Почтовое служение как никакое другое

К 1957 году мы получали около тысячи почтовых сообщений в день. Почти все они приходили от отчаявшихся людей. Я буквально видел, как в том моем сне в Эниде, людей, испытывающих боль. Я по­нимал, что люди только выглядят благополучными. Когда же они при­открываются, вы начинаете понижать, что они ранены и испытывают мучения, о которых вы никогда бь¹ не догадались. Письма, приходив­шие на мое имя, доказывали это рамного более убедительно, чем то, что я видел во время собраний.

Еще в первое мое служение пробуждения я получил восемь сроч­ных писем, в которых меня просили молиться и ответить на них. Ког­да мы с Эвелин купили небольшой домик из пяти комнат у Оскара Мура, вместе с домом я купил у него письменный стол за двенадцать долларов. Там, в углу нашей небольшой столовой, я ответил на те не­сколько писем. Тогда же я принял решение отвечать на всю коррес­понденцию лично, насколько это было возможно. Каждую неделю ко­личество писем увеличивалось, и мне иногда казалось, что в попытке лично ответить на каждое письмо я скоро испишу свою правую руку.

Во время крусейда в Талсе на собрание пришли три молодые жен­щины, служившие секретарями в крупной нефтяной компании. Они поговорили с Эвелин и предложен приходить к нам домой каждый день сразу после работы в 4.30 и помогать мне с письмами. Они реши­ли пожертвовать своим временем. Они печатали мои ответы до нача­ла собраний по исцелению, затем шли на вечернее служение. Раньше они никогда не видели, чтобы люди получали исцеление, и их серд­ца были исполнены искренним желанием работать вместе с нами. Их звали Руфь Хансон, Элоиз Роуланд и Эрлин Хановер.

Когда осенью 1947 года я закончил девятинедельную евангелизационную кампанию, письма пошли беспрерывным потоком, и почта заполнила всю нашу столовую. Скоро трех добровольных секретарей стало недостаточно, чтобы отвечать на все письма, поэтому мы пре­вратили наш гараж в офис. Постепенно весь дом стал офисом, и нам пришлось переехать в большой дом, поскольку наша семья выросла.

Руфь Хансон осталась с нами, уволившись с прежнего места рабо­ты. Она сказала: «Я думаю, что это высшая честь в моей жизни — пе­чатать ваши ответы больным людям, которым больше некуда идти». Руфь было всего семнадцать лет, но она уже тогда была зрелым и тру­долюбивым работником. Она стучала на машинке по восемь часов в день, никогда не жалуясь на усталость.

Мы взяли Руфь в качестве моего первого секретаря, и в течение сорока восьми лет она бессменно выполняла эту обязанность. Пре­данная, способная и сострадательная, она вместе с нами перебралась из маленького домика в Северном Мейне в теперешний офис в уни­верситетском городке УОР.

Скоро нам потребовалось большее количество машинисток, чтобы успевать отвечать на письма страдающих людей. Некоторые из наших корреспондентов писали нам: «Орал Роберте, ваши молитвы — моя последняя надежда. Пожалуйста, ответьте мне».

Я не испытывал чувства усталости при виде такого количества пи­сем, но в каждом письме видел живого человека и чувствовал, как по моей правой руке течет помазание. Я хватал письма в охапку, при­жимал их к сердцу и плакал, как ребенок, изливая свое сердце в мо­литвах за этих людей, которые в жизненной борьбе получили нокаут, как когда-то я сам, в течение нескольких месяцев медленно угасая от туберкулеза.

Поток писем продолжал увеличиваться. Скоро мы переехали из дома, который превратился в офис, в одноэтажное офисное здание стоимостью сорок тысяч долларов, а после этого — в трехэтажное. В 1959 году мы построили чудесное семиэтажное офисное здание в центре Талсы, которое служило нам международной штаб-квартирой.

(Но это был не последний офис. Со временем мы построили здание, соответствующее моему служению, — оно находится на территории студенческого городка Университета Орала Робертса.)

С развитием компьютерной техники количество почтовых со­общений достигло астрономической величины, и мы поняли, что прикоснулись к самому сердцу нашей нации. У нас было достаточ­но ежедневной почты, чтобы быстро узнавать практически обо всех событиях, происходивших на территории нашей страны. Чтобы ис­пользовать знание об этих событиях, мы собрали молитвенную груп­пу «Жизнь с избытком»..

Это круглосуточное молитвенное служение было организовано в 1959 году без выходных и отпусков по восемь часов в смену, чтобы служить людям, звонившим нам отовсюду с просьбой помолиться за них или проконсультировать по какому-нибудь вопросу. Если где-нибудь происходило землетрясение или наводнение, серьезные по­литические события, эпидемия или что-то другое, не менее важное, наши телефоны надрывались: люди звонили и просили молиться. Эту информацию мне передавали всегда, где бы я ни был, дома или в поездке.

