Полный курс лекций

 

Лекция I

Предмет курса. — Понятие о сословии. — Что такое сословные пра­ва? — Отличие сословного права от привилегии и служебного пол­номочия. — Разделение сословных прав на политические и граждан­ские. — Сравнительное значение тех и других для сословий. — Разделение сословных обязанностей на личные и вещественные, на прямые и косвенные.

Предмет курса. Предмет предпринимаемого мною курса — краткий обзор истории сословий в России до издания сословных жалованных грамот 1785 года императрицы Екатерины. Я выби­раю эти законодательные акты Екатерины конечным пределом своего курса потому, что ими завершилось образование русских сословий, начало которого кроется в самом возникновении древ­нерусского Московского государства. Со времени издания назван­ных жалованных грамот сословный строй русского общества, ими закрепленный, в иных частях только подновлялся, а в других даже разрушался. [1] Чтобы объяснить программу и цель курса, я изло­жу несколько предварительных общих замечаний о круге и свой­стве тех исторических явлений, на которые будет обращено наше изучение.

Понятие о сословии. Сословие (ordo или status, франц. etat, нем. Stand) — термин государственного права и обозначает из­вестный ряд политических учреждений. Сословиями мы называ­ем классы, на которые делится общество по правам и обязанно­стям. Права дает либо утверждает, а обязанности возлагает государственная верховная власть, выражающая свою волю в за­конах. Итак, сословное деление — существенно юридическое. Оно устанавливается законом в отличие от других общественных делений, устанавливаемых условиями экономическими, умствен­ными и нравственными, не говоря о физических. Существенным и наиболее осязательным признаком сословного деления служит различие прав, а не обязанностей. Довольно простого анализа обоих этих понятий, чтобы видеть, что когда речь идет о сослов­ном различии обязанностей, то при этом, разумеется, собственно различие прав: обладая различными правами, классы общества могут нести одинаковые государственные обязанности. Но если на них возложены неодинаковые обязанности, то они не могут обладать равными правами. Отсутствие у одного класса прав, ко­торыми обладают другие, не увеличивает количества его обязанно­стей. И напротив, свобода одного класса от обязанности, падаю­щей на другие, дает ему лишнее, хотя и отрицательное право в сравнении с другими. Притом государственные обязанности от­личаются неодинаковой тяжестью, и если они разделены между классами, а не падают одинаково на всех, то их удельный вес дает преимущество менее обремененным классам, позволяя им в по­токе юридических отношений держаться выше других. Короче, сословным неравенством прав не обусловливается неравенство обязанностей, но неодинаковые обязанности всегда обусловливают неравенство прав. Значит, обязанность есть случайный признак сословного деления. Это объясняется юридическим свойством го­сударственной обязанности: цель государственного союза — за­щита законно приобретенных прав, государственные обязанно­сти — только средства для этой защиты.

Что такое сословное право? Это есть всякое преимущество, даваемое законом целому классу общества в постоянное облада­ние. Состав такого класса определяется кругом лиц, удовлетво­ряющих условиям, в зависимости от которых закон ставит приоб­ретение и сохранение известных преимуществ.

Отличие сословного права от привилегии. Тем признаком, что преимущество дается целому классу общим законом, сословное право отличается от преимущества, даваемого по особому пожа­лованию отдельному лицу или фамилии. Такое преимущество на­зывается привилегией. По Уложению 1649 г. из высшего купече­ства б Московском государстве выделялась фамилия солеваров Строгановых, носивших особое звание «именитых людей». По го­родовой жалованной грамоте 1785 г. звание «именитых граждан» давалось, между прочим, всем оптовым торговцам и таким капи­талистам, которые объявляли за собою не меньше 50 000 рублей капитала.

