Глава 21.

Живые кольца обхватили её, заставляя отцепиться от ветвей и перекинули на спину. Дженнсен закричала, отчаянно пытаясь ухватиться за какую-нибудь опору. И это ей удалось: она снова развернулась, схватившись за корни сначала одной, а затем и другой рукой.

Голова змеи вынырнула из глубин и осторожно двинулась к животу Дженнсен, словно исследуя сопротивляющуюся добычу. Такой огромной змеи девушка в жизни не встречала. Тело твари было покрыто переливающейся зелёной чешуёй, мерцающей в тусклом свете.

По всей длине вспыхивали сверкающие полосы света. Чёрные линии прочерчивали голову, наискось от свирепых жёлтых глаз, от чего она казалась надевшей маску. Тёмно-зелёная голова скользнула по груди Дженнсен, приближаясь к её лицу. Мелькнул красный язык.

Крича, Дженнсен отпихнула голову в сторону. В ответ мускулистое тело сжалось, затягивая девушку на глубину. Уцепившись пальцами за корни, Дженнсен изо всех сил пыталась вырваться, но змея была слишком сильной.

Тогда Дженнсен принялась пинать змею свободной ногой, но тварь тут же обхватила и её. Кольца сжимались и по-прежнему тянули Дженнсен вглубь. Девушка захлебнулась и закашлялась, пытаясь перебороть охватывающую её панику.

Ей было необходимо достать нож. Однако, тогда придётся отпустить корни. А если она отпустит их, тварь утащит её в черную воду и утопит.

Значит, надо освободить одну руку. Это всё, что ей сейчас требуется. Она сможет достать нож и одной рукой. Но змея волнообразными движениями опутывала её, уже добравшись до пояса и Дженнсен в панике всё крепче цеплялась за корни.

Однако, деваться было некуда. С отчаянной решимостью Дженнсен оторвала от корней правую руку и принялась засовывать её под плащ. Мокрая одежда сбивалась в комки и рука то и дело застревала. К тому же, змеиные кольца уже сомкнулись вокруг грудной клетки и скоро нечем станет дышать.

Дженнсен вдохнула, напрягая живот и попыталась просунуть пальцы под змею, но ничего не получилось: тяжелое тело рептилии стискивало её всё сильнее и сильнее.

А потом ушлая тварь расслабила на мгновение одно кольцо и тут же пригвоздила правую руку Дженнсен, да так, что та и пошевелить ею не могла.

Однако, левой она всё ещё крепко держалась за корень. Тем не менее, положение резко ухудшилось. Змея была столь сильна, что становилось ясно: рано или поздно она оторвёт руку Дженнсен от корня. Да ещё сдерёт всю кожу с пальцев.

И такой момент наступил. Невзирая на все свои усилия, Дженнсен почувствовала, что пальцы соскальзывают с корня. Слёзы уже разъедали ей глаза, она поняла, что выбора не остается и отпустила корень.

Казалось, она погружается в тёмные глубины целую вечность... Наконец, ступни коснулись дна, она с силой оттолкнулась от него и через мгновение опять оказалась на поверхности. Похоже, тварь решила, что справилась с жертвой и на миг ослабила захват. Дженнсен только того и надо было — она успела схватиться за серебряную рукоять...

Когда широкая голова с мелькающим тонким красным языком снова приблизилась к её лицу, Дженнсен коснулась кончиком лезвия нижней челюсти змеи. Тварь тут же застыла, будто понимала, какую угрозу для неё представляет это острие. Обе замерли, неотрывно глядя друг на друга.

В битве наступила пауза. Дженнсен лежала на спине, а змея обвилась вокруг неё. Дженнсен не могла освободиться от живой удавки: руки её были слишком слабы, да и сама она была измучена. Но лезвие и в слабой руке остаётся лезвием, тонким, острым, способным распороть всё, кроме железа и камня...

Жёлтые глаза внимательно наблюдали за ней. Дженнсен не знала, ядовита ли змея. Её клыков она еще не видела. И совсем не была уверена, что успеет отреагировать, если клыки устремятся к её лицу...

— Прости меня за то, что я наступила на тебя, — сказала она, хотя и не верила, что тварь сможет понять её; она, скорее, разговаривала сама с собой. — Мы обе друг друга испугались.

Змея словно окаменела, по-прежнему наблюдая за противницей. Её язык не высовывался изо рта. Голова, приподнятая на несколько дюймов кончиком ножа, наверняка ощущала его остроту.

Возможно, тварь восприняла нож в качестве клыка соперницы. Если у врага есть ноги, то почему не может быть внешних клыков?.. Дженнсен не знала, что сейчас творится в змеином мозгу, она понимала одно — с таким существом в борьбу лучше не вступать.

