Глава 11. Со стороны виднее 12 страница

– Уже легче, – киваю я. – Теперь по порядку.

– Директор пришел на кухню. Минси успела спрятаться. Директор говорил с эльфами, а потом ушел.

– О чем говорил?

– Минси не слышала! – она мотает головой. – Минси виновата!

– Да ни в чем ты не виновата, сама же сказала, – отмахиваюсь я. – Скажи лучше, почему эльфы не сообщили Снейпу, что на кухне посторонний?

– Они не обязаны, – отвечает Минси так, словно это нечто само собой разумеющееся. – Ведь директор Снейп не спрашивал, нет ли тут Минси.

– То есть эльфы не могут не ответить на прямой вопрос, но не занимаются доносами? – уточняю я. – А от косвенных вопросов могут увильнуть, если захотят?

– Точно так, хозяин! – радостно подтверждает Минси.

– Отлично! – я потираю руки. – В таком случае, твое задание еще не окончено. Ты вернешься в школу и дипломатично попытаешься выяснить, не согласятся ли эльфы мне помочь. Объяснишь, что это не только назло новым преподавателям, но и на благо школы. Главное – не спеши. И начинай лучше с этих самых Рэмси и Хелли. Начальство обычно не любит, когда с ним не советуются. Дай понять, что нам, то есть ученикам, угрожает опасность, что мы всего лишь хотим выжить и не станем просить невозможного.

– Все ясно, хозяин! – Минси энергично кивает. – Эльфы очень боятся за учеников. Они помогут!

– Только ты не настаивай, – предупреждаю я, – и не дави. Просто дай им понять, что помощь нам не помешает, и что вреда никому мы не хотим. Но, опять же, не говори, что это все моя идея.

– Минси понимает, – серьезно говорит она. – Хозяин может рассчитывать на Минси.

– Ну, тогда отправляйся, – улыбаясь, предлагаю я. – Нечего терять время.

– Да, хозяин! – Минси низко кланяется и с хлопком аппарирует. Кажется, у нас появилось нечто, отдаленно напоминающее шанс.

 

* * *

 

На двадцать первое апреля назначили испытания по аппарации. Честно говоря, я даже рад, что до совершеннолетия мне еще далеко. Сегодня мне удалось аппарировать впервые в жизни. Твикросс, правда, сказал, что, учитывая мое телосложение, это более чем прекрасный результат. Лучше бы он этого не говорил. Тем более так громко. Потому что всех это безумно развеселило. Над Крэббом, который в попытке аппарировать умудрился поцеловаться с полом и расквасить нос, правда, громче смеялись. А, ладно, пусть их веселятся, мне не жалко. Все равно летом я эти экзамены сдам. Как бы то ни было, перспектива летать на метле меня по-прежнему не прельщает.

Я и во сне достаточно летаю. Точнее, хожу. По воздуху. И безо всяких метел. Зелье, которое давал мне Снейп, уже давно закончилось, но я все равно помню, что это именно сны. Снейп говорит, что я просто привык, поэтому в зелье нет никакой необходимости. Хорошо ему говорить…

Нет, я, конечно, решил для себя, что не стану от него бегать и буду вести себя по-прежнему, но, Мерлин, как же это тяжело! И на уроках тяжело, и в его лаборатории, где мы совсем одни, не считая некоторых полуживых ингредиентов. Слышать его голос и представлять, как он шепчет мне на ухо что-нибудь двусмысленное. Смотреть на его изящные руки и мечтать о прикосновении. Видеть его губы и… Муховертку мне в задницу!

В общем, нет ничего удивительного в том, что с его уроков я практически убегаю. В туалет. И успеваю к тому времени так себя накрутить, что даже почти никогда на следующий урок не опаздываю. Только главное в тот туалет, что рядом с кабинетом ЗОТИ, не заходить, а то в последнее время там почти безвылазно торчит Миртл. Никакого такта у девчонки нет. Хотя, с другой стороны, чем ей еще заниматься? А в мужском туалете, безусловно, интересней, чем в женском. Ну, на мой взгляд.

