Я понял, что вера находится там, где ты нашел ее

Это была воистину тайна, открывшаяся мне. Может быть, другие знают ее, но я не знал. Я был проповедником, который находился в полной зависимости от своей деноминации. Я принимал за истину практически девяносто пять процентов всего, чему учила и что дела­ла моя деноминация, не задавая вопросов и не «разбирая ежедневно Писания, точно ли это так» (см. Деян. 17:11). Я стал эхом, а не «гласом вопиющего в пустыне» (см. Мат. 3:3).

Я не могу винить пятидесятническую Церковь Святости — деноми­нацию, к которой я принадлежал первые годы моего служения. Люди организовали эту церковь задолго до того, как я обратился и полу­чил исцеление и призыв к служению исцелять. Они заплатили цену за собственные убеждения, за деноминацию и тяжко взрастили ее. Во многом они были для меня большим благословением. С самого нача­ла они помогли мне определиться в жизни, оценить крещение Святым Духом, жизнь в святости, помогли мне узнать цену верности и развить цельность. Я также надолго подружился со многими из них.

Самыми первыми словами, которые Бог произнес в день моего ис­целения, были:

«С ын, Я собираюсь исцелить тебя, и ты понесешь Мою исцеляющую силу своему поколению. Ты построишь Мне университет, и построишь его на Моем авторитете и на Святом Духе».

Было ли то в соответствии с Божественным планом или по причи­не моей принадлежности к этой деноминации и полной преданности ей, но этот призыв нести Божью исцеляющую силу моему поколению я не осуществил сразу. В течение двенадцати лет, будучи молодым слу­жителем, я жил, даже не пытаясь сделать хоть шаг в этом направлении, выполнить то, что сказал Бог. Вполне допускаю, что время, когда мне было от семнадцати до двадцати девяти лет, было периодом формиро­вания и подготовки, периодом изучения Библии и сотен других книг, проведения собраний пробуждения, пасторства в четырех маленьких церквях и учебы в двух университетах.

В нашей деноминации была маленькая книжка, которая называ­лась «Дисциплина» и в которой были изложены основные доктрины и практика нашей церкви. В ней был раздел, посвященный исцелению больных, которое началось с искупления Христа на кресте. Это была мощная доктрина с постановкой цели. Однако там не говорилось об исцелении как обязанности церкви, а просто утверждалось, что если ты болен и у тебя есть вера и если ты сможешь ее проявить, то тебе не нужно идти к врачу.

Но я знаю одно: я твердо верил в исключительность своей деноми­нации, хотя и принимал медицину как важную часть того, что Бог дал нам на земле для улучшения нашего здоровья.

В 1947 году Бог заговорил ко мне во второй раз и сказал эти слова:

«С ын, не будь, как все. Не будь похожим на какую-то деноминацию. Будь, как Иисус, и исцеляй людей, как Он исцелял».

Тогда впервые я понял, с Божьей точки зрения, что я сделал себя эхом других людей и, в частности, деноминации, вместо того чтобы повторять голос Иисуса Христа, с полной решимостью быть, как Он. В дополнение к проповеди и учению, которые я выполнял, я не делал третьей части того, что Он повелел делать, — я не исцелял больных во имя Его.

Я не находил веры там, где предполагал найти, — в служениях, ко­торые мне были знакомы, или в деноминации, в которой я был ру­коположен. Я нашел веру в знании по откровению прямо от Святого духа, обратившегося ко мне через Слово Божье.

Я нашел веру среди простых людей, многие из которых не ходят в церковь. Когда ты стоишь на платформе в большой палатке и смот­ришь на тысячи людей, пришедших на собрание, большая часть кото­рых хочет услышать проповедь об освобождении или имеет надежду увидеть чудо, или стремится получить исцеление, всегда поражаешь­ся тому, что в аудитории всего лишь горстка представителей высшего класса общества. Я сам из простого народа, поэтому всегда чувствовал себя на своих собраниях как дома.

Помню несколько случаев, когда я находил веру у влиятельных, богатых или знаменитых людей. Один из них был магараджей. Я по­знакомился с ним, когда проводил крусейд в Тривандраме, Индия. На собраниях, по примерным подсчетам, присутствовало в среднем по семьдесят тысяч человек в день. Однажды ко мне прибежал гонец от магараджи того региона. Правитель просил меня помолиться за свою жену и мать. Он как индуист и я как христианин представляли собой разные миры в богословии.

Я поговорил с Бобом де Визом и Томми Тайсоном, моими напар­никами по евангелизации в тот период. «Как вы думаете, такой вели­кий по мирским понятиям человек со всем своим богатством и по­ложением может иметь веру?» — спросил я их. Мы все почувствовали сильное побуждение пойти. Томми пошел со мной, а Боб провел пос­леобеденное служение.

Молодой магараджа, тридцати семи лет, встретил нас у дверей и провел в покои.

Я никогда не видел более величественного дворца. Мы входили туда, словно в сказочное царство. Роскошь была повсюду. Однако бо­лезни не имеют уважения к статусу человека. Самые лучшие доктора пытались дать здоровье болящим в этом доме. Знаменитый и богатый магараджа оказался в положении, когда только чудо могло спасти его жену и мать. Он, узнав, что поблизости проводит служения исцеляю­щий евангелист из Америки, прислал за мной.

Он хотел поговорить о вере в нирвану, через которую надеялся стать единым с Богом. Чувствуя сострадание к больным женщинам, я спросил: «Ваше высочество, разве нирвана больше, чем демонстрация сострадания Бога, направленного на исцеление больных людей?»

Это никогда ему и в голову не приходило, сказал он, когда он стремился обрести нирвану. Мой вопрос повис в воздухе.

— Подождите, — сказал он, — я слышал от своих слуг, которые ходили на ваши крусейды, что ваш Бог исцеляет наших людей. Пожалуйста, проявите сострадание к моей несчастной жене и матери и исцелите их.

— Ваше высочество, я не умею исцелять. На Божье исцеление нужно иметь веру.

— Но у меня есть вера. Поэтому я и послал за вами.

Мы вошли в большой зал, где находились женщины. Обе были очень больны. Я прошел прямо к ним и сказал:

— Томми, давай помолимся за них.

Как только мы прикоснулись к ним, то поняли, что у них была вера на исцеление. Его высочество с широко раскрытыми глазами наблюдал, как его жена и мать встали и, как любой обычный человек, испытавший чудесное исцеление, начали хлопать в ладоши и славить Иисуса.

Я рассказал им, что Человек Иисус может сделать для их души то, чего нирвана никогда не сможет, и спросил, не позволят ли они повести их в молитве грешника. Он милостиво согласился, и мы с Томми молились, чтобы они приняли Иисуса из Назарета как своего личного Спасителя. Он поблагодарил нас, и мы ушли.

Несколько позже, на той же неделе, мне сообщили, что в его дворце произошла большая перемена. Что именно, я не знаю. Но я знаю наверное одно: я нашел веру в этих людях. Я не ожидал найти ее там, тем более в таком великолепном дворце. Я по-новому стал относиться к Божьей всемилостивейшей способности насаждать веру в сердцах тех, в ком мы менее всего ожидаем ее найти.