Глава 7. Ужин был интересным. Кроме меня и Дасти все были заняты широким выбором разливного пива.

Ужин был... интересным. Кроме меня и Дасти все были заняты широким выбором разливного пива.

Хантер заказал два стакана и, хотя Тейлор не была достаточно взрослой для спиртного, протянул ей один, когда официант отвернулся. Я даже пробовать не стала, так как Рене не сводила с меня взгляд. Она выпила только стакан пива, но по опыту я знала, что она могла бы осилить и фунт, если бы захотела.

Чем больше было выпито алкоголя, тем пошлее становились рассказы. Рене шикала на всех и бросала на меня такой взгляд, словно хотела оторвать мне уши. Как будто я этого не слышала раньше. Я же училась в колледже, а это огромный опыт. Мне показалось, что дома они вели себя примернее.

— Бог мой! Ты помнишь, как я увидел тебя в душе? — спросил Мейс у Рене.

— Нет, не припоминаю. — Рене уставилась на столешницу таким взглядом, словно зацвел наполовину съеденный лук. — Но даже если бы это и было так, то не стоит рассказывать эту историю моей слишком впечатлительной младшей сестренке.

Её тон был острым, как лезвие ножа. Я думаю, что Мейс и остальные поняли намек. Возник момент, когда всем стало супернеудобно, и никто не знал, что сказать. Дасти громко откашлялся и скопировал звук взрыва. Это было довольно точное звучание, и все нервно засмеялись. Наш официант выбрал именно этот момент, чтобы подойти и спросить, желает ли кто-либо ещё напитков. Я заказала Dr Pepper^[17], Дасти заказал еще один Mountain Dew^[18].

— Ты не сможешь уснуть всю ночь, если будешь пить эту дрянь, — сказала я. Так как мы с Дасти последними зашли в ресторан, нам достались два стула в конце стола. Естественно, мы сидели рядом.

— Возможно, это мой план. Возможно, я вообще не сплю.

Мне сразу же пришли на ум сверхъестественные существа.

— Вампир? Оборотень? Может, зомби?

— Хуже, — прошептал Дасти и подмигнул мне. Зачем я с ним разговариваю?

Я украдкой бросила взгляд на Рене, Пол что-то говорил ей, и она смеялась. Спасибо, Пол. Я поймала его взгляд и показала ему большой палец.

— Твоя сестра. Э-э... защищает тебя, — сказал Дасти.

— В последнее время.

— Из-за...— он махнул рукой, прося продолжить.

Я закатила глаза.

— Не твое дело. — Я не буду делиться с ним историей своей жизни, даже если он рассказал мне свою. Я его не просила об этом. И меня это не волнует.

— Тост, — произнесла Дара, поднимая бокал. Я знала, что она не пьет пиво, но в этот раз она пересмотрела свои принципы. — За нашего нового жильца, Джос!

— Пусть её жизнь окажется благоразумнее нашей. — Закончил за неё Мейс. Стаканы были подняты, и в них было немного пива. Я покраснела и попыталась не устанавливать зрительный контакт с кем-либо. Да, это моя жизнь.

Ненавижу, когда люди говорят: «Лови момент». Звучит несколько жестоко. А как насчет: «Люби жизнь» или просто «Живи одним днём»?

Живи одним днём.

Кто-то щелкнул пальцами перед моим лицом, заставив меня подпрыгнуть. Дасти.

— Вернись на землю, Рыжик. Ты была на орбите или где-то еще. Это опасно, ты же знаешь.

Я повернулась к нему. Нет, он этого не стоит. Он не понимает. Так что я просто сладко улыбнулась Дасти и представила, как Mountain Dew падает ему на голову. Жаль, что эта сцена меня не удовлетворила.

— Ладно, ладно, кое-кому уже пора идти домой, потому что кое-кому завтра в колледж, — сказала Рене.

— Она имеет в виду меня, — сказала я всем.

Все засмеялись, но не над шуткой, а потому что были пьяны.

— Я могу подвезти её, — сказал Дасти, пока остальные пытались решить, сколько платить каждому из них. Большинство парней не хотели даже рассматривать предложение девушек заплатить. После нескольких лекций о феминизме и увеличивающейся популярности идущего нидерландского языка, сражение выиграли парни. Пол заплатил за меня, так как я была на мели.