Что странно, в лаборатории почему-то немного легче, чем на уроках. Наверное, потому, что там я почти всегда чем-нибудь занят. То зелье готовлю, то работы проверяю. Но по ночам после этого сны особенно яркие. Сны… я на удивление быстро к ним привык. И другие мне сниться перестали. Да, мне больше не снятся обнаженные мужские тела, но меня это совершенно не огорчает. Потому что когда он проводит пальцем по моей щеке, я возбуждаюсь значительно быстрее и сильнее, чем от вида самой шикарной на свете задницы самого сексуального на свете красавчика. Пусть даже это всего лишь сны. О том, что могло бы быть, если бы они стали реальностью, я не думаю. Точнее, стараюсь не думать. Какой смысл? Все равно этого никогда не произойдет. Я просто фантазирую, пока могу.

По правде говоря, я с трудом удерживаюсь от того, чтобы не бегать к нему каждый день. Это было бы, пожалуй, слишком. И не только потому, что Снейпа взбесила бы моя назойливость. Чудо, что никто из наших до сих пор не знает, где я иногда провожу вечера. Они бы не поняли, а Гарри так и вовсе записал бы меня в личные враги. Едва ли у меня хватит красноречия, чтобы доказать ему, что Снейп не такой уж плохой. Скорее, они после этого решат, что он меня чем-то напоил или проклял. Будто ему делать больше нечего. И слава Мерлину, что я ни разу не сталкивался в подземельях со слизеринцами, не то они бы заинтересовались, какого тролля я сюда постоянно хожу. Да ладно я, как бы Снейп это объяснял? Впрочем, он хитрый, придумал бы что-нибудь на тему агитационной деятельности среди гриффиндорцев. Я все-таки чистокровный. А вот Кровавого Барона я встречал несколько раз. Но он на меня особого внимания не обращает, только холодно кивает в ответ на приветствие.

Вообще, Снейп меня в последнее время беспокоит. Какой-то он раздраженный, нервный. Конечно, это неудивительно, учитывая происходящее – смерти, исчезновения, нападения. И наверняка в «Пророке» еще и не обо всем пишут. Только о том, о чем ну никак нельзя умолчать. А Малфой? Если мы правы насчет него, то Снейп никак не может этого не знать. И что ему делать? Насколько я успел понять, к Малфою он относится без восторгов, но очень неплохо. Как именно он должен убедить его оставить свою затею и при этом себя не выдать? Лично у меня фантазии не хватает. Врагу не пожелаешь в таком положении оказаться. И главное, я даже помочь ничем не могу. Кто я такой, в сущности? Всего лишь студент. Все, что я могу – это стараться его не злить и помогать хотя бы с зельями и с проверкой эссе.

Сегодня этим я и занимаюсь. Домашними работами. Снейп варит какое-то зелье, судя по основе, весьма кровавое. Молчим мы уже минут сорок. Работы я проверяю, практически не задействуя мозг – третий курс был не самым сложным на моей памяти. Собственно, я четко понимаю, что если срочно хоть как-то не отвлекусь, то начну за ним наблюдать, и ничем хорошим это не кончится.

– А у меня сегодня получилось аппарировать, сэр, – сообщаю я первое, что приходит в голову.

– Я заметил, – сухо говорит Снейп.

Ах, ты ж!.. Каким, интересно, образом у меня вылетел из головы тот факт, что деканы тоже присутствуют на занятиях?

– А у вас быстро получилось, сэр? – спрашиваю я, пока он не начал надо мной насмехаться.

– На третьем занятии.

– Ого! – ну вот и как им можно не восхищаться? У нас никто так не смог. Только Сьюзен расщепилась – вот и все достижения. А мне до него далеко…

– Лонгботтом, прекратите заниматься самоуничижением, – раздраженно говорит Снейп, даже не глядя в мою сторону и продолжая возиться с зельем. – Вы весите в два раза больше, чем я в вашем возрасте, и еще чем-то недовольны.

– Да, Твикросс это очень удачно заметил насчет моего веса, – хмуро говорю я. – Теперь мне все советуют пару месяцев не есть, чтобы закрепить успех.

