Врач сотрудничает с исцеляющим евангелистом

После окончания медицинского факультета университета Теннес­си и прохождения общей практики доктор Джеймс И. Уинслоу специ­ализировался на хирурга-ортопеда в знаменитой клинике Кэмпбелла в Мемфисе, известной своими высококлассными специалистами в об­ласти ортопедической хирургии. Там он впервые услышал об Орале Робертсе, — но отзыв обо мне был далеко не положительный!

В это время появилось новое лекарство — кортизон. В клинике ле­жала маленькая пациентка с редкой болезнью. Один из руководите­лей Джеймса хотел дать девочке новое лекарство в надежде, что оно поможет. Но этот шаг был довольно опасным. Скоро положение ухуд­шилось, и стало ясно, что если девочка не получит помощи, она умрет. Итак, приходилось выбирать меньшее из двух зол: смерть или смер­тельный риск.

Мать девочки, вдова, не могла решиться ни на что, поэтому эту от­ветственность взял на себя дедушка. Он категорически отказался от использования лекарства на том основании, что совершенно не до­верял «импульсивным молодым врачам, которые не могут придумать ничего лучшего, чем новые лекарства».

Врачи понимали, что лишают ребенка единственного шанса на возможное спасение. Но чем больше они настаивали, тем больше со­противлялся дедушка. Наконец, он заявил, что позвонил Оралу Робер- тсу с просьбой помолиться, а Орал уверил его, что девочке обязатель­но будет лучше, поэтому лекарства принимать не нужно.

Некоторое время спустя врачи, не сумев убедить деда изменить ре­шение, собрались на совещание. Джим рассказывал, что они были в ярости, так как решили, что дед сказал неправду. Возник спор о том, мог ли представитель Орала Робертса или сам Орал действительно велеть не давать девочке лекарство, которое могло спасти ей жизнь. В конце концов они пришли к заключению, что хотя они и не знают Орала Ро­бертса, сомнительно, что он мог сказать то, что передал им дедушка.

Джим добавил: «Я невольно задавался вопросом: „А этот Орал Ро­берте действительно что-то может?"» Сам он не знал этого. Через несколько лет он обнаружит, что в нашем служении мы очень осто­рожны и советуем людям обращаться к врачам и выполнять их инст­рукции.

Закончив специализацию в области ортопедии, Джим пошел слу­жить в воздушные войска хирургом. Позже он решил начать ортопе­дическую практику в Талсе. Он начал работать оперирующим хирур­гом сначала в Медицинском центре Св. Иоанна, а затем в госпитале Св. Франциска.

Сразу после того как он обосновался с семьей в Талсе, он встре­тился с другом, который спросил, почему они решили жить именно в Талсе. «Даже не знаю, — ответил Джим. — Просто вместе с женой мы решили, что это как раз то, что надо».

Он сказал, что его друг в шутку ответил: «Ну что же, в таком случае ты всегда сможешь перенаправлять безнадежных больных к Оралу Робертсу» (имея в виду мое служение исцеления).

Шло время, и в 1969 году жене Джима поставили диагноз: рак яич­ника. И хотя специалисты не произносили это слово, Джим по их тону догадался, что Сью умирает.

Отец Сью, фабрикант из Миссисипи, приехал в Талсу и вместе с Джимом стал думать, что делать. С их деньгами они могли привлечь к лечению лучшего врача в мире.

Позже Джим говорил, что они оба верили, что человек в какой-то степени может контролировать течение болезни своим к ней отноше­нием. Мать Джима также считала, что человек может либо бороться против болезни, либо просто лежать и ждать, когда она убьет его, — одно из двух.

Бабушка Сью одно время была преданной поклонницей Мэри Бейкер Эдди, прочитала все ее книги и очень верила в них. Она учила своего сына, отца Сью, что человек может воздействовать на состоя­ние своего здоровья своей верой и направлением своих мыслей.

Джим вместе с тестем обсудили все это и решили, что попробуют задействовать все возможные обстоятельства и настраивать каждого человека, который будет приходить к Сью, быть позитивным, а не не­гативным.

Сью была обычной методисткой. Но теперь она стала посещать мо­литвенную группу, где получила харизматический опыт говорения на иных языках. Она сказала об этом Джиму, и он решил исследовать этот вопрос. Он не был ни «за», ни «против», он просто ничего не понимал.

В это время начали происходить странные вещи. Сью перестала чувствовать страшную усталость после сеансов облучения, и химио­терапия тоже больше не причиняла ей столько мучений. У нее даже перестали выпадать волосы. Джим обвинил лечащего онколога в том, что тот прекратил проводить курс химиотерапии. Однако врач отве­тил, что, напротив, стал давать ей двойную дозу медикаментов. Позже Сью рассказывала нам, что, когда ложилась на стол для проведения сеанса химиотерапии, она молилась про себя: «Господи, пусть Твоя исцеляющая сила входит в каждую клеточку моего тела». Скоро она полностью выздоровела.