— Но тогда тебе придется везти ее домой, а затем возвращаться. Ничего страшного, я не настолько пьяна и могу вести машину, — высказалась Рене.

— Я забыл телефон у вас дома, мне все равно придется туда ехать.

Он лгал, его телефон торчал из кармана. Но я ничего не сказала.

— Если ты не возражаешь...

— Тогда ничего страшного, Нe,— сказал он.

Думаю, раньше все так ее называли. Рене терпеть не могла, когда Пол называл ее «Нене», она была взрослой для прозвищ. Ты можешь только попытаться бороться с прозвищами, но каждый сам решит, как тебя называть.

А как мне тебя назвать… Джойси? Джо? Джоджо? Лин?

В конце концов, он согласился называть меня Джосси. Это единственное прозвище, с которым я могла жить.

— Ты опять уходишь от разговора, Рыжик. Какие у тебя привычки?

Ну вот, снова.

— Не твое дело.

Мы выходили из ресторана. Дасти засмеялся.

— Ты ответили, словно робот. Значит, я задел твоё больное место. Ты одна из тех луковых девочек.

— Луковых девочек? — Я представила девушек, носящих луковые костюмы. — Я пахну луком?

Дойдя до машины, я позволила ему открыть дверь, а сама стояла позади, сложив руки на груди. Черт, с ним было весело. Дасти собирался открыть дверь, но в последнюю секунду я остановила его и сама открыла её. Села в машину и пристегнула ремень безопасности.

— Нет, я имею в виду, что ты одна из тех девушек... Знаешь, у которых не просто красивое лицо. Ты не наносишь тонну косметики.

Верно, я не наносила много макияжа. Раньше, когда юбки я носила чаще, чем брюки, и должна была выглядеть отлично на любом фото, я вставала раньше: выпрямляла волосы и подкрашивала глаза. Сейчас же, я даже не знаю, где мой карандаш для глаз. Наверное, Рене снова украла его.

— Это такой любезный и оригинальный способ сказать, что я выгляжу, как дерьмо?

— Господи, почему ты всё воспринимаешь негативно? — Он покачал головой и стал пародировать звуки барабана. — Твоя очередь.

— Я не расскажу тебе свою историю, Дасти.

— Я и не прошу рассказывать все. Просто... расскажи хоть что-нибудь.

— Что? Что ты хочешь от меня?

Он покачал головой, уже с другой улыбкой на лице. Она была почти скромной... Если хоть что-нибудь в нём можно было бы считать скромным.

— Ничего, Рыжик. Абсолютно ничего.

Пока я раздумывала над ответом, мы приехали.

— Я знаю, что ты не забыл свой телефон. Ты солгал. Что-то горит? — Когда мы поднимались на крыльцо, я сделала вид, словно что-то вынюхиваю. — Я думаю, что твои брюки горят, чувак.

— Ха-ха, как смешно. — Он протянул руку и нажал на звонок. Я подняла брови. Я бы просто вошла.

Колокольчик зазвонил: «Динь Дон», и Дасти издал такой же звук с помощью губ. Каким-то образом.

Дверь открылась, Хантер оглядел нас и позволил мне войти.

— Спасибо за поездку. — Сказала я Дасти, хотя это больше походило на вопрос. Он отсалютировал двумя пальцами. Окей.

— Пока.

Хантер продолжал смотреть на Дасти. Хмм. От этих двух меня отвлекли звуки рвоты, доносившиеся из ванной, и затем Мейс завопил, что нуждается в помощи.

Дальше раздался такой звук, словно бегало стадо моделей. Это были Рене и Тейлор, которые что-то говорили о помощи товарищу, пока поднимались по лестнице.

— Джос, ты можешь принести мне стакан воды? — крикнула Рене со второго этажа. Звук рвоты усилился. Прекрасно.

— Хорошо, я позабочусь об этом. — Я показала большие пальцы.

Я поставила стакан на дно раковины и включила воду, а сама подошла на цыпочках к тому месту, откуда могла наблюдать за Хантером и Дасти.

— Так... Я увижу тебя завтра в Штайнере? — спросил Хантер.

— Да. Я сообщу Кенту, что могу опоздать. — Дасти прошел в гостиную, было слышно, что он что-то ищет в телефоне.

