Коновалова И.Г. 18 страница

Город Таруйа (вариант чтения: Таруба) может быть сопоставлен находящимся к северу от Переяславля Русского городом Черниговом. Звук ч, отсутствующий в арабском языке, передается нескольким способами, в том числе посредством буквы сад, которая графическ отличается от начального та в названии Таруйа только отсутствием вертикальной палочки. Исходной арабской формой передачи наименования Чернигова могла быть форма *Сарнуга, где в процессе переписывания была утрачена буква нун, а последняя согласная гайн превратилась в йа или ба. Чернигов имел мощные укрепления и окольный город, где велась торговля, и, кроме того, был одним из самых известных древнерусских городов ³⁶⁷. Особенно выделялись южные связи Чернигова. Черниговские князья для участия в междоусобных войнах нередко брали в союзники половцев; черниговским князьям некоторое время принадлежала Тмутаракань - короче говоря, исключительная важность южных связей в жизни города могла побудить информатора ал-Идриси отнести Чернигов к "куманским" городам. Расстояние между Переяславлем Русским и Черниговом составляет около 150км, т.е. приблизительно равно 100 милям, указанным в "Нузхат ал-муштак".

Город Аклиба, про который сказано, что он является крайней областью Кумании, следует искать на южной границе Руси. Расстоянию в 8 переходов (приблизительно 250 км) от Чернигова соответствует пограничный город Переяславского княжества Воинь, стоящий у впадения р. Сулы в Днепр. Во всех летописных известиях Воинь выступает как важный порубежный город-крепость, к югу от которого простиралась Половецкая степь ³⁶⁸. В результате археологических раскопок установлено, что Воинь был не только сторожевым городом, но и являлся центром ремесла и торговли, состоял из укрепленного детинца и обширного окольного города ³⁶⁹.

Что касается названия Аклиба, которое не может быть арабской передачей наименования города Воиня, то, как было установлено выше (см. с. 156 и сл.), по своему происхождению название Аклиба связано с таким отличительным признаком поселения, как наличие крепостных укреплений. Информатор ал-Идриси (или сам географ) применил название Аклиба к нижнедунайской крепости Ликостомо, местное название которой было ему неизвестно. Можно предположить, что таким же образом получил наименование и рассматриваемый нами укрепленный пункт на границе Кумании, древнерусское название которого не дошло до ал-Идриси.

Подводя итоги разбору сведений о Кумании в "Нузхат ал-муштак", отметим следующее. Сообщения ал-Идриси о Кумании опираются в основном на современные ему данные, полученные от информаторов.

Сведения, которыми располагал географ относительно городов Кумари, как правило, недостаточно конкретны, а порой весьма лаконичны, что не позволяет локализовать названные ал-Идриси пункты с достаточной уверенностью. Представление об огромных размерах Куманийи, которое могло сформироваться у географа под влиянием западноевропейской географической традиции, привело к тому, что в составе Кумании у ал-Идриси оказались значительные пространства Восточной Европы, недостаточно хорошо известные ученому. Большая часть данных ал-Идриси о Половецкой степи связана с торговым путем, который вел из Приазовья к юго-восточной окраине Древней руси. Города, называемые географом "куманскими", на самом деле являются древнерусскими населенными пунктами, лежавшими в пограничной полосе и имевшими в ряде случаев этнически смешанное население, в составе которого присутствовал и тюркский элемент.

ПОВОЛЖЬЕ

В "Нузхат ал-муштак" дано описание целого ряда народов, обитавших в бассейне реки Атил: хазар, булгар, буртасов, басджиртов. Обо всех этих народах в арабской географической литературе имелись довольно подробные сведения, основной костяк которых сложился еще в IX-Х вв. Сообщения ал-Идриси о народах бассейна Атила включали в себя как книжные данные, так и устные известия. Но преимущественно сведения ал-Идриси об этих народах традиционны, причем известия, взятые им из предшествующей литературы, ал-Идриси повторяет, как правило, в сокращенном виде.