– Если некоторые личности путают мышечную массу с лишним весом, это не ваши проблемы, – замечает он и, усмехнувшись, добавляет: – Впрочем, вы можете некоторое время походить по школе без мантии, так сказать, для наглядной демонстрации. Только не удивляйтесь, если вдруг я оштрафую вас на пару десятков баллов за неподобающий вид.

После этих слов мне почему-то становится жарко и появляется дурацкое желание снять мантию прямо сейчас. Интересно, как бы он на это отреагировал? И удалось бы мне выйти из больничного крыла до начала пасхальных каникул или нет?

О том, что за все то время, что я торчу в его лаборатории, он ни разу не снял с меня ни одного балла, лучше, пожалуй, вообще не упоминать.

Я откладываю последнюю проверенную работу и поднимаю глаза на Снейпа. Настоящий виртуоз. Руки двигаются так быстро и точно. Как же мне нравятся его руки! И как же не вовремя все эти мысли!

– Лонгботтом, судя по цвету вашего лица, вам это зелье в ближайшее время не понадобится, – ехидно говорит Снейп, не поднимая глаз от котла, – так что нечего так его разглядывать.

Можно подумать, я зелье разглядываю! Нужно оно мне сто лет! Он привычным небрежным движением отбрасывает назад волосы, и я из последних сил стараюсь сохранить невозмутимое выражение лица. Плевать мне, как эти самые волосы выглядят. В конце концов, не всем так везет с прической, как Гермионе. Пользуясь так кстати подвернувшимся случаем, я пытаюсь представить Снейпа с ее прической и с трудом сдерживаю хохот. Так-то. Лучше уж смеяться, чем возбуждаться. По крайней мере, на его территории.

– Ну и что вас развеселило, позвольте спросить?

– Ничего, сэр, – быстро отвечаю я, кусая губы. – Просто случай забавный вспомнил.

К счастью, на подробностях Снейп не настаивает, потому что придумать какой-нибудь подходящий забавный случай я решительно не в состоянии. Не зная, чем себя занять, я продолжаю отвлеченно наблюдать за ним. Он добавляет в зелье кайенский перец, и некоторое время помешивает содержимое котла три раза по часовой стрелке и два – против. Вдруг его рука на долю секунды замирает – если бы я не смотрел на него в упор, то и не заметил бы – и снова возвращается к прерванному было процессу. Затем Снейп откладывает в сторону ложку и убавляет огонь под котлом. После чего снимает со стеллажа толстую книгу в темно-синем переплете, быстро листает ее и, удовлетворенно хмыкнув, кладет на стол.

– Лонгботтом, подойдите сюда, – командует он.

Я подчиняюсь.

– Это, – взмахом руки Снейп указывает на котел, – Кровевосстанавливающее зелье. Вы его еще не изучали, но ничего запредельного в приготовлении нет. Ровно через… – он бросает быстрый взгляд на серебряные настенные часы, и я машинально делаю то же самое, – семь минут вы добавите листья драконового дерева, далее будете следовать рецепту, – он кивает на открытую книгу. – Вопросы?

– Вы скоро вернетесь, профессор? – куда он уходит, я не спрашиваю. Это и так понятно. За левое предплечье он не хватался, но что еще могло вынудить его вот так внезапно бросить зелье и уйти, доверив мне его приготовление?

– Это не ваша забота, Лонгботтом, – сухо отвечает он. – Вы закончите зелье, убедитесь, что оно готово, и покинете помещение. Вам понятно?

– Да, сэр.

– Превосходно, – Снейп резко разворачивается, подходит к стоящему в отдалении черному шкафу и достает оттуда нечто, в чем я, присмотревшись, узнаю плащ и маску Пожирателя смерти. – Следите за временем. И не нарушайте рецепт – он исправлен и точен.

– Удачи вам, сэр, – тихо говорю я.

Его рука на секунду замирает на дверной ручке. Затем он коротко кивает и выходит из лаборатории. Через пару мгновений я слышу негромкий хлопок двери, ведущей из кабинета в коридор. С этой минуты я нахожусь на территории ужаса подземелий профессора Снейпа совершенно один.

