Встреча с Билли Грэмом

После возвращения из Амарильо мне позвонили из Такомы, штат Вашингтон, где годом раньше мы проводили крусейд. Наши друзья, услышав об остановке нашего служения из-за утраты палатки, при­гласили нас приехать к ним на несколько дней, чтобы отдохнуть и восстановить силы.

Они помогли нам приобрести билеты на самолет, и мы с Эвелин, пристроив детей, улетели в Такому. Нас встретили с распростертыми объятиями. Там нас пригласили на рыбалку, где мы поймали огром­ного лосося. «Смотри, — сказал один из друзей, — ты по-прежнему отлично ловишь рыбу. Скоро ты опять будешь ловцом человеков, как сказал Иисус, приобретая души и исцеляя людей».

Мы начали чувствовать движение Святого Духа, и подавленное на­строение покинуло нас; скоро мы поняли, что еще не все потеряно.

С первых дней моей христианской жизни и служения делу Еванге­лия я всегда верил, что Бог работает изнутри наружу и что Он начи­нает с работы во внутреннем нашем человеке, прежде чем внешний человек приходит к пониманию, что нужно делать.

Когда мы собрались уехать из Такомы, нас пригласили к себе дру­зья из Портленда, штат Орегон, сообщив, что в Портленде воздвигнута огромная деревянная скиния на десять тысяч мест. Каждый вечер ее до отказа заполняли люди, собиравшиеся на служение Билли Грэма.

Палаточные собрания Билли в Лос-Анджелесе в 1949 году получи­ли очень положительный отзыв со стороны средств массовой инфор­мации. Все это вместе с мощным Божьим призывом на жизнь Билли, его природной способностью и упованием на Бога стало движущей силой его крусейдов в Лос-Анджелесе, на которых пылало и возрас­тало пламя благовестия до тех пор, пока о Билли не заговорила вся страна.

Во время таких крусейдов ко Христу обратились многие таланты в Голливуде, как, например, Стюарт Хамблен, который позже написал песню «Не секрет, что может сделать Бог». Буквально за один вечер Билли Грэм сенсационным образом обратил к Богу миллионы людей. Я чувствовал себя потрясенным.

Мы с Эвелин решили отправиться в Портленд и посетить его соб­рания. В первый же вечер, выходя из гостиницы, чтобы пойти на соб­рание, мы встретились с Билли Грэмом.

Он пожал нам руки и сказал, что чрезвычайно рад нашему приезду. Его уже ждала машина, и он пригласил нас поехать в скинию вместе с ним. Нам не хотелось обременять его, но он настаивал, и потому мы поехали вместе с ним и его женой Руфью.

По дороге он сказал мне: «Орал, я хочу, чтобы ты повел нас сегодня и молитве».

Мой ответ был искренним: «Билли, но это несерьезно. Я не хочу стать для тебя проблемой, появившись на твоем собрании, на твоей платфор­ме. Ты же знаешь, что наше служение проходит в ином ключе».

Он понимал, что речь идет не о разнице в служении как таковом, потому что мы оба были проповедниками Господа и оба завоевывали души для Христа, но о разнице в методах нашего служения. Билли финансировала евангельская церковь, а мое служение проходило в рамках пятидесятничества. Разница заключалась не только в креще­нии Святым Духом и говорении на иных языках, но и в понимании исцеления как подтверждения проповеди Слова.

Когда в тот вечер Билли объявил обо мне и попросил меня помо­литься, я уловил в аудитории движение. Я не помню, что говорил в своей молитве, но я излил надежды своего сердца Богу о предстоящем служении и о результатах этого собрания.

С самого начала моего знакомства с Билли Грэмом и в последующей пашей дружбе я чувствовал, как чувствовали и многие миллионы лю­дей, что он является евангелистом номер один в нашем поколении.

Я слышал других мужей Божьих, которые проповедовали так же хорошо, как Билли, но он в своих проповедях просто неподражаем. Его выделяло нечто другое. Я думаю, все дело в его духе, в его мило­сердии и открытости для всех верующих, включая пятидесятников и харизматов, в его абсолютной сосредоточенности на Иисусе, без по­мазания Которого он ничего не смог бы сделать, по собственному его утверждению.

