Ты только попроси – 1 19 страница

— Ладно… Но кто это?

— Поцелуй меня, и я скажу.

— Дудки. Сначала скажи мне, кто это, а потом я тебя поцелую.

— Джуд…

— Эрик…

Не теряя ни секунды, он притягивает меня к себе и целует. И когда он, кажется, готов мне все объяснить, слышу, как в кабинет стучится Мигель. Эрик моментально реагирует:

— Не волнуйся, дорогая. Сегодня у меня слишком много работы, и я не могу уделить тебе время, но вечером мы поговорим, хорошо?

Киваю, он быстро меня чмокает и идет в свой кабинет. Я же тихонько открываю дверь из архива и выхожу через кабинет начальницы.

После обеда встречаюсь в коридоре с Эриком, который беседует с управляющим, и тот радушно приветствует меня. Улыбаюсь, немного смущенная, и иду к своему столу. Беру несколько папок и захожу в архив. Но, к своему удивлению, нахожу там начальницу.

— Я ищу данные за последний квартал по Аликанте и Валенсии…

— Хотите, чтобы я нашла?

— Нет… Я сама.

Разворачиваюсь, чтобы уйти, и вижу Эрика.

— Добрый вечер, сеньор Циммерман, — тихо бормочу я, проходя мимо него.

Начальница поднимает глаза. Эрик прислоняется к дверям.

— Эрик, дай мне пару секунд, и я дам тебе то, что ты просил.

Он кивает и, пока я складываю папки на столе начальницы, наблюдает за мной. Забавно видеть его таким напряженным и нервным. Я останавливаюсь, кладу руку на дверную ручку и приподнимаю сзади юбку, чтобы он увидел мои трусики. У него такое изумленное лицо, что я тихонько хихикаю.

Развеселившись, сажусь за свой стол. Звонит мобильный. Сообщение от Эрика: «Я заставлю тебя заплатить за это. Развратница!»

Не шелохнувшись, смотрю сквозь опущенные ресницы на Эрика, сидящего за своим столом. Несколько секунд мы смотрим друг на друга, и я понимаю, что со своего места он может видеть мои ноги. Оглядываюсь по сторонам и, никого не увидев, развожу ноги и набираю на мобильном: «Развратница жаждет твоего наказания».

Эрик нервно елозит на стуле. Когда появляется начальница, я сразу же свожу ноги и с ехидной улыбкой продолжаю работать.

 

В шесть часов вечера еду домой. Войдя в квартиру, оставляю сумку на кресле, снимаю пиджак, и тут раздается звонок. Открываю дверь, и на меня набрасывается Эрик. Он упивается поцелуями, поднимает меня на руки и, шлепнув по попке, шепчет:

— Развратница… Как ты посмела дразнить меня в офисе?

Я хохочу, а он щекочет мою шею:

— Ты заплатишь мне за то, что я целый день был возбужден!

Я смеюсь, а он расстегивает юбку, и она падает на пол. Я вырываюсь из его рук и начинаю бегать по дому, а он бегает за мной, и мы хохочем. Я забегаю в спальню, запрыгиваю на кровать и от волнения прыгаю и пищу, как ребенок. Эрик ухмыляется и, расстегивая рубашку и брюки, тихо говорит:

— Прыгай… прыгай… но когда я тебя поймаю, ты узнаешь…

Счастливая оттого, что мы бесимся, как ненормальные, спрыгиваю с кровати и бегу в гостиную. Эрик перехватывает меня в коридоре, сжав талию, припирает меня к стене и жадно целует.

Срывает с меня блузку и бросает на пол, затем расстегивает бюстгальтер и одним движением срывает трусики.

— Боже… — хохочет он. — Я целый день хотел это сделать.

— Серьезно?

— Да, дорогая… серьезно.

Я целую его. Я тоже хотела, чтобы он это сделал, и, увидев мою реакцию, он рычит от довольствия, приподнимает меня и медленно входит. Закрыв глаза и изогнувшись, издаю стоны наслаждения, но когда понимаю, что он больше не двигается, открываю глаза и шепчу:

— Давай… давай…

Мои губы рядом с его губами.