Мне, впрочем, не до того, чтобы обдумывать возможные выгоды этой ситуации. Я внимательно слежу за часами, считая секунды. Это зелье ни в коем случае нельзя испортить. Снейп не оставил бы меня здесь, если бы не был уверен, что я справлюсь. Не хочу его разочаровывать.

Время истекает, и я осторожно ссыпаю в котел измельченные листья драконового дерева. Теперь нужно помешивать по часовой стрелке в течение минуты. Зелье, которое до этого было насыщенно-красным, постепенно бледнеет, словно эти листья впитывают все краски. Теперь надо снова прибавить огонь и добавить чемерицу. Опять помешивать – на этот раз против часовой стрелки…

Наконец, зелье готово, и я облегченно выдыхаю. Кажется, все в порядке. И цвет, какой нужно, и консистенция. Но вот приписка в конце рецепта немного смущает. Окончательный вывод о качестве зелья можно сделать только через двадцать пять минут, когда оно настоится. И как быть? Снейп сказал, что я должен уйти, когда закончу зелье, но он же сказал, что я должен убедиться в его готовности. А как я могу убедиться, если не дождусь? Значит, нечего и думать, надо оставаться. Снейп все равно так быстро не вернется. На собрания он, конечно, аппарирует, но ведь на территории школы делать этого нельзя, а значит, ему придется лететь или идти пешком. Если с зельем что-то не так, я, возможно, даже успею его переделать.

Двадцать пять минут у меня есть. Вопрос в том, на что это время лучше потратить. Лазить по шкафам я не собираюсь: это по-детски, некрасиво, невежливо, да и попросту глупо.

Я накрываю котел крышкой и с чувством почти выполненного долга отхожу от стола. Взгляд невольно упирается в дверь напротив. Над тем, что там может быть, я уже не первый раз задумываюсь. Ну, да, чай он оттуда приносит. Только я искренне сомневаюсь, что преподавателям нужны кухни. В конце концов, для того чтобы сделать чай, не требуется помещение фантастических размеров. Только непонятно, почему бы не делать чай прямо в лаборатории. Впрочем, нет. Вполне понятно. Чтобы чайные листья лабораторные запахи и испарения от зелий не впитывали. Он тут такую дрянь готовит, что чаем потом можно будет отравиться. По правде говоря, я подозреваю, что за дверью находится спальня. Где-то же она должна быть, а других дверей я здесь не вижу. Едва ли она располагается на другом конце замка. Спальня… Да, туда я бы с удовольствием заглянул. Интересно же. Наверное, там везде змеи и слизеринские гербы. Впрочем, это лучше, чем какие-нибудь розовые котята. Да и зеленый цвет мне нравится. Сомневаюсь, правда, что Снейпу есть до этого хоть какое-то дело.

Заходить или нет? Проклятое любопытство! Нет! Я решительно отворачиваюсь от заманчивой двери и сажусь в кресло, стискивая подлокотники. Никуда я заходить не буду! Вообще никуда. И пальцем здесь ничего не трону. Даже если он никогда об этом не узнает, все равно так нельзя. Не уверен, может ли такой человек как Снейп хоть кому-то доверять, но тот факт, что он меня здесь оставил, кое о чем говорит. Я ведь в любом случае буду помнить. Поэтому лучше не делать ничего такого, за что потом может стать стыдно. А любопытство… да что любопытство? С ним я справлюсь. Не привыкать.

Интересно, зачем Темный Лорд его вызвал? Очередное нападение? Или нужен какой-нибудь редкий яд? Или он жаждет получить очередную порцию сведений о злейших врагах? Или что-то насчет Малфоя? Хотел бы я знать… Но вряд ли узнаю. Я вообще ничего не знаю. Как идиот. Делаю что-то, делаю… Все время. Но не знаю ни-че-го. Совсем… Снейп, правда, рассказывает… интересно… Он вообще интересный… Хорошо бы он не ходил туда больше, а был здесь. Со мной… Нет, со мной он не будет…а жаль… Я бы хотел, чтобы он чаще смеялся… весело… глупо это все…

Резкий звук, какой обычно раздается, когда передвигают мебель, отрывает меня от размышлений… Размышлений?.. Я бросаю взгляд на часы и покрываюсь холодным потом. Почти полночь. Мне конец. Звук повторяется, я невольно прислушиваюсь и улавливаю слова Снейпа: «…своей притворной заботой! Я вполне способен разобраться самостоятельно. Приятных снов!». Если бы мне таким тоном приятных снов пожелали, меня бы всю ночь кошмары мучили. Не нравится мне что-то его голос. Как-то не так он звучит. Впрочем, не это важно. Снейп, судя по всему, еще не знает, что я здесь. Сейчас он войдет в лабораторию, увидит меня и убьет с особой жестокостью.

