Племенные вожди и старейшины

В первую очередь, к вождям племен и этноплеменных объединений следует отнести широкий круг лиц, обозначаемый в китайских источниках общим термином «князь» (ван). Их следует отличать от высшей хуннской аристократии (сянь-ван, лули-ван и пр.). Чаще они упоминаются без всяких приставок как просто «князья» или с прибавлением «небольшие» или «мелкие» князья. Но в то же время следует иметь в виду, что они вполне соответствуют по характеру своих должностных обязанностей и прав полуавтономным вождям племен, поскольку в ханьскую эпоху термином ван назывались не чиновники, а лица, получившие от китайского императора право на управление той или иной территорией [Таскин 1973: 12].

Помимо «князей» среднего и низшего ранга в китайских источниках упоминаются следующие основные хуннские титулы, обладатели которых могут быть интерпретированы как племенные вожди разных иерархических уровней:

дувэй – титул упоминается еще в описании политической системы хунну у Сыма Цяня и доживает до нашей эры [Лидай 1958: 206, 254; Бичурин 1950а: 82, 106; Материалы 1968: 87-88, 92; 1973: 28, 57]. Однако среди перечня южнохуннских должностных лиц уже не упоминается;

данху – титул, существовавший во все периоды хуннской истории, так как упоминается на всех этапах хуннской истории [Лидай 1958: 17, 680; Бичурин 1950а: 49, 119-120; Материалы 1968: 40; 1973: 73; Материалы 1989: 153];

окичоку – титул, упоминаемый Фань Е и другими историками у южных хунну [Лидай 1958: 680; Бичурин 1950а: 119–120; Материалы 1973: 73]. Если допустить этимологическое родство этого термина с титулом жичжу-князя, то можно допустить его появление не ранее начала I в. до н.э. Под 11г. н.э. упоминается еще один созвучный титул – юйсучжичжихоу – один из самых мелких в хуннской номенклатуре чинов [Лидай 1958:255; Материалы 1973: 60; 1989: 153];

цецзюй – один из низших рангов у хунну, существовал на протяжении всей хуннской истории до разделения на северных и южных хунну и позже [Лидай 1958: 17, 680; Бичурин 1950а: 49, 119-120; Материалы 1968: 40; 1973: 73; 1989: 153].

Каждый из перечисленных выше должностных лиц имел в своем подчинении определенное число кочевников и скота. Фань Е

[150]

пишет, что их положение на иерархической лестнице «определялось степенью влияния и количеством подчиненных им людей» [Лидай 1958: 680; Бичурин 1950а: 120; Материалы 1973: 73].

Круг выполняемых обязанностей племенных вождей, судя по всему, был традиционен. В мирное время – управление перекочевками, улаживание конфликтов между подданными, редистри-буция и тд. В военное время вожди выполняли функции офицерского корпуса в зависимости от того места, которое они занимали в военно-административной иерархии империи. Китайские летописи упоминают, например, указ шаньюя Учжулю от 11 г. н.э., в котором он

«объявил всем дувэям правых и левых земель и всем пограничным князьям, чтобы они совершали грабительские набеги на пограничную линию, причем крупные шайки насчитывали более десяти тысяч, средние – несколько тысяч и мелкие – несколько сот всадников» [Лидай 1958: 254; Материалы 1973: 57; Бичурин 1950а: 106].

Самые низшие уровни иерархической пирамиды власти составляли тысячники, сотники и десятники. Сыма Цянь проводит четкую грань между ними и другими административными титулами (дувэями, данху и пр.) [Лидай 1958: 17; Бичурин 1950а: 49; Материалы 1968: 40]. Интересно, что Фань Е при описании политической системы Южнохуннской конфедерации уже не упоминает о десятичной системе [Лидай 1958: 680; Бичурин 1950а: 119–120; Материалы 1973: 73]. Возможно, это не случайно и связано с тенденцией ослабления военно-административных связей в обществе на данном этапе, что привело к замене двойной системы военных и гражданских чинов (введенной при Модэ) единой общегражданской системой племенных и надплеменных титулов кочевой аристократии.

Можно допустить, что часть тысячников были племенными вождями, поскольку исторические параллели допускают такую численность племен [Материалы 1984: 63, 92, 155]. Однако сотники и десятники являлись родовыми (клановыми) старейшинами различных рангов. В обязанности вождей и старейшин входили хозяйственные, судебные, культовые, фискальные и военные функции. Для иллюстрации последнего тезиса можно воспользоваться сравнительно-историческими параллелями, например, с монголоязычными соседями хунну [Крадин 1993; 19946], однако нужно иметь в виду, что ни ухуани, ни сяньби в указанный период не имели такой же, как хунну, имперской политической системы.

[151]