Хазары. Отдельные упоминания о хазарах и Хазарии встречаются во многих разделах "Нузхат ал-муштак", однако основные данные помещены в 7-й секции V климата и в 6-й секции VI климата ³⁷⁰. Несмотря на то, что хазары почти целиком охарактеризованы ал-Идриси по трудам арабских писателей IX-Х вв., географ пишет о Хазарии как о современной ему стране. В связи с этим мы вправе задаться вопросом - чем же был вызван интерес сицилийского географа к государству, прекратившему свое существование почти за два века до написания "Нузхат ал-муштак"? Во-первых, и после падения Хазарии во второй половине X в., на территории Восточной Европы - главным образом в Крыму и на Тамани - еще и в XI-XII вв. продолжало сохраняться хазарское население ³⁷¹, поэтому ал-Идриси мог воспринимать этноним "хазары" как актуальный. Во-вторых, помимо этнонима продолжал употребляться - применительно к Восточному Крыму - и хороним "Хазария", чему есть свидетельства в современных нашему

географу византийских и еврейских источниках ³⁷². Выше мы говорили о том, что в распоряжении ал-Идриси были сведения о городах Крыма, восходящие к информации итальянских мореплавателей. Возможно, что наименование "Хазария" (итал. Gazaria) географ мог услыщать именно от них ³⁷³. Наконец, нельзя забывать, что ал-Идриси работал в непосредственной близости от мусульманской Испании, где местны иудеи, состоявшие в X в. в переписке с хазарским царем ³⁷⁴, накопили много данных о Хазарии. Интерес к хазарам не угас в Испании в XII в., где в 1141 г. появилось написанное по-арабски сочинение Иегуды Галеви, посвященное хазарам ³⁷⁵. Сведения о Хазарии циркулировали и в ближайшем окружении ал-Идриси. Известно, например что работавший при дворе Рожера II ученый грек Нил Доксопатр в своем труде говорит о Хазарии как о территории, входившей в состав Константинопольской патриархии ³⁷⁶. Таким образом, можно полагать, что внимание ал-Идриси к сообщениям ранних арабских географов о хазарах и Хазарии было связано, с одной стороны, с сохранением самого имени Хазарии в составе актуальной географической номенклатуры, а с другой - с определенным интересом, который вызывала эта страна и ее история в ученых кругах Западного Средиземноморья.

Из относящегося к хазарам материала различных секций "Нузхат ал-муштак" ясно, что информация ал-Идриси о Хазарии восходит к двум различным группам источников - устным, более или менее современным нашему автору, и книжным, отражающим реалии IX-Х вв. Соответственно и описываемые ал-Идриси хазарские земли отчетливо локализуются в двух разных районах: в Северо-Восточном Причерноморье и Нижнем Поволжье.

Хазария, расположенная на побережье Черного моря, упоминается в авторском предисловии к сочинению, а также при характеристике маршрута, связывавшего Трапезунд с городами Восточного и Северо-Восточного Причерноморья. Ее приморские границы, согласно ал-Идриси, простирались от Алании на юге до Тмутаракани на севере ³⁷⁷. По всей вероятности, именно к этой части Хазарии следует отнести и город ал-Хазарийа, о котором мы уже говорили выше.

Иной характер имеют содержащиеся в "Нузхат ал-муштак" данные об исторической Хазарии на Нижней Волге. Здесь сведения ал-Идриси обнаруживают практически полную зависимость от сообщений более ранних авторов. На включение целого комплекса старых сведений о Хазарии в "Нузхат ал-муштак", возможно, оказали влияние бытовавшие в мусульманской Испании во времена ал-Идриси рассказы о существовании страны хазар в устье Волги. Например, испанский ученый XII в. Абу Хамид ал-Гарнати, отправляясь из Дербента на Нижнюю Волгу, был совершенно уверен, что плывет в

страну хазар", хотя из его же собственного описания Нижнего Поволжья явствует, что путешественник на самом деле не встретил там ни одного хазарина ³⁷⁸.