Джим и Сью после этого прожили вместе долгое время, и с тех пор у нее не было никакого рака. Этому случаю суждено было сыграть ис­ключительно важную роль в том, что Бог приготовил для Джима. Ему нужно было понять и принять Божий призыв совместить молитву и медицину.

Однажды вечером Джим привез Сью и своих троих детей на бас­кетбольный матч в УОР. В нашей команде был игрок из Чаттануги, штат Теннесси, в котором родился Джим. Его звали Ричард Фукуа, и он за игру набирал для команды в среднем тридцать шесть очков. Бас­кетбольная команда УОР лидировала.

В тот вечер один из игроков, Эдди Вудс, упал, ударился головой об пол, и его унесли. Джим пошел посмотреть, что с Эдди. Вскоре Эдди пришел в себя и снова пошел играть. Тренер Кен Трики спросил, не сможет ли Джим взять на себя медицинское обслуживание баскет­больной команды УОР, и Джим согласился.

Через два года, в 1972 году, во время игры в гольф я ушиб коленку, и тренер Трики посоветовал мне обратиться к Джиму Уинслоу, хирур­гу-ортопеду.

После того как Джим обследовал мою коленку, я спросил его, мо­лился ли он когда-нибудь вместе со своими пациентами. Джим поду­мал было, что я говорю о молитве за пациентов, поэтому он ответил, что иногда он действительно за них молится. Я попросил его помо­литься за мою коленку.

Позже Джим рассказал мне, что в тот момент он подумал: «Если я могу молиться за Орала Робертса, то могу молиться за любого человека». Поэтому он ответил: «Да, я помолюсь за вас». И помолился.

После того как он закончил, мы стали спорить о плате за лечение, поскольку он сказал, что он не берет плату со служителей церкви. Наконец я сказал: «Если вы не хотите взять деньги, может быть, сыграете со мной в гольф?» Он согласился. В то лето мы несколько раз играли допоздна, после чего начали происходить важные вещи.

Помню, как мы с Джимом стали друзьями и подолгу говорили об исцелении — что на самом деле значит прийти к исцелению с альтернативной точки зрения, то есть с той позиции, которую, как я верю, дал мне Бог. Мы с Джимом побуждали друг друга к размышлениям, исследуя исцеление с его позиций практикующего врача и с моих позиций исцеляющего евангелиста.

Я попросил Джима объяснись мне механизм действия медицины. Он понял, что в семье моего отца, как и в моей собственной, не было неприятия медицины и ее возможностей. Все мы в моей семье лечились у врачей до моего служения исцеления и после. Поэтому ему не пришлось тратить время на разрушение тех препятствий, которые могли оказаться на его пути.

Медицина всегда интересовала меня, потому что я никогда ею не занимался и не знал работы этой системы изнутри. Каким образом она функционирует? Как в институтах происходит отбор студентов на медицинский факультет, как их готовят, как проходит их практика, и как они, наконец, начинают работать врачами и хирургами?

Ответы Джима на многое открывали глаза. Он сказал:

— Орал, прежде всего медицина не потерпит никаких ошибок в подготовке студентов. В основном в нашей стране не выпускают плохих врачей. Великие бывают, но плохих не бывает.

Я спросил:

— Как это получается?

Он ответил:

— Просто каждый проходит через определенные фильтры. Таких мест, где люди сталкиваются с системой отбора, слишком много. Если человек не отвечает стандартам во время учебы, он просто выпадает из системы. По крайней мере, я думаю, это верно для последних пят­надцати-двадцати лет медицинской подготовки, скажем, с 1955 года. Это жесткая система, и она становится все жестче.

Мне все это казалось очень интересным, потому что я не знаю или знаю очень мало о подобной системе отбора в христианском служе­нии. У нас почти каждый может начать проповедовать, призван он на то Богом или нет, хорошо подготовлен или плохо, или же вовсе не имеет никакой подготовки. Джим считал, что это хорошо, что есть строгая система контроля в медицине, пытающаяся гарантировать ка­чество лечения. Он также думал, что можно что-то сделать (однако он не знал, что именно), чтобы ужесточить требования к служителям ради их совершенства, чтобы качество проповеди Евангелия, которое люди услышат от них, было самым высоким.

Он сказал:

— Кстати, вы никогда не задумывались над тем, что в Америке толь­ко одна ассоциация медиков?

— Я заметил, что медики делятся своими знаниями, опытом и ре­зультатами исследований. Это тоже относится к работе системы?

