Глава 3. — Привет, Джос, — сказала Дара, она вошла как раз в тот момент, когда я складывала одежду в шкаф

— Привет, Джос, — сказала Дара, она вошла как раз в тот момент, когда я складывала одежду в шкаф. Ее голос напугал меня, и я уронила футболку с Fall Out Boy^[4].

— Эй, — сказала я, поднимая рубашку, и повернулась. Никогда не могла понять, как Дара и Рене стали подругами, так как они были как день и ночь. Но из всех друзей Рене, Дара нравилась мне больше всех. Никогда не видела Тэйлор, но полагаю, я не должна осуждать её.

— Ты нормально обустроилась?

Я заметила, что она принесла тарелку печенья. О Господи. Что дальше?

— Хочешь печенья? Тэйлор и я сделали их вчера вечером. От них настроение становится лучше. Я знаю, что эти твои любимые.

Да, любимые, но в этом не было смысла.

— Спасибо, но я в порядке.

Я свернула футболку и убрала к остальным вещам. Дара вздохнула и села на мою кровать, ставя тарелку с печеньем рядом с собой.

— Послушай, — начала она. Опять двадцать пять. — Я знаю, все будут разглядывать тебя, но я хочу, чтобы ты знала — я здесь ради тебя. Если ты хочешь поговорить или помолчать. Что хочешь. Если хочешь... Я не знаю, есть мороженое и плакать в середине ночи. Я здесь, хорошо?

Она встала и похлопала меня по плечу. Что было бы с людьми, которые вторгались в мое личное пространство? Если бы Дара не была одним из самых милых людей на планете, я бы пожала ей руку и сказала, чтобы она оставила меня в покое. Но она была, и даже принесла печенье, так что я позволила ей вторгаться в мое личное пространство, хотя сама стискивала зубы.

— Ладно, хорошо, дай нам знать, если тебе нужно что-нибудь. Эм, Хантер и Тейлор готовят обед сегодня, и он, скорее всего, будет вегетарианским, ну это так, к сведению.

Я кивнула. День назад я и была, и не была вегетарианкой. День назад я еще была членом климатического клуба. Даже почти перестала ругаться.

— Поднимайся наверх, когда будешь готова.

Она похлопала меня по плечу еще раз, и закрыла за собой дверь, оставив тарелку печенья. Они ожидали, что я помою ее, а затем пообедаю? Я пожала плечами, взяв одну печенюшку. Она, должно быть, разогрела их в микроволновке, потому что они были теплыми и рассыпчатыми. Вау. Я жевала медленно, смакуя пряную сладость печенья.

Наверху звучали шаги и голоса. Я слышала смех. Дом надо мной был полон жизни и радости, как и люди. А еще в нем была я, живущая в подвале. Скрытая, как лианы. Я покачала головой и сунула остальную часть печенья в рот, а затем вернулась к разбору одежды.

 

* * *

 

Хотя это совсем не типично для меня, но когда я учуяла запах того, что они готовил наверху, я все же решила подняться.

— А вот и ты, — сказала Рене, почти врезавшись в меня, когда я открывала дверь. Она, скорее всего, сама хотела вытащить меня из «пещеры».

— А вот и я. — Я натянуто улыбнулась пока мы шли до кухни-столовой. Когда вошли мы с Рене, все замолчали.

— Круто. Я была полностью готова к такой реакции. Продолжайте, — сказала я, и все попытались вернуться к своим занятиям. Некоторых я видела только на фотографиях, и было странно видеть их вживую. Хотя фотографии были трехмерными.

Первым подошел Хантер и протянул руку. Я пожала ее и поняла, что имела в виду Рене, когда сказала, что не нужно позволять ему стоять рядом с легковоспламеняющимися вещами, потому что он мог зажечь их своей горячей внешностью. Да, у него имелись татуировки и мускулы. Плюс, его улыбка была искренней, когда он сказал, что с нетерпением ждал встречи со мной. Тейлор была следующей, но она не касалась меня. Спасибо, Господи. Она была чертовски проста и очаровательна, как и на фотографиях, которые я видела. Было легко понять, почему Рене и Дара попросили ее переехать вместе с ними.

