Глава 1. 7 страница. Из темноты вынырнули три фигуры, кивнули им и скрылись за кустами можжевельника, растущими у входа.

— Идем вместе. Никуда не отходить и ничего не трогать. Мистер Малфой, вы говорили, что часть секретных ловушек в замке снята, но все равно от вас потребуется максимальная бдительность. Палочки держите наготове, если заметите движение — оглушающее заклятие без раздумий, в доме, кроме нас, только Малфой. Остальные охраняют периметр.

Из темноты вынырнули три фигуры, кивнули им и скрылись за кустами можжевельника, растущими у входа.

— Идемте, — тихо сказал Дамблдор и двинулся вверх по лестнице.

— Профессор, я… — начал было Поттер, но МакГонагалл взмахнула палочкой, и он застыл с раскрытым ртом.

— Магия, Поттер, способна творить чудеса, — прошептала МакГонагалл, — и я немало удивлена, что аврор до сих пор не догадался сам наложить заклятие Всевидения. — Драко с уважением покосился на гриффиндорку, от которой меньше всего ожидал подобного сарказма.

Дверь бесшумно распахнулась, и они оказались в огромном холле. Тихое посапывание портретов и тиканье больших часов нарушали обволакивающую тишину, царившую в замке. Несколько секунд Драко оглядывал помещение, чувствуя, что что-то не так, когда его взгляд снова скользнул по лестнице на второй этаж. Двери в восточную галерею были распахнуты настежь.

— Нам туда, — шепнул он, махнув рукой наверх, — он шел через восточную галерею. Там старая библиотека, кабинет моего прадеда и оттуда можно спуститься в секретные подземелья.

— Насколько я помню, та часть замка практически не пострадала, — сказал Дамблдор, идя следом за блондином.

— Да… Основная битва происходила в западном крыле. Родители не любили старое восточное крыло, оно даже для них было слишком мрачным. Нарцисса говорила, что там есть привидения, а домовые эльфы очень боялись убираться в том крыле.

Они поднялись по лестнице, и по балкону подошли к дверям. Длинная галерея являла собой образец мрачности дома Малфоев. Построенная в XIV веке, она почти не имела окон, высокий стрельчатый потолок даже при зажженных светильниках всегда терялся в темноте, на стенах висели гобелены, изображавшие колдовские битвы прошлого. Здесь же были портреты самых мрачных и загадочных представителей рода Малфоев, людей, совершивших множество убийств и замешанных в самых запутанных заговорах средневековой колдовской Англии.

— Мерлин, — выдохнула МакГонагалл, разглядевшая ближайший светильник — тяжелый бронзовый подсвечник, украшенный искаженными в ужасном крике лицами, висящий на шести цепях, прикрепленных к искусно выполненному черепу, зажатому в бронзовой руке, без всякой опоры плавающей в воздухе.

Они стояли у входа и вглядывались в темноту. Пробившаяся сквозь тучи луна залила галерею призрачным светом, заставив поблескивать светильники и еще одно украшение галереи — тяжелые копья, на остриях которых были бронзовые маски, изображавшие лица злейших врагов рода. Драко вздрогнул — у этих масок была жуткая особенность — где бы в галерее вы ни находились, их холодные глаза всегда были прикованы к вам. По галерее пронесся шелест, и тяжелые двери в конце, ведущие на лестницу дряхлой юго-восточной башни, начали медленно открываться. В абсолютно темном проеме мелькнула фигура человека, и тут же исчезла. Поттер рванулся вперед, Дамблдор предостерегающе вскрикнул, но опоздал. Гриффиндорец словно споткнулся обо что-то невидимое и растянулся на полу. Тяжелые двери с обоих концов галереи с угрожающим грохотом захлопнулись, и на секунду воцарилась зловещая тишина. Галерея была одной сплошной ловушкой, активировать которую мог только нынешний глава рода.

— Сейчас нас убьют, — отстраненно заметил Драко. Он знал, что будет происходить дальше, но как это остановить — этого он не знал.

