ПРЕДМЕТНО-ТЕРМИНОЛОГИЧЕСКИЙ УКАЗАТЕЛЬ. 7 страница

Наличие исследовательских комментариев и статей украшает издание и повышает его научный уровень. Однако было бы непра­вильно считать отсутствие этих разделов принципиальным недостатком издания, основная цель которого состоит не в комментировании, а в публикации актовых источников. Главным показателем качества изда­ния служит не присутствие подробных комментариев, а уровень под-

34; То же [Часть вторая] // ЗОР. М., 1979. Вып. 40. С. 41-58; АРГ. № 77, 102, 120, 121, 190. С. 80-84, 106, 120-121, 186-190. Автор привел также краткие сведения о Погодинских сборниках № 1848 и 1913, содержащих списки XVII в. с троицких актов {Каштанов СМ. Очерки русской дипломатики. С. 339). Отдельные подлинники троицких актов нашла Л.А. Кириченко в Сергиево-Посадском музее-заповеднике (см.: Каштанов СМ., Кириченко Л.А. Указ. соч. С. 128-129, 135-136, 143-147). В настоящее время группа по изданию АРГ в Центре истории России периода средних веков и раннего нового времени ИРИ РАН готовит к печати перечень актов троицкого архива.

 

готовки текстов, легенд, заголовков и научно-справочного аппарат.1 хотя, безусловно, опыт работы по изучению и комментированию акто! может положительно влиять как на прочтение текстов, так и на ИХ археографическое оформление в целом.

Лучшие издания, даже не имеющие особого раздела комментарп ев, обычно связаны с исследовательской работой археографов. 'Гак, ДДГ нельзя рассматривать изолированно от докторской диссертации Л.В. Черепнина, опубликованной в виде монографии²²⁰. Это исследова ние является одним из самых замечательных источниковедческих тру дов нашей эпохи.

Во всех изданных частях АФЗХ отсутствует раздел комментариев но за каждой частью также стоит исследование. Эти издания подго товлены не случайными археографами, имевшими целью только опув ликовать источники и тем обессмертить свое имя, а исследователями публикуемых материалов. Так, первая и третья части АФЗХ, вио дившие в научный оборот акты митрополичьего дома и патриаршем кафедры, были изданы Л.В. Черепниным, посвятившим истории митро­поличьего землевладения свою кандидатскую диссертацию²²¹. Вторую часть АФЗХ, которая содержит акты архива Иосифо-Волоколамского монастыря, подготовил к печати А.А. Зимин, за девять лет до того (и 1947 г.) защитивший кандидатскую диссертацию на тему о землевла­дении и политической роли этой обители в конце XV - начале XVII в. Зимин буквально "рыскал" но архивохранилищам, собирая материал и в самом монастыре-музее, и во всех московских и ленинградских архивах, библиотеках и музеях. Его блестящее новаторское исследование вышло в свет только через 30 лет после написания и защиты диссер­тации²²². Кстати, тексты актов, перепечатанные на машинке, фигу­рировали уже в большом количестве в обширных приложениях к кандидатской диссертации Зимина, который давал мне ее для исполь­зования при работе над дипломом.

Наконец, составителем четвертой части АФЗХ, где опубликованы акты архива Симонова монастыря, явилась Л.И. Ивина, автор диплом­ной работы и кандидатской диссертации по истории симоновской вот­чины. Монография Л.И. Ивиной на эту тему вышла за четыре года до появления ее публикации актов²²³.

Одним из своих немногих "моральных достижений" я считаю то, что когда, будучи еще аспирантом, получил предложение издать акты Симонова монастыря XVI в., у меня хватило совести отказаться от этого заманчивого предложения со ссылкой на дипломную работу

²²⁽¹ Черепнии Л.В. Русские феодальные архивы XIV-XV веков. М; Л., 1948. Ч. I; ср.: То

же. М., 1951. Ч. II. ²²¹ По материалам этой диссертации была написана монографического типа статья:

Черепнин Л.В. Из истории древнерусских феодальных отношений XIV-XVI вв. //

Исторические записки. М., 1940. Т. 9. С. 31-80. ²²²Зимин А.А. Крупная феодальная вотчина и социально-политическая борьба в России

(конец XV-XVI в.). М., 1977. ²²³ Ивина Л.И. Крупная вотчина Северо-Восточной Руси конца XIV - первой половины

XVI в. Л., 1979.