Отличие сословного права от служебного полномочия. Пре

имущества Строгановых были фамильной привилегией, преиму­щества «именитых граждан» — сословные права. Тот признак сословного преимущества, что оно дается сословию в постоянное обладание, составляет его отличие от служебного полномочия. В составе всякого государственного общества резко выделяется своим положением обыкновенно очень значительная масса лиц, служащих орудиями государственного управления и суда. Каж­дое из этих лиц по своей должности обладает известной долей вла­сти, известными правами, каких не имеют лица, не состоящие на государственной службе. Но эти должностные права существен­но отличаются от сословных. Во-первых, должностные права чрез­вычайно неравномерны: с каждою должностью связана особая степень власти, тогда как сословные права одинаковы для всех лиц сословия. Во-вторых, служебные права — это в то же время и обязанности, которое должностное лицо не может не выполнять, пока занимает должность, тогда как сословным правом можно не пользоваться, состоя в сословии. В-третьих, должностные полно­мочия даются каждому лицу особо и не могут переходить по на­следству, тогда как сословные права по существу своему суть по­томственные преимущества и даются всему сословию без различия первых приобретателей и их прямых наследников. В обществах феодальных некоторые правительственные должности составля­ли наследственную собственность известных аристократических фамилий; тогда они имели значение фамильных привилегий, но не получали характера сословных прав. В сословных государствах сверх служебных полномочий, связанных с должностями, долж­ностные лица обыкновенно получают еще права, которые не толь­ко не отнимаются у них при отставке, но и переходят к их потом­кам. Эти права или одинаковы с правами других сословий, или составляют особые преимущества; в первом случае чиновниче­ство разбивается по другим сословиям, во втором — составляет особое сословие. Так, по нашим законам чиновник, дослужившийся до чина действительного статского советника, или военный, до­служившийся до чина полковника, становится потомственным дво­рянином; а лицо, получившее на гражданской или военной служ­бе чин IX класса или обер-офицера, получает звание личного дворянина.

Итак, сословное право по общему закону, как своему источни­ку, отличается от привилегии, а по потомственности, как существен­ному свойству своего характера, от служебного полномочия. По­следнему положению, по-видимому, противоречит один класс в составе русского общества, который носит в Своде Законов сейчас упомянутое название личных дворян1: по нашим законам, личное дворянство не передается потомству. Но это противоречие заклю­чается не в самом сословном законодательстве, а только в сослов­ной терминологии. Личное дворянство — собственно не сословие, т.е. не особый разряд дворянства, потому что лишено отличитель­ных дворянских прав: личные дворяне не входят в состав местных дворянских обществ и при крепостном праве не могли владеть кре­постными людьми. Это не более как почетное пожизненное зва­ние, которому присвоен титул дворянства не по сходству прав, а по одинаковости способов приобретения того и другого звания: как лич­ное, так и потомственное дворянство приобретается пожаловани­ем, чинами по службе и получением ордена. Действительные пра­ва личных дворян одинаковы с состоянием так называемых потомственных почетных граждан; эти права суть свобода от личных податей, от рекрутской повинности, от телесных наказаний и т.д. (я говорю, руководясь старым, теперь уже по частям, отменя­емым законодательством). Поэтому дети личных дворян по праву рождения причисляются к потомственному почетному гражданству. Итак, личное дворянство есть разряд потомственного почетного гражданства, отличающийся от прочих разрядов этого сословия только способами приобретения соединенных с ним прав.

Разделение сословных прав на политические и гражданские.

Какие бывают сословные права? Их можно разделить на два разряда: на права политические и права гражданские. Пер­выми определяется участие всего сословия в государственных де­лах, вторыми — степень правоспособности каждого лица извест­ного сословия в его частных отношениях.

Права политические можно свести в такой перечень:

I. Участие в общем государственном управлении. Оно обыкновенно выражается в законодательной деятельности сослов-

1 Св. Зак. по изд. 1857 г., т. IX, ст. 52; изд. 1899 г. ст. 51.

