Глава 11. Со стороны виднее 13 страница

Надо идти. Уже слишком поздно. Если я сейчас кому-нибудь попадусь, плохо будет. Я ведь не из тех, кто после отбоя по школе разгуливает. Я отрываюсь от приятной шершавой прохлады и иду по коридору подземелий к лестнице. Кое-что мне во всем этом непонятно. А именно: где Дамблдор? Снейп ведь наверняка не впервые в таком состоянии возвращается. Скорее всего, выпил какое-нибудь зелье, чтобы хватило сил до школы добраться. Я слышал обрывок разговора. Точнее, самый конец. Ясно, что Снейп говорил именно с директором. Так почему же директор не пришел? Почему предпочел мучить его разговором через каминную сеть? Потому что Снейп «вполне способен разобраться самостоятельно»? Нет, он, конечно, человек тяжелый. Но Дамблдор старше его раза в четыре! Уж он-то может как-то повлиять! Или ему просто наплевать? Лишь бы сведения приносил и не помер при этом?

Не имею понятия, где сейчас Дамблдор. У себя, наверное. Как бы то ни было, это к лучшему. Если бы он попался мне навстречу, я бы на него наорал. Да, именно такое у меня сейчас желание – наорать на директора. Я зажимаю рот руками, сдерживая подступающий хохот. Представляю себе содержание письма, которое получила бы бабушка после такого! Интересно, меня бы исключили или просто назначили отработку до окончания школы?

Да и наплевать. Я бы согласился и на отработку. Если бы только мне можно было снова сюда приходить.

Возле поворота недалеко от лестницы дорогу мне внезапно преграждает Кровавый Барон. Я нервно сглатываю и отступаю на шаг. Ну все… Сейчас он кого-нибудь позовет и будет плохо. Наш сэр Николас обычно в таких случаях притворяется слепым, но от слизеринского призрака такого ждать не приходится.

Барон парит в воздухе и смотрит на меня выпученными глазами сверху вниз без какого-либо выражения и вдруг очень тихо и как-то угрожающе произносит:

– Идите за мной.

Не дожидаясь ответа, он поворачивается ко мне спиной и исчезает за углом. Долго я не раздумываю и бросаюсь за ним.

По замку мы пробираемся какими-то окольными путями, о существовании большей части которых я даже не подозревал. Он плывет вперед так стремительно, что я с трудом за ним поспеваю. Вдруг в отдалении слышится голос Филча, болтающего со своей облезлой кошкой, и Барон знаком приказывает мне замереть на месте и на несколько секунд исчезает. До меня доносятся голоса их обоих, а потом Филч, очевидно, уходит. Барон возвращается, и мы продолжаем путь. Неподалеку от гриффиндорской башни он резко останавливается и равнодушно говорит:

– Дальше доберетесь сами.

– Да, сэр, – соглашаюсь я. – Большое спасибо за помощь.

Кровавый Барон окидывает меня презрительным взглядом, коротко кивает и величественно уплывает в сторону подземелий. Прежде чем пойти к башне я некоторое время смотрю ему вслед. Как мало мы все-таки знаем о слизеринцах.

__________________________________________________________________________

¹ – Зеленые зелья
Это, наверное, самые первые зелья, которые я изучил в своей жизни и состав которых мог оттарабанить без запинки уже лет в семь.
Зелья позволяет нейтрализовать воздействие заклятия Круциатус. Различаются по степени интенсивности – чем сильнее зелье, тем темнее его цвет.
При приеме мгновенно облегчает состояние – почти полностью избавляет от тремора и болезненных ощущений. Зато наступает сильная слабость, а через десять минут – глубокий сон, которому невозможно сопротивляться. Продолжительность сна зависит от силы зелья и составляет от десяти минут до трех суток. Понятно, что чем хуже досталось, тем более сильное зелье нужно принимать.
Сложность приготовления и количество ингредиентов также обуславливаются силой зелья. «Трехсуточное» зелье считается максимальным. Теоретически можно приготовить и более сильное, однако для пострадавшего это уже не будет иметь никакого смысла. Доказано моими родителями.