Несколько секунд я топчусь на месте, пытаясь решить, что лучше: дождаться его появления или выйти самому – и будь, что будет. Вдруг я слышу грохот падения, словно на пол свалилось что-то тяжелое. Нет. Хватит трусить. Выходить надо.

Я набираю в грудь побольше воздуха, открываю дверь и захожу в кабинет. Снейп сидит на стуле возле стола, уронив голову на руки. Рядом валяется еще один стул – судя по всему, именно он и упал с таким грохотом, а на полу возле шкафа – плащ и маска Пожирателя. Услышав мои шаги, Снейп резко поднимает голову и смотрит на меня горящими глазами.

– Профессор, я… я не хотел задерживаться, – сбивчиво объясняю я, – просто не выспался… потом аппарация… я ждал зелье и просто… просто уснул, кажется…

– Убирайтесь вон, Лонгботтом, – сдавленным голосом произносит он.

– Сэр, вы… с вами все нормально? – глупее вопроса задать было просто невозможно. Какой же я идиот!

– Да, – коротко выдыхает Снейп. – Уходите, – он поднимает руку, чтобы сопроводить слова жестом, но тут же сжимает ее в кулак и резко опускает на стол. Я успеваю заметить, почему. Рука дрожит. Нет, не дрожит – трясется. И не только рука. Его вообще трясет. Теперь я приглядываюсь внимательней. Дрожат губы, дергается щека, лоб покрыт испариной, волосы мокрые от пота. О Круциатусе я знаю много. Чудо, что он еще держится.

– Профессор, могу я…

– Лонгботтом! – он пытается придать голосу угрожающие интонации, но получается почти стон.

Больше я не раздумываю. Первый порыв – вернуться в лабораторию и поискать зелье там. Но я тут же останавливаюсь. Едва ли это впервые. Он сам говорил, что Темный Лорд нередко над своими издевается. Значит, и зелье должно быть под рукой. А в кабинете стоит весьма внушительный шкаф. К нему я и бросаюсь, распахиваю дверь, не слушая протесты Снейпа. Флаконов и склянок здесь столько, что глаза разбегаются. Найти бы нужное. Наконец, взгляд выхватывает на третьей полке целую батарею флаконов с зельями различных оттенков зеленого¹. Оно! Вот только, какое именно… Не слишком сильное – думаю, оно бы и не помешало, но Снейп едва ли может позволить себе спать десять часов подряд даже в воскресенье. А если логически? Какое он чаще использует? Флаконов с зельем цвета пожухлой травы больше всего – это на пять часов. По времени маловато, но подойдет. Но о чем говорит количество? Либо их так много потому, что зелье редко требуется, либо, наоборот, он пьет его часто, поэтому предпочитает всегда иметь запас. Зная Снейпа, второе вероятней.

Я решительно хватаю один из флаконов, подбегаю к нему и подношу зелье к его глазам.

– Это? – он кивает и смотрит на меня удивленно. – О Круциатусе я почти все знаю, сэр, – поясняю я, снимаю крышку и протягиваю ему флакон.

Он берет его дрожащими пальцами и тянет к себе. Дрожь настолько сильная, что зелье почти выплескивается. Не раздумывая, я накрываю его руку своей и осторожно сжимаю. Снейп бросает на меня красноречивый взгляд голодного оборотня, но не возражает.

Зелье действует моментально. Черты лица немного смягчаются, а это значит, что боль уходит. Дрожь тоже ослабевает, но для того чтобы она исчезла окончательно, потребуется некоторое время.

– Довольны, Лонгботтом? – резко и хрипло спрашивает он. – Теперь убирайтесь вон и можете считать себя отмщенным.