Эрик смеется, немного отодвигается и опять медленно входит в меня.

— Эрик…

— Что, дорогая?

— Еще… хочу еще.

Он снова выходит из меня:

— Еще?

Во мне все кипит, я царапаю ему спину, требуя, чтобы он опять вошел в меня. Эрик ухмыляется и исполняет мое желание. Увеличивает ритм и дает мне то, что я прошу. Еще и еще… еще и еще. Я кричу от наслаждения, а он страстно кусает меня за подбородок.

С каждым разом его атаки становятся все глубже и глубже. Дойдя до пика, я неистово визжу, он прижимает меня к себе и рычит от удовольствия.

— Да, Джуд… дааа.

Изнеможенные, стоим, прислонившись к стене, я целую его в плечо, а он дышит мне в шею. Мы снова занимались тем, что нам так нравится и что доставляет нам такое наслаждение.

Он ставит меня на пол, и мы, обнаженные, идем на кухню. Оба умираем от жажды. Вернувшись в гостиную, Эрик подхватывает меня на руки.

— Видеть тебя в офисе и не иметь возможности к тебе прикасаться — настоящая пытка.

— Да… признаю… и для меня тоже.

— Утром я видел тебя с Мигелем. Что ты делала?

— Завтракала, как и каждое утро.

— Этот тип…

— Послушай, красавчик, — прерываю я его. — Мы с Мигелем просто коллеги. Мы с ним чудесно ладим, но ничего больше. Ясное дело, что он пускает слюнки, но он в курсе, что со мной ничего не выйдет.

— Вот видишь? Ты сама только что призналась. Он пускает слюнки!

Я схожу с ума от его серьезного вида. Его глупая и беспочвенная ревность глубоко меня трогает. Целую его.

— В этом нет ничего страшного. Не забивай себе голову тем, что никогда не произойдет.

— Никогда?

— Никогда, Эрик… поверь мне, солнце. Я люблю только тебя, мне нужен только ты. — Увидев его выражение лица, я пугаюсь. — Мне кажется, это я должна волноваться.

— Ты? С чего бы?

Я вздыхаю.

— Ты когда-нибудь играл с моей начальницей?

Его голубые глаза пронзают меня, и доли секунды кажутся вечностью.

— Я ужинал с ней и признаю, что словесно играл с ней, но не более. Я никогда не смешиваю работу и игры.

Я смеюсь.

— Да ладно… А как насчет меня? Напоминаю, что я работаю в твоей компании…

— Ты — единственное исключение. Когда я увидел тебя в лифте и ты призналась, что можешь превратиться в девочку из фильма «Изгоняющий дьявола», я сразу в тебя влюбился.

— Да?

— Да… Именно поэтому я преследовал тебя до тех пор, пока ты не стала такой, как сейчас. Обнаженной в моих руках.

— Рада это слышать, — очарованно бормочу я.

Эрик целует меня так страстно, что у меня перехватывает дыхание.

— А я рад, что ты — моя… смугляночка.

Улыбаюсь и сама набрасываюсь на него с поцелуями.

— С этого момента я запрещаю тебе словесно играть с моей начальницей, понятно?

Мой личный Адонис кивает головой и играет с моими губами так, как умеет только он один.

— Я люблю только тебя, дорогая. Мне нужна только ты.

Его губы опускаются к моей груди, я отклоняюсь назад и чувствую, что он снова готов. Мне хочется продолжить игру. Эрик шлепает меня по попке как раз в тот момент, когда открывается входная дверь и входят сестра с племянницей.

— Ради бога, что вы делаете?! — вскрикивает Ракель.

Она быстро закрывает рукой глаза дочери и отворачивается вместе с ней.

Мы с Эриком весело смотрим друг на друга. Мне смешно, но я вижу, что племяшка хочет посмотреть на нас, и шепчу Эрику:

— Пошли одеваться.

Он соглашается.

— Ракель, дай нам пару минут. Мы сейчас вернемся.

— Ладно, Булочка.

