Членство в наиболее влиятельных "мозговых центрах" некоторых высокопоставленных чиновников администрации Барака Обамы

В свою очередь, сами политики используют «мозговые центры» как площадку для серьезных политических заявлений. Во время администрации Буша в стенах Фонда Наследия такие заявление делали вице-президент Дик Чейни, министр внутренних дел Майкл Чертофф, председатель ОКНШ адмирал Майкл Маллен.

Именно обилие «мозговых центров», огромный спектр их мировоззрений и является залогом той сбалансированной внешней политики, которую до начала XXI в. проводили США. Поэтому провалились все попытки централизовать «фабрики мысли», аккумулировать «мозговые центры» в единую систему для того, чтобы избежать ненужных повторений в исследованиях и т.п. Это было в 1996-1997 гг., когда под председательством бывшего посла Френка Уиснера представители Совета по международным отношениям, Корпорации РЭНД, Центра стратегических и международных исследований, Фонда Карнеги за международный мир, Фонда Наследия, Института Брукингса и Института мира (CFR, RAND, CSIS, Carnegie, Heritage, Brookings, USIP) собирались дважды в год в течение двух лет. На этом попытка централизации и закончилась – они не хотели делиться друг с другом результатами исследования.

Однако в администрации Буша-младшего было иное мнение. Вместо того, чтобы принимать точки зрения всех «мозговых центров» (по крайней мере, консервативных, близких к республиканской партии), президент и его окружение отдали монополию на мозговую деятельность лишь одному – Проекту «Новый американский век» (Project for New American Century, или PNAC). В итоге схема активного взаимодействия мозговых центров и Белого Дома была нарушена, что привело к серьезным негативным последствиям для американской внешней политики.

Поначалу казалось, что новый президент как никто другой нуждается в поддержке специалистов из ведущих консервативных мозговых центров. «Во время предвыборной компании, приведшей его к самому высокому посту в США, всем – как самому Бушу, так и тем, кто брал у него интервью – открылась горькая правда. Внешняя политика не была его сильной стороной. Обширные познания в области международных отношений Буша-старшего и интерес к ним не передались его сыну, которому сложно было понять мир, лежащий за пределами американских берегов. На заседаниях техасского законодательного собрания в Остине губернатор Буш был вовлечен в дебаты относительно предотвращения совершения правонарушений, обсуждение проблем здравоохранения и образования, и у него не было никаких оснований брать в руки журналы «Форин Афферс», «Форин Полиси» и «Экономист»», – пишет Дональд Абельсон^[39]. До президентского срока его международный опыт ограничивался «тремя поездками в Мексику, двумя в Израиль, трехдневным посещением Рима на День Благодарения вместе с одной из дочерей в 1998 г. а также шестинедельной экскурсией с родителями в Китай в 1975 г., когда его отец был американским послом в КНР»^[40]. Однако затем стало ясно, что новая администрация не намерена привлекать к процессу принятия решения большинство американских «мозговых центров». Таким образом, предыдущая администрация нарушила традицию, пренебрегая серьезным обменом мнений и позиций между ее сотрудниками и внешними экспертами (тем самым отказавшись от традиционных для США «конкурентных мнений» и серьезно сузив свой собственный кругозор).

Были, конечно, исключения. Так, при Буше «основным лоббистом системы противоракетной обороны является Центр политики безопасности (Center for Security Policy), финансируемый из средств финансово-корпоративных структур и занимавшийся исследованием проблем безопасности. Этот центр имеет в своем наблюдательном совете по крайней мере восемь высокопоставленных представителей военного ведомства. Шестая часть его доходов поступает непосредственно от корпораций – подрядчиков министерства обороны. Не менее 22 бывших членов наблюдательного совета центра тесно связаны с администрацией Дж. Буша. Серьезные посты в ней занимали следующие выходцы из этой организации: Д. Файт – в недавнем прошлом заместитель министра обороны по вопросам политики (бывший глава совета), Д. Закхейм – бывший заместитель министра обороны по финансовым вопросам, Р. Перл (бывший глава совета по оборонной политике), а также Д. Рамсфелд – до недавнего времени министр обороны.»^[41]. Однако все же крупнейшие «мозговые центры» – Американский институт предпринимательства, Фонд Наследия, Институт Брукингса, Совет по международным отношениям, Корпорация РЭНД, Институт Катона, Фонд Карнеги за международный мир – были фактически отстранены от администрации Буша-младшего. Этот президент слушался в основном своих советников, тесно связанных с маленьким вашингтонским брейн-центром – Проектом «Новый американский век». По всем параметрам – объему бюджета, количеству сотрудников и публикаций, публичной известности, масштабу участия сотрудников на различных конференциях и количеству выступлений на слушаниях в Конгрессе – Проект проигрывает таким «зубрам», как Фонд Наследия и Институт Брукингса. Однако главная негативная особенность Проекта заключалась в собранных в нем сотрудниках. Проект стал прибежищем людей, считавших, что настало время американской гегемонии, что она – единственная надежда мирового сообщества на сохранение мира и стабильности. Этот институт верил в наличие однополярного мира и подталкивал Белый Дом проводить соответствующую внешнюю политику. Представители этой организации лоббировали концепцию превентивных ударов на протяжении более 10 лет. В частности, при подготовке к президентским выборам 2000 г. организация опубликовала отчет «Перестройка американской обороны» (Rebuilding America's Defenses), который стал основой национальной военной стратегии Дж. Буша и Д. Рамсфелда. С их подачи в официальные доктринальные документы было включено выражение «смена режима»^[42]. И через своих «казачков» – Дональда Рамсфелда и Дика Чейни – донес до Буша рекомендации этого доклада. Именно основанная на этом односторонняя политика Вашингтона и привела в результате к Ираку, Афганистану, ядерному Ирану и Бараку Обаме.

Впрочем, у руководства Проекта было свое мнение. Они утверждали, что даже их институт был отстранен от процесса принятия решений даже во время предвыборной компании. «Обычно у кандидата в президенты – неважно, республиканец он или демократ – есть узкая группа советников и целая куча людей из мозговых центров и университетов, которые пишут различные меморандумы и докладные записки…. У Буша все было по-другому. У него была узкая группа советников, а на всех остальных ему было наплевать. Буш и примерно восемь человек, принимавших решение, просто игнорировали весь широкий процесс принятия решений…. Они думали, что все смогут сделать сами, и, как мы сейчас видим, они не смогли», – пишет президент PNAC Гарри Шмит^[43]. Опеределенную роль в «замыкании» процесса принятия решений на внутреннюю команду Буша сыграла война с терроризмом.