Глава 25. Зачем вы так со мной?

Дядя Элджи прибыл сегодня днем. Вот уж не думал, что он так быстро среагирует на мое письмо. Бабушка тут же взяла его в оборот, и до вечера у меня не было никакой возможности с ним поговорить. Надеюсь, он ей ничего не ляпнет о моем заказе. Не должен. Дед не раз говорил, что среди Лонгботтомов дураков нет. Остается надеяться, что он не заблуждался.

Элджи, оказывается, сейчас мотается между Южной Америкой, Африкой и Новой Зеландией. Вот уж не думал, что его туда занесет. Когда я был маленьким, дядя мне рассказывал, что в Новой Зеландии однажды случилась жуткая эпидемия, из-за которой погибли абсолютно все волшебники, которые там на тот момент жили. Один только в живых остался, да и тот не местный. С тех пор волшебники вообще там селиться боятся, опасаясь повторения. Даже из Австралии многие уехали, хотя ее эпидемия не затронула. А дядя мой – человек то ли бесстрашный, то ли ненормальный, вот и бродит по тамошним лесам, разыскивая редкие растения.

Дожидаясь, пока дядя Элджи освободится от бабушки, я сижу в библиотеке и мучаю Патронуса. Мне удается донести до него свои мысли, но передает он их пока как-то коряво, проглатывая часть слогов. С каждым разом получается все лучше, но это только половина дела. Что мне толку от Патронуса, который кувыркается по комнате и болтает? Надо научиться отправлять его на большие расстояния – в конкретное место или к конкретному человеку, а это даже сложнее, чем сделать его говорящим.

Очередной Патронус, пробубнив что-то невнятное, растворяется в воздухе, и я ругаюсь сквозь зубы. Услышав скрип, я оборачиваюсь.

– На твоем месте я бы так не напрягался, – замечает дядя Элджи, аккуратно закрывая дверь. – Патронусы не терпят морального давления, а с таким выражением лица, как у тебя сейчас, счастливые события не вспоминают.

– Просто у нас с тобой разные понятия о счастье, – говорю я. – Ты привез то, что я просил?

– Прежде чем я отвечу, давай поговорим, – предлагает дядя и ищет глазами, где бы присесть. С этим у меня сложно. Взмахом палочки я убираю с одного из кресел груду книг, и дядя с некоторой опаской усаживается: – Благодарю, Невилл. Для начала я хотел бы узнать, зачем тебе эти семена.

– А если я не буду отвечать?

– Тогда ты их не получишь, – благожелательно сообщает он.

– Мне, в общем-то, скрывать нечего, – я пожимаю плечами. – О войне ты знаешь. В сентябре я поеду в школу, где полно Пожирателей смерти. Поскольку Непростительные заклятия я глубоко презираю и даже пытаться не собираюсь использовать, а обычных боевых заклинаний может быть недостаточно, мне нужно какое-то дополнительное оружие. Заметь, для защиты, а не для убийства, поскольку я не просил тебя привезти, например, Альенату.

– Избави Мерлин! Да я бы в жизни такую просьбу исполнять не стал!– восклицает дядя и продолжает уже спокойней: – То, что ты говоришь, звучит резонно. Но ты сам должен понимать, что для выращивания всех тех растений, что ты просил, требуется специальное разрешение Министерства, и причина должна быть действительно серьезной.

– Куда уж серьезней?

– Это верно. Надеюсь, ты хотя бы поставишь в известность своего преподавателя?

– Естественно, – фыркаю я. – Иначе, где я буду их выращивать? В спальне, что ли?

– Остроумно, – ворчит дядя Элджи, – очень остроумно. Ладно уж, держи, – он один за другим выкладывает на стол пакетики с семенами, озвучивая и комментируя названия каждого: – Инвизиас¹ – и даже приближаться к нему не смей без защиты! Мембрум Торпео² – не верю, что я это делаю! Ризус Моверия³ – узнаю, что это попало в руки кому-то из детей, отрежу нос!