Ведь она находилась в воде, во владениях змеи и вне своей привычной среды. Есть ли у неё нож или нет, результат всё равно непредсказуем. Даже если она убьёт змею, мёртвая тварь одним своим весом утянет Дженнсен на дно. Нет, если возможно, лучше расстаться без борьбы.

— Уползай, — прошептала она, сохраняя полную серьёзность. — Ну же!.. Или мне придётся убить тебя. — Она приподняла острием ножа голову змеи, чтобы быть понятой наверняка.

И почувствовала, что змея ослабила захват. В ногах началась пульсация. Дюйм за дюймом, голова змеи отодвигалась. Чешуйчатые кольца расслабились и начали соскальзывать с тела и ног Дженнсен.

Та почувствовала буйную радость, но рука с ножом следовала за головой змеи, готовая при малейшей угрозе ударить изо всей силы. Наконец, змея скользнула в глубину.

Освободившись от этой жуткой тяжести, Дженнсен вскарабкалась на твёрдую землю. Она стояла на четвереньках, зажав в кулаке рукоять ножа, стараясь выровнять дыхание и успокоить бившую её нервную дрожь. У неё не было ни малейшего представления о том, что подумала змея и могло ли сработать такое поведение в другое время и в другом месте. Главное, оно сработало на этот раз!..

Дженнсен прошептала молитву признательности добрым духам. Если они действительно сыграли какую-то роль в её спасении, то и она не хотела оставаться неблагодарной.

Тыльной стороной дрожащей ладони Дженнсен отёрла слёзы, а потом встала на подкашивающиеся ноги. Потом обернулась и посмотрела на чёрную воду, неподвижно лежащую под нависшими ветвями.

Вспомнила, как всё произошло. И поняла, что глубина здесь всего три-четыре фута. И если бы она осторожно шла по мелководью, а не пыталась прыгнуть на корень, оказавшийся змеей, всё могло бы обойтись без таких неприятностей...

Нет уж, на обратном пути надо будет вырезать себе палку и переходить мелководье вброд, заранее прощупывая путь перед собой, чтобы быть уверенной, что больше не наступишь на змею.

Всё ещё стараясь отдышаться, Дженнсен повернулась спиной к тёмной воде. Невзирая ни на что, она должна добраться до жилища колдуньи и чего тут стоять и тратить время, жалея себя! Себастьян нуждается в её помощи, а вот она в собственной жалости вовсе не нуждается!

И она двинулась в путь, мокрая до нитки. Впрочем, здесь было так же тепло, как и в начале пути. По крайней мере, от холода не умрёшь...

Вокруг по-прежнему было болото, но переплетающиеся корни и выступающие из воды кочки были достаточно прочными, чтобы выдержать её вес. Только совсем небольшие участки земли были покрыты водой, да и там было мелко.

Тем не менее, Дженнсен ступала осторожно, внимательно рассматривая притопленные корни — не скрываются ли под ними змеи. Она знала, что водяные змеи обычно самые опасные. Ядовитая змея длиной всего в один фут вполне может убить человека. Как и у пауков, размер не имеет значения, если яд смертелен...

Потом местность изменилась. Здесь из трещин в земле поднимался пар. Жёлтая корка покрывала отверстия из которых шли испарения. Запах оказался просто удушающим и Дженнсен пришлось искать обходной путь. Тропа была полна колючек и поросла густой растительностью.

Девушка смогла отрезать ножом самые толстые ветви и пустилась вперёд, мимо возвышающейся сбоку отвесной скалы. Следуя по узкому ущелью, она обогнула небольшой пруд. Его поверхность то и дело покрывалась рябью, поскольку под водой за Дженнсен следовало какое-то существо.

Она держала нож наготове, на случай, если существо выпрыгнет из воды. В конце концов, она не выдержала — расшатала и выдернула из земли камень и бросила этот камень в воду.

Однако неведомое существо продолжало следовать за ней, пока она не дошла до конца пруда и не забралась на более высокий участок земли, по которому вышла к каким-то густо разросшимся растениям с широкими листьями.

Казалось, она идёт по полю кукурузы. В стороне, за стеной растений, ей почудилось некое неторопливое движение.

Она не знала, что там могло быть, да после всего случившегося сегодня ей и не хотелось узнавать и она прибавила шагу. Вскоре она уже бежала через густую поросль, уклоняясь на бегу от стеблей и подныривая под ветки.

Здесь деревья снова росли близко друг к другу и ей снова пришлось ступать по переплетению корней. Казалось, они будут тянуться бесконечно. Продвижение вперёд было мучительно медленным.

День находился в самом разгаре. Когда Дженнсен подошла, наконец, к открытому пространству, она просто понеслась вперёд, чтобы сберечь время. Она уже находилась на болоте не один час.

