Глава 16. Солдаты в отполированных до блеска нагрудниках с острыми, как бритва, пиками молча изучали людей, проходящих между высокими колоннами.

Солдаты в отполированных до блеска нагрудниках с острыми, как бритва, пиками молча изучали людей, проходящих между высокими колоннами.

Когда Дженнсен и Себастьян оказались рядом с ними, девушка опустила голову и постаралась двигаться в ногу с другими людьми, бредущими между рядами солдат. Видимо, они не привлекли к себе особого внимания, потому что никто не бросился хватать её.

Огромный, похожий на пещеру вход был отделан светлым камнем. У Дженнсен появилось ощущение, что они входят в большой зал, а не в пробитый в толще горы тоннель, ведущий на плато.

Путь освещали шипящие факелы в укрепленных на стенах железных подставках. В воздухе висел аромат горящей смолы, зато было тепло — сюда не проникал зимний холодный ветер.

По сторонам находились ряды вырезанных в камне помещений. Наиболее простые представляли собой просто проемы, отделенные лишь невысокой стенкой, за которой продавцы торговали своими товарами.

Стены большинства небольших комнат были украшены цветными тканями или раскрашенными досками, кругом властвовало радушное гостеприимство. Похоже, здесь каждый мог основать свой магазинчик.

Торговцы наверняка платили арендную плату за помещения, зато работали в сухом и тёплом месте, где посетители задерживались с гораздо большей охотой, чем на продуваемом всеми ветрами уличном рынке.

Оживлённо болтающие между собой люди стояли около сапожника, ожидая, когда он починит их обувь; другие направлялись за элем, хлебом или миской дымящегося тушёного мяса. Чуть в стороне монотонно зазывал покупателей в свою лавку человек, продающий пирожки.

В одном месте женщинам делали причёски, завивали волосы, прикалывали к ним украшения из кусочков цветного стекла. В другом — делали макияж и красили ногти. В третьем — продавали красивые ленты, из которых можно было смастерить цветок для украшения наряда.

Цветок выглядел почти, как настоящий. По количеству такого рода лавок Дженнсен догадалась, что во время визита во Дворец многие хотели выглядеть как можно лучше — чтобы на них там обратили внимание.

На Себастьяна, похоже, всё это произвело не меньшее впечатление, чем на Дженнсен. Они остановились возле прилавка, рядом с которым не было посетителей. Улыбающийся продавец расставлял на прилавке оловянные кружки.

— Не подскажете нам, сударь, где можно найти позолотчика Фридриха?

— Здесь, внизу, он не бывает. Такие искусные изделия обычно продают ближе к вершине.

Они продвигались по подземному проходу и рука Себастьяна вернулась на место, обхватив Дженнсен за талию. Его близкое присутствие успокаивало девушку, красивое лицо было рядом и на сей раз он улыбался ей.

Взъерошенные белые волосы выделяли его из толпы. В голубых глазах было собрано множество ответов на загадки огромного мира, который она никогда не видела. С этим мужчиной Дженнсен почти забыла боль от потери.

Массивные железные двери стояли открытыми, пропуская проходящую толпу. Их вид вызывал неуверенность: если двери закроют, люди останутся внутри, как мыши в мышеловке. Широкие мраморные ступени цвета выгоревшей соломы с белыми прожилками вели на огромные лестничные площадки, обрамлённые массивными каменными балюстрадами.

Здесь начали появляться деревянные двери, украшенные изысканной резьбой. Побеленные коридоры были хорошо освещены лампами, снабженными отражателями и тут пропадало ощущение того, что находишься внутри горы.

Казалось, лестницы были бесконечными. Часто они расходились по разным направлениям. С некоторых площадок открывались просторные коридоры, способные пропустить толпы людей.

Всё это походило на освещенный сотнями светильников город вечной ночи. Тут и там на пути попадались изящные каменные скамейки, на которых можно было отдохнуть.

На некоторых этажах встречались небольшие магазинчики, в которых продавали хлеб, сыр, мясо. Иногда возле магазинчиков стояли столы и скамейки. Здесь было уютно и даже романтично.

Некоторые проходы перегораживались огромными дверями. Возле дверей стояли стражники и все это походило на казармы. В одном месте Дженнсен бросился в глаза серпантин для всадников.

Детские воспоминания давали Дженнсен весьма смутное представление об этом городе. Теперь ей, очарованной новыми видами, он представлялся дворцом чудес.

От подъёма по ступенькам и тоннелям у неё устали ноги и она догадалась, почему многие предпочитают торговать на равнине. Из разговоров она поняла, что людям, чтобы вести тут свой бизнес, приходится здесь же снимать и жильё.

Выйдя в конце концов на дневной свет, Дженнсен и Себастьян были вознаграждены за усилия. Над мраморным залом возвышались три ряда балконов, обрамленных колоннами, поддерживающими арки.