— Я надеюсь, тут тебе понравится. Я не знала, что ты любишь. Мы планировали сделать что-нибудь масштабнее, но Рене... Не бери в голову, — сказала Тэйлор после того, как бросила злой взгляд на Рене. Пол стоял рядом с Рене, утешительно мне улыбаясь.

Последним был парень, который выглядел, будто он упустил свое призвание в качестве профессионального футболиста. Или борца. Или привлекательного вышибалы. Я думаю, сексуальность — фамильная черта Мэйсона и Хантера.

— Маленькая Не, — сказал он, пожимая мою руку, почти раздавив все мои пальцы.— Это ведь будет прикольно, если мы сможем называть тебя так, верно? Это лучшее прозвище, которое имеет хоть немного смысла. Если, конечно, ты не ненавидишь прозвища так сильно, как и твоя сестра.

Он выглядел немного робким, что было довольно забавно, учитывая, насколько сильным казался.

— Признаюсь, — сказала я, сгибая руку, проверяя, онемела она или нет. — Я нейтрально отношусь к прозвищам.

Я не смогла сосчитать, сколько их было в моей жизни. Большинство из них я игнорировала, включая то, когда моя сестра Кари потратила все лето, называя меня «Вонючим Баттом». Чтобы быть справедливой, ей было три года, и «Джосслин» ей сказать было трудновато.

— Спасибо за печенье,— сказала я Даре, которая рассеянно поглаживала руку Мейса. — Оно было очень вкусным.

— Ну и хорошо. Я очень надеялась, что они тебе понравятся,— сказала Тейлор, помешивая что-то в одной из дымящихся кастрюль на плите. — Все почти готово, почему бы вам не присесть?

— Могу я помочь? — мне пришлось быть тут, но они не обязаны принимать меня. Они могли сказать «нет».

— Не волнуйся, сестренка. Ты будешь выполнять обязанности по графику, — сказала Рене, усаживая меня за обеденный стол. Кто-то уже разложил тарелки, и там нашлось место для меня с открыткой на блюдце, и да, она была ручной работы.

— Тэйлор и Дара сделали ее для тебя, так что притворись, что ты не ненавидишь это, — прошипела Рене, пока я открывала открытку. Как я могла ненавидеть это? Кто-то сделал действительно прикольную конструкцию с краской на главной стороне, похожей на фейерверки, и вырезанными буквами из разных журналов слова: ДОБРО ПОЖАЛОВАТЬ В ЙЕЛЛОУФИЛД^[5].

— Йеллоуфилд? — спросила я.

Рене закатила глаза и села рядом со мной, Пол рядом с ней. Я поймала его на том, что он сжимал руку Рене под столом.

— Это была идея Тейлор. Она хотела, чтобы это было похоже на один из этих британских романов, где у дома есть имя. Это было ее единственное условие, — сказала Рене, пожимая плечами.

— Она хотела, чтобы все подписались и прочее, но большая часть из нас не согласилась с ней, — сказал Пол. — Вообще, это было так мило. Она была так взволнована. А потом мы хотели застрелить ее.

— Хм, странно, — сказала я.

— Шшш,— прошипела Рене, когда остальные занялись посудой и прочей столовой ерундой. Потом все сели, и это был хаос — все передавали тарелки, ударялись локтями и пытались достать то, что им было нужно. Тэйлор сделала спагетти с соусом из оливкового масла с тоннами овощей, чесночным хлебом и салатом. Это было сумасшедше вкусно, хотя я съела немного печенья, за ужином я съела больше, чем обычно. Это не сравнится с едой из университетского кафетерия, который в миллионы раз хуже.

Каждый смеялся и разговаривал о своем, и я не была центром внимания. Это было действительно... мило. Все они были просто чертовски счастливы и улыбались.

Этого было достаточно, чтобы меня затошнило, но вместо этого возник противоположный эффект. Я хотела ненавидеть эту атмосферу. Это было более уместно для меня — ненавидеть.