– Отмщенным, сэр? – непонимающе переспрашиваю я. Что он этим хочет сказать?

– Забудьте. Просто уходите. Живо, Лонгботтом! – увидев, что я медлю, он повышает голос. – Или вы перестали понимать по-английски?

– Нет, сэр, – быстро говорю я и иду к двери.

Я уже берусь за ручку и слышу за спиной плохо скрываемый вздох облегчения, как вдруг отчетливо понимаю одну вещь. Для того чтобы попасть в спальню (если я, конечно, прав относительно ее местонахождения), ему нужно пройти через кабинет и через лабораторию. Да и кровать у него, я думаю, не на пороге стоит. В таком состоянии он просто не дойдет. Без зелья не дошел бы из-за дрожи и боли. Сейчас – из-за слабости. Я знаю, как оно действует. А минут через десять он уснет – это тоже действие зелья – и никакая сила воли ему не поможет. А значит, когда через пять часов он проснется за этим столом, на этом жестком неудобном стуле, мышцы будут болеть так, словно никакого зелья он не принимал. Я просто не могу уйти.

– Лонгботтом, ваши ноги пустили корни? – угрожающе осведомляется Снейп за моей спиной.

Я решительно разворачиваюсь.

– Могу я вам помочь, сэр?

– Что?

– Помочь. Проводить, – поясняю я, стараясь говорить как можно тверже. – Я знаю, как действует это зелье. Один вы не дойдете. А ваша спальня… – я киваю на дверь в лабораторию.

– Вы, стало быть, и туда нос сунули? – цедит он, не сводя с меня взгляда.

– Нет, сэр, – спокойно отвечаю я. – Я никуда не заходил и ничего не трогал. И сразу бы ушел, если бы не уснул. Можете мне не верить, если вам угодно. Но раз уж я здесь, позвольте вам помочь.

– Нет. Мне не нужна ваша помощь. Убирайтесь.

– Я не уйду, сэр.

– Что вы сказали? – злобно уточняет Снейп. – Не уйдете? – его рука – все еще дрожащая – тянется к палочке.

– Не уйду, сэр, – твердо повторяю я. – Если вам наплевать на свои мышцы, то мне – нет.

– Неблагодарный щенок! – выплевывает он, окончательно выходя из себя. – Нравится чувствовать превосходство? Убирайся ко всем чертям, пока я тебя не проклял!

– Проклинайте. Тогда я точно останусь.

Он нецензурно ругается сквозь стиснутые зубы. В другой момент меня бы это, наверное, повеселило, но сейчас кричать хочется. А еще больше хочется подойти к нему, схватить за плечи и хорошенько встряхнуть. Чтобы не вел себя, как тролль знает, кто. Я с трудом беру себя в руки и снова повторяю:

– Я только хочу помочь, сэр.

– Мне. Не нужна. Ваша. Помощь. Лонгботтом, – отделяя каждое слово, четко произносит он. – Дверь за вашей спиной.

– Я знаю, где дверь, спасибо, сэр, – мое терпение окончательно подходит к концу. Видит Мерлин, Снейп способен вывести из себя даже Биннса! – Но я уже сказал вам, что останусь здесь. И если мы продолжим пререкаться, то через несколько минут зелье подействует в полную силу. Надеюсь, вы не думаете, что я вас здесь оставлю?

– Не посмеете, Лонгботтом, – угрожающе шипит он, прекрасно понимая, что я имею в виду.

– Посмею, сэр, и вы это знаете, – жестко говорю я.

Он сверлит меня взглядом и, наверное, применяет эту свою легилименцию. Да и плевать. Мне есть, что скрывать от него, но не сейчас. Сейчас – нечего. Я слишком далеко зашел. Дальше, чем можно было себе представить. И отступать поздно. Или нет? Проспать пять часов на стуле после сеанса Круциатуса – это не смертельно. Но это не нужно. Поэтому и уйти я не могу. Он ведь не мазохист какой-нибудь – зачем же так себя мучить? Только из гордости? Это же просто глупо! Даже самым сильным людям нужна помощь. Я бы сказал: сильным – особенно.