Глаза масок на копьях вспыхнули багровым огнем, пронзительный вой пронесся по галерее, и сверху посыпались тяжелые, острые как бритва каменные обломки. Профессора одновременно взмахнули палочками — Дамблдор сотворил какое-то заклятие, разбивавшее касающиеся его обломки в пыль, а МакГонагалл рванула Поттера под защитное заклятие. Гриффиндорец отделался легким испугом, если не считать обломка, задевшего его лицо и оставившего глубокую царапину на щеке.

Камнепад прекратился так же внезапно, как и закончился. Маски, у которых раньше горели только глаза, теперь полыхали целиком. МакГонагалл метнула разрывающее заклятие в одну из них, но оно срикошетило и угодило в гобелен, который тут же вспыхнул ярким огнем.

— Они защищены от магии, — запоздало предупредил Драко и тоскливо оглянулся. Двери были закрыты. И тут его осенило, — а что, если… — он не договорил и рванулся к стене, на которой висел щит и перекрещенные мечи. В этот момент от одной из масок отделилась ее огненная копия и начала подниматься к потолку, — они невосприимчивы к магии! — выкрикнул Драко, — но огненные маски не могут ничего сделать с металлом, а те, что на копьях, они создают огненные, — он схватил со стены щит и меч, — и я нигде не читал, что их нельзя уничтожить простым способом, — для нетренированного слизеринца двуручный меч был слишком тяжелым, но он поудобнее схватил его и поволок к ближайшему копью. Вторая маска взвилась под потолок, за ней третья, а первая с ревом ринулась на Малфоя. Драко выронил меч и едва успел поднять щит, защищая голову. Маска врезалась в него и отлетела в сторону. В воздухе было уже пять горящих лиц, оставляющих за собой шлейф черного дыма, которые с нарастающим воем носились по галерее.

— Драко, держи щит, — рядом с ним появился Поттер, схватил меч и бросился к ближайшей маске. Одно из полыхающих лиц снова бросилось на них, но слизеринец, которому не надо было отвлекаться на меч, успел отбить его. За ним ринулось еще одно, но долететь не успело — гриффиндорец разрубил ближайшую маску, копье вспыхнуло, галерею наполнил визг на грани ультразвука, а стремительно приближавшееся лицо вдруг скукожилось и рассыпалось на множество искр.

Драко оглянулся на профессоров, которые сотворили себе по небольшому щиту и теперь отбивались от шести беспрерывно атаковавших их масок.

— Малфой, — крик Поттера заставил его вернутся к собственным обязанностям. Гриффиндорец, занося меч, бежал к следующему копью, а из дальнего конца галереи на него неслись сразу две пылающих физиономии.

«Б

* * *

ь!» слизеринец опоздал. Поттер успел разрубить вторую маску, и начал падать на колени, пытаясь уклониться от двух огненных лиц. Первое промахнулось, но второе успело немного изменить направление и напоролось на выставленный гриффиндорцем меч. Вой превратился в рев, маска на дальнем копье выпустила язык пламени в добрый десяток футов, и все горящие лица ринулись к двум молодым магам. Драко почувствовал, что его словно рванули за ноги и за руки, щит со звоном упал на пол, а он оказался сидящим на полу рядом с МакГонагалл. Рядом сидел и тряс головой Поттер.

— Ты в порядке? — встревоженно спросил Малфой, пытаясь поймать взгляд Поттера. Гриффиндорец кивнул, вскочил на ноги и собрался было ринуться к оставшемуся у второго копья мечу, но Дамблдор остановил его:

— Нет, теперь так не получится, они не позволят нам двигаться вперед, — взмахом палочки он создал еще два щита, — Гарри, ты хорошо стреляешь? — Гриффиндорец кивнул, и в следующую секунду перед ним появился арбалет, — попробуй расстрелять их.