— Эм, я ещё должна... распаковать вещи, — пробормотала я. Я должна вернуться в одинокий подвал. Всё это счастье ввинчивалось в мою голову. Рене посмотрела на меня, но кивнула.

— Ты уверена, что не хочешь побыть наверху ещё? Ты не видела остальной части дома, — сказала Дара, даря мне обнадёживающую улыбку. Я не могла вырваться.

— Да, конечно.

Она повела меня наверх, чтобы показать свою комнату, которая была безупречна. Такое ощущение, будто они продавали дом и пригласили декоратора, чтобы украсить его для потенциальных покупателей. Рене запретила нам смотреть её комнату, и Тэйлор лишь бросила на меня быстрый взгляд. И повела меня смотреть люкс Тэйлор и Хантера.

— Не обращай внимания на одежду на полу. Я знаю, что делаю.

Хантер и Тэйлор присоединились к нашей маленькой экскурсии. В конце концов, это их дом.

— Спасибо. За то... что позволили мне остаться здесь.

За то, что родители оставляют меня с вами. Я уверена, у них просто не было выбора.

— Всегда пожалуйста. Любой член семьи Рене и наш тоже, — сказал Хантер, положив руку на плечо Тэйлор. У них есть на это время? — Я надеюсь... всё сработает. Я знаю, каково это, пройти через трудное время.

Да, да, да. Я слышала всё о трагическом прошлом Хантера и Тэйлор с последующими моментами "как мы выбирались из дерьма вместе". Они, вероятно, спланировали моё вмешательство. Внушают мне ложное чувство безопасности перед прыжком на меня.

— Да, спасибо, — сказала я, когда закрывала их дверь, и мы спускались обратно вниз.

— Ты уверена, что не хочешь послушать с нами музыку? — спросила Дара, и Мэйс разнежился на диване. Что это было, «Семья Партридж^[6]»? Серьёзно, эти люди напоминали трогательное семейное шоу пятидесятых. — Хантер хороший гитарист.

— Со мной всё в порядке. Я должна...

— Разложить вещи? — сказала Рене, взглянув на меня. Да, вещи и вещи, Рене.

— Мне нельзя разложить вещи сейчас? Это было пятое правило в твоём списке? — резко ответила я, через секунду понимая, что меня все слышат.

— Неважно, — произнесла я, направляясь в подвал. — Я ложусь спать.

Было всего восемь, но я не могла больше быть с ними. Они были чертовски счастливы. Это меня и бесило. Мне нужно комфортно расположиться в моём подвале с печеньем и щемящей музыкой.

— Доброй ночи, — крикнули они все в унисон. Болеть, значит болеть. Может быть, там что-то в стенах просочилось в их поры, когда они спали. Или, может быть, это была вода?

Я покачала головой, спустилась побыстрее, чтобы оказаться в моей пещере. В моём подвале одиночества.

В комнате вкусно пахло печеньем, и хотя я сытно поужинала, съела ещё две, прежде чем отправиться в душ. Давление воды было значительно лучше, чем в общежитии, и я долго смаковала ощущение в затылке. Все души в мире не смогли бы смыть тьмы из моей жизни, но это не мешало мне наслаждаться этим.

Чарующий браслет запутался в моих волосах, и я потратила добрых пять минут и несколько матерных слов, чтобы вытащить его.

«Мы ведь друзья, верно? И друзья дарят друг другу подарки. Я знаю, как сильно ты любишь слонов, так что...» — так он сказал, когда подарил мне коробку.

Я вспоминала это, когда открывала её, и я полюбила браслет. Такой простой, милый жест. Он помог мне надеть его, и с тех пор я носила его каждый день. Особенно после...

Я покачала головой и включила музыку. Хорошую, резкую и громкую, чтобы заглушить происходящее наверху. После просмотра моих песен, я нашла новый альбом Skillet^[7]. Замечательно.

Я чувствовала, как радость просачивается сквозь стены в мою пещеру, поэтому включила музыку так громко, что было больно барабанным перепонкам. Я распаковала остальные вещи и удалила все голосовые сообщения матери и отца с телефона, в которых они требовали перезвонить им, когда я доберусь до Рене. Я была уверена, что она уже позвонила их и уверила, что я добралась нормально.