Билли обладал исключительными организаторскими способно­стями, и его команда за год до начала евангелизационных кампаний начинала в соответствующем городе служение молитвенных групп. У него был мощный хор из всех церквей под руководством Клиффа Бэрроуза, лидера поклонения номер один в нашем поколении.

Другой отличительной чертой Билли стала его способность нахо­дить подход не только к сердцам простых людей, но и к власть пре­держащим мира сего. Президенты Соединенных Штатов, от Трумэна до Клинтона, были его хорошими друзьями. Средства массовой ин­формации тепло отзывались о нем и редко освещали его с негативной стороны.

Все это было важно, и он этого вполне заслуживал. Но сам Билли часто повторял: «Только Святой Дух позволяет мне двигаться». Не было ни одного другого человека в христианском служении, который был бы так сердечно расположен ко мне и моему служению.

После этого служения Билли с нами произошли две важные вещи. Я повел Эвелин к машине, чтобы ехать обратно в гостиницу, когда нас остановили муж с женой. У нее был рак, и она сказала, что молилась о том, чтобы Господь послал ей меня, чтобы я помолился за ее исце­ление. Она спросила, смогу ли я помолиться за нее прямо сейчас, не сходя с места.

Мы стояли рядом со скинией, где, как мне думалось, лидеры не хо­тели бы видеть меня молящимся за исцеление больных. Я чувствовал внутреннее уважение к тем, кто искренне не понимал и не принимал молитвы за исцеление. И уж конечно, я не хотел бы делать ничего, что могло причинить вред Билли и его служению.

Я объяснил все это той женщине и извинился, сказав, что не имею права молиться за нее здесь, при закрытии собрания другого еванге­листа.

Ее муж ткнул в меня указательным пальцем. «Орал Роберте, — ска­зал он, — моя жена умирает от рака. Бог призвал тебя молиться за больных. Если ты откажешься помолиться за нее, тебе придется отве­чать за нее на суде Божьем».

Его слова придавили меня, как тонны камней. Я знал, что он прав. Но я знал, что и я прав, отказавшись молиться за исцеление на соб­рании, где исцеление не было включено в программу его организа­торами.

— Я помолюсь за вас при одном условии, — сказал я. — Выйдем на улицу, подальше от скинии.

— Очень хорошо, — ответили они.

Стоя посреди улицы, я возложил руки на больную женщину и помолился во имя Иисуса Христа из Назарета, повелев мерзкой и мучительной болезни выйти из ее тела, освободить и отпустить ее. Это был потрясающий момент. Я почувствовал это, как и она. Я вручил ее Богу и пошел прочь.

— Брат Роберте, — вдруг услышал я.

— Да, — ответил я, повернувшись на голос.

Это был доктор Гарольд Джеффрис, один из пасторов очень большой поместной церкви, поддерживавшей служение Билли.

— Я наблюдал за вами сегодня, — сказал он, - и я почувствовал жар ваших молитв. Я видел, как вы вышли из затруднительного положения, когда вас попросили молиться за исцеление женщины.

— Правда? — спросил я, не зная, что еще сказать.

— Я восхищен вашим помазанием, честностью и состраданием к больным. Я прошу вас, позвольте пасторам, поддерживающим служение Билли, собраться вместе и договориться с вами о том, чтобы вы привезли свою большую палатку сюда, в Портленд, на следующий год.

— Но, доктор Джеффрис, наша палатка пропала.

— Да, я слышал об этом. Но я также слышал, что вы заказали новую па десять тысяч мест. Так вы приедете?

Мы обсудили некоторые подробности, я поблагодарил его, и мы вернулись в гостиницу. Когда мы вошли в кафе в гостинице, то столкнулись с Билли и Руфью, которые уже были там. Они пригласили нас присоединиться к ним, что мы и сделали.

Я похвалил прошедшее собрание и особо отметил большое количество людей, вышедших с покаянной молитвой к алтарю.

Билли поблагодарил меня, а затем удивил, сказав:

— Два года назад, когда ты впервые приехал со своей палаткой во Флориду, мы с Клиффом Бэрроузом пришли на твое собрание. Мы сидели сзади и слушали твою проповедь, видели, как ты пригласил грешников к алтарю, а потом начал молиться за исцеление больных. Мы были глубоко тронуты всем происходящим.