— Завтра посмотрим, какого человека вы нашли. Спасибо, что пригласил меня.

— Спасибо, что пришел.

Я услышала удар их ладоней или кулаков, выполняющих какой-то загадочный ритуал парней.

Дверь закрылась, и я поняла, что вода уже перелилась через края стакана. Я подбежала к раковине выключать воду.

Действительно больше, чем друзья.

 

* * *

 

На следующее утро, когда прозвенел будильник, я проснулась с отвратительным настроением, проклиная все на свете. Гребанная школа. Я встала с кровати и пошла в ванную. Я беспокоилась о моем скором будущем, когда кулак Рене бабахнул по двери.

— Не советую опаздывать в первый день.

— Спасибо, мамочка, но мне бы хотелось привести себя в порядок.

— Советую тебе притащить свою задницу вниз через 10 минут, или я сама потащу тебя в класс независимо от того, как ты выглядишь.

— О, мой Бог, — прошептала я. Я не помню, чтобы мама так говорила со мной со времен садика. Но это Рене.

— Поспеши, — сказала она и для устрашения потрясла ручку двери. Я бы спустилась голышом только для того, чтобы увидеть выражение лица Рене. Но в мои планы не входило идти в колледж голышом.

Через восемь минут я запихивала тетрадки в свою пыльную сумку и заталкивала в рот свой завтрак, который Тейлор приготовила для меня.

Раньше я носила дизайнерские сумочки, как остальные девчонки. В таких маленьких сумочках лежали косметика, тампоны и прочее. Теперь же у меня осталась только большая черная сумка с кучей карманов на клёпках.

Я отбросила назад свои рыжие волосы, заплетенные в косу, поправила свои «счастливые» джинсы и осталась довольна своим видом.

Из-за того, что у всех было разное расписание, мне позволили взять мою треклятую машину. Рене дала мне пропуск на автостоянку и вручила ключи от машины, которые она забрала ранее, при условии, что я не подцеплю никаких неприятностей. Я не впутывалась ни во что с тех пор, как оказалась здесь, но, похоже, это не имело никакого значения. Они все наблюдали за мной и искали повод вернуть меня обратно. Возможно, я должна была оправдать их ожидания.

Я попрощалась со всеми, предупредив, что вернусь немного позже.

Я врубила Ингрид Майклсон^[19] и, тихо подпевая, направилась к кампусу. Чтобы найти свободное место на парковке, мне пришлось несколько раз проехать вокруг футбольного поля. По всей видимости, ученики были полными мудаками, паркуясь именно так.

Наконец, я нашла свободное место, хотя меня не раздавили минивэн и огромный грузовик. Я выскользнула боком. У меня было десять минут, чтобы добраться до класса на урок американского права. Я подумывала о смене специальности, но в то же время я могла прекрасно выспаться на моих парах по политлогии.

Класс был полон однотипных студентов. Я даже увидела нескольких девушек с точно такими же сумочками, какие я отправила в коробке обратно домой. Поскольку это второй курс, большинство несерьёзных людей «отсеяли», но всё ещё оставались несколько таких типчиков, которые выглядели так, будто их не «отсеят» и через четыре года. И, конечно же, поскольку это Новая Англия, все чудаки, пахнущие пачули, тратившие своё время, отстаивая свою независимость, носили Birkenstock^[20].

Они даже хуже упёртых пуританских детишек. Они просто обязаны быть такими самодовольными во всём. Черт. Они, похоже, так любят слышать звук собственного голоса. К счастью, я привезла наушники. Я включила свой ноутбук и услушала, как профессор, парень из «приличных» в галстуке, большой сюрприз, промычал что-то о Марбери против Мэдисона^[21].

Я вынула из уха один наушник, чтобы не отрываться от урока, из него издавалась какая-то новая музыка на низкой громкости, которую я нашла на днях. Я купила пару новых альбомов, так что теперь переключился на них. Первый альбом оказался больше в жанре ска^[22], чем ска-панк, что даже не плохо. Причём, они определенно не Streetlight Manifesto^[23], или Reel Big Fish^[24].

Я сделала несколько заметок о песнях и перешла на второй альбом, который был что-то вроде фолка или блюграсса^[25]. Этот альбом был гораздо лучше, я растворилась в сложных мелодиях и запоминающихся текстах. Я не думаю, что там было что-нибудь кроме музыки, которая могла отнести меня в другое место, даже когда ты сидишь в классе, полном незнакомцев.