Эрик вопросительно на меня смотрит:

— Булочка?

Щипаю его за руку:

— Даже и не думай меня так называть, понял?

Хихикая, входим в спальню, одеваемся и через пару минут выходим.

Сестра укоризненно качает головой. Я беру ее под руку и увожу на кухню.

— Ракель, пойдем…

Эрик остается с малышкой в гостиной.

Оказавшись наедине с сестрой, шепчу:

— Будь так любезна стучать в дверь, перед тем как входишь.

— Мне… мне… очень жаль. Но увидев вас голыми… и я была с Лус…

— Ракель… перестань бормотать. И успокойся, Лус не увидела ничего такого, что могло бы ее травмировать. Но уверяю тебя, если бы вы появились на пять минут раньше… Стучи, перед тем как входить, договорились?

— Ладно… и… О, Джудит! Это ведь Эрик?

— Да.

— Как здорово, Булочка! У вас все наладилось?

— Пока что, кажется, да.

— О, я так рада за вас, — говорит сестра, чуть ли не прыгая от радости.

— Я тоже рада…

Ракель ухмыляется:

— Как же обрадуется отец… Он рассказывал мне об Эрике, ему понравился этот парень. Кстати… у него такая симпатичная попка…

— Ракель?! — весело хохочу я.

— Ай, детка… А что ты хотела, чтобы я тебе сказала? Я не могла ее не заметить. У него великолепная попка.

— Да. Не отрицаю.

— А какая у него спина… И я не говорю тебе о другом, что я увидела… О, бооооооже!..

— Остановись… — хохочу я еще громче. — Остановись… я же тебя знаю.

Сестра смеется вместе со мной:

— Знай, тебе очень повезло, что он такой большой. Как бы мне хотелось, чтобы Хесус мог взять меня на руки так, как он держал тебя. О боже… я краснею! Ладно, держи. Я принесла тебе немного крокет и… прости, что мы появились в неподходящий момент.

Ракель и Лус уходят, и Эрик спрашивает:

— Ты знаешь, что мне сказала твоя племянница?

Уверенная в том, что эта маленькая ведьмочка могла отпустить одно из своих острых словечек, я покатываюсь от хохота.

— Дословно она сказала следующее: «Если ты еще раз шлепнешь мою тетушку, я врежу тебе по яичкам и расшибу их».

У меня глаза вылезают из орбит, я прикрываю рот рукой, сдерживая смех. Эрик хохочет и шепчет:

— Пойдем в душ. Хочу продолжить то, что мы начали.

— Ты помнишь, что мы должны были серьезно поговорить?

— Конечно… — хищно улыбается он. — Но сейчас меня интересуют более важные вещи… Булочка.

 

Проходят дни за днями, и я больше не расспрашиваю Эрика о той белокурой девушке. В среду вечером звонит отец, счастливый оттого, что мы с Эриком снова вместе. Конечно же, здесь постаралась сестра. Отец радуется от всей души.

В четверг, приехав на работу, наблюдаю, как Мигель собирает свои вещи.

— Что ты делаешь?

— Собираю вещи.

— Почему?

Мигель вздыхает и пожимает плечами:

— Мне не продлевают контракт и любезно сообщили, что сегодня мой последний день на работе.

Изумленная, не могу поверить в то, что моя начальница не хочет продлевать ему контракт. Не в силах промолчать, выпаливаю:

— Но послушай, идиот! Как получается, что тебе не продлевают контракт? Ты разговаривал об этом с сеньором Циммерманом?

— Нет. Зачем? Я не нравлюсь ему, ты же знаешь.

— Но… но ты должен с ним поговорить, — настаиваю я. — Мигель, сейчас сумасшедшая безработица, и компания «Мюллер» — твой единственный выход.

— И?

Слышу шорох в кабинете начальницы и тихо спрашиваю:

— А ты разговаривал с Моникой? Вы с ней хорошо ладите и…

— Это она сказала, что мне не продлевают контракт, — отвечает Мигель.