Том считает, что на дорогу через болото и обратно уйдёт день. Но она находилась здесь уже так долго, что начала беспокоиться, не пропустила ли дом колдуньи. В конце концов, размеры этой трясины оценить трудно. Она легко могла проскочить мимо дома и не заметить его.

Что делать, если она не сможет найти дом? Её вовсе не прельщала идея ночевать на болоте. Трудно даже вообразить, какие существа могут появиться здесь ночью.

Она понимала, что костёр тут вряд ли удастся развести. Её охватывал страх от одной только мысли, что она может остаться здесь без света, безо всякой надежды на то, что появятся луна и звёзды...

Наконец, Дженнсен оказалась на берегу широкого озера и остановилась, чтобы отдышаться. Толстенные деревья торчали, словно столбы, поддерживающие зелёный тент. Над озером было немного светлее. Справа стеной возвышалась гора, которую меньше всего можно было принять за тропу.

Осмотрев берег слева, Дженнсен обнаружила следы. Подбежала ближе и встала на колено, разглядывая отпечатки в мягкой почве. Это определенно были следы человека, но достаточно давние.

Дженнсен последовала по следам вдоль берега и в некоторых местах нашла рыбью чешую. Растительность у озера была буйной и густой, но у самой кромки озера находилась полоса травы и сухой земли. Полоса могла служить тропинкой, а следы вселяли надежду.

По следам Дженнсен прошла к дальнему краю тихого озера, обнаружила в густой ивовой роще протоптанную тропинку и поднялась на возвышенность.

Внимательно осмотрев открывшуюся поляну, она заметила вдали, за деревьями, зарослями кустарника и виноградными плетьми, стоящий на холме дом. Из трубы поднимался дым, который смешивался с туманом вокруг.

В пепельно-серой мгле темнеющего вокруг болота льющийся из окна и похожий на золотую драгоценность свет казался маяком для заблудившихся, находящихся в отчаянии, забытых и беззащитных.

Увидев конечную цель своего похода, Дженнсен заплакала от облегчения. Это вполне могли быть слёзы радости, если бы её не привела сюда жестокая необходимость...

Дженнсен торопливо пошла по тропинке мимо ив и дубов, мимо зарослей травы и оплетённого виноградом кустарника и скоро добралась до дома. Дом был выстроен на фундаменте из камня, сложенном без всякой известки.

Стены были сделаны из кедровых брёвен. Крыша нависала не только над домом, но и над неширокой галереей, которая тянулась вдоль всей стены. От галереи к озеру вели ступени.

Перепрыгивая сразу через две ступеньки, Дженнсен поднялась к галерее, прошла по ней и приблизилась к двери, по краям которой стояли колонны из двух широких брёвен, которые поддерживали простой, но приветливо выглядящий вход.

От этой двери, от широких ступеней крыльца уходила ровная, хорошо утоптанная тропа. Этим путём приходили люди, у которых было приглашение посетить колдунью. После пути, пройденного Дженнсен, этот казался проезжей дорогой.

Не теряя времени, Дженнсен постучала. Раз, другой, третий...

Наконец дверь распахнулась внутрь. В проёме, с удивлением глядя на гостью, стоял пожилой человек. Волосы его всё ещё были довольно густыми. Впрочем, седых волос было много больше, чем темно-каштановых.

Одет он был не как охотник или житель болот, а как ремесленник: коричневые брюки были чистыми и незаношенными из плотной дорогой ткани. На зелёной рубашке блестели пятна золота. Это явно был позолотчик Фридрих.

Его проницательные глаза осматривали гостью не менее внимательно, он сразу заметил рыжие волосы под капюшоном.

— Что ты здесь делаешь? — спросил он.

Глубокий голос хорошо соответствовал его облику, но доброжелательностью не отличался.

— Я пришла повидать Алтею, если можно. Его глаза осмотрели тропу за спиной Дженнсен, затем опять остановились на её лице.

— Как ты добралась сюда?

Судя по тому, каким подозрительным взглядом он её окинул, девушка поняла, что у него имеется способ определить, с какой стороны подходит к дому гость. Дженнсен знала такого рода приёмы: они с матерью использовали их, чтобы никто не смог подкрасться к ним незамеченным.

Дженнсен махнула рукой вдоль галереи:

— Я пришла другим путём из-за озера.

— Никто не может прийти из-за озера, даже я. — Его чёрная как смоль бровь поднялась, он не желал больше слушать её. — Ты лжёшь.

Дженнсен опешила:

— Нет. Я пришла тем путем. Мне необходимо увидеть вашу жену.

— Тебя сюда не приглашали. Ты должна уйти. И на этот раз тебе не стоит сходить с тропы. А теперь уходи!

— Но от этого зависит жизнь человека. Я должна...

Дверь с грохотом захлопнулась прямо перед лицом Дженнсен.