В конце концов, пара закончилась, и мы записали домашнее задание. Я считала победой то, что смогла получить место в конце класса, завести разговор и выдержать взгляды окружающих.

Второй урок «Американские штаты и Местные органа власти» оказался не столь удачным. Когда я вошла, урок больше напоминал социальный сбор: все смеялись и разговаривали.

Я сидела на самом близком к двери стуле или, по крайней мере, рядом с двумя свободными местами, поэтому была уверена, что никто их не займет, пока не зашла одна девушка и не заняла последнее место.

— Я опоздала? — спросила она, даже не посмотрев на меня и начала копаться в своей сумке. Я видела перед собой только копну блондинистых волос, которые она пыталась собрать в хвост без особого успеха.

Я посмотрела по сторонам, думая, кому предназначался её вопрос, но я была единственной, кто мог бы ответить.

— Хм, есть еще несколько минут.

Её руки до локтей скрылись в сумочке, и, наконец, она вытащила из сумки пакетик Skittles. Я открыла и закрыла рот несколько раз. Она поставила сумку, открыла упаковку зубами, а затем протянула мне.

— Хочешь?— спросила она.

Я, наконец, посмотрела на ее лицо. Одна половина была совершенно белой, а другая была изувечена чем-то вроде сильного ожога.

— Я... что-то на моем лице? — спросила она, её глаза широко раскрылись, она прикоснулась к своему лицу. — О да!

Она опустила руку и улыбнулась мне. Каким-то образом, ее глаза остались целыми и невредимыми, но в углу рта и остальной части лица до уха кожа блестела и была покрыта странным узором. Этот узор растянулся до шеи, и, хотя с её рукой было все в порядке, я увидела это и на тыльной стороне её руки.

— Ладно, я назову тебе мое имя. Смотри, если хочешь. Я Ханна. — Она смахнула с лица волосы, а я изо всех сил старалась не смотреть в её глаза, которые были темно-карими, в контраст с её бледной кожей и волосами.

— Джос. Я Джос,— сказала я. Что еще мне было делать?

— Миленько. И если ты решила вдруг сесть на следующем уроке здесь, садись со мной. Я отпугиваю людей. По очевидным причинам. — Она хихикнула, а я повернулась к доске, где очень высокая женщина в угольной юбке и пиджаке писала что-то на многочисленных досках. Она выглядела так, будто только что вышла из заседания Сената. Когда она закончила что-то писать, похожее на половину романа, она повернулась и хлопнула в ладоши. Все заткнулись.

— Ладно, я вижу, что вы все здесь ещё на одну неделю. Рада, что вы достаточно трезвые, чтобы находиться здесь.

Все остальные засмеялись, и я, как бы, присоединилась. Она подняла блокнот и принялась выкрикивать наши имена. Конечно, я была второй, так как моя фамилия начинается с первой буквы алфавита.

— Джосселин Арчер?

— Здесь, — сказала я. Мой голос эхом отдавался в большой комнате.

Она подняла взгляд и отыскала меня.

— Новенькая? Переехавшая?

— Ну да. — Я почувствовала, как покраснела.

— Тебя так и называть, Джосселин, или как-то по-другому?

— Эм, называйте меня Джос.

Она улыбнулась, показав набор, наверное, самых совершенных настоящих зубов, которые я когда-либо видела.

— Джос. Красивое имя. Хорошо, что ты с нами.

Она назвала следующее имя, а я плюхнулась обратно на стул.

— Я надеялась, что ты этого не сделаешь. Теперь она будет слишком часто называть тебя, — прошептала Ханна, когда кто-то еще сказал: «Здесь!»

— Замечательно. Просто великолепно.

Ханна оказалась права. Я ведь еще новичок. Эта женщина выстреливала вопросы как из ружья, и, если вы отвечали слишком медленно, она переходила к другому. Было столько заиканий и красных лиц, многие поднимали руки, чтобы показать всем, насколько они чертовски умны.