— Правда? — переспросил я. — Значит, вы верите в исцеления?

— О да, конечно, верю. Бог призвал меня молиться за больных, но тебе Он дал Свой дар и помазание.

За те пятнадцать или двадцать раз, что мы встречались с Биллом, когда я присутствовал на его крусейдах и конференциях или когда он посещал мои телевизионные программы, или на освящении Университета Орала Робертса, между нами была только дружба и взаимное уважение. Мы с Эвелин очень дорожили нашей дружбой с ним и Руфью.

В следующий раз я видел Билли в 1957 году. Он прислал мне телеграмму из Австралии, где проводил большую евангелизационную кампанию. Это произошло, когда Бог обратил еще одну мою катастрофу в величайшее чудо.

 

«Орал Роберте, убирайся из Австралии!»

За год до крусейда Билли Грэма в Австралии, в 1956 году, мы прибыли вместе с палаткой на десять тысяч мест и всем оборудованием в Австралию для проведения евангелизационных кампаний в Сиднее и Мельбурне, двух самых крупных городах континента.

Крусейд в Сиднее прошел очень хорошо. На наших собраниях присутствовала многотысячная аудитория, очень много было спасенных и исцелившихся людей. Мы даже засняли эти собрания для последующего показа на телевидении дома.

Но в Мельбурне все обстояло иначе. В городе проходила длительная забастовка портовых рабочих. Среди них были коммунисты, и правительство было всерьез озабочено происходившими событиями. Случаи насилия в портах и в других местах становились обычным делом.

Однако в первый же вечер в Мельбурне палатка была заполнена до отказа, и мы стали свидетелями одного из самых мощных евангелизационных успехов во всем моем служении. Люди горячо откликнулись на мою проповедь и призыв к спасению душ и на молитвы за исцеление больных. Их духовный голод был очень сильным. До этого еще ни разу не было такого масштабного исцеления за пределами США.

Никогда прежде я не встречал более отзывчивых на проповедь Слова

людей.

Во второй вечер палатка была также заполнена, и еще несколько тысяч человек стояли вне рядов сидений. Когда я поднялся на плат­форму, чтобы проповедовать, несколько сот бастующих портовых рабочих вдруг вмешались в ход собрания. Они заполнили проходы меж­ду рядами, выкрикивая оскорбления, а некоторые из них ринулись к платформе и плотным кольцом окружили меня. Полицейские внутри и снаружи палатки стояли, сложив руки на груди, не имея полномочий восстановить порядок на служении.

Мы не знали, что согласно конституции Австралии закон не обес­печивал защиту Церкви. Хулиганы могли ворваться в любую церковь и помешать собранию, не нарушая существующих в стране законов.

Мы с трудом закончили собрание.

На третий вечер все стало еще хуже. Палатка была заполнена лишь наполовину, и снова служение было нарушено бандой хулиганов, ко­торые изрыгали проклятия на людей, издевались над ними, выходили на сцену, плевались, били меня по лицу, спине и в грудь.

Местные пасторы, поддерживавшие нашу кампанию, попытались было восстановить порядок, но потерпели неудачу. Один раз, когда меня стащили с платформы, мне дали стакан, в котором вместо воды оказалось пиво.

Боб де Виз, который в молодости был олимпийским чемпионом По плаванию, мужчина ростом в шесть футов и три дюйма, заработал кулаками и объявил им: «Вот я. Подойдите и достаньте меня, вы, низ­кие и подлые трусы».

Но на его приглашение никто не отозвался.

Тем временем средства массовой информации распространили сведения о вторжении хулиганов на евангелизационные служения с тем, чтобы помочь этим бандам и поощрить их. Местные пасторы го­товы были предоставить им имена и адреса тех людей, которые дейтвительно получили исцеление, однако газеты отказались принять свидетельства исцелившихся людей.