Это ворчание быстро начинает меня утомлять. Ну, в самом деле, если бы он считал меня настолько безответственным, то вообще не стал бы ничего привозить! Так для чего тогда сейчас все это устраивать? Мне и самому все свойства этих растений известны. Он же не думает, что мы со Спраут начнем высаживать их в школьном дворе! Нам ведь еще нужно, чтобы никто из Пожирателей ничего не заметил. У Кэрроу рожи тупые, думаю, они и сами не лучше, а вот со Снейпом придется вести себя очень осторожно. Но Спраут работает в школе дольше, чем он, уверен, у нее найдется тепленькое местечко для всех этих семян и ростков.

– Невилл! – перед моими глазами появляются темные, покрытые следами от ожогов, мозолистые пальцы и одуряюще громко щелкают. – Ты уснул, что ли? Ты вообще слышал, что я тебе говорю?

– Слышал, дядя, не беспокойся, – морщусь я. – Не нужно читать мне лекции, мы не в школе, и ты не преподаватель гербологии. Между прочим, Спраут утверждает, что я – ее лучший ученик за все время работы в Хогвартсе. А ведь ты тоже у нее учился.

– Тогда был жив ее муж, и она уделяла больше времени личной жизни, чем должностным обязанностям, – возражает дядя Элджи. – Впрочем, ладно. Будем считать, что ты знаешь, что делаешь. Это, во всяком случае, не смертельно, а там у вас и целитель есть, и зельевары.

– Вот именно, – подтверждаю я.

– Ну, а в целом… – дядя теребит редеющие волосы и неуверенно смотрит на меня, – в целом ты как?

– Нормально, – я слегка пожимаю плечами.

– Ты же… – он запинается, – ты понимаешь, о чем я спрашиваю…

– Понимаю. Но мне сейчас не до этого, сам видишь.

– Ясно, – он заметно расслабляется и веселеет.

– А даже если бы у меня появилась личная жизнь, не думаю, что я стал бы тебе докладываться, – добавляю я с вежливой улыбкой.

– Личная… кхм… – дядино лицо начинает покрываться красными пятнами.

– Забавно, три года назад ты был более красноречив, – замечаю я, с любопытством наблюдая за ним.

– И я надеюсь, ты помнишь…

– О, да, я помню! Я вообще на память уже давно не жалуюсь. Мы с ней, так сказать, нашли общий язык. А твои слова, по правде говоря, в нее буквально врезались.

– Что ты хочешь этим сказать? – подозрительно спрашивает он.

– Мне не хочется это обсуждать, – отрезаю я. – Только хочется, чтобы ты понял: моя личная жизнь принадлежит только мне, и только мне решать, какой она будет.

– Невилл, семья…

– Хватит! Или мы поссоримся. А я этого не хочу.

– Я тоже не хочу, – дядя бросает взгляд на пакетики, что лежат на столе.

– Ты же не собираешься шантажировать меня семенами? – ехидно интересуюсь я.

– Нет, конечно! – быстро отвечает он и скользит по мне задумчивым взглядом: – А ты повзрослел.

– Когда-нибудь это должно было случиться.

– Повзрослел, – повторяет он. – Августа говорила, но я не верил. Выходит, тебе теперь никто не указ.

– Да. Надоели указы, – соглашаюсь я. – Хотя это не значит, что мне не нужны советы. Но только если я сам спрошу. А давить не надо. Я не слизняк какой-нибудь.

– Ладно, парень, – вздыхает Элджи, – делай, как знаешь. Болтать я не стану, как и обещал, а ты обращайся, если что понадобится. Только нарушать закон, – он кивает на семена, – я больше не буду.

– Больше и не надо, – я усмехаюсь. – Теперь моя очередь.

 

* * *

 

Дни идут, но ничего не меняется. Ничего. Иногда я думаю пойти к нему и даже выхожу из башни и спускаюсь вниз, но не решаюсь пройти по коридору к его кабинету, и вместо этого иду в теплицы. Конечно, это форменное издевательство над самим собой, но если я приду, а он выгонит меня вон, будет еще хуже. А он может. И я почти уверен, что так бы оно и было, если бы я все-таки рискнул.