Наши линии связи всегда были открытыми для всех. Естественно, что сам по себе я был ограничен в возможностях, но мы все, как орга­низация, были настолько едины между собой и так прочно связаны со страдающими людьми, так волновались из-за них, что мне казалось, будто мы стоим на одном уровне с национальной прессой во владе­нии информацией о событиях в стране. В какой-то степени наше зна­ние о происходящих событиях было даже более личностным, более глубинным.

Я звал на служение людей из церквей Талсы работать по восемь часов посменно, чтобы помочь мне разобраться с письмами, и старал­ся дать каждому, кто писал мне, Божий ответ. Мы старались вместе с нашими работниками вникнуть в содержание каждого письма, чтобы не проглядеть деликатные и тонкие проблемы, затронутые нашими корреспондентами. Каждое письмо нужно было прочитать, отнести к конкретной категории в соответствии с нуждой, высказанной в нем, а затем подготовить ответ с возложением рук, с состраданием и Божьим помазанием. Я не мог позволить себе отправлять людям письма с формальными ответами. Я хотел, чтобы ответы носили личностный характер.

У нас было примерно триста машинисток, и все же мы не справля­лись с объемом почты, которая приходила на мое имя. Когда я возвра­щался из евангелизационных поездок и видел груды писем, ждущих отправки, я чувствовал себя разбитым. Я думаю, служение исцеления научило меня мыслить не частными, а цельными категориями. Я хотел служить людям во всех их нуждах с Божьим помазанием, насколько это возможно.

Как и все работавшие с нами люди, Мэнфорд Энджел, бывший в то время менеджером моего офиса, и его помощник Эл Буш поняли, что я хотел сделать. Эл обладал техническим складом ума, и потому я спросил его: «Как же нам быть более личностными в своих ответах? Как можно ускорить получение людьми наших писем? Как дать людям почувствовать наше отношение к ним? Есть ли более эффективные пути?»

Несколько дней спустя Мэнфорд и Эл пришли в мой офис. Мэн­форд сказал: «Орал, я думаю, тебе нужно командировать Эла в IBM, в Нью-Йорк, и пусть он там объяснит нашу проблему. Я бы сам поехал, но Эл лучше меня подготовлен в этом вопросе и сможет поговорить с инженерами на их языке».

IBM только что начала выпускать новые компьютеры 1400. Когда Эл приехал в Нью-Йорк и объяснил инженерам IBM нашу проблему, он тут же увидел, что 1400 можно адаптировать для выполнения на­ших целей. Я хотел, чтобы наши партнеры (наши корреспонденты, молитвенные помощники и люди, поддерживавшие наше служение финансами), получив ответы на свои письма, видели, что мы знаем их по именам и по их делам и что когда я возлагаю руки на приготовлен­ные для них ответы, то чувствую в своей правой руке такое же Божье присутствие, что и во время молитвы за больных.

Поскольку специалисты IBM раньше не сталкивались с тем, что было нужно нам, Элу пришлось буквально показать им, что именно сделать с компьютером 1400, чтобы он подошел для нас. Они пришли в восторг от наших совместных усилий и вместе с Элом завершили ра­боту. Наконец, партия приготовленной для нас версии компьютеров 1400 была отгружена, и так впервые в истории развития компьютеров слова можно быть печатать как строчными, так и заглавными буквами. Это было невероятное достижение в компьютерной технологии.

Эл подвел меня к компьютеру и показал, как он работает.

— Не трать попусту времени, Эл, я совершенно не технического склада человек, — сказал я.

— Ну, хорошо, предположим, ты сам лежишь, прикованный к постели туберкулезом. Ты написал нам письмо с просьбой помолиться о тебе. Какое письмо тебе хотелось бы получить в ответ? — спросил он.

— Я бы хотел, чтобы ко мне обратились по имени, например, так: «Дорогой Орал Роберте». Затем мне бы хотелось убедиться, что вы действительно читали мое письмо. В вашем ответе мне бы хотелось найти библейское подтверждение случаев, когда Иисус исцелял таких людей, как я, а также как Он передал Свою власть исцелять больных ученикам. Наконец, я бы хотел, чтобы вы помолились обо мне с упоминанием моего имени и той нужды или болезни, с которой я обратился к вам, и чтобы вы написали в своем ответе что-нибудь ободряющее, вдохновляющее, например, что я получу исцеление и что вы сами действительно верите в это.

— И ты хотел бы, чтобы твои ответы на письма твоих корреспондентов звучали точно так же? — спросил Эл.

— Именно так

— Ну, так получай.

— Как ты это сделал?

— Ты велел мне поехать на главный завод IBM и не возвращаться в Талсу до тех пор, пока я не покажу им твое сердце и твою решимость получить новейшее средство машинописи, чтобы ты мог отвечать людям лицом к лицу.

— Ты уверен, что он будет работать? — спросил я.

Он предложил:

— Давай напиши свой ответ, и посмотрим, что компьютер сделает с ним.