 

ных собраний. Государства, где это участие предоставлено одно­му или нескольким, но не всем сословиям, принято называть арис­тократическими; а где оно распространено на все сословия, и при­том в одинаковой мере, там государственный порядок можно назвать сословно-демократическим. В этом последнем случае уча­стие в общем государственном управлении перестает быть отли­чительным сословным правом и становится достоянием всего об­щества. Чаще бывает, что влияние на государственное управление распределяется между сословиями неравномерно; тогда и при участии всех сословий в государственном управлении политиче­ский порядок не теряет аристократического характера. То разли­чие, что иные сословия принимают прямое участие в управлении, in corpore являясь на законодательное собрание, а другие присы­лают только выборных представителей, касается конституцион­ной техники, а не государственного права; это вопрос удобства или необходимости, а не вопрос сословного неравенства.

II. Участие в местном управлении. Это право обыкновенно соединяется с первым и служит ему опорой, но само может дей­ствовать и без него. Оно также принимает довольно разнообраз­ные формы. Где оно принадлежит не всему обществу, там господ­ствующее сословие заведует местными делами и остального населения. Где участие в местном управлении предоставлено всем сословиям, там оно может иметь двоякую форму: или каждое со­словие действует особняком, ведая исключительно своими мест­ными сословными делами; или эта уединенная деятельность со­словий соединяется с совокупным ведением ими дел, касающихся всех сословий. На этом последнем двойственном основании по­строено местное самоуправление в современной России, где ря­дом с местными сословными собраниями дворянства, духовенства, городских обывателей и крестьян действуют еще всесословные земские учреждения, которым предоставлено ведать известными местными делами всех сословий.

III. Вотчинное управление. Это право состоит в предостав­ляемой землевладельцам судебной и полицейской власти над обы­вателями их вотчин. Такая власть дается землевладельцам обык­новенно там, где землевладение имеет политическое значение, где с ним соединяются особые государственные права, и потому оно является преимуществом одного или нескольких сословий. Крепостное поземельное право обыкновенно соединялось с такой вла­стью, но последняя и независимо от крепостного права может быть следствием государственного поручения. Так, русские землевла­дельцы, церковные и служилые, в XV и XVI вв. имели такую власть над вольными крестьянами, снимавшими у них земли. Точ­но так же вотчинный суд и полиция не были отняты у остзейского дворянства, когда во втором десятилетии текущего века его крес­тьяне были освобождены от крепостной зависимости. Вотчинное управление надобно отличать от участия в местном управлении: это последнее может находиться в руках одного сословия, которо­му, между прочим, принадлежит и исключительное право личной земельной собственности; но участия в местном управлении не лишены и те лица господствующего сословия, у которых нет на­селенных вотчин. Это участие в местном управлении есть поли­тическое право, принадлежащее всему сословию независимо от того, пользуются ли его отдельные лица остальными правами сво­его сословия или нет. Вотчинное управление есть политическое право, принадлежащее только некоторым лицам господствующе­го сословия как следствие действительного пользования одним из сословных прав, притом не политических, а гражданских. Поэто­му вотчинное управление имеет характер смешанного права — частью политического, частью гражданского.

Гражданские сословные права в свою очередь подразделя­ются на личные и вещественные. Это разделение вытекает из самого значения гражданских сословных прав. Мы сказали, что ими определяется степень правоспособности отдельных лиц со­словия в их частных отношениях. Юридический оборот частного гражданского общежития слагается из двух порядков отношений: из обязательств, т.е. из прав одного лица влиять на действия другого, и из прав на вещи, нужные людям.

1. Отсюда следует, что личными сословными правами опре­деляется признаваемая законом за лицами разных сословий сте­пень способности входить в обязательства. Сословное неравен­ство этой способности основывается на неодинаковой оценке или неодинаковом нравственном доверии закона к разным классам общества. Эта неодинаковая сословная оценка обнаруживается в том, что закон различно наказывает людей разных сословий за одни и те же преступления, различно карает за обиды, нанесенные ли-