Они стояли в углу, Драко, Дамблдор и МакГонагалл со щитами, отбивая атаковавшие их пылающие лица. Поттер вскинул арбалет и, прицелившись, выстрелил в ближайшую оставшуюся маску. Стрела прошила переносицу, копье вспыхнуло, а в огненном вихре лиц появились и исчезли искры.

Через пять минут в галерее воцарилось долгожданное спокойствие. Догорали копья, двери снова распахнулись, и Драко, почувствовав слабость в коленях, плюхнулся на пол.

— Все, здесь больше ничего не будет, — он не было в этом уверен, но с другой стороны, чтобы создать серьезную ловушку, требуется время, а его у Люциуса практически не было.

— Очень хорошо, — Дамблдор взмахом палочки убрал обломки, щиты и прочие лишние предметы, — идемте.

Драко поднялся и пошел впереди. Преодолев галерею, они остановились на пороге.

— Лестница — тоже древняя ловушка, — сказал слизеринец, — если отец успел ее активировать, то пролеты обвалятся, когда мы начнем подниматься или спускаться.

— Чудесно, — с непередаваемым сарказмом заметил Поттер, — всю жизнь мечтал свалиться с лестницы и для гарантии быть пришибленным каменной плитой.

Дамблдор о чем-то задумался, потом повернулся к Драко и спросил:

— Сколько времени надо, чтобы активировать ловушку?

— По разному, — Малфой пожал плечами, — на галерею надо двадцать минут, если все делать правильно. Лестница проще, значит, и времени надо меньше.

— Ясно… Попробуем провести эксперимент, — министр взмахнул палочкой, и в воздухе возник большой каменный шар. Еще один взмах палочкой, и камень медленно покатился по лестнице. Скатившись на один пролет, он остановился. — Насколько я понимаю, ловушка реагирует на вес?

— Да, — Драко кивнул, — думаю, здесь мы можем идти спокойно.

— Согласен, — Дамблдор задумчиво уставился на лестницу, — вот только куда?

— Вниз, — Драко вряд ли смог бы объяснить, почему он так решил, но у него внезапно появилась уверенность, что Люциус двигался в направлении подземелий.

Дамблдор испытующе посмотрел на него, а потом медленно кивнул.

— Да, думаю, он шел к подземельям. Идемте.

Они спустились вниз, прошли через несколько мрачных залов, спустились по винтовой лестнице в малой башне и оказались в длинном, освещенном факелами, коридоре.

— Насколько я помню, это не единственный ход в подземелья, — заметил Дамблдор, — но Люциус выбрал именно его.

— Да, еще есть спуск через винный погреб, — Драко задумался, глядя вглубь коридора. На стенах, выложенных темно-серым камнем, плясали красноватые блики факелов, а в пыли на полу отчетливо виднелись следы. — Через погреб дорога намного короче…

Воцарилось молчание. Все настороженно смотрели вглубь коридора, пытаясь разглядеть ловушки. Драко помнил, что после первого поворота в потолке есть опускающийся блок, но на этом его познания о старом коридоре заканчивались.

— Ладно, пойдемте, — наконец, сказал он. Они двинулись по коридору, останавливаясь через каждые десять метров и проверяя наличие активных ловушек, но, как оказалось, коридор был абсолютно безопасен. Дойдя до входа непосредственно в подземелья, они остановились. Ход, ведущий к винному погребу, был освещен, тяжелая дубовая дверь в подземелья распахнута, а проем был перегорожен слабо мерцающей пеленой. Поттер подошел к преграде и осторожно коснулся ее палочкой. Эффект был потрясающим — волосы гриффиндорца встали дыбом, испустили фонтан лиловых искр, а самого брюнета отшвырнуло с такой силой, что он долетел до стены, с глухим стуком врезался в нее и без сознания сполз на пол. Драко бросился к нему.

— Эй, Поттер, ты жив? — он схватил руку Гарри и с облегчением убедился, что пульс есть. Взмахнув палочкой, он привел гриффиндорца в чувства, — как ты?

— Я… ой, — Поттер сморщился, — моя голова…

— Сейчас, — Драко коснулся палочкой его головы, — так лучше?