И были такие, в том числе Ханна, кто отвечал, когда их спросят, не смущаясь, пока Пэм их допрашивала. Все поворачивались, чтобы поглазеть на Ханну, когда она говорила, и я видела, что немало учеников отворачивалось, видя её сгоревшее лицо, но она, казалось, не замечала или её это не волновало.

Я не снимала наушники всё время. Просто было «очень» интересно. Как Пэм могла сделать что-то настолько скучным, как Колониальное правительство.

Когда урок закончился, мы вышли из класса в трансе.

— Так всегда? — я не удержалась и спросила Ханну, когда она выбрасывала упаковку от Skittles.

— Довольно часто. Потрясно, да?

— Урок был не так потрясен, как тот момент, когда она назвала меня.

— Просто пойми. Ты выглядишь, как человек, который не станет подлизываться, значит, всё будет хорошо. Так откуда ты приехала?

— Университет Нью-Гэмпшира

— Вау, далековато. Не сказать, что твоё лицо как-то связано с хоккеем.

Я знаю. Хоккейное соперничество между университетом штата Мэн и университета Нью-Гэмпшира продолжалось с тех пор, как только они начали играть в хоккей. Я бы никогда не пошла на игру, но чуть ли не весь кампус ходил болеть за нашу команду, причём все желающие могли попасть на игру, и, могу поспорить, здесь с этим обстояло всё также.

У меня было немного времени перед следующим уроком, я проголодалась и хотела пойти в столовую.

— Сейчас у тебя пара? — спросила Ханна, когда мы подошли к двери. — Меня полностью устроил пакетик Skittles, но я могла бы поесть что-нибудь другое. Ну как? — Она покачала головой.

— Эм, нет. Я буду свободна. Только еда. Не свидание.

Ее темные глаза широко раскрылись.

— Мне нравятся только мальчики. Я клянусь.

— Мне тоже.

Мы засмеялись тем самым нервным смехом, который потом превратился в хохот.

— Клянусь, я не страннее этих чудаковатых, — сказала она, когда мы пошли со всеми в столовую. — Ладно, это полная ложь. Я нормальнее этих чудиков. — Через секунду сказала она.

— Я никому ничего не скажу, — прошептала я, когда мы выбрали еду из того, что было доступно. Самые длинные очереди были за пиццей, гамбургерами и псевдо «Taco Bell^[26]», так что мы направились за салатом, поскольку там была самая маленькая очередь. Мне довелось видеть «хорошую» сторону лица Ханны, но я более чем в курсе, сколько человек на неё пялится. Вы видите её, понимаете, что что-то не так, смотрите еще раз, чтобы проверить, а потом не можете оторвать глаз.

Она просто улыбнулась и хихикнула, она вела себя, как нормальная девушка. Она взяла хумус^[27], а я заказала «Уинслоу» — из курицы, с добавлением измельченных сухарей. Это была такая блестящая идея, что я не могла поверить, что кто-то не подумал об этом раньше.

Найти место оказалось задачей нелегкой, но мы нашли столик на двоих в углу. Я хотела что-то сказать, но Ханна толкнула меня к нему.

— Так пролью тебе свет. Да, это ожог. Это случилось, когда я была ребенком, и это долгая история. Я бы не хотела углубляться в это, потому что я немного зануда и немного разговорная убийца. И, как правило, после того, как я скажу это, я не помню того, чтобы кто-то продолжил со мной общаться после этого разговора. Это мой странный способ сказать, что я не хочу, чтобы тебе было неприятно в начале нашего знакомства. Вау, почему я все это делаю? Прости.

— Ничего, — сказала я, не в силах перестать смеяться. — А как насчет тебя рассказать мне что-нибудь еще? Ты откуда?

Она прожевала и проглотила, прежде чем сказать.

— Север. Захолустье. В основном сплошная задница. Называй, как хочешь. Я училась в самой огромной школе Мэна. Отличное место, чтобы затеряться, представляешь?

Представляю.

— Какой у тебя главный предмет? — спросила она, кусая.

— Политология.

— У меня тоже. Хотя это только потому, что она звучала лучше, чем история, и я немного закононаркоман. Плюс, на старших курсах мы устраиваем дебаты, и это как бы одна из моих любимых вещей. А ты?

— Я хотела быть президентом, или сенатором или что-то вроде того,— сказала я. Я еще не решила. Я думала начать в органах местного управления и там продолжить работать.

— Хотела?