цам разных сословий, дает неодинаковую оценку свидетельским показаниям лиц разных сословий на суде. Из этой неодинаковой оценки сословий законом вытекает и неодинаковая их обяза­тельственная правоспособность. Так, в обществах, разделенных на свободные и несвободные классы, лица последних обыкновенно лишались свободы вступать в брак, покидать свое местожитель­ство, вообще стеснялись в праве распоряжаться своею личностью и трудом, наниматься на работы, заключать долговые сделки и т.п. 2. Из указанного состава гражданского оборота следует, что ве­щественными сословными правами определяется сословная сте­пень имущественной правоспособности: закон признает за лицами разных сословий разные права на приобретение некоторых видов собственности и признает неодинаковые права на одни и те же виды приобретенной собственности. Говоря проще, не все сословия мог­ли приобретать в собственность всякое имущество и не все сосло­вия имели одинаковое право собственности на приобретаемое иму­щество. Так, лишь высшему классу предоставлялось право на владение сельской недвижимой собственностью, а при крепостных отношениях — право на владение крепостными людьми. Крепост­ные крестьяне могли приобретать движимое имущество, но только в неполную, условную собственность. Наконец, рабы не могли иметь никакой собственности. С сословными различиями в свобо­де приобретения собственности обыкновенно соединяется и сослов­ное неравенство в свободе распоряжения ею. Одним сословиям предоставлялось полное право отчуждения собственности во всех ее видах, как и право ее передачи по завещанию жене, нисходя­щим и боковым родственникам, даже сторонним лицам. Другие классы пользовались правами отчуждения и завещания в ограни­ченных размерах: например, безусловно, могли отчуждать только движимое имущество, но не могли или были стеснены в праве отчуждения недвижимости, позволявшем завещать имущество только сыновьям, то есть. Обездоливая дочерей, или только нисхо­дящим родственникам, то есть, исключая боковых родственников.

Сравнительное значение политических и гражданских со­словных прав для сословий. По самому свойству описанных со­словных прав, политических и гражданских, можно заметить, что они действуют неодинаково и имеют различную цену для сословий. Права политические осуществляются совокупной или кор­поративной деятельностью обладающего ими сословия; права гражданские приводятся в действие волею и усилиями отдельных лиц. В связи с этим объясняется и сравнительное значение тех и других прав для сословий: сословные гражданские права прино­сят прямую, осязательную выгоду каждому члену сословия, рас­ширяя или упрочивая его личную свободу и средства материаль­ного обеспечения; права политические, доставляя всему сословию, власть и влияние на управление, имеют интерес для отдельных лиц не сами по себе, а потому, что обыкновенно служат средством расширения и обеспечения прав гражданских. Значит, граждан­ские права для сословий важнее политических; они — наиболее энергичный мотив сословного неравенства, настоящая цель, к которой стремятся высшие сословия, добираясь этого неравен­ства или отстаивая его. Вот почему сословные гражданские права могут действовать даже не соединяясь с политическими, тогда как сословные политические преимущества при гражданском равен­стве теряют свой смысл и падают или превращаются в сословные повинности. В таком случае участие сословия в управлении полу­чает для него значение обязательного безвозмездного содействия правительству.

Разделение сословных обязанностей наличные и веществен­ные, на прямые и косвенные. Что касается сословных обязан­ностей, то они, разумеется, все государственные, но их можно разделить, во-первых, на личные и вещественные, во-вторых, на прямые и косвенные. Личная государственная обязанность — это часть личного труда, обязательно отдаваемого в пользу госу­дарства. Личная государственная обязанность обыкновенно на­зывается повинностью; самая важная из повинностей — воин­ская. Вещественная обязанность — это часть имущества, обязательно выделяемая в пользу государства; [2]вещественные обязанности — налоги или подати. Те и другие обязанности мож­но разделить еще на прямые и косвенные. Прямые обязанности — это жертвы, обязательно приносимые непосредственно государ­ству; косвенные — это жертвы, обязательно приносимые лица­ми известного класса не прямо государству, а по поручению госу­дарства лицам других классов. Такими косвенными обоюдными

обязанностями были связаны при крепостном праве крепостные владельцы с крепостными людьми по нашему законодательству. Для крепостных крестьян они состояли в обязательных работах и платежах в пользу владельца. Для крепостных владельцев они со­стояли: 1) в обязанности по продовольствию и призрению кресть­ян, 2) в ответственности по взносу крестьянами государственных податей и отправлению ими денежных и натуральных повинностей, 3) в обязанности ходатайствовать за крестьян по делам гражданс­ким и уголовным, 4) в ответственности за них во всех казенных взысканиях, как-то: штрафах, пошлинах и проч.