— Да… спасибо, — Поттер сел и с изумлением уставился на дверной проем, — что это?

— Сейчас выясним, — Дамблдор подошел к пелене и произнес заклинание. Мерцание прекратилось, а сама пелена словно превратилась в сплетение разноцветных сияющих нитей, — не зря я считал Люциуса очень талантливым учеником, — Дамблдор восхищенно смотрел на сеть, — Пелена Морганы… Такое заклятие требует очень длительной подготовки и изрядного умения, — он произнес заклинание и коснулся одной из нитей палочкой, — вплести восемь заклятий… Такое практически невозможно снять, не зная, с чего заклятие было начато… Хотя есть один способ… — он создал маленькое зеркало и начал вкладывать в него одно заклятье за другим. Когда края зеркала начали испускать золотистое свечение, он повернулся к ним, — эта сеть — одна сплошная нить заклинаний, вплетенных одно в другое, у нее нет начала и нет конца, снять ее можно, только абсолютно точно зная, как она была наложена, и в какой последовательности вплетались заклятия. Мне ни разу не доводилось сталкиваться с подобным, хотя когда-то это заклятие было весьма распространено. Это, — он указал на зеркало, — единственный способ обойти заклятие. Зеркало Мерлина, наделенное способностью отражать любое заклятие, кроме непростительного. Но, впрочем, в такую сеть вплести непростительное невозможно.

Дамблдор осторожно коснулся зеркала палочкой и поднес к одной из нитей.

— Если разорвать нить, то она обретет начало и конец. Зеркало Мерлина — единственное, что может это сделать. Попробуем увести заклятие в стену.

Он быстро втолкнул зеркало в нить, и она тут же начала отражаться, уходя в стену и разбиваясь об нее. С самой сетью сперва ничего особенного не происходило, но потом она начала редеть и через десять минут исчезла.

— Вот так, — Дамблдор сиял, — мы можем идти дальше.

— Альбус, — подала голос МакГонагалл, — вам не кажется, что там никого нет? Конечно, мы потратили какое-то время на то, чтобы пройти галерею, и вообще, шли довольно медленно, но у Люциуса должно было уйти минимум полтора часа на создание этой преграды…

— Вполне возможно, Минерва, — прервал ее Дамблдор, — но мы все же должны убедиться. Идемте, — министр сделал приглашающий жест рукой, и им не оставалось ничего иного, кроме как подчиниться.

 

* * *

 

Уставший, как последняя собака, Драко сидел на диване в гостиной, укутав ноги пледом и потягивая глинтвейн. Как и ожидалось, МакГонагалл была права — в подземельях не было никого. Даже столь любимые Люциусом крысы предпочли не попадаться им на глаза, хотя раньше они считали ниже своего достоинства сторониться двуногих.

Убив больше трех часов на осмотр, бодрый и веселый Дамблдор, сияя самодовольной улыбкой, пробормотал что-то насчет того, что все намного лучше, чем он думал, и соизволил, наконец, отправить всех по домам.

«Интересно, почему никто до сих пор ничего не сказал насчет моих попыток использовать дома магию?» Малфой с сомнением посмотрел на полупустой бокал, словно подозревая, что тот сейчас компенсирует это упущение компетентных представителей министерства и разразится длинной порицательной тирадой.

Поттер, до сих пор неподвижно сидевший в кресле, неожиданно клюнул носом, с шумом втянул воздух, выпрямился и сонно посмотрел на Драко.

— А ты неплохо придумал с этими… мордами, — глубокомысленно изрек он, прервав ленивые размышления блондина.

— А? — слизеринец недоуменно уставился на Гарри, — а, ну да… Я читал о старой галерее… Правда, эту ловушку никогда не использовали, так что…

Поттер покивал и снова умолк. Мысли Драко плавно перешли от министерских церберов, которые, по идее, должны были караулить его круглые сутки, к персоне молодого человека, который сейчас, судя по всему, дремал в кресле.

