Спекулятивная мания

В эти же летние месяцы 1720г. быстро менялась судьба главного «пузыря» — Компании Южных мо­рей. В обстановке всеобщего ажиотажа курс ее акций продолжал повышаться и дошел до 900 фунтов.

Скептическое отношение Уолпола к этой лихорадке было широко известно, но его репутация знатока фи­нансовых дел была столь высока, что принцесса Каро­лина, жена наследника, просила его стать ее советни­ком в спекуляциях, которыми она сильно увлекалась. По причинам личного характера, а о них ходили раз­ные сплетни, Уолпол не мог отказать принцессе. Вмес­те с ней он заработал и себе неплохие деньги. В Лондо­не говорили, что эти деньги отчасти пошли на его зна­менитую художественную коллекцию. Кстати сказать, это та самая коллекция, которую внук сэра Роберта позже продал России для императорского Эрмитажа.

Спекулянты наживались, акционеры радовались. Но поскольку распространилось мнение, что акции до­стигли потолка, многие стали распродавать пакеты ак­ций и фиксировать прибыль. Стало известно, что так поступают знать и люди из королевской свиты. Курс упал до 640, что заставило членов правления (дирек­торов) дать указание своим агентам спешно покупать акции. Произошел новый совершенно искусственный взлет, и к концу августа того лихорадочного года курс достиг рубежа 1000 фунтов. Теперь «мыльный пу­зырь» раздулся до предела. Он дрожал и трепетал, пе­реливаясь всеми цветами радуги, готовый лопнуть от малейшего дуновения ветра.

Вокруг дел компании стали распространяться со­мнительные слухи. Много говорили о фальсификации списков акционеров. Особая тревога поднялась на рынке, когда стало известно, что председатель правле­ния компании сэр Джон Блант и другие директора продают принадлежащие им акции. Пришлось сроч­но созвать собрание акционеров, на котором высшие должностные лица компании и их друзья старались превзойти друг друга в восхвалении достигнутых ре­зультатов и перспектив. Один из ораторов говорил, что компания сумела примирить все слои населения, объ­единив нацию в общем деле; благодаря росту ее акций многие разбогатели; землевладельцы должны быть до­вольны увеличением ценности их владений; духовен­ство тоже улучшило свое положение. И так далее.

Правда, конец речи этого оратора утонул в криках и свисте аудитории. Несмотря на принятые собранием бодрые резолюции, курс на другой день заметно сни­зился [18, р.65-66].

К этому времени Компания Южных морей заняла столь важное место в финансовой системе и общественной жизни страны, что ее трудности вызвали большую тревогу в правящих кругах. К королю, который нахо­дился в своих владениях в Германии (он был одновре­менно курфюрстом Ганновера), были посланы гонцы с просьбой вернуться в Англию и успокоить публику. Из своего поместья был вызван Уолпол, пользовавшийся большим влиянием в Банке Англии и способный до­биться от него поддержки для компании.

Банк не хотел вмешиваться в дела компании, опаса­ясь за свой престиж. Но казалось, голос всей нации тре­бовал, чтобы банкиры спасли компанию, в чьи акции были вложены деньги тысяч людей, как знатных и вли­ятельных, так и среднего класса — купцов, ремесленни­ков, фермеров. Падение акций на несколько десятков фунтов вызывало по всему Лондону стон, который отда­вался в провинции. Уолпол оказался под сильнейшим давлением. Он согласился составить проект соглаше­ния между компанией и Банком Англии, по которому последний должен был прийти на помощь. Это ослаби­ло панику на рынке, и акционеры приободрились.

От Банка Англии требовали действий по «поддер­жанию общественного кредита», в сущности — спасе­ния финансов страны, которые стали заложником су­деб Компании Южных морей. Правление банка засе­дало несколько дней почти непрерывно, с участием представителей компании и без них. В конце концов банк согласился открыть подписку на 5-процентные облигации на сумму 3 миллиона фунтов и предоста­вить эти деньги в ссуду Компании Южных морей на один год. Сначала этот выпуск имел успех, и казалось даже, что намеченная сумма подписки будет собрана за один день. Но очень скоро произошел поворот, и подписка остановилась. Это было воспринято публи­кой как сигнал катастрофы. Люди кинулись не только продавать акции, но и изымать деньги из Банка Анг­лии. Ему пришлось быстрее выдавать вклады, чем он накануне собирал деньги по подписке на облигации. Банк выдержал напор, но для компании это было рав­носильно звону похоронного колокола. Акции упали до 130—135 фунтов, в восемь раз по сравнению с пи­ком, отмеченным двумя месяцами ранее.

Современником событий, связанных с «мыльными пузырями», был великий ученый Исаак Ньютон. Кста­ти сказать, он занимал в эти годы высокий пост уп­равляющего Королевским монетным двором. Расска­зывают, что в начале биржевой лихорадки он однаж­ды сказал: «Я могу рассчитать движение небесных светил, но не степень безумия толпы». Исходя из это­го, он продал за 7000 фунтов принадлежавшие ему акции Компании Южных морей, получив прибыль по­рядка 100%. Однако, когда ажиотаж достиг пика, Нью­тон поддался общему настроению и вновь купил ак­ции, теперь уже по гораздо более высокой цене. В ито­ге при крахе компании он недосчитался 20 тысяч фунтов. После этого Ньютон до конца своих дней слы­шать не мог про «Южные моря» [16, р. 38].

Огромные эмиссии акций Компании Южных мо­рей и операции с ними требовали много денег. В от­личие от ситуации во Франции, где биржевой бум подпирался эмиссией банкнот банка Ло, в Англии свои векселя типа банкнот выпускали многие частные банки. Эти векселя до поры до времени были равно­ценны звонкой монете и широко использовались во всех операциях с акциями Компании Южных морей. Падение курса акций компании сделало для многих должников невозможным погашение долгов банкам, а те в свою очередь попали в трудное положение. Близ­кий к компании банк «Сорд блейд» оказался неспосо­бен выплачивать звонкую монету по своим бумажным обязательствам. Под сомнением оказались векселя других банков. Все это означало не просто обесцене­ние акций одной компании, хотя и крупнейшей, но кредитный кризис, который ударил по экономике всей страны.