А время идет. Несколько минут – и все. Я понимаю, прекрасно понимаю, что это будет конец. Если я останусь, если выполню свою угрозу, он никогда больше со мной не заговорит. И сюда я никогда не вернусь. Он не потерпит такого обращения. А я не могу по-другому. И я не хочу его терять. Не хочу терять это странное общение. Хочу видеть его, хочу говорить с ним, хочу помогать. Мысленно я умоляю его принять мою помощь, но, то ли он этого не чувствует, то ли просто игнорирует. Наверное, я слишком много о себе возомнил. Если я в нем нуждаюсь, это не значит, что ему есть до меня хоть какое-то дело. Да, до сегодняшнего дня он меня не выгонял, но это еще ни о чем не говорит. Возможно, просто терпит. Зачем? Это другой вопрос.

Снейп смотрит на меня тяжелым взглядом, – таким, от которого хочется оказаться в одном из сейфов «Гринготтса» и никогда оттуда не вылезать, но этот взгляд мне удается выдержать.

– Профессор Снейп, – мой голос звучит умоляюще и почти жалко, но плевать я на это хотел, – пожалуйста, позвольте мне вам помочь! Прошу вас…

Он бормочет что-то неразборчивое и наверняка нелестное. Я отмечаю, что его голос становится все более слабым. Несколько долгих секунд он смотрит на меня в упор. Я уверен, абсолютно уверен в том, что сейчас он снова затянет бесконечную песню о том, что никакая помощь ему не нужна. Но…

– И как, интересно, вы собираетесь мне помогать, стоя у двери? – он уже почти шепчет, но еще умудряется ехидничать.

В долю секунды я оказываюсь рядом. Снейп опирается на мою руку и медленно поднимается. Чуть не падает, и мне приходится его подхватить, за что я немедленно получаю злобный взгляд черных глаз. Ничего. Я понимаю. Теперь главное – успеть. Времени совсем мало. Я бы его и на руках донес, если бы понадобилось. Так было бы даже проще. Но только не для него. Шаг. И еще один. Дверь в лабораторию я открываю ногой. Снейп бормочет что-то насчет гриффиндорцев, не уважающих чужое имущество, но я его не слушаю. Да и вряд ли дверь может являться его имуществом. Теперь пройти через лабораторию. Обогнуть стол. Ничего не задеть. Очередная дверь – ее я уже не пинаю, тем более открывается она наружу.

Здесь действительно спальня. И, как я и предполагал, начинается она не с порога. Сначала маленький коридорчик. Справа – дверь. Точнее, не дверь, а дверной проем, потому что самой двери не предусмотрено. Да, кухней это назвать сложно. Узкий стол, придвинутый вплотную к стене, пара шкафчиков, чайник, турка – необходимый минимум, так сказать. Мы проходим мимо. Прямо перед нами – еще одна дверь. Подозреваю, что это ванная, так как спальня левее. Налево мы и сворачиваем.

А здесь не совсем так, как я думал. Зеленый действительно преобладает, но оттенок его совсем не такой, какой принят у слизеринцев. Вероятно, Снейпу просто нравится этот цвет. И гербов факультета тоже нет. И правда, зачем взрослому человеку развешивать их в спальне, когда он и без того их по сотне раз на дню лицезреет? Змеи тоже отсутствуют. В комнате вообще нет ничего лишнего. Зачарованное окно на полстены, платяной шкаф, встроенный в стену стеллаж с книгами – очевидно, самыми ценными или самыми любимыми (а может и наоборот, с ним не угадаешь), пара тумбочек, кресло, чья-то шкура на полу и, чтоб ее, широкая кровать – шире, чем в гриффиндорской спальне, но не настолько феноменальная, как в одной из гостевых комнат у нас дома.

На эту кровать Снейп практически падает. Я пытаюсь было помочь ему, но он зыркает на меня так, что руки буквально опускаются. Ничего. Теперь уже все позади.

– Все, Лонгботтом, – устало говорит Снейп, вытягиваясь на кровати, – полагаю, теперь вы абсолютно счастливы. Вам удалось окончательно меня унизить, с чем я вас и поздравляю. Надеюсь, ваши однокурсники будут счастливы.