«Цербер» лениво подумал блондин, из-под полуопущенных век глядя на гриффиндорца. «Или все же охотник?» при мысли об охотнике его внутреннему взору предстал древний человек, весь заросший, в звериной шкуре и с каменным топором наперевес. На носу у этой полуобезьяны гордо красовались очки а-ля Джон Леннон. Драко улыбнулся. «А я приманка» явно склонное к садизму воображение тут же услужливо подсунуло ему картинку: мамонт с лицом Малфоя. Породистый такой мамонт, белоснежный, изящный… «Изящный мамонт?» слизеринец скептически отверг предложенный ему образ самого себя.

— Эй, Поттер, ты спишь? — блондин отставил стакан и потянулся.

— Нет, — Гарри сделал попытку выпрямиться.

— Врешь, — нежно сказал Малфой и встал, — пойдем спать.

— Вру, — покорно согласился гриффиндорец и принял, наконец, вертикальное положение, — я тут посплю… совсем немного… полчасика… — он сделал попытку откинуться на спинку кресла и снова отключиться.

— Поттер, не смей спать тут, — Драко подошел к креслу, — утром будешь знудить, что у тебя все одеревенело и болит, а мне совершенно не улыбается слушать твои жалобы.

— Ассстань, — выдал неблагодарный брюнет и махнул рукой куда-то в сторону камина.

Драко на несколько секунд замер, размышляя, оставить Поттера тут или все же растормошить его и отвести в спальню. Поттер тем временем успел весьма правдоподобно заснуть.

— Гарри, — позвал блондин. Гарри распахнул глаза и в полнейшем изумлении уставился на него. Такого «Гарри» гриффиндорец не слышал еще ни разу в жизни. — Вовсе не обязательно на меня таращиться так, словно увидел оживший труп королевы Виктории, — заметил Малфой, — вставай.

— Нння… — промычал Поттер, но Драко уже принял решение. Взяв брюнета за руки, он рывком поставил его, обхватил за талию и направился вместе с ним в холл.

— Все нормальные люди спят в кровати, — заметил он, — и то, что ты — Гарри Поттер, ничего не меняет, — они дошли до лестницы, — черт, Поттер, какой ты тяжелый, — Гарри хихикнул, — мог бы сам ногами перебирать, — пожаловался Драко.

Дотащив гриффиндорца до его спальни («Слава Мерлину, что Поттер спит в ближней!»), блондин упал вместе с ним на кровать и какое-то время лежал, бездумно глядя в потолок. Потом попытался подняться, но Гарри легко удержал его.

— Останься, — от тихого и совершенно не сонного голоса брюнета у Драко мурашки побежали по коже. Повернув голову, он внимательно посмотрел на гриффиндорца. Что-то изменилось, и он сразу понял, что. В глазах Поттера больше не было холодного отчуждения, намерения всегда держать дистанцию.

— Уверен? — вместо ответа Гарри осторожно поцеловал его, скользнув языком по губам. Драко пошевелился, устраиваясь поудобнее, и вернул поцелуй. Гриффиндорец приподнялся, быстро стащил с себя футболку и снова склонился над ним, легко касаясь губами его губ. Блондин не выдержал и всем телом подался вперед, прижимаясь к нему и впиваясь в его мягкие губы. Проведя руками по гладкой коже Поттера, он вцепился в ремень, чувствуя, что сейчас сойдет с ума.

Гарри перехватил инициативу, прижал Драко к постели, жадно целуя его и пытаясь, не расстегивая, сорвать с него рубашку. Поняв, что так не получится, он оторвался от губ слизеринца, приподнялся и начал лихорадочно теребить и отрывать пуговицы, глядя потемневшими от возбуждения глазами на раскрасневшегося блондина. Драко использовал момент и принялся руками ласкать мускулистую грудь гриффиндорца, чувствуя дрожь его тела. От увлекательного процесса поддразнивания брюнета легкими прикосновениями кончиков пальцев к соскам его отвлек сам Гарри, справившийся, наконец, с рубашкой и снова опустившийся на него. Накрыв его губы своими, он провел рукой вдоль тела слизеринца, скользнул ладонью по внутренней поверхности бедра и несильно сжал его возбужденный член. Застонав, Драко вцепился в плечи брюнета, который оторвался от его губ и теперь неторопливо спускался вниз, кончиком языка выводя замысловатый рисунок на его груди.

