Божья идея обретает крылья

Божье повеление соединить молитву и медицину стало существенной частью моей жизни, и мне казалось, что я агонизирую, как страдал когда-то Иисус, глядя на Свой любимый город Иерусалим: «Иерусалим, Иерусалим, избивающий пророков и камнями побивающий посланных к тебе! сколько раз хотел Я собрать детей твоих, как птица собирает птенцов своих под крылья, и вы не захотели!» (Мат. 23:37).

Я столкнулся с ситуацией, которая показала мне, какой я немощ­ный и слабый человек. Признаюсь, мне потребовалось несколько дней, чтобы собраться с силами, преодолеть боль воспоминаний и поделиться с вами своим свидетельством.

У нас уже были финансовые проблемы, которые угрожали разру­шительными последствиями. Затем, помимо финансовых, возникли новые проблемы.

В соответствии с требованиями Медицинской ассоциации все сту­денты УОР должны были пройти курс специализации по конкретным заболеваниям. Во время прохождения практики наших студентов в Городе Веры у нас возникли большие сложности с выполнением этих требований. Дело в том, что пациентов в Городе Веры в то время еще не было достаточно много, чтобы удовлетворить все клинические потребности наших студентов.

Вместе с медицинским факультетом мы открыли зубоврачебное отделение. После нескольких лет подготовки эти студенты должны были проходить свою практику в качестве дантистов-миссионеров, но мы не смогли отправить их на выполнение миссионерской ра­боты. Я пришел к выводу, что некоторые из них были недостаточно зрелыми, чтобы понять волю Божью относительно поля их деятель­ности, либо совершенно не понимали, что говорят, и категорически отказывались ехать в качестве добровольцев-миссионеров. Это был сокрушительный удар для меня и тех, кто помогал в финансирова­нии школы дантистов. Я знал, что положение должно измениться и очень скоро, потому что это образование было чрезвычайно доро­гостоящим, тем более теперь, когда основная цель обучения не вы­полнялась.

Но самый сильный удар, повлекший за собой далеко идущие пос­ледствия, обрушился на нас, когда разразился скандал с двумя религи­озными служителями. Пресса обыгрывала падение двух служителей, изо дня в день и месяц за месяцем не снимая этот вопрос с повестки дня, в результате чего публика стала сомневаться во всех остальных служителях Церкви. Как следствие доходы тысяч церквей резко со­кратились, и такие служители Евангелия, как я, тоже попали под удар. И хотя на служении Орала Робертса никогда не было и пятна ни с финансовой, ни с моральной стороны, мы испытали значительное уменьшение объема пожертвований.

Поступление денег сократилось резко и неожиданно, а счета про­должали приходить каждую неделю. Мы должны были оплачивать многочисленные услуги и обязательства и были в шоке. Сильное пот­рясение испытали также те, кто продавал нам товары и услуги, уверен­ные в том, что мы заплатим вовремя и сполна, как всегда. За все время работы, начиная с 1947 года, мы никогда не попадали в подобные си­туации, теперь оказалось, что мы не в состоянии заплатить вовремя ни по одному счету.

Почти все мы в деловом мире, церковной работе и правитель­ственных кругах попали в одну лодку. Правительство продолжало брать в долг и затягивать нацию в долговую яму. Многие церкви и слу­жения в результате сокращения доходов оказались загнанными в угол.

Примерно в это же время в Америке начались массовые сокращения. Люди стали терять работу из-за неудач в сфере бизнеса или банкрот­ства предприятий. Но Божья работа должна была продолжаться. Вера должна была действовать как никогда раньше, но вера работает только тогда, когда люди высвобождают ее.

Эвелин и здесь проявила твердость. Ее вера в Бога и в меня ни разу не поколебалась. Сколько было пролито слез, когда в течение многих месяцев мы не могли заплатить честным торговцам, телестанциям, ко­торые доверились нам. Но мы просто не могли.

Было трудно стоять во главе коллектива студентов, преданных пре­подавателей и работников в количестве четырех с половиной тысяч человек, полностью полагаясь на внутреннюю веру в то, что Бог, наш Источник, придет в нужное время, несмотря на все сомнения, которые сатана пытался посеять в такие моменты.

Мой сын Ричард и его очаровательная жена Линдси стояли вмес­те с нами в проломе. Ричард и я, как ректор и вице-президент, раз за разом урезали собственные доходы, но сами давали и сеяли семена своей веры как никогда раньше.