Л.И. Ивиной (она в это время оказалась по распределению в Иванов­ском областном архиве). Публикация симоновских актов увидела свет почти через 30 лет после описанного события, но зато я не стал "у^зУР~ патором", а исследовательница смогла осуществить свое законное право на издание изученных ею материалов.

Вообще в области археографии проблемы "интеллектуальной соб­ственности" принадлежат к числу самых неразработанных и неясных. Ни у кого нет официальных и исключительных прав на издание тех или иных источников (такое право было в свое время у ИМЛ в отношении документов "классиков марксизма-ленинизма"). Право в этой сфере заменяется моралью. Каждый старается издать то, что ему понра­вилось, часто совершенно не считаясь с тем, что другие исследователи I занимались теми же документами и тоже хотели бы "приложить руку" к их публикации.

Добрейший С.Н. Валк показывал московским "актоведам", при­езжавшим заниматься в ленинградских хранилищах, свою машино­писную копию копийной книги Московского Богоявленского монастыря. Шифр рукописи там указан не был, но Валк говорил, что она хранится I в ЦГИА. Пользуясь этим источником по машинописи С.Н. Валка, я неоднократно ссылался на нее в своем "Хронологическом перечне". Впоследствии В.Д. Назаров нашел оригинальную рукопись в архиве. Акты копийной книги были опубликованы им по рукописи в 1984 г., через 9 лет после смерти С.Н. Валка. В данном случае издателя трудно упрекнуть в нарушении "интеллектуальной собственности", поскольку владельца копии уже несколько лет как не было в живых. Впрочем, Валк мог бы быть упомянут в числе составителей. Менее понятно, когда при благополучно здравствующей Е.П. Маматовой другие люди публикуют давно скопированную ею писцовую книгу Рузского уезда, хотя и прекрасно знают о существовании маматовской копии. Выходит, "кто успел, тот и съел". Скромным и нерасторопным остается довольствоваться позицией Сильвестра Боннара, который утешался тем, что облюбованный им источник хотя и издан соперником, но зато плохо, с большим количеством ошибок. Однако и это "удовлетворение" можно получить не всегда.

Избежать "археографического пиратства", вольного или неволь­ного, нельзя без морально-этического самосовершенствования архео­графов. Безусловное моральное право на публикацию отдельных актов имеют их находчики и исследователи. Что же касается составления больших сборников актов, то эту работу надо вести не захватным способом, подпольно и монопольно, а с приглашением к участию спе­циалистов, занимающихся непосредственно теми источниками, которые предполагается включить в сборник. Было бы неплохо создать обще­российский координационный совет по актовой археографии, на котором могли бы рассматриваться и приниматься планы издания сборников, обсуждались бы вопросы методики их подготовки к печати, хронологические рамки, состав.

Отметим, далее, особенности развития научно-справочного аппара­та российских актовых изданий. В ГВНП было два указателя -

 

10 СМ. Каштанов

10*

I

ток имели указатели третьей части АФЗХ, в которых Л.В. Черепнин остался верен постраничной системе отсылок. В сборнике содержалась статья "О вотчинном архиве XIV - начала XVII в. митрополичьем (патриаршей) кафедры как феодальной организации"²²⁴. Авторы, фигу рировавшие в ней, а также во введении и в других составительскт текстах, в указатель имен не попали.