Я в шоке. Как эта ведьма может с ним так поступать, если он — ее любовник? И, не в силах больше удерживать при себе их секрет, шепчу:

— И ты ничего не сделаешь, чтобы она изменила свое мнение? — Мигель молчит, и тогда я продолжаю: — Послушай, я не маленькая, и я знаю про вас. Более того, однажды я видела вас из архива, когда вы занимались этим в ее кабинете.

Лицо Мигеля перекашивается:

— Не гони! Ты все знала?

— Да. Именно поэтому я не понимаю, почему она ничего не делает, чтобы помочь тебе.

Мигель опирается на стол:

— Послушай, Джудит, единственное, что я могу тебе сказать, — это то, что вот уже месяц, как между нами все кончено. Она нашла себе другого. Это Оскар, охранник.

— Оскар?

— Да.

— Но он же еще совсем молодой…

— Совершенно верно, красавица. Ты же знаешь, что Моника обожает молоденьких.

Я немного растеряна, а Мигель добавляет:

— Послушай, Джудит. Никогда не связывайся с начальником, потому что, когда он от тебя устанет, сразу же вышвырнет из-за какой-нибудь другой бабочки.

Меня это задевает. Если бы он знал…

Эрик разговаривает по телефону. Нужно с ним поговорить. Мигель — отличный сотрудник и заслуживает того, чтобы остаться на работе.

— Я поговорю с сеньором Циммерманом.

— Ты с ума сошла?

— Доверься мне, ладно?

Мигель передергивает плечами, садится за стол и продолжает складывать вещи, а я направляюсь в кабинет Эрика. Стучусь и вхожу. Эрик просматривает документы.

— Что вы хотели, сеньорита Флорес?

— Сеньор Циммерман, почему вы не продлили контракт своему секретарю?

Эрик изумленно на меня смотрит.

— О чем вы говорите?

— Мигель собирает вещи. Начальница сказала, что ему не продлевают рабочий контракт.

Он удивлен так же, как и я.

— Если ваша начальница решила не продлевать контракт, значит, у нее были на то причины, вы так не думаете?

— Но это ваш секретарь.

Мужчина, в которого я влюблена, пронзает меня взглядом:

— Он никогда не был моим любимцем, и вы, сеньорита, об этом знаете. То, что этот молодой человек и ваша начальница тратят рабочее время совсем не на работу, мне вовсе не нравится. Уровень его профессионализма, по моему мнению, нулевой.

Оторопев, смотрю на него, а он продолжает свою речь:

— И до того, как вы выкинете один из своих номеров, сеньорита Флорес, позвольте напомнить вам, что такие вещи в компании я позволяю только себе, понятно?

— Это злоупотребление властью, — в шоке говорю я.

— Точно. Но шеф здесь — я.

Я теряю дар речи.

— Сеньорита Флорес, о чем вы пришли меня просить?

Я пронзаю его взглядом.

— Чтобы Мигеля не увольняли. Сейчас очень трудно найти работу.

Эрик пристально смотрит на меня.

— Сожалею, сеньорита Флорес, но ничем не могу помочь.

Хлопает дверь. Из кабинета выходит начальница. Она проходит мимо Мигеля, даже не взглянув на него. Во мне просыпается ярость, и я шепчу, чтобы никто не мог нас услышать:

— Как это ты ничем не можешь помочь? Ты — шеф, черт подери! Эта идиотка, если не назвать еще хуже, нашла себе другого любовничка и поэтому увольняет Мигеля. Эрик, ради бога… ты можешь что-нибудь сделать? Переведи его на другое место. Он был секретарем твоего отца на протяжении многих лет, а также твоим, хоть ты его и недолюбливаешь.

— Тебе настолько важен Мигель?

Я выхожу из себя.

— Он волнует меня не в том смысле, в каком ты думаешь, и не смей меня подозревать, иначе я разозлюсь. Я просто говорю, что Мигель — молодой парень, он не сможет прокормить себя, если потеряет эту работу. А ему нужно платить за крышу над головой и… и… Боооже! Неужели это так трудно понять?

Выражение лица Эрика не меняется, но, почесывая подбородок, он шепчет:

— Я когда-нибудь говорил, что ты очень красивая, когда сердишься?