Когда люди писали о своих нуждах, мы продолжали отвечать им, как и раньше, подробными письмами. Были дни, когда у нас не было денег даже на почтовые марки для конвертов. Но каким-то образом мы перебивались, платили каждому продавцу и торговцу столько, сколько могли заплатить. Мы говорили, что если они будут терпели­вы, мы постепенно выйдем из сложившихся неблагоприятных об­стоятельств и заплатим им сполна. Однако мы всегда объясняли, что прежде всего заплатим нашим сотрудникам. Нам пришлось сократить количество штатных работников, сократить количество факультетов и выполнять двойную работу, но мы выплачивали своим работникам заработную плату.

В самом начале моего служения исцеления я обнаружил, что как бы полно я ни посвящал свою жизнь Христу, как бы ни старался быть честным и безукоризненным в своих Сделках, какими бы положи­тельными ни были результаты моего служения или сколько бы я ни отчитывался, куда идут пожертвованные нам деньги, нам всегда будет противостоять дух века сего, дух самого сатаны, который стремится разрушить любую церковь и любое служение, получающее большие результаты для Господа в области сверхъестественных знамений и чудес.

Я видел, что все случившееся было спровоцировано дьяволом, который долго ждал удобного момента, чтобы наброситься на Тело Христово и на мир ничего не подозревающих людей. Дьявол видел, что послание Христова освобождения достигло сердцевины власти Америки и мира простым и доступным образом, в результате чего люди поняли, что Бог сегодня по-прежнему исцеляет и что Он преж­ний Бог, творящий чудеса. Мир сей использовал трагические собы­тия, происшедшие с двумя братьями в Господе, чтобы нанести удар по основам великого пятидесятническо - харизматического излияния в этом веке.

В разгар всех этих событий Бог призвал наших исполненных Ду­хом служителей вторгнуться в мир медицины, вероятно, наиболее властную систему мира на сегодняшний день. Но кто я такой, просто исцеляющий евангелист, чтобы говорить профессионалам от медици­ны во всем их величии, что многие из них не попадают в цель, что в молитве сокрыта огромная сила и что они многое упускают, если по­лагаются только на одну медицину, в то время как души людей вопиют к медицине вместе с молитвой?

Я помню, как в очередной раз к нам в университет пожаловала ме­дицинская комиссия, которая каждый год проверяет состояние дел на медицинских факультетах, общается с нашими руководителями, сту­дентами медицинского факультета и со мной как президентом. Эта комиссия ставит перед собой цель выявить имеющиеся недостатки, обратить на них наше внимание и установить предельные сроки для устранения этих недостатков. Это делается со всеми новыми медицин­скими факультетами. Но на этот раз я почувствовал, что настроение комиссии было несколько иным.

В конце концов председатель комиссии сократил двухдневное за­седание, сложил бумаги и категорически отказался предоставить мне право высказаться, как это делали другие комиссии до него.

Мне всегда нравилось, что АМА посылала к нам своих специа­листов, которые помогали нам корректировать курс и развиваться в нужном направлении, потому что такого рода проверки помога­ют быть начеку. До этого я всегда радовался возможности изучить заключительный доклад, потому что в соответствии с полученными замечаниями мы могли работать над совершенствованием факульте­та. У нас были серьезные успехи, и мы верили, что наше положение устойчиво.

Но когда эта группа завершала свою работу, я понял, что такое по­ведение председателя группы было сигналом каких-то изменений не в нашу пользу. Наши доктора это тоже поняли. Позже они мне сказали: «Мы почувствовали напряжение, которого не было раньше».

Доктор Джим Уинслоу стал руководителем Международных ме­дицинских миссий и вице-проректором по медицинской части. По соглашению со мной на пост декана он назначил очень способного доктора Лэрри Д. Эдвардса, заведующего кафедрой внутренних болез­ней. Члены предыдущей медицинской комиссии высоко оценили на­ших двух лидеров. Очень благоприятное впечатление произвели на них наши студенты-медики. Некоторые из членов комиссии даже ска­зали, что они сами хотели бы преподавать студентам такого уровня.

Я позвонил члену вышестоящей комиссии, которая прислала дан­ную группу проверяющих. С самого начала нашей деятельности этот великий человек принимал меня очень тепло. Он так сочувствовал нашему стремлению соединить медицину с молитвой, что лично хо­датайствовал перед большим комитетом за то, чтобы нам в УОР раз­решили открытие медицинского факультета.

Когда я дозвонился до него, рассказал о происшедшем и попросил, чтобы нам еще раз прислали эту же команду либо другую, с тем чтобы они сообщили о своем мнении и выявленных недостатках, стало оче­видно: он был в курсе того, что произошло. Я понял, что его отноше­ние ко мне совершенно изменилось, — он отклонил мою просьбу.

— Но... (я назвал его по имени), к нам никогда раньше так не отно­сились. Мы полностью осознаем власть, которой обладает АМА. Я про­шу одного: дать нам такую комиссию, какие бывали у нас в прежние годы.

О, как мне было больно. Как мне было больно!

Я молился почти всю ночь.