Ну а я приземлился,

А я приземлился, -

Вот какая беда...

# 024

1975 Я еще не в угаре…

Я еще не в угаре,

Не втиснулся в роль.

Как узнаешь в ангаре,

Кто - раб, кто - король,

Кто сильней, кто слабей, кто плохой, кто хороший,

Кто кого допечет,

допытает, дожмет:

Летуна самолет

или наоборот? -

На земле притворилась машина - святошей.

Завтра я испытаю

Судьбу, а пока -

Я машине ласкаю

Крутые бока.

На земле мы равны, но равны ли в полете?

Под рукою, не скрою,

Ко мне холодок, -

Я иллюзий не строю -

я старый ездок:

Самолет - необъезженный дьявол во плоти.

Знаю, утро мне силы утроит,

Ну а конь мой - хорош и сейчас, -

Вот решает он: стоит - не стоит

Из-под палки работать на нас.

Ты же мне с чертежей,

Как с пеленок, знаком,

Ты не знал виражей -

Шел и шел прямиком,

Плыл под грифом "Секретно" по волнам науки.

Генеральный конструктор

Тебе потакал -

И отбился от рук ты

В КБ, в ОТК, -

Но сегодня попал к испытателю в руки!

Здесь возьмутся покруче, -

Придется теперь

Расплатиться, и лучше -

без лишних потерь:

В нашем деле потери не очень приятны.

Ты свое отгулял

До последней черты,

Но и я попетлял

На таких вот, как ты, -

Так что грех нам обоим идти на попятный.

Иногда недоверие точит:

Вдруг не все мне машина отдаст,

Вдруг она засбоит, не захочет

Из-под палки работать на нас!

# 025

1975 Мы взлетали как утки…

Мы взлетали как утки

с раскисших полей:

Двадцать вылетов в сутки -

куда веселей!

Мы смеялись, с парилкой туман перепутав.

И в простор набивались

Мы до тесноты, -

Облака надрывались,

Рвались в лоскуты,

Пули шили из них купола парашютов.

Возвращались тайком -

Без приборов, впотьмах,

И с радистом-стрелком,

Что повис на ремнях.

В фюзеляже пробоины, в плоскости - дырки.

И по коже - озноб;

И заклинен штурвал, -

И дрожал он, и дробь

По рукам отбивал -

Как во время опасного номера в цирке.

До сих пор это нервы щекочет, -

Но садились мы, набок кренясь.

Нам казалось - машина не хочет

И не может работать на нас.

Завтра мне и машине

В одну петь дуду

В аварийном режиме

У всех на виду, -

Ты мне нож напоследок не всаживай в шею!

Будет взлет - будет пища:

Придется вдвоем

Нам садиться, дружище,

На аэродром -

Потому что я бросить тебя не посмею.

Правда шит я не лыком

И чую чутьем

В однокрылом двуликом

Партнере моем

Игрока, что пока все намеренья прячет.

Но плевать я хотел

на обузу примет:

У него есть предел -

У меня его нет, -

Поглядим, кто из нас запоет - кто заплачет!

Если будет полет этот прожит -

Нас обоих не спишут в запас.

Кто сказал, что машина не может

И не хочет работать на нас?!

# 026

Баллада о детстве

(Час зачатья я помню неточно…)

Час зачатья я помню неточно, -

Значит, память моя - однобока, -

Но зачат я был ночью, порочно

И явился на свет не до срока.

Я рождался не в муках, не в злобе, -

Девять месяцев - это не лет!

Первый срок отбывал я в утробе, -

Ничего там хорошего нет.

Спасибо вам, святители,

Что плюнули, да дунули,

Что вдруг мои родители

Зачать меня задумали -

В те времена укромные,

Теперь - почти былинные,

Когда срока огромные

Брели в этапы длинные.

Их брали в ночь зачатия,

А многих - даже ранее, -

А вот живет же братия -

Моя честна компания!

Ходу, думушки резвые, ходу!

Слова, строченьки милые, слова!..

В первый раз получил я свободу

По указу от тридцать восьмого.

Знать бы мне, кто так долго мурыжил, -

Отыгрался бы на подлеце!

Но родился, и жил я, и выжил, -

Дом на Первой Мещанской - в конце.

Там за стеной, за стеночкою,

За перегородочкой

Соседушка с соседушкою

Баловались водочкой.

Все жили вровень, скромно так, -

Система коридорная,

На тридцать восемь комнаток -

Всего одна уборная.

Здесь на зуб зуб не попадал,

Не грела телогреечка,

Здесь я доподлинно узнал,

Почем она - копеечка.

Не боялась сирены соседка

И привыкла к ней мать понемногу,

И плевал я - здоровый трехлетка -

На воздушную эту тревогу!

Да не все то, что сверху, - от бога, -

И народ "зажигалки" тушил;

И, как малая фронту подмога -

Мой песок и дырявый кувшин.

И било солнце в три ручья

Сквозь дыры крыш просеяно,

На Евдоким Кирилыча

И Гисю Моисеевну.

Она ему: "Как сыновья?";

"Да без вести пропавшие!

Эх, Гиська, мы одна семья -

Вы тоже пострадавшие!

Вы тоже - пострадавшие,

А значит - обрусевшие:

Мои - без вести павшие,

Твои - безвинно севшие";.

Я ушел от пеленок и сосок,