— Эрик!

— Хорошо, — вздыхает он. — Я поговорю в отделе кадров. Ему продлят контракт, но я сделаю все, чтобы его перевели в другой филиал. Не хочу его здесь видеть, понятно?

— Спасиииииибо!

Мне хочется прыгать от радости, но я сдерживаюсь. Знаю, что Эрик обязательно заставит отдел каддров восстановить Мигеля на работе.

— Кстати, сеньорита Флорес, когда должны продлевать ваш контракт?

— В январе.

Эрик откидывается на спинку кресла и надменно смотрит на меня.

— Будьте осторожны, потому что если я узнаю, что вы вытворите нечто подобное тому, что ваш коллега, в архиве или еще где-нибудь в офисе, вы окажетесь на улице.

У меня, наверное, смешное выражение лица, потому что Эрик ехидно улыбается:

— Что-нибудь еще?

— Нет… хотя да.

Он приподнимает бровь, и я шепчу:

— Вы очень красивый, когда улыбаетесь.

Хихикая, вылетаю из кабинета. Сажусь за стол, и пять минут спустя звонит внутренний телефон Мигеля. Это из отдела кадров. Ему продлевают контракт и оставляют в этом филиале.

 

В понедельник Эрик должен уезжать в Германию. Он просит меня поехать вместе с ним, но я отказываюсь. Сначала он сердится, но я даю ему понять, что, как бы нам ни хотелось быть вместе двадцать четыре часа в сутки, сейчас его племяннику не очень бы хотелось делить его со мной.

Он звонит мне вечером, и мы болтаем более трех часов. Он рассказывает, как он страшно по мне скучает, а я — как тоскую без него.

Во вторник после работы решаю сходить в спортзал. С того момента, как у нас с Эриком все наладилось, практически не было времени на тренировки. Благодаря беговой дорожке и спиннингу я наконец расслабляюсь. Я вся мокрая от пота. Да… тренер по спиннингу знает свое дело. Именно это мне и было нужно. Вхожу в душевую, раздеваюсь и становлюсь под струю воды. О, как приятно! Освежившись, подхожу к джакузи и, никого не увидев, решаю немного там понежиться.

— Джудит? — слышу позади голос.

Оглядываюсь. Ко мне подходит молодая женщина:

— Привет, ты меня не помнишь?

Всматриваюсь. Не могу сообразить, откуда я ее знаю, хотя она мне определенно кого-то напоминает.

— Я — Мариса. Мариса де ла Роса. Мы познакомились летом в Саара-де-лос-Атунес, на вечеринке «ревущих двадцатых». Нас познакомила Фрида. Теперь вспоминаешь?

Я в мгновение ока понимаю, о чем она говорит:

— О, да… я тебя вспомнила. Ты из Уэльвы, не так ли?

— Совершенно верно. — Мариса улыбается, удерживая полотенце на бедрах. — Как у тебя дела?

— Устала. Я только что занималась спиннингом и теперь как заново родилась.

Мариса смеется:

— О, а я не могу заниматься спиннингом, после него я просто как выжатый лимон. Ты идешь в джакузи?

— Да, собиралась.

— Гениальная идея, пойдем вместе.

Некоторое время мы болтаем о том о сем, и пока пузырьки воздуха спокойно лопаются вокруг нас, внутри меня все клокочет. Я помню, как она подбивала ко мне клинья на вечеринке в Сааре, но, к моему удивлению, сейчас не делает никаких намеков. После джакузи идем в душ и, перед тем как расстаться, обмениваемся телефонными номерами.

В пятницу около полудня мне доставляют красивый букет красных роз. Читаю записку, и на глазах выступают слезы: «Мечтаю поцеловать тебя, моя смугляночка».

Когда я возвращаюсь в офис после обеденного перерыва, с удивлением вижу Эрика в компании нескольких руководителей. Моя радость перерастает в ликование, мне хочется скакать от счастья. Он замечает меня и задерживает на несколько секунд на мне взгляд, затем разворачивается и продолжает общаться с коллегами.