Ал-Идриси называет пять городов Хазарии - ее столицу Итиль, а также Самандар, Баланджар, ал-Байда и Хамлидж. И сами названия городов, и маршруты, их соединяющие, были взяты ал-Идриси из сочинений арабских географов IX-Х вв. Ибн Хордадбеха, ал-Истахри и Ибн Хаукаля ³⁷⁹. Описание Итиля составлено по данным Ибн Хаукаля ³⁸⁰. Этнографические данные о хазарах (религия, одежда, язык) были заимствованы ал-Идриси из трудов ал-Истахри и Ибн Хаукаля ³⁸¹.

Ал-Идриси также сообщает о том, что в стране хазар есть гора Батира ("Острая"), где добывают серебро и олово, отправляемое затем во все земли ³⁸², - это известие не встречается в предшествующей литературе. Как мы уже говорили выше, сообщение о горе Батира могло войти в состав "Нузхат ал-муштак" под влиянием современных ал-Идриси данных, основанных на рассказах купцов и путешественников наподобие рассказа Абу Хамида ал-Гарнати о распространенности торговли оловом в низовьях Атила ³⁸³.

Булгары. Сведения о Булгарии, содержащиеся в 7-й секции V климата, 6-8-й секциях VI климата и 6-й секции VII климата "Нузхат ал-муштак", также обнаруживают большую зависимость ал-Идриси от авторов IX-Х вв. Ал-Идриси повторяет в сильно сокращенном виде сведения ал-Истахри и Ибн Хаукаля о местоположении булгар, о продолжительности дня в земле булгар, о маршрутах, связывавших булгар с Итилем, Русью, басджиртами ³⁸⁴.

Дополнения, сделанные ал-Идриси к сообщениям более ранних авторов, касаются описания городов Булгарии, а также некоторых данных этнографического характера о булгарах.

"Ал-Булгар - это название города. Среди его жителей есть христиане и мусульмане. В нем имеется соборная мечеть. Близ него расположен город Сувар. Его постройки деревянные, в них укрываются его жители зимой, а летом они укрываются в шатрах" ³⁸⁵.

В отличие от более ранних авторов, слова о деревянных постройках булгар ал-Идриси относит только к городу Сувару, в то время как у Ибн Хаукаля эти сведения отнесены к обоим булгарским городам. Еще одно отличие сведений ал-Идриси от данных своих предшественников состоит в том, что наш географ называет жителями Булгара не только мусульман, но и христиан. Возможно, что это его утверждение является переосмыслением фразы Ибн Хаукаля о том, что мусульмане и христиане являются жителями "внутренних булгар" ³⁸⁶. Однако нельзя исключать и того, что у ал-Идриси были и новые, современные ему данные о Булгаре, касающиеся религиозного облика

жителей города. Археологические материалы из Булгара свидетельствуют о том, что в XII в. в состав населения Волжской Булгарии входили волго-окские славяне, финны и скандинавы, что в самом Булгаре было несколько посадов с небулгарским населением, занимавшихся ремесленной деятельностью ³⁸⁷. По древнерусским источникам извести что в начале XIII в. в Булгаре существовало христианское кладбище ³⁸⁸.