— Еще одна из тех длинных занудных историй, так что я бы предпочла её не рассказывать.

Ханна кивнула. Честно говоря, её ожог становился не таким ужасным, после того как посмотришь на него долгое время, привыкаешь к нему. Да и тот факт, что Ханну этот ожог не волнует, тоже помогает.

— Я понимаю тебя, девочка.

Мы закончили обед и говорили о классе. Ханна сказала мне, если нынешней политической обстановке было по силам, я была бы в порядке. Я не уверена, но я ловила её на слове.

— Ты в кампусе? — спросила она, как мы выбросили подносы и направились наверх, в Старбакс. Ханна сказала, что она нуждается в кофеине.

— Нет. Я живу в доме в Бангоре с моей сестрой и бандой ее друзей.

Ханна издала мечтательный вздох.

— Это звучит круто. Я застряла в кампусе. Ура, стипендия.— Она говорила с энтузиазмом. — Я жила со своей соседкой несколько недель, она почти перестала разговаривать со мной. К счастью, у нее есть парень с жильем, где она обычно остается. — Довольно устрашающе, если у тебя есть чувство, что родители всегда наблюдают за каждым твоим движением.

Это не значило, что я делюсь информацией о себе, но я не могла ничего поделать. Я не говорила ни с кем об этом довольно долго. Я знала ее меньше чем несколько часов, но как будто мы встречались раньше, хотя это было невозможно.

— Это отстойно, — сказала она.

За время, пока мы брали наши напитки, и нашли, сломанный стол в углу и два места, оставалось немного времени до моего следующего занятия. Я допила чай и рассказала Ханне, что видела ее в среду. Больше мы не говорили о расписании, но мои шансы увидеть ее на других моих предметах были велики, и я надеялась, что так и будет.

Я искала Невилл-Холл, где проходил английский, когда кто-то задел моё плечо.

— Не думал, что увижу тебя здесь, Рыжик.

Я быстро развернулась и увидела ухмыляющееся лицо Дасти Шарпа. Он снял почти такие же наушники, как у меня. Его гардероб мешковатой одежды не поменялся, и я, в какой раз задавалась вопросом: как его штаны еще живы.

Я хотела сказать что-нибудь вроде комплимента, но вопрос вылетел из моего рта быстрее.

— Ты знаешь, где Невилл-Холл?

Кто-то поздоровался с ним, и он помахал и крикнул кому-то в ответ.

— Конечно. Иди за мной. Я тоже туда собираюсь. Какой у тебя сейчас предмет?

— Английский.

— У меня тоже.

Бог мой, если мы окажемся в одном классе... это будет очень плохо.

Он, должно быть, увидел ужас на моем лице. Я даже не попыталась спрятать его.

— Разве быть со мной в одном классе — это плохо?

Я не ответила. Мы перешли дорогу, и я увидела здание с вывеской Невилл-Холл. Я могла бы найти его, если бы поискала, но тогда бы я опоздала.

Он придержал дверь для меня и нескольких людей за мной.

— Спасибо,— сказала я.

Он остановился в лобби.

— Я на втором этаже, — сказал он, указывая на лестницу.

— Я на третьем.

Мы шли рядом, а потом он «одарил» меня своим касанием.

— Увидимся позже, Рыжик

— Пока.

К моему пути присоединились еще несколько человек, и все вместе мы поднялись на третий этаж.

Я еще не очень хорошо разбираюсь в английском, так что я взяла учебник «Литературного творчества». Когда я вошла, в классе было только около десяти человек. Что не позволяло затеряться в толпе и слушать музыку. Круто. Я нашла место в конце, ближе к двери и оглянулась. Я чувствовала себя маленькой, большинство выглядели так, будто они старше меня.

У меня были довольно хорошие оценки в моём компьютерном классе по английскому, но только потому, что я была одним из немногих учеников, которые выполняли всю домашку.

Я любила читать, но писать те безвкусные документы, где нужно было проанализировать, что какой-то чувак, который умер сотни лет назад имел в виду, написав о дожде. И, что самое страшное, такой фигни было довольно много.

К счастью, чем больше это кажется фигней, тем лучше оценка. Возможно, я могу делать то же самое в этом классе.

Еще несколько человек «просочились» в кабинет, до тех пор, пока нас не стало пятнадцать человек.