Через десять минут приходит сообщение на мобильный: «Жду тебя в отеле. Красиво оденься. ЛТ».

В шесть вечера вылетаю из офиса — буквально на крыльях счастья. Приезжаю домой, принимаю душ и привожу себя в порядок. Сегодня мне хочется быть красивой, как попросил Эрик. Надеваю бордовое платье, которое он мне купил, уверена, что он это оценит. В восемь приезжаю в отель «Вилла Магна», ни о чем не спрашивая, иду к лифту. Лифтер предупрежден о моем приходе и привозит меня на тот этаж, где расположился Эрик.

К моему удивлению, в номере никого нет. Не нахожу ничего, кроме чемодана и ноутбука. Уверенная, что Эрик скоро придет, возвращаюсь в гостиную и включаю музыку. Ищу любимую радиостанцию, и звучит песня «Сентябрь» группы «Earth, Wind and Fire». Обожаю эту песню и, не задумываясь, снимаю туфли и начинаю танцевать, напевая:

Ты помнишь ночь двадцать первого сентября? Любовь меняла желания лжецов И разгоняла облака. Наши сердца звенели. Скажи, что помнишь танцы в сентябре, под безоблачным небом.

Покачиваю бедрами в такт музыки, закрыв глаза, кружусь по комнате и, напевая припев и подняв руки вверх, улетаю под музыку. Вдруг музыка прерывается, я открываю глаза. Передо мной Эрик и женщина средних лет. Она улыбается:

— Признаюсь, когда я слышу эту песню, тоже начинаю танцевать… Привет, я — Соня, мама Эрика, а ты?

Его мама?

Что здесь делает его мама?

Собираюсь с мыслями, поправляю волосы.

— Рада с вами познакомиться, сеньора. Я — Джудит.

Женщина целует меня в обе щеки, затем поворачивается к сыну, который до сих пор не произнес и слова, и спрашивает, пока я надеваю туфли:

— А Джудит… это?

Эрик улыбается:

— Мама, это и есть… Джуд.

— О… какая же я глупая, ну конечно!.. — восклицает сеньора. — Джудит — это Джуд… Ты — невеста Эрика!

Я опираюсь рукой о стол, но тут теряю равновесие от изумления и падаю на пол. Невеста?!

Они подбегают ко мне:

— Дочка, ты в порядке?

— Да… да… не волнуйтесь. Я оступилась.

— Ради бога, Джуд… как это произошло?

— Все в порядке, Соня, я в норме.

Эрик поднимает меня и, прижав к себе, спрашивает:

— Дорогая, ты в порядке?

Киваю головой, словно кукла, и, хлопая ресницами, краснею.

Невеста?!

Я только что познакомилась с его матерью, которая сказала, что я — его невеста?

Следующие полчаса я как в тумане. Мама Эрика — очень приятная и веселая женщина. Внешне они совершенно не похожи, за исключением манеры одеваться. Она, как и я, черноглазая брюнетка, и видно, что следит за собой. Когда она уходит переодеться к ужину, Эрик шепчет:

— Ты в порядке?

— Послушай, твоя мама сказала, что я — твоя невеста?

— Да.

— И как так получилось, что она узнала об этом раньше меня?

Эрик всматривается в меня, думает о чем-то и, когда видит, что я сейчас взорвусь, спрашивает:

— Ты не знала, что ты — моя невеста?

— Нет.

— Нет?

Потрясенная, отодвигаюсь от него.

— Нет, не знала.

— Смугляночка, ты уверена? Ты и вправду не знала?

— Я настолько уверена, что… я… я думала, что я — твоя подружка… твоя любовница… твоя интрижка… твоя девушка, как ты представлял меня друзьям в Сааре. Но твоя невеста?!

— Напоминаю, что ты сама назвалась сеньорой Циммерман в «Moroccio».

— Да, но…

— Никаких но… сеньорита Флорес. Я предложил тебе переехать жить в Германию. Я рассказал об этом матери, и она захотела с тобой познакомиться.

— Что?!