Может, конечно, я и ошибаюсь, но навязываться все равно не хочется. Раньше мы заранее договаривались, когда я приду в следующий раз, а, если у него менялись планы, он цеплялся к какой-нибудь ерунде и задерживал меня после урока. Каждый раз я надеюсь, что он снова так поступит, но он делает вид, что меня не существует. Даже не смотрит в мою сторону. На уроках ведет себя, как обычно, язвит – в основном, в адрес Гарри, – а меня игнорирует. Оценки за проверочные я получаю высокие, но, уверен, у Гермионы они еще выше, а он на нее плевать хотел, так что это совсем не показатель. Я смотрю на него украдкой, пытаюсь понять, о чем он думает, но мне даже глазами с ним встретиться не удается. Видимо, меня для него больше нет. Это больно. И я по нему скучаю.

Только в моих снах он не ведет себя как чужой. Но сны – это сны. Всего лишь плод моего больного воображения. И я не думаю, что у реального Снейпа есть хоть немного общего с тем Снейпом, который способен одним прикосновением привести меня в состояния блаженства. Хоть это у меня есть. Но реального Снейпа мне очень не хватает.

Единственная радость в жизни – это Джинни. С тех пор, как она окончательно рассталась с Дином, общение с ней превратилось в сплошное удовольствие. Похоже, она действительно решила плюнуть на то, что о ней якобы говорят. Ну, и правильно, тем более в последнее время о ней говорят только то, что она исключительно красивая девушка. Интересно, только мне кажется, что Гарри, наконец-то, тоже это заметил? Судя по тому, какое лицо делает Гермиона, когда видит их вместе, не только. Джинни я об этом не говорю. Гарри ей до сих пор нравится, и если завтра он начнет разглядывать кого-то другого, будет только хуже. Будь я на месте Гарри, давно бы уже перестал ограничиваться исключительно разглядыванием. Не понимаю, зачем люди так все усложняют.

Их бы на мое место хоть на пару дней, поняли бы тогда, что радоваться должны, а не выяснять отношения целыми сутками. Нет, я никому не завидую. Каждому свое. Просто странно смотреть, что они не пользуются тем, что имеют, постоянно решая какие-то надуманные проблемы.

Ладно, впрочем. Мои проблемы в каком-то смысле тоже надуманы. Точнее, выдуманы. Как еще эти сны назвать? И мое странное общение со Снейпом, которое наши смогли бы объяснить разве что страшным темномагическим проклятием? А теперь и общения никакого нет, и я просто не знаю, чем себя занять вечерами. Раньше мне нравилось проводить время в теплицах, но сейчас, когда мне и проводить его больше негде, удовольствие уже не то.

Но что еще делать? В гостиной слишком шумно, а если я начну прятаться в спальне, Джинни непременно решит выяснить, что у меня случилось. Если скажу, что ничего, не поверит. А в теплицах спокойно. До тех пор, пока Спраут, разобравшись со своими делами, не решает со мной побеседовать. После этого лучше как можно быстрее убегать. И, кажется, убегать надо прямо сейчас.

– Невилл, у тебя все в порядке? – заботливо интересуется моя благодетельница и, отводя рукой свисающие с потолка цветы, подходит ближе.

Несколько секунд я продолжаю опрыскивать Дискории ледяной водой – им это полезно – и только потом отвечаю:

– Да, все замечательно, а почему вы спрашиваете?

– В последние недели ты почти каждый день сюда приходишь. С кем-то поссорился?

Ага, поссорился. Со Снейпом. Если это можно назвать ссорой. Мы ведь и не дружили. Я усмехаюсь.

– Нет, профессор, я ни с кем не ссорился. Просто в этой обстановке мне легче готовиться к занятиям, – я киваю на разложенные на столике учебники. – Гермиона, например, у нас книжный червь, а я – земляной.

– Ну-ну, – Спраут усмехается. – А точно в этом дело? У меня таких червей целый факультет. И тоже все к старшим курсам по разным углам разбегаются, потому что им так, видите ли, легче. Дело ведь в девушке, так?