— Да, — ответил он. — Американская медицинская ассоциация и ее члены, как правило, делятся друг с другом. Не могу сказать, что они делают это совершенным образом, потому что они обыкновен­ные, смертные люди. Но они знают, что медицина может двигаться вперед только в том случае, если они сумеют найти новые пути по­мочь больным и будут делиться друг с другом в той степени, в какой это возможно. Вот почему иногда вдруг появляется новое чудодей­ственное лекарство или новые виды хирургических операций — и с болезнями и немощами, которые не поддавались прежним методам лечения, можно бороться более успешно. Система постоянно ищет усовершенствования, чтобы приблизиться к прорыву в лечении больных.

Помню, когда мы дошли до разговора о деноминациях, Джим за­смеялся и сказал шутливым тоном: «Различных религиозных деноми­наций столько, сколько людей, способных изобрести их».

Я не обиделся на эти слова. Я вспомнил знакомого служителя, ко­торый говорил о практике врачей, которые с готовностью консульти­руются со специалистами высокого класса. Он сказал: «Многие служи­тели бросились бы в драку, чтобы удержать при себе своих прихожан, могут они помочь им или нет, именно из-за своей привязанности к деноминации».

Я сказал Джиму:

— Деноминаций действительно много. Мне кажется, что они стали достаточно закрытыми организациями именно из-за своих различий и уверенности в том, что правы только они, или по крайней мере на­ходятся ближе, чем другие, к истине. Особенно это касается тех ситуа­ций, когда нужно делиться информацией, апробированными метода­ми спасения и освобождения больных людей.

Я добавил:

— Не знаю, как Американская медицинская ассоциация выбирает своих лидеров, но для меня трагедия многих деноминаций, которые я знаю, состоит в том, что они ищут способных администраторов, а не более духовных служителей, имеющих конкретные результаты в деле обращения людей к познанию Бога, служению Ему, а также веры в Его сверхъестественное вмешательство в их жизнь.

Джим сказал:

— В том, как выбирают лидеров в области медицины, тоже есть не­достатки. Одна из главных ошибок состоит в том, что мы настолько хорошо развиваем разум специалистов, что врачи очень мало вни­мания уделяют тому, как подбодрить своих пациентов, поговорить с ними и помочь им в духе своем доверительно принимать медицин­скую помощь.

Я сказал:

— Я впервые слышу, как вы употребляете понятие человеческого духа. Доктора действительно верят, что человек есть нечто большее, чем разум и тело, не так ли? Что люди имеют дух?..

Он ответил:

Не могу сказать, что я много думал о духовном подтексте в рам­ках оказания врачебной помощи больным людям. Я знаю, что этого нет в учебной программе медицинских институтов, нет этого и в на­ших больницах. Думаю, это зависит от каждого отдельного врача и от того, является ли он духовно настроенным человеком.

Я спросил:

— А если нет?

Он ответил:

— Об этом я тоже не думал. Могу только сказать, что если врач не верит в Бога и в присутствие духа в человеке, то лечение может быть неэффективным.

Я объяснил Джиму, что, как и многим людям, мне нужно следить за своим здоровьем и бороться за него. Вот почему мне нужно хорошее медицинское обслуживание и самые помазанные Божьи люди, которые станут молиться за меня. Но более всего меня угнетало то, что врачи, похоже, видели во мне только физическое тело и разум, а молитвенники видели во мне только духовное существо. И все же в процессе исцеления задействованы обе стороны. Отсутствие единства между этими сторонами расстраивало меня, и Бог работал со мной в этом плане. «Фактически, — поведал я Джиму, — Он сказал мне, что хочет соединить потоки Своей исцеляющей молитвы и медицины и что наступило Его время, когда мне предстоит быть первым в исполнении этого плана».

Я рассказал ему, как чуть не умер от туберкулеза и Бог явственно говорил ко мне, что Он собирается исцелить меня, и что я должен буду взять Его исцеляющую силу и понести ее моему поколению, и что впоследствии я должен буду построить Ему университет, основанный на Его власти и на Святом Духе. Я также знал, что должен буду основать медицинскую школу для соединения медицины и молитвы.

Тут игра в гольф чуть не остановилась. Джим замер. Мы молча играли еще некоторое время.

Наконец Джим сказал: «Теперь я понимаю, почему мы встретились. Я знаю, зачем мы говорили на эти темы. Я думаю, что исцеление моей жены от рака — при всем моем уважении к коллегам по медицине — произошло на основании ее веры и Божественного вмешательства. Я просто никогда не складывал эти события в одно целое. Я даже не думал об этом.

