После завтрака мы опять сидели на крыльце.

О чем ты думаешь, Джек, когда не спишь? - спросил я.

Да так, беспокоюсь, - сказал Джек. - Беспокоюсь насчет своего дома в

Бронксе, беспокоюсь насчет своей усадьбы во Флориде. О детях беспокоюсь и

О жене. А то вспоминаю матчи. Потом у меня есть кой-какие акции - вот и о

Них беспокоюсь. О чем только не думаешь, когда не спится!

Ну, - сказал я, - завтра вечером все будет кончено.

- Да, - сказал Джек. - Это очень утешительно, не правда ли? Раз, два -

И все уладится, так, по-твоему?

Весь день он злился. Мы не работали. Джек только поупражнялся немного,

Чтобы размяться. Он провел несколько раундов боя с тенью. И даже тут он

Производил неважное впечатление. Потом немного попрыгал со скакалкой. Он

Никак не мог вспотеть.

Лучше бы уж совсем не работал, - сказал Хоган. Мы стояли рядом и

Смотрели, как он прыгает со скакалкой. - Он что, совсем больше не потеет?

Да, - вот не может.

- Ты думаешь, что он хоть сколько-нибудь в форме? Ведь он, кажется,

Всегда легко сгонял вес?

Нисколько он не в форме. Он сходит, вот что.

Надо, чтобы он вспотел, - сказал Хоган.

Джек приблизился, прыгая через скакалку. Он прыгал прямо перед нами, то

Вперед, то назад, на каждом третьем прыжке скрещивая руки.

Ну, - сказал он, - вы что каркаете, вороны?

- Я считаю, что тебе больше не надо работать, - сказал Хоган. -

Выдохнешься.

Ах, как страшно! - сказал Джек и запрыгал прочь от нас, крепко ударяя