной поликлиники, рядом с плакатом о вреде аборта. Ты не поверишь, но двад­цать семь лет назад так и было: женщин не только не убеждали делать аборт, но и хоть как-то, хоть где-то пытались остановить. И, может быть, вот эти пронзительные строчки:

«Ведь он не может даже защититься,

Не может крикнуть, встать и убежать!»,

— ударили болью в чье-то сердце; может быть, хоть одна из десятков женщин остановилась — и ушла, не переступив порог абортария.

«Ведь он не может даже защититься...», — до­ченька, да ведь это и о твоем ребеночке сказано! Он еще маленький-маленький, тепленький мягкий комочек без ручек и ножек, — но это только так кажется. Все у него уже есть, подожди немножеч­ко, и крохотные ручки обозначатся, изваянные ис­кусной рукой Творца. И маленькие ножки станут легонько ударять время от времени в стенки твоего живота — он, твой малыш, изнутри будет сту­чаться к тебе, вновь и вновь напоминая о себе: мамочка, я с тобой! Я расту, я живу!

Девочка моя, в чем, скажи, провинился он пе­ред тобой? За что обрекла ты его на мучитель­ную казнь?

За то, что будет незаконнорожденным? Что за­чат где-то в пьяной компании, неизвестно даже от кого? За то, что стыдно смотреть в глаза досужим соседям? Да ведь это ты согрешила, это твой грех. За что же ему — умирать?

За то ли, что на работе второй год не платят даже нищенскую зарплату и ты не знаешь, как себя прокормить? А не встанет ли поперек горла поли­тый младенческой кровью хлебушек? Разве он ви­новат в том, что приходится жить в нужде! Радость моя, да ведь никому не приносили ни счастья, ни богатства слезы и кровь убиенных детей. Не с чу­жих слов знаю: в голоде и холоде, в нужде и беде — все равно легче с детьми! С ними и поплачешь и утешишься, и Ангел Господень могучим крылом своим не раз и не два отведет от семьи самые лю­тые напасти. Только помолишься Богу, воздохнешь покаянно: «Господи, по грехам моим и не такой бы муки я достойна! Прости меня, Господи, только деточек моих пожалей!..» — и откуда что возьмет­ся, в одночасье решатся неразрешимые проблемы, и помощь придет — откуда не ждала и не гадала. И Пресвятая Богородица уврачует душевные раны, нанесенные безжалостными людьми. Прости им, Господи, не ведают бо, что творят!

...За то ли казнишь свое малое чадо, что помеша­ет тебе учиться? За то ли, что станет преградой на пути к профессиональной карьере? Да знаешь ли ты, бедная, сколько женщин вот так приносили своих не­рожденных чад «на алтарь науки» — и оставались ни с чем? Дитя погубили, а институт все равно при­шлось покинуть. Или уже с новеньким дипломом мыкались в поисках работы — и всюду слышали ответ: «не требуются»... Тебя Господь востребовал к высшему призванию Материнства, дал тебе вели­чайший дар — а ты не талант в землю зарываешь, как раб лукавый и нерадивый, но собственное дитя!

...Доченька моя незнакомая, сестра возлюблен­ная во Господе, родная моя — остановись! Еще не поздно повернуться и уйти, и позабыть как жут­кий сон саму дорогу в это больничное отделение.

Пусть он увидит солнце!

Ольга Ларькина

 

Не участвуйте в делах тьмы...

 

(из писем в редакцию)

 

 

СКРЫТОЕ УБИЙСТВО

В одном из многочисленных писем, прислан­ных по поводу молебна Вифлеемским младенцам-мученикам, был затронут вопрос, который, я ду­маю, актуален для многих верующих женщин. Речь идет о скрытом убийстве зачатых младен­цев во время предохранения абортивными сред­ствами. Моя корреспондентка написала о том, как несколько лет назад она побывала у прозор­ливой старицы, и та открыла ей, что она погуби­ла гораздо больше душ (назвала конкретное чис­ло), чем считала, потому что предохранялась абортивными средствами.