О том, что в распоряжении ал-Идриси имелись не только старые традиционные данные о булгарских городах, говорит и упоминание в "Нузхат ал-муштак" еще одного города в Булгарии: "Что касается страны булгар, то там находится город Сабун. Это укрепленный город, [расположенный] на вершине горы и окруженный возделанными землями, дающими хорошие урожаи. На севере этой страны [лежит] гора Кукайа" ³⁸⁹. Название города, по всей вероятности, дошло до ал-Идриси в искаженном виде. В рукописях "Нузхат ал-муштак" имеется целый ряд различных чтений этого топонима: Сабун, Сабук, Камуни Масуни, Махуни ³⁹⁰. Информацию ал-Идриси об этом булгарском городе, возможно, стоило бы сопоставить с данными писателя того же времени Наджиба Хамадани, который говорит о существовании четырех крепостей в Булгарии: Йасу, Мерджи, Эрнаса и Техшу ³⁹¹. Одно из чтений названия булгарского города у ал-Идриси - Масуни - позволяет соотнести его с наименованием крепости Йасу, о которой пишет Наджиб Хамадани. Сказать что-либо определенное об идентификации города Сабун пока не представляется возможным.

Буртасы. Буртасы, сведения о которых помещены в 7-й секции V климата и в 6-й секции VI климата "Нузхат ал-муштак", охарактеризованы ал-Идриси в русле традиции ал-Истахри и Ибн Хаукаля. Ал-Идриси повторяет данные этих авторов о соседстве буртасов с хазарами, о двух буртасских городах - Бургасе и Суваре, приводит традиционные маршрутные данные ³⁹². Сообщения ал-Идриси о буртасах довольно краткие, поскольку в его изложении утрачены многие конкретные детали из рассказов предшественников. Б.Н.Заходер полагает, что известия восточных источников о буртасах восходят к периоду до IX в., в связи с чем уже писавший в X в. Ибн Фадлан не упоминает о них ³⁹³.

Басджирты. Сведения, приводимые ал-Идриси о басджиртах (башкирах), также отчасти повторяют данные более ранних писателей ³⁹⁴. Новая информация касается городов басджиртов: "Из городов внутренних ³⁹⁵ басджиртов [назовем] Мастр и Кастр. Оба города невелики, и купцы редко посещают их. И никто в них не бывал, так как [туземцы] убивают всех чужестранцев, которые хотят проехать через их страну. Оба города стоят на реке, впадающей в Исил" ³⁹⁶.

По всей вероятности, эти данные ал-Идриси получил из вторых рук: информатор географа сам вряд ли бывал в городах басджиртов и

знал лишь их названия, а также имел представление о труднодоступности этих городов для купцов. Наличие целого ряда вариантов чтения названий городов (Мас.т.р, Маст.р, Мамир, Мас.рада; Кас.т.р, Камир, Кас.р) также говорит о недостаточной конкретности полученных ал-Идриси сведений о городах басджиртов.

Основными занятиями башкир в XII в. являлись кочевое и полукочевое скотоводство, охота, в том числе пушной промысел, бортничество ³⁹⁷- Никаких городов в XII в. у башкир не было. Даже в XIII в. путешественник Вильгельм Рубрук отмечал полное отсутствие каких-либо поселений в стране башкир ³⁹⁸. Данные ал-Идриси о наличии городов у басджиртов могут отражать дошедшие до его информатора сведения о башкирских родо-племенных названиях - кесе и мишар ³⁹⁹.

ВОСТОЧНАЯ ПРИБАЛТИКА

Описание Скандинавских стран и Прибалтики в "Нузхат ал-муштак" отличается богатой информацией по сравнению с другими средневековыми источниками нескандинавского происхождения.

Рассказ о Восточной Прибалтике помещен в 4-й секции VII климата "Нузхат ал-муштак". Охарактеризовав в предыдущей секции своего труда Данию, Швецию и Норвегию, ал-Идриси затем переходит к описанию Финнмарка, земли тавастов, Эстланда, земли маджусов и островов амазонок. В связи с тем, что у ал-Идриси не было представления о реальных очертаниях Скандинавского полуострова, на его карте вышеперечисленные земли изображены в одну линию, с запада на восток, согласно порядку их описания в тексте ⁴⁰⁰.