В третьей части АФЗХ Л.В. Черепнин поставил на первое место и справочном аппарате "Указатель разновидностей документов". Здео| ссылки давались на номера (арабскими цифрами) актов в томе, отяго щенные спереди указанием (римскими цифрами) раздела сборника, и позади - дополнительным номером (условно говоря, знаменателем дроби). Приведем пример такой статьи: "Записи указов царских: II 228/Ш"²²⁵. Помимо общих для всего тома указателей, в третьей части АФЗХ содержатся справочные материалы к разным разделам: "Перс чень документов первого раздела"; "Хронологический указатель Запис­ной книги"; "Перечень документов, помещенных в дополнениях"; "При мечания", относящиеся к разделам I, II и Дополнениям (в них приво дились сведения о предшествующих публикациях издаваемых в томе документов). Наблюдающаяся в третьей части АФЗХ "территориаль ная раздробленность" справочного аппарата несколько затрудняеч пользование им.

Указатель к "Смоленским грамотам...", составленный филологами, существенно отличается от рассмотренного выше научно-справочного аппарата исторических публикаций. Тут в общий "Словоуказатель" включены все слова, встречающиеся в документах, в алфавитном порядке, без разделения их на личные имена, географические названия и термины. Статья начинается с основной грамматической формы слови (например, глаголы - с инфинитива), после которой даются другие формы, реально представленные в тексте источника. Ссылки делаются на сокращенные названия документов и номера строк в них. Есте­ственно, что при этом составительский текст указателем не охваты­вается вовсе. В состав компонентов справочного аппарата входит библиография, помещенная в конце книги под названием "Основные исследования о смоленских грамотах XIII-XIV вв. (лингвистические и исторические)". Кстати, такая библиография была бы, может быть, не­лишней и в исторических публикациях.

Составители АРГ, следовавшие по стопам издателей АСЭИ и АФЗХ, несколько изменили порядок расположения компонентой научно-справочного аппарата, поставив в нем на первое место "Таблицу использования архивных фондов и печатных изданий". После нее идет "Список сокращений", традиционно присутствующий во всех актовых изданиях начиная с ГВНП (в ДДГ и первой части АФЗХ он назван "Список условных сокращений", во второй части АФЗХ - "Принятые сокращения"). Затем помещены три указателя (именной, географичес­кий и предметно-терминологический). Принцип отсылок в указателях

АФЗХ. Ч. III. С. 379-381. Там же. С. 387.

совпадает с принятым в АСЭИ: прямым шрифтом набираются номера после слов, имеющихся в источнике, курсивом — после слов, которые есть лишь в тексте составителей. Текст предисловия учитывается: касающиеся его ссылки предваряются словами предисл., стр. Таким образом, указатели в АРГ, как и в АСЭИ, всеохватывающи. В них фигурируют имена не только персонажей актов, но и исследователей, публикаторов и т.д. Этим ДДГ, АСЭИ и АРГ выгодно отличаются от ГВНП, первой-третьей частей АФЗХ и "Смоленских грамот..."

В ДКУ, кроме списка сокращений, помещены указатели: шифров рукописей, имен и географических названий. В двух последних ссылки даются на страницы, причем учитывается весь текст книги, а не только текст источников. Имена исследователей и издателей выделены курсивом. Номера страниц даются единообразно прямым шрифтом. Эти указатели, благодаря своей простоте и всеохватывающему характеру, могут считаться образцовыми. Жаль, правда, что в книге нет предмет­но-терминологического указателя. Подобно издателям "Смоленских грамот...", Я.Н. Щапов вводит в справочный раздел библиографию. Она весьма подробна и носит название "Библиография изданий и иссле­дований княжеских уставов, уставных и подтвердительных грамот и анонимных записей". Библиография предшествует списку сокращений.

В издании "Полоцких грамот..." последний (шестой) выпуск отве­ден указателям. Их три: "Личный указатель" (такое своеобразное наз­вание нам не встретилось больше нигде), "Указатель географических наименований" и "Предметно-терминологический указатель". А.Л. Хо-рошкевич поступает совершенно правильно, включая в указатель все имена и понятия независимо от того, где они встречаются, - в источнике или в авторском тексте. Она ссылается на номера страниц, а не актов. Перед номером страницы приводится номер выпуска "Полоцких грамот..." римскими цифрами. Фамилии исследователей и публикаторов подчеркиваются (курсив). Единственным существенным недостатком этого раздела является отсутствие предисловия к указа­телю, где были бы разъяснены принципы его составления.