— Браво, господа, — холодный насмешливый голос заставил их замереть. Драко зажмурился, от обиды и несправедливости захотелось разреветься, но еще больше хотелось убить того, кто им помешал. Гарри напрягся, перекатился на спину и резко сел.

— Чтоб ты сдох, — яростно выплюнул он.

— Обязательно, — зловеще произнес высокий человек в дверях, — но только после тебя и моего драгоценного сыночка, — он взмахнул палочкой и в комнате вспыхнул свет. На пороге стоял и мерзко улыбался Люциус Малфой.

 

Глава 10.

 

Нельзя сказать, что Драко был образцовым сыном. Отец, конечно, был для него примером для подражания, но Малфой-младший никогда не стремился стать точной копией своего отца. И никакого слепого обожания (кодекс Малфоев!). Но настолько сильное желание отправить папочку к праотцам Драко испытывал впервые.

— Надеюсь, вы не слишком раздосадованы моим маленьким вмешательством? — с преувеличенной заботой поинтересовался Люциус.

— Ну что ты, папуля! Всю жизнь мечтал, чтобы в столь интересный момент за мной подглядывал старый вуайерист, — с сарказмом ответил Драко.

— Ну, тогда не стоит благодарностей, — Люциус поддержал обмен изысканными оскорблениями, — кстати, ты не поверишь, но я всегда мечтал застать своего сынулю-педика с любовником.

— Можно считать, что сбылась твоя самая извращенная и сокровенная фантазия? — всем своим видом младший изображал крайнее презрение.

— Считай, — Люциус пожал плечами, пересек спальню и уселся в кресло, — кстати, мистер Поттер, не поделитесь, каково это — спать с Малфоем?

— А не пошел бы ты… — злобно ответил Гарри. На его щеках появился яркий румянец.

«Поттер, не вздумай мне все испортить!» мысленно взвыл Драко. Слизеринец тянул время, лихорадочно ища способ спасти положение, а несдержанность гриффиндорца могла спутать ему все карты.

— Как ты невежлив, Поттер, — протянул Люциус, — как любезно заметил мой милейший сын, — кивок в сторону Драко, — я уже стар, а старость надо уважать. Кроме того, старости свойственно любопытство, и из того старческого любопытства я хотел узнать, каково это, — Малфой-старший сделал паузу, — спать с Малфоем.

— Мог бы и сам проверить, — буркнул Гарри.

— Хм… — Люциус изобразил задумчивость, — если это приглашение, то я вынужден отказаться. Моей испорченности не хватит для того, чтобы ложиться в постель с собственным сыном. Я уж не говорю о том, что ты, Поттер, способен разве что привить мне крайнее отвращение к лицам мужского пола. Про перманентную импотенцию до конца жизни я вообще молчу.

Гарри снова вспыхнул, но ему хватило самообладания не кинуться на мерзавца с кулаками.

— Остается невыясненным вопрос, как вы с Нарциссой умудрились сообразить его, — он ткнул пальцем в Драко.

— Это долгая история, — ухмыльнулся Люциус, — не думаю, что стоит углубляться в эти дебри. Кроме того, вопросы фамильной генеалогии тебя касаются меньше всего, Поттер.

Люциус закинул ногу на ногу и выжидательно уставился на них.

— Ну? И долго ты собираешься на нас таращиться, как свинья на апельсины? — осведомился Драко. Тяжелый взгляд отца не сулил ровным счетом ничего хорошего.

— Общение с Поттером тебе сильно повредило, — протянул Люциус, — стал таким же невоспитанным хамом, как и наш спаситель человечества.