Эрик улыбается и, притягивая меня к себе, шепчет:

— Дорогая, моя мать так упорно интересовалась, почему я столь часто уезжаю из Германии, что у меня не оставалось иного выхода, кроме как рассказать ей, что здесь есть прекрасная испаночка, которая сводит меня с ума и которую я уговариваю переехать ко мне жить. Узнав об этом, она захотела тебя увидеть, и поэтому она здесь. Я люблю тебя, и ты — моя невеста. И нечего больше обсуждать.

— Как это — больше нечего обсуждать?

Эрик бросает на меня тревожный взгляд и делает шаг вперед:

— Ты не хочешь быть моей невестой?

Мое сердце колотится как сумасшедшее, конечно, я хочу быть его невестой! Но я решаю немного поиграть и, делая шаг назад, бормочу:

— Не знаю, Эрик… не знаю, ты и я…

— Что — ты и я? — настаивает он, приближаясь ко мне.

— Дело в том, что… мы с тобой такие разные и…

Он понимает, что я играю, и его это забавляет:

— Ты помнишь нашу песню?

Конечно, я помню нашу песню — «Белое и черное» группы «Малу».

— Да.

— Если бы ты была такой же сдержанной, как я, уверяю, что я никогда бы не обратил на тебя внимание. Ты мне нравишься такой, какая ты есть, мне нравится, как ты провоцируешь меня, особенно когда ты заставляешь меня смотреть на жизнь в цвете, а не в черно-белых тонах.

Я расплываюсь в улыбке.

— Ладно… сеньор Циммерман, вы очень романтичны. Что это с вами?

Эрик подходит еще ближе. В его руке красный футляр.

Хлопаю глазами и замираю. Увидев мое замешательство, Эрик говорит:

— Открой. Это для тебя.

Дрожащими руками открываю коробочку. В ней великолепное кольцо с бриллиантом. Я теряю дар речи.

— Нравится?

— Э… э… но это слишком, Эрик. Мне не нужно ничего такого.

Он улыбается, берет кольцо и надевает мне на палец.

— Но мне это нужно. Хочу выполнять любые капризы своей невесты.

Зачарованно смотрю на кольцо, оно потрясающее. Это элегантный солитер. Бросаюсь к Эрику на шею от радости.

— Спасибо, дорогой. Кольцо очень красивое.

— С этого момента ты официально моя невеста.

Целую его страстно, с любовью.

— Сеньорита Флорес, — шепчет он, когда я отлипаю от него, — вы очень игривы.

Я хохочу:

— Эрик… Когда ты снова меня предложишь?

Изумленный, он хмурится:

— Не знаю. Ты меня так пленила, что я хочу тебя только для себя.

Я хихикаю.

— Тебе очень хочется, чтобы я тебя предложил?

— Да… — покраснев, отвечаю я.

— Так… так… Сеньорита Флорес хочет поиграть?

— Да… очень хочет исполнить ваши капризы, сеньор Циммерман.

Смотрю на него завороженно, и он целует меня в шею.

— Мммммм… не говорите мне этого, сеньорита Флорес, или мне придется отшлепать вас и приказать другому мужчине взять вас.

— Мне нравится быть плохой.

— Плохой? Очень плохой?

— Для вас… да.

Он, забавляясь, прикасается к моей груди.

— Я более чем готов к этому, сеньорита. Но позвольте напомнить, что мы договорились поужинать с моей матерью, а все наши игры касаются только нас двоих.

Он прижимает меня к стене. Я еле сдерживаю смех.

— Ты сводишь меня с ума… Булочка.

Он набрасывается на мои губы, властно проникает в меня языком, и я снова как пластилин в его сильных руках. Он прижимается ко мне, и я издаю стон удовольствия — я готова его принять. Хочу, чтобы он раздел меня, сорвал с меня трусики и сделал со мной все, что захочет. Он касается языком моего подбородка, но, когда из меня снова вырывается стон, отходит от меня.

— Держите себя в руках, сеньорита Флорес. Ваша свекровь может подумать, что вы развратница. Идемте… нас ждут на ресепшене.