По примеру ДДГ А.Л. Хорошкевич дает описание водяных знаков рукописей. Это весьма ценное дополнение в текстам. Составителем были использованы для этого описания документы двух фондов (214 и 673) тогдашнего ЦГИА Латвийской ССР. Кроме описания водяных знаков, где они перечисляются в алфавитном порядке названий их разновидностей, приводятся еще и снимки знаков, что представляет собой совершенно уникальное явление в нашей актовой археографии, достойное подражания. Всего в шестом выпуске "Полоцких грамот..." описано и воспроизведено 57 филиграней. Важно, что они переданы вместе с окружающими их или проходящими через них линиями понтюзо, как это делается в лучших изданиях водяных знаков, например в классических альбомах III.M. Брике, Г. Пикара и др. Таблицу использования архивных фондов Хорошкевич не дает, хотя в ее большой и сложной публикации такая таблица могла бы сыграть важную ориентирующую роль.

В ПРПРК были помещены три указателя: слов, личных имен и

 

географических названий. В отличие от "Смоленских грамот...", в ука зателе слов приводились не все слова: не учитывались местоимения числительные, союзы, частицы и большинство предлогов. Не вклю чались в указатель слов и собственные имена, которым посвящалиа. два специальных указателя. Во всех указателях ссылки давались щ номер документа (полужирным шрифтом) и номер листа (простым шрифтом, через запятую). Заметим, что в наших "Дополнениях к Правилам издания АРГ", а позднее в "Методических рекомендациях" выдвигалось предложение сочетать ссылки на номера документов со ссылками на номера листов рукописи²²⁶. Авторский текст, в том числе текст предисловия и легенд, в указателях ПРПРК не отражен.

В четвертой части АФЗХ научно-справочный аппарат начинается, как и в АРГ, с таблицы использования архивных фондов, затем идут список сокращений и три традиционных указателя, после которых -"Систематический перечень видов актов и других документов, поме щенных в томе". Перечень озаглавлен так по аналогии с соответствую щими указателями в АСЭИ и второй части АФЗХ, где, однако, вместо "видов актов" более точно сказано: "номеров актов". С точки зрении источниковедческой теории, акты сами по себе составляют" вид" или, может быть, "надвид" документов (см. выше, Введение). Прав был Л.В. Черепнин, говоря в подобном же разделе о "разновидностях", а н< о "видах" актов.

В указателях Л.И. Ивиной отсылки даются к номерам актов. При этом нередко в скобках приводится номер листа в документе. Такой метод предлагался нами еще в "Дополнениях к Правилам издания АРГ"²²⁷. Здесь он получил реализацию. К сожалению, "в целях эконо мии места" издателю пришлось отказаться от помещения в указателе имен крестьян, фигурирующих в ряде земельных описаний²²⁸. Имена историков и археографов, упомянутые в легендах, в указателе получи ли отражение, что можно приветствовать, но текст предисловия указа телями не охвачен. В отношении терминов составитель информировала читателей, что "в указатель не включены понятия, имеющиеся в заго ловках и легендах, кроме указаний на водяные знаки и печати"²²⁹. Какие ссылки на водяные знаки и печати включены в указатель, неясно. По крайней мере, названий разновидностей водяных знаков мы в указателе не находим.

В АММС после списка сокращений приводятся три указателя: именной, географический и предметно-терминологический. Указатели не предварены введением, и о принципах их составления можно составить представление, только сравнивая ссылки с текстом книги. Ссылки даются на номера страниц. Учитывается текст всего издания -как документов, так и предисловия, легенд и комментариев. В этом бесспорное достоинство указателей АММС.

²²⁶ См. также: Каштанов СМ. Из опыта актовой археографии. С. 72.

²²⁷ Там же.

²²⁸ Об этом сообщает автор - см.: АФЗХ. [Ч. IV]. С. 292. Прим.

²²⁹ Там же. С. 323. Прим.