– Что? – от неожиданности я роняю распылитель прямо на Дискорию. Она, естественно, тут же обвивает его щупальцами и протыкает острым шипом, в результате чего меня окатывает ледяной водой с головы до ног.

– Надо же, как разнервничался! – фыркает Спраут, высушивая меня взмахом палочки. – Значит, я угадала? Это, случайно, не вертихвостка Уизли, которая вечно около тебя крутится?

– Да нет же! – восклицаю я. – Не в девушке дело! А с Джинни мы просто друзья. И вовсе она не крутится около меня!

– Хорошо, если так. Такая девушка тебе не нужна, – Спраут неодобрительно поджимает губы.

– Джинни замечательная девушка!

– У вас в Гриффиндоре вообще все слишком бешеные, – продолжает Спраут, пропуская мои слова мимо ушей. – Вот на моем факультете девушки действительно чудесные. Сьюзен Боунс, например. Ты ведь знаешь Сьюзен?

Я киваю. Четкое осознание того, что ни к чему хорошему этот разговор не приведет, вызывает ощущение, близкое к панике.

– Или Ханна. Ты помнишь, что случилось с ее матерью? Бедняжка сейчас дома, но в следующем году собирается вернуться в школу. Она мне пишет, – Спраут смотрит на меня выжидательно, словно я должен что-то сказать по этому поводу.

– Ну… хм… передавайте ей привет и наилучшие пожелания… – неуверенно говорю я. Судя по восторженной реакции, именно этих слов она и ждала.

– Обязательно передам! Она славная девочка, действительно славная. Думаю, ты и сам мог бы ей написать.

– Зачем? – с ужасом спрашиваю я, чувствуя, что паника все нарастает.

– Невилл, ну ты как маленький, – Спраут снисходительно улыбается. – Зачем мальчики пишут письма девочкам?

– Понятия не имею, мадам. Я пишу письма только бабушке.

– Ох, Невилл, твоя стеснительность не доведет тебя до добра! Скромность – прекрасное качество, но всему должен быть предел, – она укоризненно качает головой. – Тебе следует больше общаться с хорошими, умными девочками. А то твоя Уизли Дискорию от Деклинарии отличить не в состоянии! Вот Ханна, например. Или Сьюзен. А еще я могу тебя познакомить с Мэнди. Она, правда, учится в Рейвенкло, но…

– Нет! – выкрикиваю я, шарахаюсь назад и больно ударяюсь ногой об стул. Паника достигает своего апогея, и больше всего мне хочется убежать в Запретный лес и никогда больше не возвращаться. – Не надо меня ни с кем знакомить! Я не хочу! Мне вообще не… – я прикусываю язык и, усилием воли взяв себя в руки, продолжаю уже спокойней: – Пожалуйста, профессор Спраут, не нужно! Я не маленький и сам разберусь, правда!

– Ну, как знаешь, – слегка уязвленно говорит она. – Я ведь только о тебе беспокоюсь. Если передумаешь или совет понадобится, обращайся в любое время.

Да я раньше Снейпу о своих снах расскажу, чем обращусь по какому-либо личному вопросу к Спраут! Но ей об этом знать не обязательно. Поэтому я благодарю ее за заботу, стараясь, чтобы в моем голосе эта самая благодарность действительно звучала.

– Да не за что, мой дорогой, – отмахивается она, улыбаясь. – Если ты здесь закончил, можешь выполнить одну просьбу?

– Конечно.

– Отнеси в больничное крыло гной бубонтюберов, а то я сегодня весь день не могу вырваться, а мадам Помфри очень просила.

– Хорошо, профессор, – соглашаюсь я, стараясь скрыть облегчение. Как раз думал, как бы потактичней сбежать.

Я быстро заталкиваю учебники в сумку, забираю у Спраут контейнеры и буквально выбегаю из теплицы. Мне все еще не по себе. Подумать только, чуть не проговорился! А все потому, что она в угол меня загнала своей заботой! И что мне теперь делать? Вообще сюда больше не приходить? Так еще хуже будет, она ведь не успокоится. Мерлин, неужели ей своих учеников мало, чтобы еще и меня доставать, в самом деле?!