Лекция II

Постепенное исчезновение сословных различий — общий факт евро­пейской истории. — Общественный склад, к какому стремится со­временное европейское государство. — Наследственное неравен­ство перед законом — основание для сословного деления. — Двоякое происхождение сословий — политическое и экономическое.

Постепенное исчезновение сословных различий — общий факт европейской истории. Сословное неравенство — истори­ческое явление, исчезающее почти всюду в Европе. Сословные различия все более сглаживаются в праве, оставляя неодинаково глубокие следы в народных преданиях, в привычках и нравах, в распределении собственности. [3]Но с самого возникновения но­воевропейских государств в продолжение многих веков это нера­венство было основанием политического порядка, и даже в обще­ствах, потом усвоивших вполне демократический склад, в первые периоды их политической жизни можно заметить следы сильных движений в сторону аристократического неравенства. Но с XV века на западе, гораздо позднее на востоке Европы, в умах и законода­тельствах обнаруживается стремление к постепенному уравнению сословий. Тот же самый процесс можно заметить и в государствах античной Европы, так что его можно признать общим и повсемест­ным фактом европейской истории. Если бы было доказано, что он повторялся в политических союзах и других частей света, то этот общий факт получил бы значение исторического закона, который можно было бы выразить в такой формуле: «политическое об­щежитие начинается сословным, расчленением, общества и продолжается постепенным уравнением сословий».

Общественный склад, к какому стремится современное ев­ропейское государство. Хотя этот процесс завершился далеко не везде в Европе, однако достаточно ясно успели обозначиться ос­новные черты этого нового общественного склада, какой стремятся принять западноевропейские государства. В прежних сословных обществах отдельные лица не имели непосредственного отноше­ния к государству. Перед государством являлись сословные корпорации, и значение каждого лица в государстве определялось значением сословия, к которому лицо принадлежало. Законода­тельство начало разбивать эти крупные и плотные общественные сочленения на их первичные составные частицы — отдельные лица, ставя каждое из них в непосредственные отношения с госу­дарством и признавая всех их одинаково свободными. Но призна­вая их одинаково свободными, законодательство доселе не нашло средств сделать их равноправными, потому что доселе не умеет одинаково распределить между ними обязанности. При сослов­ном неравенстве обязанности распределялись между целыми классами по их политическому значению и потому наиболее об­ременены ими были низшие классы, располагавшие наименьши­ми материальными и другими средствами. — Положив в основу государственного порядка бессословное равенство, необходимо было и разверстку обязанностей перенести на новые основания. Одним из них стало правило: «государство требует от каж­дого в меру того, что дает ему». Потребность в личной безо­пасности у всех одинакова; потому самая тяжкая личная обязан­ность — воинская повинность — возложена на всех, способных нести ее. Нельзя было так же поступить с обязанностями веще­ственными. Потребность в имущественной безопасности не у всех одинакова. Миллионер, разбросавший свои имения по всем уг­лам государства и ведущий огромные промышленные дела, го­раздо более задает работы правительственным учреждениям, обеспечивающим имущественную безопасность, чем рабочий, живущий поденным заработком. Но по этой же причине милли­онер гораздо более поденщика заинтересован в делах государства, в исправном действии его охранительных учреждений. Таким об­разом, вещественные тяготы должны падать на лица соразмерно с потребностью каждого в имущественной безопасности, а сте­пень этой потребности соответствует его имущественной состоя­тельности. Таков смысл подоходного налога, приобретающего все большее господство в финансовой системе Европы. Значит, го­сударственная обязанность из обязательной жертвы, приносимой одними классами в пользу других, превращается в плату лица го­сударству за услуги, какими первое пользуется от последнего. Но, с другой стороны, и участие в государственных делах соразмеря­ется с тяжестью государственных обязанностей, падающих на каждое лицо, и, следовательно, со степенью его интереса в этих делах. Это участие выражается в народном представительстве. Воинская повинность падает на всех граждан в возрасте, способном нести ее, потому все граждане участвуют в выборе народных представите­лей. Но они участвуют в нем неодинаково: посредством известного сочетания подоходного налога с избирательной системой платящие более имеют и более веский избирательный голос. Таким образом, политический порядок, к какому идет современное западноевропей­ское государство, строится на сложном сочетании государствен­ных прав и обязанностей, между которыми примиряющим посред­ником служит не сословный, а личный политический интерес. Этот порядок можно представить такой схемой. Первичным составным элементом его служит отдельное свободное лицо, несущее госу­дарственные тяготы, соразмерные с его потребностью в тех лич­ных и имущественных обеспечениях, какие дает государство, и уча­ствующее в управлении соразмерно с теми тяготами, какие оно несет в пользу государства. Самый порядок состоит из двух парал­лельных рядов, из которых один представляет обязанности, а дру­гой — соответствующие им права. Вот оба эти ряда: общая воин­ская повинность и общее голосование; подоходный налог и личное представительство, разверстанное по числу правоспособных лиц и по размеру уплачиваемых ими налогов. Благодаря такому сочета­нию, современные европейские государства представляют слож­ный механизм, построенный на юридической и экономической сдел­ке, соединяющий в одно целое отдельные лица и обеспечивающий им своей тяжелой деятельностью благо, носящее на языке Запад­ной Европы название политической свободы.