Я и раньше слышал о желтой прессе, но теперь сам стал ее жертвой. (Никогда прежде нас не преследовали ни газеты, ни радио, назы­вая мошенниками и издеваясь над нами.) Журналисты нападали не на мою проповедь, не на призыв к людям покаяться (в первый же вечер тысяча человек посвятили свою жизнь Христу) и не на то, каким об­разом председательствующий собирал пожертвования на покрытие расходов служения. Они ополчились на само служение исцеления.

Если бы я не молился за исцеление людей, я уверен, на нас не было бы таких яростных нападок Но я тогда изменил бы самому себе, потому что точно так же я выполнял свое призвание в США и других странах.

«Орал Роберте, убирайся из Австралии!» — такие лозунги заполнили эфир и полосы газет. Сначала я опечалился. Снова и снова мне на ум приходил отрывок из Писания, напоминающий о том, как преследовали и гнали Иисуса и Его последователей после Его вознесения, когда они молились за больных и творили могущественные чудеса исцеления.

Наконец, на четвертый день в попытке остановить нападки на нас местные пасторы попросили одного из высокопоставленных лидеров Мельбурна, которого уважали все, публично опросить меня на плат­форме до начала моей проповеди. Палатка была набита до отказа, не­смотря на угрозы и предупреждения.

Человек оказался обаятельным, но вопросы были серьезными. Он спрашивал меня о моем образовании, о моей жизни в Штатах, о том, как меня принимали в других странах и, в частности, об обоснован­ности служения исцеления в христианском вероучении. Он казался совершенно довольным моими ответами, однако несколько озадачен ответом о том, что исцеление являлось неотъемлемой частью христи­анского учения.

Я привел библейские стихи и отрывки о служении исцеления Иисуса и Его учеников, предназначенные для всех учеников Христа, которые должны идти в мир и проповедовать Его Евангелие всему тво­рению, в результате и в подтверждение чего будут совершаться чудеса и знамения для тех, кто верит в это, — демоны будут выходить из лю­дей, больные будут исцеляться, а Его Слово будет проповедоваться. Он подтвердит Свое Слово чудесами и знамениями!

Человек повернулся к аудитории так, как это сделал Пилат после допроса Иисуса перед распятием, и практически повторил слова Пи­лата, которые тот сказал об Иисусе: «Я не нахожу вины в этом человеке». Он сказал, что я приехал в Австралию, чтобы нести добро и что всякое насилие должно прекратиться.

Как только он закончил свою речь, хулиганы, ожидавшие внизу, рванули на сцену, стали оплевывать и трясти его. Они опять сорвали служение.

Меня быстро повели к машине, чтобы отвезти в тот дом, где нас с Эвелин приютили. Вдруг меня остановили и потащили в другом на­правлении. Я спросил: «В чем дело?»

Оказалось, что хулиганы узнали машину, в которой меня привезли, и стали раскачивать ее, считая, что я нахожусь внутри. Я побежал было к машине, испугавшись за Эвелин. «Нет, нет, — запротестовали пасто­ры, — когда они увидят в машине твою жену, они не станут перевора­чивать машину, чтобы не убить ее и не причинить ей вреда. Но если I ы подойдешь к ним, мы не знаем, что они сделают с тобой».

Они посадили меня в другую машину, и мы на большой скорости отъехали с того места. Вскоре после меня на место приехала Эвелин, белая как полотно, но с решимостью в глазах. «О, Орал, — сказала она, — я испугалась до смерти, что они перевернут машину. Но они увидели, что тебя в машине нет, и ушли. Дорогой, так не может больше продолжаться».

Затем возле дома мы услышали шум. Наш друг, у которого мы ос­тановились, вышел посмотреть, в чем дело. Среди бандитов было не­сколько репортеров, и все они твердо решили дожидаться моего вы­хода из дома. Наш хозяин крикнул им: «Послушайте, ребята, во время Второй мировой войны я служил капитаном и выжил. Несколько раз меня чуть не убили, и я не боюсь никого из вас. Впервые в моей жизни мне стыдно называться австралийцем. А теперь убирайтесь из моего владения, и пусть этот Божий муж спит спокойно».

Хулиганы ушли, и шум утих.