Сначала она получила все лечение, которое могла предоставить онкология: облучение, химиотерапию и прочее. Мы не оставили камня на камне, мы перевернули все. Далее она получила то, что вы называете харизматическим опытом, крещение Святым Духом с го­ворением на иных языках, причем непосредственно за ее исцеление молилась молитвенная группа. Однажды утром я проснулся и увидел, что моя жена исцелилась. Рака больше не было. Она сияла здоро­вьем. Как я сказал, с того дня она вообще не болела. Сью сочетала медицину с молитвой, и это было лучше, чем оба аспекта, отдельно взятые».

Это был потрясающий момент!

В этом как раз и была загвоздка, как я понял. На кого вы надеетесь как на Источник? Кого вы считаете Источником всякого исцеления?

Я верю Библии, в которой Бог учит, что только Он один являет­ся Источником нашего полного обеспечения: «Бог мой да восполнит всякую нужду вашу, по богатству Своему в славе, Христом Иисусом» (Фил. 4:19). И другой стих: «Я Господь, Бог твой, целитель твой» (Исх. 15:26). В полное обеспечение входит наше избавление от болезней и немощей. Поэтому исцеление приходит как через естественное, так и сверхъестественное вмешательство через веру в Евангелие и молитву веры. Исцеление, которое приходит через медицину и хирургические операции, тоже происходит от Бога, нашего Источника.

Что касается сверхъестественного вмешательства, оно может прий­ти, насколько я знаю, двумя разными путями. Во-первых, Бог действу­ет по Своей суверенной воле, то есть Бог действует Сам, без чьей-либо просьбы или вмешательства. Все находится под абсолютным контро­лем со стороны Бога, и хотя такое исцеление действительно может происходить, оно происходит не очень часто. И другой вариант: веру­ющий или группа верующих молятся и соглашаются в молитве верить в сверхъестественное вмешательство для исцеления больного челове­ка или разрушения болезни. Это путь сверхъестественного исцеления встречается чаще всего, насколько я знаю.

В течение сорока восьми лет служения я встречал оба варианта получения исцеления от Бога. Но я также знаком с выздоровлением через медицинское лечение. Когда меня как пациента лечит врач в больнице, я прихожу туда с верой в Бога, основывая свою надежду на выздоровление только на Боге как единственном моем Источни­ке, получая Его исцеление через врачей, медсестер, лекарства и меди­цинское оборудование. Ни разу я не смотрел на человека, каким бы опытным и квалифицированным он ни был, как на источник моего здоровья или исцеления. Я доверял только Богу как моему Источнику, не важно, через какие каналы я получал Его исцеление, будь то меди­цина, молитва или то и другое вместе.

Именно этому я научился у родителей, изучая Библию, через води­тельство Святого Духа, обитающего внутри меня и через личное при­сутствие Иисуса из Назарета в моей жизни. Бог есть мой Источник. Я все воспринимаю через Него.

Многие врачи и служители Евангелия говорили мне, что, когда они учились на медицинском факультете, в семинарии или библейской школе, их не учили уповать только на Бога (Который действует и че­рез медицину, и через молитвы), чтобы исцелять людей обоими путя­ми — как естественным, так и сверхъестественным.

Имея опыт возложения рук более чем на полтора миллиона боль­ных людей, я видел, что по причине отсутствия правильного учения бессчетное количество отчаявшихся людей становились запуганными и отчаявшимися циниками. Они просто сдавались, потому что больше не верили, что есть Бог, Который любит их и заботится о них, Которо­му небезразлично, будут они болеть или будут здоровыми. Они очень мало знали о Боге как своем Источнике.

Я сам был таким, пока до моего сознания не дошло, что Бог забо­тится обо мне и хочет исцелить от смертельной болезни, работая че­рез врача и исцеляющего евангелиста. До того момента я этого просто не знал. В понимании этой простой истины заключена вся разница между отношением человека к своему положению — будет ли он здо­ров, или останется лежать и умрет, так и не дождавшись шанса по­жить.

Бог заговорил ко мне и повелел мне помочь объединить естест­венные способы лечения через медицину со сверхъестественным вме­шательством Его благодати через молитву и веру. Он сделал так, что в одном городе, в Талсе, поселились два человека, которые наконец встретились, — выдающийся врач и хирург доктор Джеймс И. Уинслоу и Орал Роберте, хорошо известный исцеляющий евангелист. Мы оба прекрасно осознавали работу Бога в нас. Мы могли называть это по-разному, но мы знали, что имеем в виду одно и то же. Я понял, что наконец нашел для нашего университета достойного медицинского руководителя.

Бог дал мне повеление, а мне нужно было дополнить общую кар­тину деталями. Это стало одновременно и увлекательным, и болезнен­ным переживанием.