Страшно осознавать, но грех детоубийства во утробе матери лежит тяжелым камнем и на тех, кто, например, пользовался внутриматочной спиралью, ибо она губит уже оплодотворенную яйцеклетку, то есть автоматически совершает мини-аборт.

После очередного молебна младенцам-мучени­кам ко мне подошла женщина и спросила, нужно ли ей заказывать о своем здравии этот молебен, если абортов она не делала, но у нее стояла спи­раль? Конечно, нужно. И так же необходимо мо­литься о загубленных младенческих душах, как и после явного аборта.

Кроме того, тем, кто пользовался абортивными средствами во время предохранения, надо подойти к священнику и попросить, чтобы он прочитал по требнику специальную очистительную молитву жене, егда извержет младенца. К сожалению, не все еще знают, что после аборта, выкидыша, искусственных родов, если уж случился такой страшный грех, жен­щина обязана прийти в церковь за этой очиститель­ной молитвой. В противном случае ей не только нельзя причащаться, но и входить в храм. Как нельзя и приступать к церковным таинствам, имея внутри спираль — орудие казни нерожденных младенцев.

Скрытое убийство зачатых младенцев страшнее явного. Ведь женщина в этом случае уже даже не знает, сколько абортов она уже сделала, сколько жизней отняла, ибо оно притупляет осознание гре­ха (некоторые и не считают это убийством), а сле­довательно, и препятствует истинному покаянию, слезам раскаяния, через которые только и можем мы спасти свою душу.

Иерей Сергий Гусельников,

клирик Кирилло-Мефодиевского собора г. Самары

 

 

...ГУБИТ И САМУЮ ДУШУ ЕГО

...Я совсем не понимаю, что творится сейчас с вра­чами. Как монах я не хотел вникать в это, однако мои прихожанки приходят ко мне и рассказывают. Ока­зывается, почти каждой беременной женщине, если она заболеет, предлагают сделать аборт, говорят: ребенок родится уродом. Это что — диверсия?

Сколько детей родилось у знакомых нам прихо­жан (отец Иоанн служит на подворье монастыря в храме Святой Троицы в Останкино) под эти угро­зы — какие все прекрасные дети!

Иногда меня спрашивают: а если нет средств к содержанию ребенка, что же, лучше его родить и отдать в детдом? Конечно, лучше! Таким обра­зом ребенок получает право на жизнь, а ты не со­грешаешь смертно, не нарушишь заповедь «не убий»! Говорят об эмансипации и о правах, а как насчет главного права ребенка — на жизнь? И я имею в виду не только жизнь телесную, но то, что ждет нас за ней — жизнь вечную.

Знает ли женщина, убивая своего младенца в утробе своей, что она губит не только тело его — мне и говорить не хочется, все и так знают, что сколько бы ни было ему от зачатия, день или неде­ля, он уже человек, существо, имеющее душу! — но губит и самую душу его? Ведь некрещеных младен­цев ждет то же, что и некрещеных взрослых — их не отпевают в храме!

Разговоры о планировании семьи, спиралях и противозачаточных средствах я считаю изобре­тением какой-то адской машины! Не могу понять, но творится что-то невообразимое.

Иеромонах Иоанн, Оптина пустынь

 

«ПЛАМЕННЫЕ МЛАДЕНЦЫ»

Мало кто знает, что на Руси, в богоспасаемом вятском крае, существовал пеший крестный ход к месту трагической гибели трех малолетних братиков. Верующие шли из Вятки, Слободского, Белой Холуницы через Климковку до деревни Под­горено, поэтому раньше крестный ход назывался Климковским.

История гибели трех малолетних братьев тако­ва. 20 января 1883 года в починке Подгорском Пет­ропавловского прихода (центр — село Елево) отец многодетного семейства Георгий Воронин, не вынеся голодного плача детей, в помутнении рассуд­ка зарубил в подполе топором, а затем бросил в огонь своих младших сыновей: Димитрия 7-ми лет, Илюшу 4-х лет и двухлетнего Василия.

(Страшное зрелище! Но менее чудовищными убийцами являемся и мы, избавляясь от своих зат­репетавших под сердцем детей).