Большая часть топонимов, упомянутых ал-Идриси для Прибалтийского региона, - это приморские пункты. Внутренние области описываемых земель были известны географу значительно меньше.

Источниками сведений о Восточной Прибалтике для ал-Идриси в первую очередь были рассказы скандинавских купцов ⁴⁰¹. Названия многих Прибалтийских стран взяты им из скандинавской географической традиции: это страна Фимарк (Finnmork), земля Табаст (Tafeistaland), земля Астланд (Eistland) ⁴⁰².

ЗЕМЛЯ ТАВАСТОВ

 

Хороним "земля (ард) Табаст", восходящий к скандинавским источникам, является шведским наименованием финского племени хяме, занимавшего центральную часть юга современной Финляндии и известного по "Повести временных лет" с первой половины XI в. под чазванием емь (ямь) ⁴⁰³.

Сообщение ал-Идриси о земле тавастов очень краткое: "в этой земле [имеется] множество сел и возделанных полей. Города ее, однако, невелики. В этой земле [бывают] более сильные холода, чем земле Фимарка. Снег и дождь идут там почти непрерывно" ⁴⁰⁴. Ал-Идриси называет один город в земле тавастов - город Рагвалда, "большой цветущий город, [стоящий] на берегу моря" ⁴⁰⁵. Приморское местонахождение этого города, отождествляемого с г. Пори на берегу Ботнического залива ⁴⁰⁶, подтверждается и сообщением ал-Идриси о том, что из этого пункта иногда отправляются на острова амазонок находящиеся в море Мрака ⁴⁰⁷.

Известно, что уже в XI в. земля племени хяме охватывала лишь район центральных озер современной южной части Финляндии, а прибрежные области у Финского и Ботнического заливов оставались незаселенными и использовались емью для сезонной охоты и морских I промыслов ⁴⁰⁸. Утверждение ал-Идриси о том, что приморский город Рагвалда принадлежал именно тавастам, может быть связано с местными древними представлениями о том, что земля еми простиралась до берегов Финского и Ботнического заливов ⁴⁰⁹.

ЭСТЛАНД

Описание Эстланда появляется в 4-й секции VII климата вслед за характеристикой земли тавастов: "От города (А)нху до города Рагвалда двести миль. (А)нху - красивый, большой, цветущий город. Он [находится] в стране Астланда. К городам Астланда [относится] город К(а)лури. Этот город [представляет собой] небольшую, но могучую крепость; его жители - крестьяне, урожаи у них небольшие, а стада овец многочисленны. От города (А)нху до него шесть переходов в юго-восточном направлении. Также от города (А)нху по пути вдоль берега [моря] до устья реки Бурну пятьдесят миль. От него (устья реки. - И.К.) до крепости Ф(а)л(а)мус вдоль берега сто миль. Эта крепость остается безлюдной в зимнее время, [потому что] ее обитатели бегут из нее в удаленные от моря пещеры, чтобы в них укрыться. Там они разводят огонь все время, пока длится зима; и покуда стоят холода, они не прекращают разводить огонь. А когда приходит лето и над побережьем рассеивается мрак и прекращаются дожди, они возвращаются в свою крепость" ⁴¹⁰.

Характер данных, относящихся к Эстланду, позволяет заключить, что информатором ал-Идриси в данном случае был купец или путешественник, побывавший в этой области. О непосредственном знакомстве с Эстландом говорит ряд деталей описания: во-первых, содержащиеся в характеристике городов подробности, касающиеся размеров

города и характера его застройки, состава населения и его занятий, сведения о климате; во-вторых, данные о маршрутах, соединяющих города Эстланда друг с другом и с населенными пунктами близлежащих территорий.