До больничного крыла я добираюсь на удивление быстро. Впрочем, какое уж тут удивление – я всю дорогу практически бегу. Уж очень не терпится оказаться как можно дальше от теплиц и от Спраут.

– Невилл, гонятся за тобой, что ли? – изумленно восклицает мадам Помфри после того, как я буквально врываюсь в палату.

– Нет, я просто пробежаться решил, – сообщаю я, пытаясь отдышаться и избавиться от шума в ушах.

– Оригинальный ты мальчик, – фыркает она. – Принес гной бубонтюберов? Это вовремя, а то один третьекурсник опять чуть не покалечился, когда пытался избавиться от прыщей. Не знаешь, почему все так стесняются обращаться ко мне?

– Понятия не имею, – я пожимаю плечами, – у меня никогда не было прыщей.

– Считай, что тебе повезло. Вот, помню, лет десять назад был случай…

Что за случай был лет десять назад, узнать мне так и не удается. Распахивается дверь, и на пороге палаты появляется Снейп, придерживающий за плечи Малфоя. Малфой бледен, как смерть, мантия распахнута, на лице и груди отчетливо видны красные полосы. Он свирепо смотрит на меня, и я поспешно отворачиваюсь.

– Поппи, нужен бадьян! – резко говорит Снейп. – Необходимо обработать раны!

– Невилл, принеси, – командует Помфри, подбегая к Малфою, – и поставь, наконец, эти контейнеры!

Я бросаюсь в кабинет. Ставлю на стол контейнеры и осматриваюсь. Видимо, судьба у меня такая – искать лекарства для слизеринцев. Бадьян, впрочем, найти несложно – вот мазь, на полке слева от двери. На всякий случай открываю крышку и принюхиваюсь – сладковатый запах можно перепутать разве что с анисом, но у аниса он более приторный.

Я быстро возвращаюсь в палату и отдаю мазь Помфри, старательно отворачиваясь от Малфоя, лежащего на кровати. Он мне не нравится, но это еще не повод, чтобы ставить человека в неловкое положение. Во всяком случае, мне бы на его месте было неприятно, если бы на меня пялился какой-нибудь слизеринец.

– Так, думаю, всем здоровым лучше выйти, – не терпящим возражений тоном говорит мадам Помфри.

Меня второй раз просить не нужно, через секунду я оказываюсь в коридоре. Снейп выходит следом за мной.

– Сэр, что случилось с Малфоем, то есть, с Драко? – решаюсь спросить я.

– Не обязательно называть его по имени, Лонгботтом, – брезгливо произносит Снейп. – А о подробностях можете спросить Поттера, полагаю, он с радостью вас просветит.

– Это Гарри его так? Не может быть!

– А чему вы удивляетесь, Лонгботтом? – он холодно усмехается, поднимая бровь. – Вам, гриффиндорцам, нравится чувствовать превосходство. Нравится демонстрировать силу. Нравится смотреть на других людей сверху вниз.

По-моему, сверху вниз в данный момент на меня смотрит он. Не представляю, как ему это удается – мы практически одного роста. Если я хоть что-то в чем-то понимаю, то он не только о Гарри сейчас говорит, но и обо мне тоже. За Гарри я отвечать не могу, хотя мне и сложно поверить в то, что на Малфоя он напал первым, но на мой счет Снейп заблуждается. Вот только как ему это объяснить? Да и станет ли он слушать? Вряд ли. А мне просто обидно. Я не хотел его унижать, не хотел задеть. Просто другого выхода не было.

– Зачем вы так со мной, сэр? – тихо спрашиваю я, глядя прямо ему в глаза. Пусть применяет свою легилименцию – плевать мне.

Снейп молчит. Да я и не надеялся на ответ. Подавив вздох, я разворачиваюсь и медленно иду к выходу из больничного крыла.

– Лонгботтом! – вдруг окликает меня он.

– Да, сэр, – я оборачиваюсь.

– Если вы еще не забыли четвертый курс ЗОТИ, жду вас завтра в восемь вечера, – с этими словами он быстро проходит мимо меня и исчезает за поворотом до того, как я успеваю что-либо ответить.