Старожилы сказывают, что в момент сожжения младенческих тел из печи выпорхнули три голубя, указывая на знамение Божие.

Убиенные мальчики стали почитаться как свя­тые мученики. В их память были сооружены три часовни, написана икона с ликами одноименных им православных святых — Василия Великого, Димит­рия Солунского и Илии Пророка. К месту гибели детей каждый год стекались паломники из градов и весей вятской земли. Они молились о своих нуж­дах, брали чудодейственную воду из колодца воз­ле дома, где жила семья Ворониных, приносили по­каяние и получали исцеление от недугов.

Икона Небесных Покровителей мальчиков на­ходилась в Петропавловской церкви села Елево, где были крещены замученные крошки, где их причащали. Есть свидетельства о чудесах от этой иконы.

После закрытия Елевского храма образ хранил­ся у одной из прихожанок, которая с большой нео­хотой, после долгих упрашиваний настоятеля Всехсвятской церкви города Белая Холуница Кировской области передала ее храму, объяснив причину свое­го упорства тем, что ей велено было вернуть икону в Елевскую церковь, когда та вновь откроется. В на­стоящее время Елевская святыня поругана и бездей­ствует, но местные жители ее почитают, молятся у заброшенных стен — значит, храм существует.

В 1962 году по постановлению правительства было прекращено народное хождение на реку Ве­ликую. Следующим пунктом было запрещение Климковского крестного хода. Святые часовенки разрушили, колодец перепахали.

И вот в 2000 году по благословению архиепис­копа Вятского и Слободского Хрисанфа крестный ход к «Пламенным младенцам» возобновился.

Он выходит ежегодно из города Белая Холуница

от церкви Всех Святых (это

Начиная с 2001 года, по благослове­нию архиепископа Вятского и Слободс­кого Хрисанфа, крест­ный ход к «Пламен­ным младенцам» бу­дет налагаться духов-

никами как епитимия

для делавших аборты женщин и советчиков к это­му богопротивному делу: мужей, врачей и других «доброжелателей», чьими «благими» советами вы­мощена дорога в ад. А также для тех, кто прини­мал противозачаточные таблетки, потому что это то же детоубийство, только на первых часах бере­менности.

Очень важно поднять на такую молитву детей. Берите в крестное шествие к «Пламенным младен­цам» своих детей, православные, — сыновей и до­чек. Если чистые детские души будут заняты бла­гим деланием, у них не останется ни времени, ни сил на грехи, которыми так богато наше развращенное время. Дети, которые молятся за своих нерожден­ных братиков и сестричек, в будущем никогда не станут сами детоубийцами.

Дни памяти «Пламенных младенцев»: 20 янва­ря/2 февраля (день гибели) и 20 июля/2 августа, ког­да Святая Церковь празднует память Пророка Илии (по имени 'одного из детей). Начиная с 2001 года, крестный ход, как в прежние времена, будет выходить в путь в Ильин день.

Анна Ильинская

 

ПОД ЗАЩИТОЙ ГОСУДАРЯ

Принятое в правление Царя-мученика Николая II законодательство было совершенным и основано на Законе Божием и заповедях Божиих. Так, прерыва­ние беременности было запрещено. Многодетные матери и семьи поощрялись. Человек, находясь еще в утробе матери, чувствовал заботу Государя.

Однажды Николаю II сообщили, что у одного из низших чинов появилась тройня. Он одарил детей детским приданым и тремя нательными крестика­ми с разными по цвету гайтанчиками. Вызвав отца семейства, сообщил ему, что отныне он будет полу­чать дополнительно 40 рублей ежемесячно. Стояв­ший рядом с Государем Цесаревич Алексей сказал:

«А от меня ты будешь получать ежемесячно еще 70 рублей».

Не стало Царя. И что же? В 1920 году из Женевы приехала «железная леди революции» В. Лебедева с требованием об обязательном производстве абор­тов врачами-гинекологами женщинам России, с тре­бованием убеждать женщин, что это полезно для их здоровья!