— Твое-то какое дело? — огрызнулся слизеринец.

— В этом ты прав, — осклабился Люциус, — с учетом твоей скорой и не слишком приятной смерти — никакого.

Воцарилось молчание. В коридоре зацокали когти, и в комнату вошел Джер. Малфой-старший смерил его оценивающим взглядом.

— Хороший пес… Жаль, что ему тоже придется умереть, — он взмахнул палочкой и в воздухе появилась призрачная такса. Беззвучно гавкнув, она превратилась в баварскую колбаску и исчезла. — Прошлый наш разговор ты весьма нелюбезно прервал, Драко, — Люциус снова посмотрел на насупившегося сына, — на самом интересном месте, между прочим, — он укоризненно покачал головой.

— Не думаю, что ты можешь сообщить мне что-то новое, — заметил Драко.

— Новое не могу, — согласился Люциус, — только если резюмировать старое, но это будет бессмысленной тратой времени. Кстати, как вам мой отвлекающий маневр с поместьем?

Молодые люди синхронно пожали плечами.

— Прискорбно, что гениев признают только через много лет после их смерти, — старший вздохнул. — Скажи мне, сын, ты понял, почему за твою домашнюю магическую самодеятельность тебе даже предупреждения не дали?

Драко покачал головой.

— Ты восхитительный идиот, — умилился Люциус, — кто же будет карать приманку в самый неподходящий момент?

Драко почувствовал, что уши у него приобретают цвет, вполне сравнимый с гриффиндорским гербом.

— А как ты узнал? — он нашел в себе силы заговорить.

— О, очень просто, — ухмыльнулся Люциус, — я, как ты помнишь, неплохо владею легалименцией. Конечно, не идеально, но для тихого подслушивания некоторых мыслей — вполне достаточно, — он сделал паузу, — к сожалению, в присутствии твоего аманта это делать было слишком опасно, так что узнать мне удавалось не слишком много, — он снова ухмыльнулся, — но достаточно, чтобы быть в курсе общего положения дел.

— Скотина, — ледяным тоном заявил слизеринец.

— Это фамильное, дорогуша, — мерзопакостность ухмылки Малфоя-старшего вполне могла претендовать на звание мирового чемпиона.

Снова воцарилось молчание. Оба Малфоя что-то напряженно обдумывали, а Поттер просто ждал удобного момента, чтобы броситься на Люциуса.

— Что-то мы с вами заболтались, господа, — подал голос старший, — пора закругляться, — он достал из кармана еще две палочки, — с вашей стороны было очень любезно оставить свои палочки на видном месте, так что, мне не пришлось их искать.

Драко узнал свою старую палочку. Краем глаза он заметил, что Поттер открыл рот, чтобы что-то сказать, и вцепился гриффиндорцу в руку. У него появилась, наконец, идея, как не сыграть в ящик в ближайшие полчаса.

— Как трогательно, — ехидно заметил Люциус, — мой сын сжимает перед смертью руку своего любовника, — к огромной радости Драко, он совершенно неправильно интерпретировал действие слизеринца.

— Завидуешь? — ядовито поинтересовался младший, пытаясь теперь придумать, как вынудить Люциуса осуществить его коварный план, и чтобы при этом сам Люциус ничего не подозревал.

— Есть немного, — он сложил палочки вместе и помахал ими в воздухе, — как вижу, ты не слишком-то заботишься о своей палочке, Драко, — он взял старую палочку слизеринца, который в этот момент старался унять нервную дрожь, — думаю, она мне неплохо послужит, — он отложил другие палочки, — как вам такой сценарий: сперва убил свою собаку, потом любовника, а потом покончил с собой? Неплохо? — он с усмешкой посмотрел в глаза Драко.

— А мотив? — долго молчавший Поттер соизволил заговорить.