В АСМ научно-справочный аппарат помещен во второй части издания. Здесь впервые после долгого перерыва в наших актовых публикациях вновь появился раздел, содержащий перечень настоятелей монастыря. В последний раз он давался в третьем томе АСЭИ в 1964 г. Возродился этот раздел, правда, не под старым названием "Хронологическая справка", а под новым, более конкретным - "Список игуменов Соловецкого монастыря с 1479 но 1584 г.". После него шла "Таблица использования архивных фондов", а за ней - "Систематиче­ский перечень видов актов, помещенных в сборнике". Вероятно, по примеру четвертой части АФЗХ в АСМ применялось понятие "виды актов" вместо "разновидности".

Краткость списка сокращений в АСМ отражает слабый учет соста­вителем справочной и исследовательской литературы по актовому источниковедению вообще и по актам Соловецкого монастыря в част­ности. В примечании к указателю имен был провозглашен общий прин­цип составления указателей в АСМ: "Указатели относятся только к актам. Названия актов не учитываются. Ссылки даются на страницы. Курсивом выделены страницы второго сборника"²³⁰. Имена исследова­телей и археографов, фигурирующие в легендах, получили отражение в указателе (они набирались обычно курсивом), в то время как преди­словие указателем охвачено не было.

В ССМ научно-справочный аппарат состоит из списка сокращений и двух указателей — имен и географических названий. Сведение общего состава указателей к двум вместо трех и игнорирование необходимости составлять предметно-терминологический указатель явилось вызовом сложившейся научной традиции. До этого без терминологического указателя вышли только ГВНП и ДКУ. Указатели в ССМ охватывали только тексты актов. Отсылки делались к номерам документов в томе. В скобках приводились номера листов документов. Идея дополнения ссылок на номера ссылками на листы (в скобках) была высказана некогда нами и применена Л.И. Ивиной в четвертой части АФЗХ (в ПРПРК ссылки на листы давались не в скобках, а через запятую).

Такого же типа указатели и в АССЕМ. Если отсутствие предмет­но-терминологического указателя в маленькой публикации ССМ еще могло бы быть оставлено без внимания вследствие неполноты состава опубликованных здесь актов Савво-Сторожевского монастыря, то повторение этого опыта в АССЕМ - издании, претендующем на пол­ный охват грамот архива крупного монастыря-вотчинника, кажется весьма тревожным симптомом развития упрощенчества в российской актовой археографии. К тому же игнорирование в указателях текстов предисловия, легенд и заголовков является одним из признаков узкого "археографического практицизма", в основе которого лежит некий односторонний "культ источника" и презрение к предшествующей науч­ной литературе (источник - всё, "статейки" - ничто!).

После географического указателя в АССЕМ идет "Указатель использования архивных фондов". Под таким новым заголовком поме-

АСМ. [Ч. II]. С. 233.

щен здесь тот компонент научно-справочного аппарата, который В предыдущих публикациях именуется "Таблица использования архивных фондов". Следующий далее в издании "Список сокращений" весьм.1 беден. В книге игнорируется целый ряд обзоров и исследований, имею щих прямое отношение к актам Спасо-Евфимьева монастыря. Раздси.1 типа "Хронологической справки" в АССЕМ нет, но это общий недомс i многих актовых изданий (кроме АСЭИ и АСМ).

Иллюстративный материал в российских актовых публикациях представлен немногочисленными снимками грамот и их фрагментов и АСЭИ, АРГ, "Полоцких грамотах...", ПРПРК. Наиболее полное во< произведение рукописей находим в "Смоленских грамотах...", где имеется специальное приложение снимков грамот. Правда, качество их оставляет желать лучшего. Фототипическое издание русских актин еще ждет своего воплощения.