Я хохочу… Свекровь! У меня никогда не было свекрови!

— Ты мне за это заплатишь, — говорю, взяв его под руку. — Запомни.

— Мммммм… жду не дождусь.

 

Мать Эрика — остроумная и обаятельная женщина.

Во время ужина она шутит и смеется, и у меня создается впечатление, что мы знаем друг друга всю жизнь. Она рассказывает забавные истории о детстве Эрика, а он в ужасе сдерживает ее, но улыбается. Мне нравится, как он смотрит на мать. Видно, что он ее очень любит, и я безгранично этому рада.

У Эрика звонит телефон, и он встает из-за стола, чтобы ответить. В этот момент Соня поворачивается ко мне и говорит:

— Спасибо.

— За что? — изумленно спрашиваю я.

— За то, что мой сын улыбается. Вот уже много лет я не видела его таким счастливым, и мое сердце переполнено радостью. Я вижу, как он на тебя смотрит, как ты на него смотришь, и мне так хочется запрыгать и закричать, как сумасшедшая: «Наконец-то! Наконец-то мой сын позволил себя любить!»

Растроганная, улыбаюсь и наклоняюсь к ней:

— Он оказался крепким орешком. Уверяю тебя!

— Серьезно?

— Да.

— Мой Эрик — крепкий орешек?

— Да… твой Эрик.

Соня разражается смехом:

— Ай, Джуд!.. Единственное, чего я не понимаю, — как ты, такая симпатичная девушка, терпишь его. У Эрика чертовский характер. Хотя… думаю, ты наверняка уже в этом убедилась сама. Когда он что-то вбивает себе в голову, то не останавливается, пока этого не добьется.

— Это точно… уверяю тебя, что он упертый как баран, — хохочу я вместе с Соней.

Эрик наблюдает за нами. Пробегаюсь по нему взглядом и вздыхаю. Он такой красивый в темных брюках и голубой рубашке… Он подмигивает, и по моему телу пробегает дрожь. Я обожаю его!

— Джуд, могу я задать тебе вопрос?

— Конечно, Соня.

Она бросает быстрый взгляд на сына.

— Что ты знаешь об Эрике?

Я понимаю, к чему она клонит.

— Если ты о Флине, Бетте и о его болезни, то я знаю все. Он рассказал мне об этом, и я все равно его люблю.

Соня сжимает мою руку, и я понимаю, что она делает над собой усилие, чтобы не заплакать. Она очень взволнована, но сдерживается. Соня кивает и, выпив немного вина, тихо произносит:

— Эрик заслуживает кого-то похожего на тебя. Того, кто любил бы его и понимал.

— Его легко любить. Он просто должен позволить это делать.

Она понимающе кивает и придвигается ко мне еще ближе.

— Проклятая Бетта заставила его сильно страдать. Эрик тяжело это перенес, и я больше не видела, чтобы он улыбнулся хоть одной женщине. Но ты… теперь ты его невеста, и я без ума от счастья, и могу провести весь вечер, благодаря тебя за то, что ты его любишь.

Я улыбаюсь, делаю глоток вина, а Соня продолжает:

— Каждый раз, как вспоминаю его страдания, выхожу из себя. Застать в постели бесстыдного отца со своей невестой, это было ужасно!.. Ужасно…

— Успокойся, Соня… успокойся, — шепчу и беру ее за руку, понимая, как она взволнована.

Вдруг я вижу рядом с Эриком девушку, которую видела в офисе и с которой он тогда ушел. Соня тоже смотрит в ту сторону и бормочет:

— Мама дорогая… А она что здесь делает?

Эрик хватает девушку за руку и что-то говорит. Она вырывается и идет к нам. У меня кровь застывает в жилах. Не знаю, кто она, вижу только мрачное лицо Эрика, и это меня тревожит. Внезапно Соня поднимается и спрашивает:

— Что ты здесь делаешь?

Эрик подходит с девушкой.

— Мама, мне все равно, что этот упрямец опять меня отсылает. Я приехала за ним и не собираюсь без него возвращаться.