Наследственное неравенство перед законом — основание для сословного деления. Итак, современное бессословное государство достигает политической свободы, но оно не достигает политическо­го равенства. Однако это неравенство отличается от сословного в двух отношениях. Во-первых, сословные общества отличаются рез­ким разграничением прав и обязанностей. Наиболее чистые типы такого общества стремились сосредоточить все права в одних клас­сах, все обязанности — в других. В современном государстве все уравнены в гражданских правах и личных обязанностях, но раз­личаются политическими правами и вещественными обязанностями. Во-вторых, неравенство в современном государстве есть неравенство лиц, а не классов. В сословных государствах различа­лись перед законом целые сословия, но отдельные лица одного со­словия признавались равными между собою по правам и обязан­ностям. В современном государстве каждое лицо есть своего рода сословие. Общество разбито на мельчайшие пылинки, сравнитель­ная величина которых трудно уловима невооруженным глазом и доступна только микроскопическим наблюдениям статистики да министерства финансов, распределяющего налоги. Эта политиче­ская пульверизация общества есть следствие отмены потомствен­ной преемственности прав и обязанностей, на которой держалось сословное деление. Благодаря этому политическая группировка лиц в современном государстве поставлена в зависимость от их иму­щественного положения, т.е. предоставлена игре случая и борьбе индивидуальных сил. [4] Политическое положение лица в современ­ном государстве может представлять непрерывное кочевание по раз­ным политическим группам, смотря по его успехам или неудачам в экономической борьбе, изменяющим его имущественное положе­ние. Тогда как в сословном государстве политическое положение лица определялось его сословным происхождением, а не изменчи­вым имущественным положением, т.е. генеалогией, а не цензом. Это сопоставление нового складывающегося типа бессословного государства с исчезающим сословным приводит к заключению, что основанием сословного деления служит наследственное неравен­ство целых классов в правах и обязанностях, а не распределе­ние тех и других по изменчивым личным состояниям, как в совре­менном бессословном государстве.

Двоякое происхождение сословий: политическое и экономи­ческое. Если сословное неравенство есть временное состояние обществ, в жизни которых бывали времена, когда сословий еще не было, и наступает время, когда их уже не будет, то спрашива­ется: как и при каких условиях возникает сословное неравенство? Вследствие чего общества разбиваются на классы с неравным ' распределением между ними прав и обязанностей?