Сформулируем наше общее представление о тенденциях совремсн ного развития российской актовой археографии. С конца 40-х годом XX в. оно шло по "восходящей кривой". Своеобразной "вершиной" развития явилось издание АСЭИ, в котором И.А. Голубцов показал образцы настоящего археографического мастерства. АСЭИ стали объектом подражания. Развитие шло параллельно и по другим линиям. Опасность надвигалась с двух сторон. В АФЗХ внедрялся упрощенным метод передачи текста. Лингвистические издания, наоборот, служили примером наиболее приближенной к рукописи передачи текста, в том числе и пометок, но они пренебрегали важными для историка аспектами археографического оформления документов: грамматически-дипломати ческой интерпретацией текстов с соответствующей расстановкой зна ков препинания и употреблением строчных и прописных букв, описани­ем водяных знаков и печатей, историографией, упоминаниями актов и обзорах и исследованиях (печатям, водяным знакам и историографии уделено внимание только в "Смоленских грамотах...").

Тем не менее до середины 80-х годов XX в. у издателей сохра­нялось стремление "держать марку", т.е. не слишком далеко отходить от канонов АСЭИ и разрабатывать все компоненты археографиче­ского оформления текстов. После 1985 г., несмотря на выход в это время «Правил издания "Актов Русского государства XVI — начала XVII в."»²³¹ и рекомендаций по публикации Литовской метрики²³², в актовой археографии наблюдается известный застой, который в кон­це 80-х - 90-е годы оборачивается "кризисом жанра": высококачествен­ные "дипломатические" издания не появляются (если не считать про­должающейся публикации новгородских берестяных грамот), а вместо них пробивают себе путь труды, в которых текст актов передается упрощенным методом, палеографические примечания обедняются, варианты или не даются, или имеют куцый вид, водяные знаки бумаги не упоминаются, печати описываются скупо, архивные пометки не

Они были опубликованы в 1984 г. (см. выше, прим. 4).

Методические рекомендации по изданию и описанию Литовской метрики / Состави­тели А.Л. Хорошкевич, СМ. Каштанов. Вильнюс, 1985.

передаются, регестовые публикации (хронологические перечни и т.п.) в легенде игнорируются, предметно-терминологические указатели не составляются.

Казалось бы, еще недавно все эти компоненты научного аппарата присутствовали в актовых изданиях (например, у Л.И. Ивиной в чет­вертой части АФЗХ или у В.Д. Назарова в АММС), а теперь они стали как бы лишним грузом, выброшенным за борт. Самое интерес­ное, что необходимость подобного снижения археографического уровня получила "теоретическое" обоснование. Роль "идейного вождя" "упро­щенцев" довольно неожиданно взял на себя Н.И. Никитин²³³, член "актовой группы" в ИРИ РАН, хороший специалист по истории Сибири XVII в. и казачества, скромный и добропорядочный человек, один из тех, кто усиленно побуждал меня писать "Методические рекомендации по изданию АРГ". Археографическая подготовка текстов актов XVI в. была для него новым и непрофильным занятием, но он взялся за нее с присущей ему добросовестностью и даже сделал ряд ценных "рацио­нализаторских предложений" по улучшению и унификации археографи­ческого оформления актов.

Н.И. Никитин был вполне обоснованно разочарован тем, что работа по подготовке актов к печати ведется напряженно и с большими спорами, а выхода продукции нет. Поэтому, вероятно, он с болью в сердце и с позиций "святой простоты" высказал свои ликвидаторские соображения по поводу "совершенствования" актовой археографии. По его мнению, совершенствовать ее вообще не надо. Нужно лишь гото­вить к печати тексты, причем по самой простой системе, ибо историков "общего профиля" никакие тонкости, связанные с лингвистическим и источниковедческим анализом актов, не интересуют.

Вот некоторые положения автора, прозвучавшие во весь голос в его статье 1993 г.: «Полагаю, что излишней является... передача архивных пометок (особенно XIX-XX вв.) на обороте грамоты. Мало что дают историку общего профиля описание и идентификация водяных знаков... А так ли уж нужны нам указания на предыдущие публикации и тем более упоминания (в перечнях и указателях) каждого акта...

Желательно максимальное сокращение справочного аппарата изда­ния, в том числе комментариев - чтобы всякого рода "вспомогательный материал" не превышал по своему объему публикуемые документы, как это нередко бывает. Дайте историку прежде всего текст источника и не надо выполнять за него исследовательскую работу, навязывать на публикуемый документ свои точки зрения»²³⁴.