У меня в комнате был небольшой телевизор и DVD, но я не включала их. Вместо этого я взяла свой ноут и пролистала фотографии однолетней давности. Я мучила себя и знала об этом.

Я помнила ту девчонку. Ту, у которой всегда были идеальные волосы, у которой были милые кардиганы. Девушку, у которой был парень, возглавлявший Белый Дом, и друзья, которые никогда не бросят ее. Это не была идеальная картина, но вполне близка к тому и достижима. И это была абсолютная трата времени и энергии.

Я захлопнула свой ноутбук и вернулась обратно в кровать. Моя музыка все еще гремела, но казалось, что наверху было тихо. У них, наверное, завтра будут пары. Я была удивлена, что Рене все еще не затащила мою задницу регистрироваться. У меня были все документы для того, чтобы стать студенткой UMaine Black Bear^[8], как и она.

Я повернулась на другой бок и закрыла глаза. Сон был далек и неуловим, впрочем, как и всегда. Я привыкла лежать так много часов, сосредотачиваясь под закрытыми веками.

 

* * *

 

Несколько часов спустя я решила, что с меня достаточно. Мне нужно было куда-нибудь пойти. Куда-нибудь, даже если просто посмотреть на звезды. Я надела спортивные штаны поверх шорт, захватила свое пальто и на цыпочках поднялась по лестнице. Я прислушалась и, после секунды тишины, открыла дверь, ведущую в дом, и прошла через нее. Полы были деревянными, и скрип мог оказаться проблемой.

А потом голос почти заставил выпрыгнуть меня из кожи.

— Куда ты собираешься? — Мэйс вскочил с дивана, на котором он лежал в гостиной. Святое... дерьмо.

— Прогуляться, — сказала я, еле найдя подходящие слова.

— Это так теперь дети называют?

— Что?

Он встал с дивана и подошел ко мне, блокируя доступ к двери. Да, не было ни единого шанса, чтобы я смогла пройти через него. Даже если бы у меня было оружие.

— Сядь.

Он положил руку мне на плечо и повел к дивану. Я устала бороться с ним, он был сильнее, чем казался.

— Кто ты? Мой папочка?

Вообще-то, мой отец никогда не заботился обо мне. Он всегда был очень занят с его нынешней женой и одним из моих многочисленных братишек и сестренок, чтобы заметить, что я сбежала.

Он вздохнул и сел рядом со мной.

— Слушай, я знаю, что у тебя сейчас не лучшие времена. Мне знакомо это. Хантеру тоже было плохо довольно долго, так что пока я не могу сказать, через что проходишь ты, и я знаю, покинуть дом среди ночи этому не поможет.

— Но... — Я попыталась встать, и он опять меня остановил. — Я не собиралась делать что-либо. Я просто... Мне нужно немного личного пространства.

Он улыбнулся и покачал головой.

— Ты никуда не пойдешь сейчас, ладно? — Он поднял меня с дивана и подтолкнул к подвалу. — Даже если мне придется сидеть возле двери твоей спальни.

— Почему тебя это беспокоит? — спросила я, спускаясь по лестнице обратно в свою комнату.

Он засмеялся.

— Потому что Рене сказала, что накормит меня наркотой, удалит мне кое-что и пришьет к лицу, если с тобой что-нибудь случится. А меня, вроде как, устраивает его нынешнее положение.

Я тоже почти засмеялась.

— Похоже на Рене.

Я остановилась у двери спальни, и он сел на лестнице.

— Я спорю, что ее упрямство — это наследственное. Пожалуйста, не заставляй меня снова спускаться. У меня пара через... — он взглянул на часы на DVD — несколько часов, так что я бы не отказался поспать.

Он зевнул и пошел наверх.

— Спокойной ночи, маленькая Не.

— Спокойной, — сказала я, когда он поднимался наверх. Я подождала, пока не услышала, как дверь закрылась, и разочарованно вздохнула. Серьезно, Рене? Серьезно?