Тогда я не знал, что наша страховая компания аннулировала стра­ховку на большую палатку. Поздно вечером посольство США прислало сообщение, в котором предупреждало нас о том, что не в состоянии обеспечить нашу безопасность, в связи с чем нам советовали уехать. Моя команда прослышала об этом, но меня будить не стали. Палат­ку и все оборудование собрали, погрузили сначала на грузовики, затем — на корабль, забронировали билеты на меня и Эвелин на самый первый рейс самолетом в США и стали ждать рассвета.

Моя команда и местные австралийские пасторы сделали еще одно дело: они поместили в газетах заявление о причине нашего срочно­го и вынужденного отъезда из страны — объяснив случившееся отсут­ствием закона, обеспечивающего религиозные свободы в Австралии. Поднялся шум. Многие церкви и не знали, что в стране нет такого закона. Большая часть гонений и насилия творилась против малень­ких «презренных» пятидесятнических церквей, лидеры которых были нашими спонсорами. Я их искренне полюбил.

Один ведущий пресвитерианский пастор в своих ежедневных радиопередачах поднял голос в защиту религиозных прав и свобод. Люди стали менять свое отношение к этому вопросу, и вскоре был принят новый закон о защите религиозных свобод.

Именно поэтому та телеграмма от Билли Грэма через год после моей поездки в Австралию была для меня такой ценной. Каждый ве­чер на его собраниях огромный стадион на восемьдесят тысяч мест был заполнен людьми, и он имел полную свободу проводить служе­ния исцеления или не проводить. В его телеграмме говорилось при­мерно следующее: «Орал, я знаю, тебе здесь пришлось нелегко, и все же благодаря твоему влиянию я встретил здесь много людей, которые были благословлены через твое Богом помазанное служение».

Когда наш самолет сел на американской территории в Гонолулу, офицер в таможне, читавший о наших бедах в Австралии, пожал нам руки: «Добро пожаловать домой!»

Признаюсь, его приветствие прозвучало здорово.

Однако моя мама сделала наше возвращение еще более приятным. Когда репортер Талсы брал у нее интервью, расспрашивая о том, что она думала о моем пребывании в Австралии, она ответила: «В мире нет другого, подобного ему, и я родила его».

В следующем 1957 году я проводил служения в своей новой ог­ромной палатке во многих городах Америки, и в каждом городе наша палатка заполнялась людьми. В целом мы послужили более чем мил­лиону человек, и за время этих служений у нас было самое большое число спасенных и исцелившихся людей.

Но что лучше всего, в великой стране Австралии было посеяно семя веры. Вскоре после нашей поездки Святой Дух начал в этом на­роде огромную работу. Сегодня многие помазанные евангелисты из Америки, включая Кеннета и Глорию Коупланд, бывших питомцев Университета Орала Робертса, провели там самые великие евангели- зационные кампании, которых прежде не могло быть. Незыблемая основательность Кеннета и его мощное послание веры в сочетании с удивительным проповедническим и целительским даром Глории по­могли Австралии увидеть служение, подтверждавшееся чудесами. Кро­ме того, несколько австралийских пасторов, обратившихся во время моей сорванной евангелизационной поездки, вместе с другими об­ратившимися во время крупномасштабного служения Билли Грэма в Сиднее и Аделаиде, проявили невиданное дотоле в Австралии еванге- лизационное рвение. Церкви процветали, и, как мне сказали, во гла­ве этого пробуждения стояли пятидесятнические и харизматические церкви, чему я несказанно радовался.

Несколько лет назад в Австралию на служение пригласили моего сына Ричарда, и я был приятно удивлен тем, что австралийская пресса очень положительно отозвалась о его служении и тех чудесах, кото­рые происходили на собраниях. Репортеры даже сопровождали его на одну из самых больших площадок для игры в гольф, сообщив читате­лям, что он был великолепным игроком!

Верность Богу меняет обстоятельства.

В результате австралийской катастрофы церкви и евангелизационные кампании получили защиту и свободу, которые обеспечили рост церквей в будущем. Во время моей поездки были посеяны семе­на пробуждения и роста. Я был готов стать инструментом, который Бог использовал, несмотря на преследования и различные негатив­ные последствия.

Гонения перестали быть для меня чем-то необычным и неожидан­ным.