Автор явно увлекся, говоря, что "вспомогательный материал" нередко превышает по объему публикуемые документы. Среди рас­смотренных выше изданий таких нет. С Никитиным можно отчасти

У него появились приверженцы. Так, на его мнение о необязательности упоминания и идентификации водяных знаков ссылается С.Н. Кистерев в оправдание своей прак­тики игнорирования филигранен при издании актов архива Спасо-Евфимьева монас­тыря (АССЕМ. С. 19. Прим. 15). Никитин Н.И. Указ. соч. С. 121-122.

 

согласиться в том, что не следует "раздувать" историко-генеалопри ские и историко-географические комментарии к текстам (подобные теп денции у отдельных издателей есть), хотя, как мы уже подчеркивали, исследовательское, а не формально-археографическое отношение i содержанию документов положительно влияет и на их археографичс скую подготовку (издателями ДДГ, всех частей АФЗХ, "Полоцких гра мот..." были авторы монографических исследований о публикуемых там материалах).

Солидаризироваться с Н.И. Никитиным в его отрицании необходи мости внимания к водяным знакам могут только неспециалисты "самого широкого профиля". Изучение водяных знаков и сопоставление п между собой — один из способов исследования канцелярского происхож дения актов, истории международной торговли бумагой, политической истории Европы и истории техники.

Совсем не бесполезны для историка и архивные пометки. По ним прослеживается судьба документа. Реконструкция истории "феодалi, ных архивов" является одной из актуальных задач источниковедения'¹' Надо помнить, что публикуемые документы служат источником п< только для исследователей политической и социально-экономической истории. Они нужны также специалистам по истории культуры, быта и нравов, делопроизводства, архивов, не говоря уже о лингвистах, пал со графах, дипломатистах, кодикологах, сигиллографах, филиграноведах и представителях многих других вспомогательных исторических и иск > рико-филологических дисциплин. Ущербные публикации лишают н.\ необходимого материала и ориентиров в этом материале.

Отрицание Н.И. Никитиным важности ссылок на предыдущие изда ния "и тем более упоминания (в перечнях и указателях)" могло родиться только в пылу полемического задора. В отношении издании никто из археографов не последовал его совету, но действительно необязательными стали считаться у некоторых новейших публикатором актов и регестов ссылки на предшествующие упоминания источника | печатных перечнях. Однако подобные ссылки являются элементарном нормой международной археографии²³⁶. Отсутствие ссылок служи i показателем либо невежества публикатора, который не знает своих предшественников и не может оценить качество и значение их работы, либо является формой недобросовестности и фанфаронства, свидетель ствуя о стремлении автора представить себя пионером освоения "диких джунглей", первооткрывателем документа или его редких изданий.

Хотелось бы еще напомнить, что издание источников - это не поточное производство, а искусство, требующее высокой квалифика ции, труда, нравственности и стремления к виртуозности. Как говорит пианист Алексей Султанов, "антивиртуозность" есть "опять-таки

■;

лень"²³⁷. Конечно, "дипломатическая" передача текста труднее упро­щенной. Конечно, установление и идентификация водяного знака требует дополнительных и подчас немалых усилий, задерживает поточ­ную переписку текстов. Измерение и описание печатей, часто обломан­ных, с полустершимся и неясным изображением тоже очень мешает спешащему к счастливому финишу археографу.

Не всегда простым делом оказывается передача текста разновре­менных пометок, находящихся на обороте акта или на приклеенных к нему листах бумаги. Фиксация всех предшествующих публикаций и упоминаний документа в каталогах и перечнях, определение их связи с дошедшими текстами акта могут показаться утомительной и нудной работой. Куда проще счесть все эти задачи не имеющими значения и тем облегчить себе жизнь, да еще якобы сэкономить на листаже, выиг­рать лишнее место для текста документов - этого декларируемого фетиша тех, кто не желает производить все трудоемкие операции по археографической обработке текстов по полной академической про­грамме. Экономить можно за счет исторических комментариев (в этом Никитин прав), но нельзя - за счет упрощения археографического оформления документа.