Из всех упомянутых для Эстланда географических названий наиболее достоверным является наименование реки. Оно ясно читается в лучшей рукописи как "Бурну" и относится, несомненно, к р. Пярну ⁴¹¹. Характерно, что информатору ал-Идриси было известно лишь устье этой реки, так как ее заболоченный бассейн вряд ли мог быть знаком заезжим купцам. В устье же р. Пярну имелись гавань и торг, о чем свидетельствуют найденные археологами монетные клады в г. Пярну и его ближайших окрестностях ⁴¹². Согласно ал-Идриси, безымянный пункт в устье реки Пярну был связан с приморским городом Анху, расстояние до которого составляло 50 миль вдоль берега моря, а также с крепостью Фаламус, лежащей на побережье в 100 милях от устья р. Пярну. Порядок упоминания этих наименований у ал-Идриси (город Анху - устье р. Пярну - крепость Фаламус), а также общее направление с севера на юг при описании стран и городов Восточной Прибалтики в "Нузхат ал-муштак" позволяют считать, что город Анху следует искать к северу, а крепость Фаламус - к югу от устья р. Пярну.

Город Анху упоминается чаще других городов Эстланда, с ним связаны все пункты, отмеченные ал-Идриси в этой области. Частое упоминание города Анху может быть обусловлено как большим торгово-экономическим значением этого пункта, так и тем обстоятельством, что он являлся пространственным центром, из которого информатор ал-Идриси давал описание других городов Эстланда. Кроме того, про город Анху сказано, что от него ведет самый короткий путь на острова амазонок, составляющий 3 дня морского плавания ⁴¹³.

Город Анху отождествляется с портом Ханила на берегу пролива Муху, а крепость Фаламус - с пунктом Паламюсе на берегу Рижского залива ⁴¹⁴.

Еще один город Эстланда - Калури - сопоставляется с Колыванью русских летописей, современным Таллинном ⁴¹⁵. Как показывают археологические материалы, поселение на месте Таллинна существовало уже в XI в. В самом городе и его окрестностях найдены клады восточных и западноевропейских монет X-XII вв. ⁴¹⁶. В древнерусских источниках город впервые упоминается в 1223 г. под названием Колывань, имевшим местную, эстонскую основу ⁴¹⁷. К началу XIII в. относятся и первые упоминания немецкого и скандинавского названий города ⁴¹⁸.

Сообщение ал-Идриси об островах амазонок в море Мрака не представляет самостоятельного интереса, так как почти целиком свя-

зано с арабской географической традицией предшествующего периода, помещавшей эти острова на севере Европы ⁴¹⁹. По предположен" Т.Левицкого, координаты этих островов, приведенные у ал-Хваризми, указывают на район Финского и южной части Ботнического заливов ⁴²⁰. Сведения ал-Идриси говорят о том, что если для описания островов амазонок он использовал традиционные данные, то для указания на их местонахождение географ воспользовался сообщениями мореплавателей. Ал-Идриси называет три прибалтийских пункта, откуда можно было добраться до островов амазонок: это город Анху (Ханила) в Эстланде - оттуда вел самый короткий путь на острова, - а также города земли тавастов и Финнмарка ⁴²¹. О.Талльгрен-Туулио полагал, что в сообщении ал-Идриси об островах амазонок отразились реальные сведения об Аландских островах ⁴²².

ЗЕМЛЯ МАДЖУСОВ

Земля маджусов (ард ал-маджус) охарактеризована ал-Идриси в 4-й секции VII климата, в одном разделе с описанием стран Восточной Прибалтики и части Руси. Рассказ о земле маджусов помещен вслед за описанием Эстланда: "От этой крепости (Фаламус. -И.К.) до города М(а)дсуна триста миль. Город М(а)дсуна - большой, центральный, цветущий, многонаселенный. Его жители - маджусы - поклоняются огню. От него до города Суну, принадлежащего к земле маджусов, по побережью семьдесят миль. В земле маджусов, удаленной от моря, [находится] город Каби. Между ним и морем шесть переходов. А от города Каби до города К(а)лури четыре дня [пути]" ⁴²³. (Далее следует описание Новгорода и русских городов в верховьях Днестра.) Земля маджусов упоминается еще один раз в "Нузхат ал-муштак" - при описании стран Центральной Европы в 3-й секции VI климата. Говоря о реках, омывающих Венгрию, ал-Идриси называет р. Тису (Тисийа), которая, по его словам, является естественной границей между Венгрией, Польшей и землей маджусов ⁴²⁴. Река Тиса, кроме того, неоднократно упоминается ал-Идриси как река, отделяющая Польшу от Руси ⁴²⁵.