– Сэр, да как вы… – я осекаюсь, глядя на него. То, что он говорит – это просто уму непостижимо! Но какой смысл что-то сейчас доказывать? Ему и так досталось.

– Не хочу иметь с вами ничего общего, – едва слышно бормочет он, – убирайтесь уже вон, в самом деле!

– Да, сэр, – тихо говорю я, подавляя вздох.

Уже у двери я не выдерживаю и оборачиваюсь. Он спит. Зелье, наконец, подействовало. Пару секунд я раздумываю, не снять ли с него мантию, но тут же оставляю эту дурацкую идею. Во-первых, за это он точно меня четвертует, а во-вторых, Мерлин его знает, как он под ней одет. Конечно, привычка напяливать мантию чуть ли не на голое тело больше свойственна старикам, которые никак не могут осознать, что мода давно изменилась, но и молодые волшебники иногда бывают чересчур консервативными. К нему это, впрочем, вряд ли относится, но лучше не рисковать. Ботинки тоже решаю не трогать. Хватит. Я и так уже сегодня зашел дальше, чем можно было зайти. Мелькает мысль об очищающих заклинаниях, но и ее я отгоняю. Конечно, они бы не помешали, но такой человек, как Снейп, не простит, если над ним будут размахивать палочкой, пока он спит, какими бы благими целями не руководствовался размахивающий. Параноик, чтоб его! Но хотел бы я посмотреть на человека, который не был бы параноиком на его месте. Нет. Этого достаточно. Он принял мою помощь. Но сделать больше, чем он мне позволил, я не имею права.

Или имею? Он не проснется, даже если я начну запускать фейерверки, это я знаю точно. А значит, кое-что сделать я все-таки могу. Другого шанса не будет. Скорее всего, он вообще больше никогда меня не пустит даже в свой кабинет, не говоря уже обо всем остальном. Я осторожно приближаюсь к кровати. Даже во сне Снейп выглядит так, словно в любой момент ожидает каких-то неприятностей. Даже под действием зелья он не может полностью расслабиться. Если бы я мог сделать хоть что-то, чтобы избавить его от этого! Но не могу. Это не в моей власти. Я протягиваю руку и провожу пальцами по его горячей щеке. Губы слегка разомкнуты, и я не могу отвести от них глаз. Повинуясь порыву, я наклоняюсь и прикасаюсь к ним легким поцелуем.

Я не хочу уходить. Но должен. Будь оно все проклято! Я снова глажу его по щеке, несколько секунд смотрю пристально, стараясь запомнить каждую черточку усталого лица, а затем резко поворачиваюсь спиной к кровати. Силу воли надо тренировать постоянно. Но тренировать мою, кажется, дальше уже некуда.

Я выхожу из комнаты и, минуя коридорчик, попадаю в лабораторию. Зелье! Совсем про него забыл! Подняв крышку котла, я убеждаюсь, что все сделал правильно. Хранится оно хорошо, а значит, и делать здесь мне больше нечего. Скорее всего, я вообще больше никогда сюда не вернусь. Снейп не захочет общаться с человеком, который видел его слабость.

В кабинете я поднимаю стул – уж это можно сделать с чистой совестью. Мантию и маску даже в руки брать противно, но если Снейп умудряется их носить, то я уж как-нибудь смогу с пола подобрать. Сворачиваю их и кладу на стул так, чтобы было непонятно, что это такое. Мало ли. Уходить все еще не хочется. Но приходится.

Оказавшись в коридоре, я несколько секунд просто стою, прижавшись лбом к холодной стене. Вечно у меня все через задницу! Впрочем, оно и неудивительно, раз уж моя собственная удача предпочитает компанию Гарри Поттера.

Переживу, впрочем. Пусть даже Снейп перестанет со мной разговаривать, я все равно не жалею, что настоял на своем. Подумать только, если бы я не уснул в кресле, он так и просидел бы на этом стуле! Даже если бы он сумел достать зелье, то до спальни бы точно не добрался, а с такой дрожью в руках не очень-то поколдуешь. Ну, а зеленое зелье так и вовсе временно в овощ превращает. Я знаю.