Мне кажется, что я слышу грохот, с которым с души падает огромный камень. Впрочем, возможно у меня просто до сих пор шумит в ушах от быстрого бега.

____________________________________________________________________________

¹ – Инвизиас
«Братик» мандрагоры. Она оглушает, а он, соответственно, ослепляет. Не своей неземной красотой, а едким соком, который он прицельно выстреливает в глаза, причем, расстояние практически не имеет значения. Это совсем не больно, но если в течение суток не принять антидот, со зрением можно попрощаться навсегда. Это, впрочем, еще ничего. Есть другое растение – из того же семейства – которое выглядит и ведет себя точно также, но глаза при этом просто вытекают. Именно так. Его бы мне дядя, конечно, не привез, да я бы и не попросил.

² – Мембрум Торпео
Похож на испуганного ежа – такой же круглый и покрыт иглами. Если его шарахнуть о землю, начинает быстро вращаться, как юла, и стрелять этими иглами во все стороны. Вызывает паралич той части тела, в которую попадет игла. Если быстро не воспользоваться антидотом, есть риск стать инвалидом. Я уже не говорю о том, что игла и в глаз попасть может.

³ – Ризус Моверия
Вдыхание пыльцы вызывает смех. Звучит невинно, но, на самом деле, штука страшная. Вдохнешь, и будешь гоготать до конца дней своих. А он при таком раскладе может наступить довольно быстро. Помогает только антидот, но это зелье из тех, которых нет в свободной продаже. По сути, его вообще не достать, поскольку для приготовления требуются запрещенные ингредиенты. Так что в Сент-Мунго, наверное, только посочувствуют. Впрочем, может, у них и есть какие-то аналоги.

Как бы то ни было, такого набора вполне достаточно, чтобы отправить в Азкабан и меня, и Элджи, и бабушку, и даже Минси, а дом продать с аукциона. Но война есть война.

Глава 26. Замкнутый круг

Я чувствую руку на своем плече, но не могу пошевелиться, чтобы сбросить ее. Другая рука отводит в сторону волосы, обнажая шею. Прохладные пальцы поглаживают чувствительную кожу, и мне не удается сдержать стон. К шее прижимаются теплые губы, и я невольно наклоняю голову, давая лучший доступ. Я хочу проснуться. Я не хочу просыпаться. Я крепко зажмуриваюсь, но глаза открываются сами собой. Я не хочу его видеть. Я не могу…

– Хозяин проснитесь! – резкий голос врывается в мой сон, разрывая его на части. Я подскакиваю в кресле, чуть не сваливаясь на пол.

– Минси! – радостно кричу я. – Я тебя люблю!

– Минси тоже любит хозяина, – говорит она, отступая на шаг. – Минси не хотела будить, но хозяин так стонал и вертелся…

– Спасибо, Минси! – произношу я с чувством. – Ты меня буквально спасла. Еще бы немного, и … – я трясу головой, отгоняя остатки сновидения.

– Мне кажется, вам надо нормально поспать, хозяин, – замечает она, укоризненно глядя на меня исподлобья.

– Потом посплю, – отмахиваюсь я. – Лучше расскажи, как дела в Хогвартсе.

– Все хорошо, хозяин! – с довольной улыбкой сообщает она. – Эльфы не хотят, чтобы с учениками что-то случилось. Они хотят помочь. Но они не знают, как это можно сделать. Они сказали, чтобы Минси поговорила с Добби… – посмотрев на меня, она осекается и обеспокоенно спрашивает: – Минси что-то не так сделала? Минси не должна была с ним разговаривать?

– Все нормально, – быстро говорю я, пока она не начала паниковать. Мерлин… Ну как я мог забыть предупредить ее о Добби? По правде говоря, мне совсем не хотелось бы с ним связываться. С одной стороны, он не подчиняется директору и может быть полезен, но с другой – он вообще никому не подчиняется и может быть опасен. Ляпнет еще что-нибудь не то. Гарри упоминал, что на втором курсе он его чуть не убил. Думаю, нам в школе и Пожирателей смерти за глаза хватит, чтоб еще и с эльфом проблемы были. Но теперь уж ничего не поделаешь. – И что сказал Добби?

