Чала "Царствия Божьего".

Но когда перспективы этого "Царствия" потускнели и почти исчезли сов-

сем, поддерживаемые надеждой силы распались, и чисто индивидуалистичес-

кий аспект этой семитской религии перерос в социалистический аспект.

"Экклезия", сообщество верующих, понимаемое как безличная мистическая

среда, основанная на взаимной потребности - любить, служить, "соучаство-

вать",- потребности во взаимной поддержке и взаимной зависимости тех,

кому не достаточно одиночества, заменила собой ускользающую реальность

"Царствия Божьего".

"Экклезию", о которой мы здесь говорим, следует отличать от католи-

ческой организации. Эта организация выросла из последовательной романи-

зации "экклезии" в ее первоначальной форме: и эта романизация в значи-

тельной мере изменила духу "экклезии", подчинила ее семитскую сторону

принципу иерархического авторитета и символически-ритуальному аспекту.

Важно понять изначальную реальность "экклезии" первых христианских об-

щин, уже вышедших из-под непосредственного влияния Иисуса и потерявших

ощущение начала "Царст вия Божьего". Именно в них скрыт зародыш той си-

лы, которая должна была привести к типу современного евро-американского

общества.

Имперский принцип - это иерархия, порядок, идущий сверху. Принципом

христианской экклезии было равенство, братство. В Империи существовали

персонифицированные отношения зависимости: там были господа и были слу-

ги. Там существовал кастовый режим в совершенной форме. В экклезии эти

отношения обезличились: экклезия стала союзом одинаковых существ - без

вождей, без классов, без традиционных различий, поддерживаемым лишь вза-

имной зависимостью и одинаковыми душевными потребностями. Иными словами,

в экклезии зародилась социальность, форма общежития, объединения в неч-

то коллективное и уравнивающе солидарное. И как мы сказали: дух проявил

себя как разрушитель Духа.

И это привело прямо к Реформации.

Реформация - это великая катастрофа нордического человечества. Она

есть вырождение, деградация до негативного и семитского уровня силы,

вдохновлявшей ранее германских императоров на борьбу против римского

ига. В идеале Гогенштауфенов в действительности мы видим принципы сво-

боды, независимости и индивидуальности, принадлежащие к изначальной эти-

ке германского племени. За эти ценности в Средние Века боролись, но бо-

ролись духовно<D, и они, по своей природе, оправдывались идеалом Импе-

рии. В сущности, они выдвигались как притязание на высшую, более солнеч-

ную и более мужественную и совершенную иерархию, нежели иерархия, кото-

рую Церковь в своем компромиссе когда-либо могла предложить. В Реформа-

ции мы видим как раз противоположное: мы видим в ней утверждение якобы

нордических сил, отказавшихся от цепей Рима, чтобы уничтожить при этом

последние остатки иерархического могущества, которые еще представляла

собой церковь. Вследствие этого снова произошло оживление сил, напол-

нявших ранее первые христианские общины и жизнь "экклезии". В Реформации

произошел возврат к раннему христианству в его низшем "социалистическом"

аспекте, в противоположность римскому церковному фактору. Протестанская

непримиримость положила конец католическому компромиссу, но не в пользу

обращения к Империи, а в пользу обращения к анти-империи.

Однако германские народы сохранили в своей крови еще слишком много

нордических факторов для того, чтобы этот переворот оказался для них ре-

шающим. Вопреки всему, вопреки расколу, германские народы оставались

вплоть до вчерашнего дня, вплоть до начала Мировой войны, теми народа-

ми, в которых - более, чем в каких-либо других - поддерживался имперский

и почти феодальный режим, живое ощущение мужественных нордических цен-

ностей чести, верности, иерархии.

Иначе дело обстояло в англо-саксонских странах, и особенно после то-

го, как религиозная революция перешла в политическую; после того, как

падение авторитарного принципа в духовной области распространилось на

социальную, а потом и на моральную сферу, и после того, как волнения и

разрушительное влияние якобинской революции распространились по всему

свету.

При таком положении дел мы видим в действительности, что Реформация -

изначально бывшая религиозной революцией - привела к перевороту самой

политической идеи. Освободясь от оков римского авторитарного сознания,

Церковь социализировалась и сделалась имманентной, а в дальнейшем при-

няла форму, - как более или менее секуляризированная политическая ре-

альность, - ранней экклезии.

Место иерархии после Реформации заняло свободное общество верующих,

освобожденное от цепей авторитета, где каждый был "сам себе судья", и

где все были равны. Другими словами, это было началом европейского "со-

циалистического" упадка: имперскому идеалу протестанская религия прегра-

дила путь организацией, управляемой не вождями, а группой обычных людей,

организацией снизу, исчерпывающейся безличным объединением в чисто кол-

лективную, сама собой управляющую и сама себя оправдывающую социальную

структуру.

Это движение быстро охватило англо-саксонские народы, и сегодня они

склоняются к "католизации", т.е. к такой универсальности, которая пол-

ностью противоречит как всему римскому и имперскому, так и всему тому,

что в ограниченном смысле можно назвать собственно позитивно церковным:

как в рамках отдельной нации они суммируют индивидуумов, уничтожая их

различие, в чисто социальном союзе, так эти народы все более склоняются

к тому, чтобы уничтожить разделение и привилегии наций, взятых в целом,

и предоставить всем им одинаковый ранг в анонимном универсализме "Лиги

Наций". Одновременно с этим религиозность все более "очеловечивается" и

все более тяготеет к тому, чтобы слиться с социальностью. Доказа-

тельствами этому служит новейшая тенденция, распространившаяс я в про-

тестантских странах, к созданию "религии социальных служб", "религии

труда" и т.д., а также все возрастающий перевес моральных интересов и

моральной нетерпимости надо всем идеальным и метафизическим.

Если сложить все эти факторы вместе, то мы получим следующую картину:

Реформация способствовала последовательному отделению от христианс-

ко-языческого зерна, еще сохранившегося в католических странах,

собственно христианского аспекта (в его умеренной форм е идеала простого

общежития) и привела к созданию нового типа общества: к демократическому

государству, к анти-империи, к самоуправлению масс, к нивелированию от-

дельных людей в анархической солидарности, с призрачными правителями -

слугами слуг, которые как простые "представители" зависимы от масс и от-

ветственны перед массами - вместо того, чтобы массы были ответственны

перед ними, вместо того, чтобы как высшие вожди являться принципами аб-

солютного авторитета.

Естественно, этим исчерпывалось еще далеко не все. Скрытыми "подзем-

ными" путями секуляризированное восстановление экклезии снова призывало

семитов, и именно в протестантских странах капитализм и плутократия раз-

вились в особенно явной форме, и именно в протестантских странах за ку-

лисами демократической "свободы" снова появился всемогущий "еврей", гос-

подин сил и людей в оскверненном не имеющими отечества финансами мире.

И одновременно с этим дала знать о себе последняя катастрофа, начало

чистого коллективизма, соответствующего пролетарскому мифу "третьего ин-

тернационала" и "профетической" миссии Советов.

Совокупностью этих фактов мы поставлены перед решающим ИЛИ-ИЛИ.