В ноябре 1920 года находя-тщимся на одре болезни Ле­ниным был подписан декрет об обязательном производ­стве абортов. Врачей-гине­кологов, отказывающихся производить эти операции и убеждать женщин в пользе этого, увольняли.

У нас и ныне обязывают всех врачей-гинекологов производить аборты, и со­ставлен график в женских консультациях, по которо­му они обязаны в абортариях

убивать младенцев с согласия матерей этих неродившихся малышей.

Убийство Царя имело много далеких целей, в том числе и разрушение семьи. Троцкий писал в 30-х го­дах: «Опять Россия стала буржуазной, снова в ней культ семьи». Они хотели уничтожить семью. Семья — малая Церковь, и таким, образом осуществлялось разрушение всей Церкви. Семья Царя — образец се­мьи, икона семьи. Но остается надежда на то, что сейчас, когда уничтожение семьи достигает преде­ла, совершившаяся наконец канонизация Царя ста­нет как бы собиранием русского народа в единую се­мью и возвращением блудного сына к отцу своему.

 

СЛОВО ПАСТЫРЯ

Вскоре после рождения Богомладенца Христа царь Ирод, который правил в то время в Иудее, зная, что родился будущий Царь, повелел найти Младеца, чтобы предать Его смерти, дабы не было претенден­тов на царский престол. Когда же поиски не увенча­лись успехом, повелел умертвить всех младенцев до 2 лет, живших тогда в городе Вифлееме. Так за один день были убиты 14 тысяч вифлеемских младенцев.

Сегодня мы с вами уже почти догнали царя Иро­да, так как убиваем ежедневно по всей России око­ло тринадцати тысяч младенчиков!

Но у него был всего один такой день в жизни, а у нас — каждый день такой!

Сейчас много говорят о возрождении России. С чего его начинать? Для того, чтобы начать воз­рождать экономику, культуру, надо перестать совер­шать самые страшные грехи. Мы должны перестать убивать своих детей!.. Кровь убитых младенцев па­дает на весь род убийцы. Дитя рождается, а над ним уже тяготеет преступление родителей, и от этого гре­ха дети обычно становятся неуправляемыми. Кто окружает ребенка сейчас? Отец и мать — убийцы братика, сестренки. Приходит в гости тетя — тетя тоже убийца. Есть бабушка — и бабушка убийца. Все — убийцы! Какие вырастут дети?!

Страшно то, что некогда Святая, Русь превра­тилась в страну убийц!

Вот он — ответ на этот мучительный вопрос, терзающий в последние годы многих, почему мы теперь — с Богом — зажили хуже, чем тогда — без Бога? Потому что теперь, когда отверсты двери тысяч храмов, к этим дверям струятся лишь тонень­кие ручейки из моря русского народа. А реки из этого моря текут к иным дверям: к дверям рестора­нов, баров, казино, дискотек, секс-шопов, аборта­риев. И удивляться надо не тому, что жизнь стала хуже, а тому, что мы еще вообще живы. При всех-то наших программах полового воспитания, алко­голизме, гомосексуализме, проституции, наркома­нии и прочих мерзостях, из которых наимерзостнейшая, конечно же, массовая бойня своих соб­ственных, не успевших родиться детей. И при всем этом — еще живы! Вот чему следует удивляться безмерно — долготерпению Божию!

Призвание врачей — спасать жизнь. Каким же странным образом оно перевернулось с ног на го­лову, и врачи стали творить прямо противополож­ное — губить жизнь?

Врачи! Будьте честны, расскажите своим паци­енткам обо всем, что их ожидает во время аборта и после него. Только называйте вещи своими имена­ми: ребенка — ребенком, а не «продуктом беремен­ности», убийство — убийством, а не восстановлени­ем менструального цикла» и т.д. Расскажите обо всех осложнениях после аборта, о воспалительных и инфекционных заболеваниях, о том, что легаль­ность аборта отнюдь не делает его безопасным. На этот счет существует прямо какой-то заговор молча­ния. Например, при аборте может развиться крово­течение. Если под рукой врача не оказывается не­обходимого количества донорской крови, смерть не­избежна. Но причиной смерти называется потеря крови, а не аборт. Иногда и донорская кровь не пре­дотвращает смерть, а лишь отдаляет ее. Например, после переливания крови женщина заболевает сы­вороточным гепатитом и через несколько месяцев умирает. Диагноз ставят — «гепатит», но дей­ствительная причина смерти — аборт!