Сословное неравенство возникало двояким путем. Иногда при­чиной его бывало экономическое разделение общества в период образования государства. Тогда общество делилось на классы сообразно с разделением народного труда: классы различались меж­ду собой родом труда или родом капитала, которым распоряжал­ся каждый класс, и сравнительное значение каждого обществен­ного класса определялось ценой, которую имел тот или другой род труда, тот или другой капитал в народном хозяйстве известного времени или места.

Но бывал и другой порядок явлений. Общество подчинялось, вооруженной силе, вторгнувшейся со стороны или образовавшей­ся в нем самом, и захватившей право распоряжаться народным трудом. Такой силой бывало или чуждое пришлое племя, или осо­бый класс, сложившийся в самом обществе для его защиты от внешних врагов и завоевавший потом защищаемое им общество. В каждом случае общества следовали в своем дальнейшем раз­витии совершенно разными путями. Укажем сначала путь, каким шли общества во втором случае. Вооруженная сила, туземная или пришлая, захватив право распоряжаться народным трудом, спе­шила стать властью, чтобы мирно пользоваться завоеванными плодами. Для обеспечения постоянного пользования присвоен­ными экономическими выгодами захватчик не имел нужды забо­титься о новом устройстве народного хозяйства: он насильствен­но вторгся в сложившийся уже экономический порядок, с оружием в руках стал у готового хозяйственного механизма; ему не было нужды вновь заводить хозяйство в захваченной стране. Заполучив в свои руки господствующий капитал, он только старался обеспе­чить себе послушание рабочих рук, приставленных к готовому хо­зяйственному механизму. Но чтобы обеспечить себе спокойное обладание захваченными выгодами, захватившая власть сила спе­шила создать известный государственный порядок, с помощью ко­торого она, став его движущей пружиной, могла бы распоряжать­ся народным трудом, не прибегая постоянно к первоначальному своему средству воздействия — к оружию. Вот почему все забо­ты этой силы обращались на государственное устройство, на вы­работку системы законодательства, на приспособленную к цели организацию сословий, на соответствующее устройство прави­тельственных учреждений.

Вопросы права, государственного и гражданского, отношения к верховной власти, отношения господствующей силы к другим классам составляли главные явления жизни в таком обществе. Благодаря этому жизнь общества получала, можно сказать, бое­вой характер: борьба вооруженная сменялась борьбой политиче­ской; оружие утомлялось в своей деятельности и передавало свои функции закону. И работа обеих этих сил, оружия и закона, на­правлялась к одной цели — к упрочению обладания властью. А властью дорожили потому, что она давала обладание народным трудом. Под влиянием этой борьбы все отношения обострялись, классы и учреждения получали резкие очертания. Сообразно с тем и общество приобретало особую физиономию. Все оно складыва­лось из двух основных элементов: с одной стороны стоял победи­тель-господин, с другой — пленник-холоп. Все общество стре­милось разделиться на два резко разграниченных класса, из которых один старался присвоить себе все права, навязывая другому все обязанности. С великими усилиями складывались и пробивались промежуточные классы, которые отрывали себе частички прав выс­шего сословия, платя за них частицами обязанностей низшего. [5] Та­ков склад обществ, которые создавались завоеванием.

Иным путем следовали общества, где не вооруженная сила, за­хватив господствующий в стране капитал, становилась властью и распорядительницей народного труда, а, наоборот, господствую­щий капитал страны, овладев народным трудом, создавал из вла­дельцев этого капитала власть. Господствующий капитал, движи­мый или недвижимый, в зависимости от хозяйственных условий в стране, становился источником власти; его операции соединялись с политическими и гражданскими правами; экономические классы превращались в политические сословия. Так как в этом случае вли­яние на общество приобреталось не силой оружия, а гнетом капи­тала, который не утомляется, как оружие, а требует постоянной дея­тельности для своего сохранения и роста, то классу, владевшему капиталом, не было нужды торопиться с созданием нового государ­ственного порядка, который обеспечил бы его господство, причем не политическими средствами, не хартиями и учреждениями, а эко­номическими отношениями. В таких обществах не было нужды за­воевывать рабочих: люди сами отдавались тем, в чьих руках скап­ливался капитал, кто давал им хлеб, т.е. средство для работы. Все внимание господствующего класса обращалось на устройство на­родного хозяйства, на расширение простора для деятельности ка­питала, на приемы и средства эксплуатации естественных богатств