— Мотив? — Люциус задумался, — а так ли это важно? Простое помешательство, ревность, злость, да что угодно! Главное, что палочка Драко, и последним умрет он, — он внимательно посмотрел на сына, — думаю, тебе будет неприятно умереть последним. Что ж, такова будет расплата за предательство.

Поттер, к вящей радости Драко, воздержался от комментариев на тему палочки младшего, которую держал Люциус.

— Что ж, было приятно поболтать, но время не резиновое. Пора действовать, — Люциус злорадно улыбнулся, направил палочку на Джера и, с трудом скрывая ликование, прошипел — Авада Кедавра!

 

* * *

 

И ничего не произошло. Злобное удовлетворение на лице Малфоя-старшего сменилось полнейшим недоумением. Подозрительно посмотрев на палочку, он с еще большим подозрением воззрился на Драко.

— Ничего не понимаю, — озадаченно произнес он.

Драко мысленно выругался. С папаши теперь станется взять собственную палочку. Или, скорее, палочку Поттера.

— А ты еще раз попробуй, — невинно предложил он.

Изумленно-подозрительное выражение на лице Люциуса сменилось исключительно изумленным. С разинутым от удивления ртом он вытаращился на Драко, бессмысленно хлопая глазами.

— К-как? — выдавил из себя глава благородного рода.

— Руками, — легкомысленным тоном ответствовал приговоренный к смерти наследник того же благородного рода.

— Впервые вижу, чтобы кто-то раздавал полезные советы собственному потенциальному убийце за пару минут до своей безвременной и весьма трагической кончины, — Люциус погрузился в задумчивость. Потом почесал затылок палочкой и сделал неопределенный жест рукой в сторону собаки. Это было роковой ошибкой.

С конца палочки сорвался пронзительно-голубой луч и шарахнул прямо в морду Джеру. Пес начал стремительно меняться, и уже через пару секунд на месте собаки стояла на четырех коротеньких и толстых ножках вместительная бочка, покрытая короткой шерстью, рисунком в точности повторявшей окрас Джера. Горлышко бочки было вооружено длинными зубами, а сверху красовались маленькие глазки, которые на редкость недружелюбно взирали на Малфоя-старшего.

Мохнатая конструкция пришла в движение. В горле у Люциуса что-то пискнуло, он полез в карман за нормальной палочкой, но не успел — громко топая и очень быстро перебирая лапками, бочка, мелко трясясь на ходу, подбежала к нему, пошире разинула пасть и с утробным урчанием заглотила незадачливого убийцу, предварительно сбив его с ног.

— ……………………..!!!!!!! — громкости и цветистости выражений Люциуса вполне позавидовал бы любой уличный хулиган. Поттер сорвался с места, подлетел к бочке-Джеру, просунул руку между зубами и заорал:

— Палочки!!! Все!!!

Люциус продолжал истошно вопить, теперь для разнообразия перемежая нецензурные выражения словами вполне литературными, но палочки послушно отдал. Поттер отошел на пару метров, взял свою палочку и сказал Джеру:

— Выплюнь его. Еще не хватало, чтобы ты отравился, — Джер помялся на лапках-столбиках, потом разинул пасть и отрыгнул Люциуса, который вылетел, как пробка, весьма неудачно зацепившись мантией за зубы. Приземлившись на мягкое место, старший снова взвыл, теперь от боли, и с ненавистью посмотрел на стоявшего рядом Поттера, который взмахнул палочкой и наложил на него сковывающее заклятие.

— Вот и славно, — довольно объявил гриффиндорец, — Драко, последи за ним, а я вызову Дамблдора.

Драко кивнул, и Поттер вышел из спальни.

— Ну что, папочка, старость не радость? — слизеринец оценивающе разглядывал Люциуса. Мантия разодрана, на голове словно только что выступал кордебалет ежиков, физиономия раскраснелась, а за спиной грозно сопит и недобро косит глазом бочка, — умница, Джер, — бочка перестала сопеть, развернулась и потрусила к кровати, на которой продолжал восседать Драко, — надо тебя расколдовать, только я не слишком силен в трансфигурации.