Врачи! Расскажите своим пациенткам и о многом другом, что вы знаете лучше меня: во сколько раз возрастет у них вероятность выкидышей и преждевременных родов при следующей беремен­ности, как отразится убийство этого ребенка на здо­ровье их будущих детей, если они будут. А, может быть, больше уже детей у них не будет! И об этом расскажите! Может быть, этот ребеночек, которого мама сейчас собирается убить, окажется и единственным, и никогда уже не познает она без­мерного материнского счастья — прижать к груди теплое, родное маленькое дитя, увидеть его довер­чивые, широко открытые глаза, услышать детский лепет, и среди этого лепета — первое слово: «Мама!» Дайте этой маме посмотреть, как бьется сердце ее малыша! Если же и после всего этого найдется та­кая мать, которая будет продолжать настаивать на аборте, что делать тогда? Но есть и тут выход без убийства. Пусть родит и отдаст в детский дом: «Не желаешь воспитывать сама — воспитают другие, только не убивай!»

Как легкомысленно звучат сегодня наши оправ­дания и самоизвинения: «Надо было закончить ин­ститут», «Не хотелось плодить нищету», «Ребеночек мог больным родиться» или «Мать могла при родах умереть»... Надо тебе закончить институт — так сна­чала закончи, а потом уж вступай в брак и рожай де­тей. Не хочешь плодить нищету — не плоди, кто зас­тавляет? Живи целомудренно! Но если уж не устояла и зачался младенчик, — зачем же его убивать?!.

Врачи находят, что ребенок может родиться больным — но ведь врачи, случается, и ошибают­ся! Пусть родится, если и впрямь окажется боль­ной — тогда и убьешь! Новорожденного жалко? Почему же нерожденного — еще более маленько­го и беззащитного — не жалко?! И еще: если бо­лезнь - достаточная причина, чтобы убить чело­века, давайте тогда поубиваем всех больных, осо­бенно безнадежных в первую очередь — уж они-то точно и явно мучаются и нам сколько хлопот до­ставляют! Если можно убивать детей, которые еще только предположительно могут оказаться боль­ными — тогда этих-то и подавно следует убить! Ну что ж, давайте поотрываем им руки-ноги, или по­бросаем в котлы с соляным раствором...

Говорят: роды в некоторых случаях ставят под угрозу здоровье и жизнь матери. На войне спаса­ют других, чужих людей, рискуя жизнью. Почему же мать не может рискнуть жизнью, спасая свое родное дитя? Она же — мать! Умрет?! Но если ум­рет, спасая своего ребенка, так за такое самопо­жертвование скорее всего сподобится рая, а если умрет детоубийцей — где окажется?..

Как бы она ни бодрилась и ни говорила себе, что это необходимо и иного выхода нет, — аборт всегда вызывает у женщины глубокие пережива­ния, чувство боли, стыда и невосполнимой утраты. Когда она беременеет, что бы там ни говорили ей «умные люди» о «скоплении клеток» или о «комоч­ке», какими бы доводами рассудка она сама себя ни уговаривала, — душа ее твердо знает, и в под­сознании это четко отпечатано, что в ее теле рас­тет ребенок! И если она изменяет своему призва­нию и принимает решение прервать эту заро­дившуюся в ней жизнь, это оскверняет основу ос­нов ее женской природы.

Женщины России! Когда ваших детей убивали в Афганистане и Чечне, вашему возмущению не было предела, и это хорошо: надо возмущаться несправед­ливости, насилию и злу, где бы они ни встречались! Но там все-таки гибли ежедневно единицы, десятки людей. А здесь в России — гибнут ежедневно около тринадцати тысяч, каждый день уходит из жизни целая дивизия! Гибнут в зверских мучениях, не снив­шихся никаким душманам! Гибнут самые безза­щитные, не способные даже позвать на помощь! Уби­ваются с согласия их родных матерей, и в ответ на эти вопиющие проявления зла — гробовое молчание, за исключением редких протестующих голосов.