– Добби сказал, что он с радостью поможет друзьям Гарри Поттера, чего бы ему это не стоило. Минси сказала, что ничего пока не нужно.

– Правильно сказала, – одобрительно говорю я. – А остальные?

– Минси не уверена… – она замолкает.

– Ну?

– Мне кажется, они смогут помочь, если хозяин не будет просить слишком много. Хозяину надо с ними поговорить. Минси всего лишь домовый эльф.

– Обязательно поговорю, как только вернусь в школу. Спасибо, Минси, ты прекрасно поработала!

– Минси старалась, хозяин! – довольно улыбается она. – Минси сделает все, что хозяин попросит!

– Пока ничего больше не надо, – говорю я. – Можешь заниматься своими делами. Если хочешь, возвращайся в Хогвартс, но эту тему больше не поднимай. И вообще, ты можешь аппарировать туда, когда захочешь, если, конечно, бабушке не будет требоваться твоя помощь.

– Спасибо, хозяин! – сияет Минси, но тут же на ее мордашку набегает тень, и она шепотом добавляет: – Минси еще кое-что узнала. Важное.

– Что же?

– Вы-Знаете-Кого больше нельзя называть по имени!

– Тоже мне новость! – фыркаю я. – Мне это бабушка с детства твердит. Только это все глупости, на самом деле.

– Не глупости, хозяин! – трясет головой Минси. – Не глупости! Его нельзя называть по имени! Минси слышала, что вы его так называли, но этого нельзя делать! Если вы назовете…

– Ерунда какая! – нетерпеливо перебиваю я. – Это всего лишь имя. Никакой трагедии не произойдет, если я назову Вол…

Договорить мне не удается – Минси резко подпрыгивает и, взмыв в воздух, зажимает мне рот сморщенной ладошкой, испуганно тараща глазенки.

– Не надо, хозяин! – говорит она виновато, но решительно.

Такого Минси не позволяла себе ни разу, и от неожиданности я на некоторое время просто теряю дар речи. Придя в себя, я осторожно отодвигаю ее ладонь и надавливаю на плечи, вынуждая опуститься на пол. Видимо, и вправду что-то серьезное.

– Минси, объясни по-английски, почему его нельзя называть по имени.

– Эльфы сказали, что они слышали, как новые учителя говорили об этом, – поясняет она, всхлипывая. – Вы-Знаете-Кто хочет найти Гарри Поттера, а Гарри Поттер всегда называет его по имени. Поэтому Вы-Знаете-Кто сделал так, что если его имя произнесут, он сможет узнать, где это произошло.

– На него установили Табу? – уточняю я. Она кивает. Мерлин, только этого не хватало! Хорошо, что я его имя произносил только мысленно! Я смотрю на Минси с нежностью. – Спасибо, что предупредила и что помешала!

– Хозяин не сердится? – опасливо уточняет она.

– Ну, конечно, нет! – заверяю я. – Совсем наоборот. Представляю, что бы здесь началось, если бы не ты! Ну, ладно, иди теперь, отдохни. Ты настоящая молодец!

Минси смущенно улыбается и убегает из библиотеки чуть ли не вприпрыжку. По-моему, в последнее время она несколько помолодела.

Табу – это скверно. Совсем скверно. Впрочем, раз Министерство теперь в руках Волдеморта, чему тут удивляться?

Я, конечно, могу и не называть его по имени, а вот Гарри… Остается надеяться, что Гермионе придет в голову что-то подобное. Или расскажет кто-нибудь. К сожалению, передавать ему информацию на расстоянии я не способен.

Вопрос с эльфами, похоже, пока остается открытым. Но шанс есть и очень неплохой. Главное – грамотно провести беседу. Нетрудно догадаться, что именно их беспокоит, ведь помогая нам, они могут оказаться в неудобном положении. Следовательно, нужно дать им понять, что требовать невозможного от них никто не станет – так, по мелочи. Даже самая незначительная, их помощь может оказаться решающей в сложной ситуации.