Из характеристики дорожных примет, относящихся к городам земли маджусов, можно заключить, что под землей маджусов подразумевалась большая территория, имеющая как прибрежные районы (города Мадсуна и Суну), так и земли, удаленные от моря на значительное расстояние (город Каби).

Относительно идентификации городов земли маджусов и локализации самой этой земли было высказано несколько предположений.

О.Талльгрен-Туулио полагал, что в сообщении ал-Идриси о земле маджусов может идти речь о Новгородской и Киевской Руси. Город

Мадсуна он предположительно отождествил с Олонцом, город Суну - с Сортавалой на берегу Ладожского озера, город Каби - с Киевом ⁴²⁶. Одновременно с этим О.Талльгрен-Туулио высказал предположение о том, что название города Каби могло означать и не Киев, а было связано с финским Кайну(у), которое исследователь ошибочно отождествмл со шведским наименованием Квенланд ⁴²⁷.

Нельзя не заметить, что столь северная локализация земли маджусов противоречит данным ал-Идриси. Во-первых, характеристике города Мадсуна вряд ли может соответствовать город Олонец, не являвшийся в середине XII в. ни большим, ни многонаселенным, ни центральным пунктом. Во-вторых, у нас нет данных о существовании топонима "Сортавала" в XII в. В-третьих, оба города, судя по тексту "Нузхат ал-муштак", должны были лежать на берегу моря или близ него, а поскольку описание Прибалтийских земель у ал-Идриси ведется с севера на юг, то города земли маджусов, упоминаемые вслед за городами Эстланда, следует искать к югу от эстонских населенных пунктов.

Большинство исследователей отождествляют город Мадсуна с Межотне - крупным экономическим и культурным центром земгалов, расположенным на левом берегу р. Лиелупе ⁴²⁸. Лиелупе была важной торговой артерией Восточной Прибалтики, по которой проходили торговые пути в Литву и Пруссию. В непосредственной близости от бассейна р. Лиелупе находилась р. Даугава (Зап. Двина), связывавшая Восточную Прибалтику с древнерусскими землями ⁴²⁹. Местонахождение Межотне, а также его видная роль в экономической и культурной жизни земгалов хорошо согласуются с данными ал-Идриси о городе Мадсуна.

О городе Суну у ал-Идриси было мало сведений. Географ знал только, что этот пункт располагался в приморском районе в 70 милях от города Мадсуна (Межотне). По всей вероятности, этот небольшой портовый город находился на побережье Рижского залива где-то между современными Юрмалой и Ригой.

В сообщении о земле маджусов в 4-й секции VII климата ал-Идриси говорит о том, что она состоит из двух частей - приморской и удаленной от моря. Очевидно, эту находившуюся в отдалении от моря область можно сопоставить с той землей маджусов, которую ал-Идриси упоминает в 3-й секции VI климата. Границей между землей маджусов, с одной стороны, и Венгрией и Польшей - с другой, ал-Идриси там называет р. Тису; вместе с тем он дважды говорит о Тисе как о реке, отделяющей Польшу от Руси. Таким образом, под удаленной от моря частью земли маджусов имелись в виду районы Древней Руси, сопредельные с Польшей. В таком случае город Каби может быть отождествлен с Киевом.