Люди русские! И мужчины, и женщины! Родные! Всем нам надо прозреть и понять, что на террито­рии нашего родного Отечества идет необъявлен­ная война: на одной стороне — взрослые, на дру­гой — их не успевшие родиться дети. Эта война имеет ту особенность, что в ней нет и не может быть выигравшей стороны. Дети гибнут сразу и очевидно, массово, без всякого сопротивления. Взрослые отделываются поначалу ранениями. Пос­ле первых военных «удач», их ожидает гнетущий «поствоенный синдром», превращающий их в ду­шевных, а часто — ив физических калек.

Зачем нам эта война без победителей?! Родные! Заключим скорее мир — с Господом, с нашими деть­ми — перестанем убивать наших детишек, наших будущих соотечественников, наше будущее. Ведь если через лет пятьдесят по просторам России бу­дут блуждать толпы инородных пришельцев, а ос­татки русских будут им прислуживать, это будет только наша вина, вина и мужчин и женщин, вина тех, кто не хочет становиться отцом и матерью. Но тогда и пенять не на кого!

Священник Александр Захаров

 

Покаяние

 

 

Что же делать тем, кому совесть не дает покоя?

 

Прежде всего осознать тяжесть этого греха и принести покаяние на исповеди. Надо также попросить священника дать епитимью - церковное наказание для исправления человека, которое при­влекает милость Божию.

Епитимья носит не искупительный, а дисципли­нарный характер и сообразуется с духовным и те­лесным состоянием кающегося, она строго индиви­дуальна. Епитимия, данная одному, не может быть автоматически перенесена на всех. Имеют значе­ние возраст, состояние здоровья, степень воцерковленности кающегося и многое другое, включая вне­шние обстоятельства.

Но что еще возможно, кроме исповеди и епити­мий, назначенных священником? Здравый смысл подсказывает, что те, кто избавлялись от детей, дол­жны, принеся покаяние... их рожать: «жена (...) спа­сется через чадородие, если пребудет в вере и люб­ви и в святости с целомудрием» (1 Тим., 2, 14-15). К сожалению, этот спасительный и наиболее вер­ный путь для большинства кающихся уже невозмо­жен по возрасту. Но у тех, кто раскаивается в грехе детоубийства, иногда есть взрослые дети, которые должны перестать делать аборты. Хоть поздно, пусть даже во втором поколении, но прервется эта цепочка преемственности греха.

Обычно жизнь людей, погубивших младенцев в утробе, омрачается различными скорбями: одино­чество, бездетность, семейные проблемы, трудно­сти с воспитанием детей, расстройство душевного и телесного здоровья, бедность. Часто человек не может избавиться от гнетущего чувства зря про­житой жизни.

Но есть еще один способ облегчить свою совесть. Ежедневно в России совершаются тысячи абортов, причем не где-то в отдаленном месте, а рядом с нами: на соседней улице, в соседнем доме, в ближнем подъезде. Многие из тех, кто идёт в абортарий, де­лают это неосознанно. Кто по молодости, по глупо­сти, по незнанию, кто под влиянием стечения сию­минутных обстоятельств, под внешним давлением или даже просто так, потому что посоветовала под­ружка или родственница. Часто в трудной ситуации рядом не оказывается человека, который может ска­зать правду, объяснить, в чем дело, оказать мораль­ную, а может быть, и материальную поддержку. Та­ким человеком можете стать вы. Не надо думать, что нужно многое. Часто бывает достаточно про­явить любовь, объяснить и рассказать о возможных необратимых последствиях аборта, о том, что это грех. Иногда бывает достаточно подарить человеку пачку пеленок, чтобы остановить от убийства свое­го ребенка. И дело не только в стоимости самих пе­ленок, а прежде всего в живом участии. Представь­те себе, как мало нужно, чтобы спасти человечес­кую жизнь, и не только жизнь этого несчастного ре­бенка, но всех его будущих детей и внуков.