страны, на открытие и удержание рынков сбыта. Поэтому вопросы права и государственного устройства ставились на второй план, а юридические отношения не получали достаточной проработки и определенности. Общество и в этом случае слагалось из двух глав­ных элементов: с одной стороны стоял капиталист-заимодавец, с другой — рабочий-должник. Но так как политическое значение рас­пределялось по экономическим состояниям, которые чрезвычайно разнообразны и изменчивы, то в обществе происходило очень дроб­ное деление. И чем больше оно дробилось, тем слабее было нера­венство прав и обязанностей, которыми различались между собою его классы.

Итак, сословия имели двоякое происхождение — политическое и экономическое. Сословное деление общества начиналось либо на­сильственным порабощением его вооруженной силой, либо добро­вольным политическим подчинением его классу, достигшему хозяй­ственного господства в стране. Это порабощение или это подчинение устанавливало государственный порядок, сосредоточивало власть над обществом в одном классе. Следовательно, в обоих случаях сослов­ное деление одинаково выходило из политического акта, но источни­ки сословного неравенства в обоих случаях были разные. В первом случае права и обязанности неравномерно распределялись между властителями и подвластными по праву силы, во втором — между капиталистами и рабочими по экономическому весу. Значит, источ­ником сословного неравенства в первом случае было различие по­литических положений, созданных порабощением общества од­ним классом, во втором — различие экономических состояний, образовавшихся еще до политического подчинения общества одному классу. То и другое происхождение сословий имело неодинаковое дей­ствие на характер сословного деления: при политическом происхож­дении сословий общество стремилось распасться на немногие круп­ные части, разделенные резким неравенством прав и обязанностей, тогда как сословное деление, построенное на неравенстве экономи­ческих состояний, отличалось большей дробностью частей и мень­шей резкостью сословных различий. Этот неодинаковый процесс со­словного расчленения можно обозначить таким общим положением: чем резче сословное неравенство, тем проще сословное деле­ние; и наоборот: чем слабее сословное неравенство, тем слож­нее, т.е. дробнее, сословное деление.

 

 

Лекция III

Формула, выражающая ход уравнения сословий. — Место сословного государства в ряду преемственно сменявшихся общественных со­юзов. — Влияние сословного деления на политический порядок. — Ис­торические процессы, открывающиеся в истории сословий. — Памят­ники права как единственно надежные источники истории сословий.

Формула, выражающая ход уравнения сословий. Положение, сейчас высказанное мною об отношении сословного неравенства к дробности сословного деления, следует сопоставить с другим об­щим фактом, который мы заметили, обратившись к изучению со­словного строения общества. Этот факт состоит в том, что сослов­ное разъединение не было устойчивым состоянием общества, что им отличались вообще первые периоды политического общежития; но, достигнув известного напряжения, оно сменялось стремлени­ем к сближению и уравнению сословий. Понятно, что это стремле­ние обнаруживалось раньше и идет быстрее там, где сословия с самого своего возникновения стояли ближе друг к другу и где, вме­сте с тем, сословное деление было дробнее. То есть степень вза­имного отчуждения сословий и их дробности обусловливается их происхождением. Отсюда следует, что то или другое их происхож­дение оказывало действие не только на характер, но и на продол­жительность сословного склада общества. Известно, с каким упор­ством в государствах, образовавшихся путем завоевания, сословные различия держались не только против уравнительных идей, но и против открытых нападений низших классов на преимущества выс­ших. Из сопоставления обоих указанных положений можно вывес­ти следующее третье: уравнение сословий идет тем труднее, чем проще сословное деление и чем резче сословное неравен­ство. Иначе говоря: скорость сословного уравнения находится в прямом отношении к сложно