Профессор был последним, он же преподаватель английского языка. Он даже носил твидовый пиджак со странными накладками на локтях и очки в роговой оправе.

Он назвал список класса, и, когда он дошёл до моего имени, спросил меня, как я хочу, чтобы меня называли. Я сказала «Джос». Снова. Он представился как Грег и объяснил что-то про класс. Я пролистала учебный план, но на самом деле, не обратила на него внимания. Когда он объяснил, что мы будем делать, мое сердце сжалось. Мы будем что-то писать каждую неделю и каждый урок. И надо было читать то, что мы написали. Вслух. И, будто этого было недостаточно, он хотел сделать копии того, что мы написали, и мы будем всё обсуждать в классе.

Добро пожаловать в твой личный ночной кошмар, Джос Арчер.

Опять же, поскольку я новичок, сегодня от меня многого не требовалось, но на следующее занятие я должна быть готова участвовать во всём этом, даже если не хочу.

По крайней мере, половина класса, скорее, будет болеть лоботомией, чем присутствовать там, так что я попала в замечательную компанию.

Я настрадалась, и, наконец, занятия закончились. Я поспешила убраться из Невилл-Холла, по пути проверив свой телефон.

Рене звонила несколько раз. Она спрашивала о том, как прошел первый день занятий. Один пропущенный от мамы и еще SMS от Дары, в котором был просто смайлик.

Я могла бы пойти домой, но хотела немного посмаковать время, когда я одна, без тех, кто постоянно следит за каждым моим шагом.

Было не слишком холодно, так что я немного прогулялась по кампусу и нашла кабинеты на следующий день.

Понаблюдала за другими студентами, интересно, каково это — быть похожей на них.

Когда мои ноги стали неметь, несмотря на ходьбу, я пошла обратно к своей машине. Мои инструкции были идти прямо домой, но я их не выполнила.

Я соскучилась по Bull Moose, поэтому направилась к нему. Bull Moose — лучший музыкальный магазин во всей Новой Англии. Я обнаружила его, когда ехала к Университету Нью-Гэмпшира, и чуть не умерла от счастья, когда увидела такой же неподалеку от Университета Мэна.

Пришлось немного проехать, чтобы найти свободное место, но я всё-таки припарковалась. Самое лучшее в Bull Moose то, что они продают не только CD, но записи и старые фильмы, и все люди, которые работают там, знают, о чём говорят.

Когда я вошла, затаив дыхание, я еще не знала, что меня ждёт. Я любила все эти рассортированные по жанрам и исполнителям композиции. Да, большинство дисков можно приобрести в Интернете, но магазин — это совсем другое.

— Вам помочь, юная леди? — Боже мой. Я остановилась, положив руку на диск Radiohead, и обернулась, чтобы убедиться, что он не галлюцинация.

— Нет, спасибо. Я могу сама выбрать музыку. — Ложь. Я недавно открыла для себя The Black Keys, и надеялась найти побольше таких групп, но я никогда не попрошу об этом Дасти. Никогда. — Ты что, преследуешь меня? Серьезно, это становится смешным.

— Может быть, это ты преследуешь меня. Я оказался здесь первее. Ты пришла в мой магазин.

Я, наконец, заметила шнурок на его шее, такой же, как и у других ребят, которые работают здесь.

— Ох, это твой магазин? Ты владеешь им?

— Нет, но я работаю здесь. И в Йеллоуфилде я оказался раньше, чем ты. В общем, я был здесь первым.

— Не нарывайся,— сказала я, кладя диск на полку. Даже в моё музыкальное святилище вторгся этот сатана.

— Так ты ищешь музыку, — спросил Дасти, поправив несколько компакт-дисков, делая вид, что работает. — Какого типа?

— Tэйлор Свифт, — сказала я, просто чтобы он отстал. Конечно, я слушала несколько её песен, и некоторые из них были не так уж и плохи. Но он не знал, какие.

— Ну, у нас есть широкий выбор музыки Тэйлор Свифт. — Он ткнул пальцем в сторону отдела поп-музыки. — Я неравнодушен к её ранним работам, но её новый альбом получил множество положительных отзывов.

Я ожидала увидеть сарказм.