Затем он провел мой ответ через компьютер и через несколько секунд вручил мне его обратно. Я прочитал письмо и расплакался.

— Наконец-то, — сказал я, — мы на правильном пути. Теперь нам надо адаптировать это так, чтобы я смог высказать любую личную вещь, какую мне захочется сказать, и чтобы она соответствовала каждой конкретной категории нужды.

— Правильно. Инженеры фирмы IBM мне сказали, что раньше они ничего подобного не делали и с нетерпением будут ждать новостей о том, что ты доволен работой этой версии.

Отсылая ответы, обработанные компьютером 1400, мы смогли справиться с наплывом почтовых сообщений при помощи меньшего количества людей и сэкономили для служения тысячи долларов в неделю. С каким нетерпением я хотел узнать, увидят ли люди, получившие наши ответы, разницу между письмами до и после подключения компьютера. Вскоре мы начали получать отзывы людей на наши письма, и в них они благодарили меня так, словно я писал эти письма от руки. Они говорили, что письма были такого личного характера, такие теплые, такие помазанные, словно хранили тепло моих рук

Я вызвал к себе Мэнфорда, Эла и других помощников из отдела писем и зачитал им начало посланий апостола Павла Тимофею, к коринфянам, фессалоникийцам, филиппийцам, галатам, колоссянам, римлянам и ефесянам.

— Вы чувствуете, — спросил я, - что Павел писал эти послания в ваш адрес?

— О да, — дружно ответили они.

— Но все эти письма были написаны две тысячи лет назад. Слова, которые я прочитал, были написаны чернилами на бумаге в книге, названной Библией. И все же вы чувствуете, что они очень личного характера.

— Да, — сказали они, — мы никогда не задумывались об этом раньше.

— Дело в том, что муж Божий Павел писал эти послания только тогда, когда получал вдохновение свыше. Каждое слово было продиктовано Святым Духом. Расстояние между ним и теми, кому было адресовано послание, не играло никакой роли. В Павле был Божий Дух, а в письмах — его сердце. Те, кто помогал Павлу писать послания, были также движимы Святым Духом.

Поэтому, если мы с вами будем работать в единой команде, ни­когда не позволяя себе стать равнодушными или бездуховными или ожесточиться, но предоставим Богу действовать в нас и через нас Сво­им состраданием и верой, наши письма удовлетворят все нужды — не так, как только Слово Божье одно способно сделать, но как можно ближе к этому.

Нам всем стало легко и радостно. Были слезы. Было новое волне­ние, ожидание и дух совместной работы. И все это можно было бук­вально ощущать.

Впоследствии компьютер 1400 был заменен другими машинами, так что сегодня мы отвечаем на письма еще быстрее и лучше. Когда вы используете машины просто как инструмент, когда она не становится заменой вашего духа, вашего сострадания и личной веры, мне кажет­ся, можно выполнить работу очень качественно, чтобы помочь людям там, где они ощущают нужду, даже если вы помогаете через письма.

Честно говоря, когда некоторые узнали, что мы используем не пи­шущие машинки, а компьютеры, они решили, что мои ответы никак не могут носить личностный характер. Я бы тоже мог так подумать, если бы сам не видел, насколько более усовершенствованным явля­ется компьютер по сравнению с пишущей машинкой. На самом деле благодаря компьютеру 1400 и его более эффективным версиям мои ответы стали еще более личными, они действительно передавали мой сердечный настрой, и, кроме того, мы могли отвечать на письма на­много быстрее (что важно именно в служении чудес).

Мэнфорд и Эл успешно работали вместе, чтобы выполнить зада­ние, срочность которого я так сильно ощущал. Мэнфорд проработал в качестве руководителя офиса более двенадцати лет. Он ушел от нас только потому, что его жена настояла на переезде в Феникс из-за про­блем со здоровьем, но его сердце во многом оставалось по-прежнему с нами.

За все годы моего служения всего лишь несколько человек смени­ли друг друга на посту руководителя офиса. Билл Ли, который раньше был администратором в компании «Ле Турно» в Токкоа, штат Джорд­жия, служил у нас в качестве главного менеджера начиная с 1947 года. После него пришел Мэнфорд Энджел, а после него — Эл Буш.

Эл вместе со своим помощником, очень способным Джорджем Стоуволлом, продолжали осуществлять новые идеи и изобретать обо­рудование, с помощью которого они усовершенствовалиполучениеписем и телефонных звонков и ответы на них с подключением мо­литвенной группы «Жизнь с избытком». Все свои усилия мы старались, сосредоточить на самих людях и донести исцеляющую Божию силу до них независимо от расстояний, разделявших нас. Джордж был нашим четвертым менеджером, пятым был Рон Смит, шестым - Джин Элкотг, выпускница УОР. За все сорок восемь лет служения у нас было всего шесть менеджеров.

Своим успехом в работе офиса и организации крусейдов во мно­гом я обязан командам, которые Бог послал нам в помощь.