На упоминание именно Киева в связи с описанием областей Восточной Прибалтики, возможно, оказали влияние западноевропейские источники. У Гервазия Тильберийского (вторая половина XII - начало XIII в.), например, Киев назван ближайшим к Норвежскому морю городом Рутении, т.е. Юго-Западной Руси ⁴³⁰. Само определение положения Киева по отношению к Балтийскому морю было обусловлено тесными торговыми связями Киева и Киевской земли с Прибалтикой в XI-XII вв.⁴³¹

Появление в "Нузхат ал-муштак" такого названия, как земля мад-жусов, могло быть связано с несколькими обстоятельствами. Ал-Идриси мог быть знаком с сообщениями ранних арабских авторов - ал-Йа'куби и ал-Бакри, называвших русов огнепоклонниками (ал-маджус - "огнепоклонники, язычники") ⁴³². Данные ал-Бакри, который считал огнепоклонниками западных русов, граничивших с дунайскими болгарами, могли повлиять на сообщение ал-Идриси о земле маджусов, находившейся близ Венгрии и Польши. Языческие святилища славян были известны и в XII в., причем они засвидетельствованы на огромной территории от Карпат до Новгородской Руси ⁴³³. Прибалтийские племена Литвы и Латвии в XII в. были в основном языческими ⁴³⁴.

¹ Al-Idrisi. Opus geographicum sive "Liber ad eorum delectationem qui terras peragrare studeant". Consilio et auctoritate E.Cerulli, F.Gabrieli, G.Levi Della Vida, L.Petech, G.Tucci. Una cum aliis ed. A.Bombaci, U.Rizzitano, R.Rubinacci, L.Veccia Vaglieri. Fasc. I-IX. Neapoli-Romae, 1970-1984, c. 892, 903-905, 912, 914, 953, 955, 957.

² Opus geographicum auctore Ibn Haukal (Abu'l-Kasim ibn Haukal al-Nasibi)... "Liber imaginis terrae" edidit collate textu primae editionis aliisque fontibus adhibitis J.H.Kramers. Fasc. 2. Lugduni Batavorum, 1939, c. 397-398.

³ Al-Idrisi. Opus geographicum, c. 955.

⁴ Там же, с. 903.

⁵ Там же, с. 905.

⁶ Там же, с. 905, 914.

⁷ Там же.

⁸ Там же, с. 919.

⁹ Там же, с. 957.

¹⁰ Там же, с. 955.

¹¹ Там же, с. 904.

¹² Так в Стамбульской рукописи; рукопись из Дамаска дает чтение Лисх.

^12a См.: Tallgren-Tuulio O.J. Du Nouveau sur Idrisi: Sections VII 3; VII 4; VII 5. Europe septentrionale et circumbaltique, Europe orientale et, d'apres quelques manuscrits, centrale jusqu'a la peninsule balkanique au Sud. Ed. critique, traduction, etudes. Helsinki, 1936, c. 40.

¹³ Al-Idrisi. Opus geographicum, c. 892, 903-904.

¹⁴ Там же, c. 914, 920.

¹⁵ Константин Багрянородный. Об управлении империей: Текст, перевод, комментарий. Под ред. Г.Г.Литаврина, А.П.Новосельцева. М., 1989, с. 44/45, 308-310 (примеч. 4).

¹⁶ Выражение, употребленное ал-Идриси - фи-л-барр, - указывает на местонахождение города не просто на берегу реки, но на более или менее значительном расстоянии от нее.

¹⁷ Al-Idrisi. Opus geographicum, c. 912-913.

¹⁸ Lelewel J. Geographie du moyen age. T. III/IV. Bruxelles, 1852, c. 170; Miller K. Mappae arabicae: Arabische Welt- und Landerkarten. Bd. II. Stuttgart, 1927, c. 150; Lewicki T. poiska i kraje sasiednie w swietle "Ksiegi Rogera" geografa arabskiego z XII w. al-Idrisi'ego. Cz. 2. Warszawa, 1954, c. 204-205.