Неважно.
Это ты всегда говоришь. Слушай меня. Ладно. Берешь эту ванну, понял? Представь себе, что ты берешь эту ванну. И она из черного дерева. И в форме конуса. — Конуса? — спросил Артур. — Кому нужна ванна в форме… Шшшш! — сказал Форд. — В форме конуса. И вот что ты с ней делаешь, понял: ты ее наполняешь чистым белым песком, понял? Или сахарным песком. Чистым белым песком и/или сахаром. Чем угодно. Неважно. Сахар сойдет. А когда ты ее наполнишь, ты выдергиваешь пробку… ты меня слушаешь? Слушаю. Ты выдергиваешь пробку, и все это высыпается, высыпается такими завихрениями, из дырки. Понятно. Ничего тебе не понятно. Абсолютно ничего тебе не понятно. Я еще не добрался до хитрого места. Хочешь, расскажу, в чем хитрость? Расскажи, в чем хитрость. Сейчас я тебе расскажу, в чем хитрость. Форд подумал немного, пытаясь вспомнить, в чем же была хитрость. Хитрость, — сказал он, — вот в чем. Ты снимаешь все это на пленку. Хитро, — согласился Артур. У тебя есть камера, и ты снимаешь все это на пленку. Хитро. Это еще не хитрое место. А вот и хитрое место, теперь я вспомнил, в чем же хитрость. Хитрость в том, что ты теперь прокручиваешь пленку… задом наперед! Задом наперед? Именно. То, что ты прокручиваешь ее задом наперед, это и есть хитрое место. Ну вот, а потом ты просто сидишь и смотришь, как все, что было в этой ванне просто как бы вливается в нее обратно через дырку, и завихряется, и постепенно снова ее заполняет. Понял?
|