— Может, просто дашь мне посмотреть самой и без нравоучений? Мне достаётся достаточно от Рене. — Вау, я не хотела быть такой честной. Что это со мной сегодня? Мне казалось, что я озвучиваю все, что думаю или имею в виду.

— Эй, полегче, Рыжик. — Он поднял руки вверх, как будто я держала пистолет у его головы. — Я просто стараюсь быть хорошим работником и помочь клиенту, но, если хочешь, чтобы тебя оставили в покое, то, пожалуйста.

Он повернулся и ушел прежде, чем я успела сказать что-либо еще. Я видела, как он разговаривает с несколькими другими ребятами, указывая на меня. Что это, черт побери, было?

Он вернулся несколько минут спустя после того, как я посмотрела альбомы в альт-рок-разделе.

— Ладно, я сказал им, чтобы они не приближались к тебе. Так что магазин твой, Джосселин. — Он замахал руками, указывая на все диски.

— Спасибо,— это прозвучало как вопрос.

— Не за что. — Он усмехнулся и ушел, убежал к задней части магазина и вошёл в дверь с табличкой «Только сотрудникам магазина». И я осталась в одиночестве.

Я подыскала несколько компакт-дисков. Я чувствовала, что все взоры устремлены на меня. Когда я оглядывалась, то один или несколько сотрудников смотрели на меня так, словно я хочу их заколоть. Бог знает, что Дасти сказал им. Я и не хочу знать.

 

 

* * *

 

Когда я вернулась из моей маленькой поездки в Bull Moose, у дома уже было несколько автомобилей, припаркованных на проезжей части, так что мне пришлось довольствоваться парковкой на улице.

— Эй, Мисс, я-не-собираюсь-отвечать-своей-сестре. — Голос Рене, это было первое, что я услышала, войдя в дом и повесив пальто. Рене вскочила с кушетки, подошла и уставилась на меня.

— Я была занята.

— Чем? — Она скрестила руки на груди и прислонилась к стене. Я протиснулась мимо нее и спустилась вниз, чтобы положить вещи. Конечно, она последовала за мной.

— Послушай, Рене, я знаю, в это трудно поверить, но я ничего плохого не делала. Я пришла на занятия, я пообедала, я пошла в Bull Moose и я вернулась. Вот и все. Что я могу еще сделать, если ты постоянно контролируешь меня?

Вместо того чтобы кричать на меня, она только вскинула руки вверх, а потом грохнула их на бедра.

— Почему ты такая, Джос? Что случилось с моей маленькой сестрой? Я не думаю, что я знаю тебя.

— Может быть, ты не знала меня раньше. Может быть, та девушка была ложью. — Она была ложью. Та девочка имела металлический стержень. Она так боялась выйти за линию, что никогда ничего не делала. Никогда не нарушала комендантский час. Никогда не напивалась. Никогда не делала ничего, что могло бы быть истолковано как дикость, потеря контроля, или свобода.

Она так боялась, что почти никогда смеялась, не улыбалась, не веселилась. Та девушка никогда бы не сидела в тёмной комнате и не слушала бы музыку просто так, без цели. Девушка уставала, но никто этого не знал.

— Я просто не знаю, что сказать тебе, Джос. Ты моя сестра, но я чувствую, что ты незнакомец. Что я должна сделать? — Впервые, я услышала в ее голосе безнадёжность.

Рене никогда не теряла надежды. Она не слабела. Она всегда оставалась жесткой, как гвоздь.

— Ты не должны ничего делать. Просто... Дай мне немного пространства. Я задыхаюсь. — Я села на кровать. Рене подошла и села рядом со мной.

— Я никогда не думала, что буду за тебя беспокоиться. Ты же хорошая. Раньше на твоем фоне все выглядели лузерами. Это было похоже на ад, когда другим приходилась конкурировать с тобой.

Она коснулась моего плеча.

— Прошу прощения?

— Нет, я просто хотела подавать хороший пример. Знаешь, я же старше и все такое. Я пыталась, но ты всегда была лучше.

Была. Прошедшее время.

Она дотронулась до моих волос.

— Ты собираешься рассказать мне, что случилось в прошлом году?

Я покачала головой.

— Я просто решила, что жизнь дана для жизни. А я еще не жила.

— Так вдруг? Ловишь момент?

Конечно.

— Что-то в этом роде.