Воздушные застеклённые окна пропускали свет, создавая яркий коридор, не похожий ни на что из увиденного Дженнсен раньше. Её глубоко поразило представшее перед глазами чудо. Себастьян, казалось, тоже был потрясён.

— Как смогли люди построить такой Дворец? — прошептал он. — Зачем им это понадобилось?

У Дженнсен не нашлось ответа. Несмотря на чувство глубокого отвращения, которое она питала к правителям своей страны, вид Дворца наполнял её благоговейным трепетом. Дворец был построен людьми, обладающими фантазией и дальновидностью, выходящей за пределы её понимания.

— В то время, как весь мир в нужде, — пробормотал Себастьян, — Дом Рала завёл себе мраморный памятник.

Дженнсен подумала, что не только лорд Рал, но многие тысячи людей извлекают из существования дворца выгоду — представители всех слоёв общества, начиная от Ирмы, торговки колбасой. Впрочем, Дженнсен была слишком удивлена, чтобы ломать над всем этим голову.

Коридор тут был обрамлён рядами магазинов, расположенных под балконами. Некоторые были открытыми, в таких сидело по одному торговцу или ремесленнику. Другие — застеклённые, разукрашенные, с дверями и вывесками. Обычно в них работало по несколько человек.

Разнообразие ремёсел было ошеломительным. Здесь стригли, лечили зубы, рисовали портреты, шили одежду, продавали всё, что душе угодно, начиная от товаров повседневного пользования и приправ и заканчивая бесценными духами и ювелирными изделиями. Ароматы от яств были восхитительны, а от их вида кружилась голова.

Занятая поиском лавки позолотчика, Дженнсен обратила внимание на двух женщин в коричневой кожаной униформе. У каждой были длинные светлые волосы, заплетённые в косу. Девушка сжала руку Себастьяна и потащила его в боковой коридор.

Не говоря ни слова, она тащила его за собой, стараясь идти не очень быстро, чтобы не вызывать подозрений, но, в то же время, по возможности скорее скрыться с их глаз.

Добравшись до первого из огромных столбов, окаймляющих одну из сторон зала, она юркнула за него. Если люди и смотрели в их сторону, то могли увидеть всего лишь, как парочка села на скамейку около стены.

Они пытались вести себя, как обычно. Статуя обнажённого мужчины, стоявшего опёршись на копьё, чуть наклонившись, смотрела на них сверху вниз.

Они осторожно высунулись из-за колонны. Дженнсен наблюдала, как две одетые в кожу женщины проследовали через перекрёсток. Их взгляды — холодные, пронизывающие, умные изучали людей по обеим сторонам.

Это были глаза женщин, которые могли мгновенно и безжалостно решить судьбу человека — сделать выбор между жизнью и смертью.

Заметив, что одна из женщин обратила свой взгляд в их сторону, Дженнсен откинулась за колонну, вжавшись в стену. И с облегчением посмотрела на их спины, когда женщины удалились по главному коридору.

— Что всё это значит? — спросил Себастьян, когда она перевела дыхание.

— Морд-Сит.

— Что?

— Эти две женщины — Морд-Сит.

Себастьян осторожно бросил вслед женщинам удивлённый взгляд, но те были уже далеко.

— Я практически ничего о них не знаю. Разве что, это особенная стража...

Дженнсен поняла, что ему — иностранцу — неоткуда было узнать о Морд-Сит.

— Это очень особенная стража. Думаю, они — персональная охрана лорда Рала. Морд-Сит защищают его и даже более того. Они выпытывают информацию у людей, имеющих дар.

Он попытался прочитать нечто в её глазах:

— Вы говорите о людях, владеющих обычной магией?

— Любой магией. Даже о ведьмах. И даже о волшебниках.

Он скептически взглянул на неё:

— Волшебник управляет очень сильной магией. Он может запросто уничтожить этих женщин.

Мать рассказывала Дженнсен о Морд-Сит, о том, как они опасны и что ей следует избегать их любой ценой. Мать никогда не пыталась скрыть от дочери природу смертельных угроз...

— Нет. Морд-Сит обладают силой, с помощью которой могут присваивать чужую магию. От Морд-Сит невозможно сбежать, пока она сама тебя не отпустит.

Себастьян удивился:

— Что значит: присваивать чужую магию? Это бессмысленно! Что они могут с ней сделать? Ведь это чужая сила... Это всё равно, что вырвать у соседа зубы, а потом пытаться жевать ими.

Дженнсен провела рукой по волосам под капюшоном, поправляя выбившиеся локоны:

— Я не знаю, Себастьян. Говорят, что они перенаправляют магию человека против него самого. Ударить их — значит, дать им в руки оружие.

— А почему мы должны их бояться?

— Они способны не только выпытывать информацию у наделённых даром врагов лорда Рала, но и могут причинить боль кому угодно. Вы видели, какое оружие они несли?

— Нет, никакого оружия я у них не видел. Они несли всего лишь маленький красный стержень.

— Это их оружие. Оно называется эйджил. Они носят его на цепочке, висящей на запястье, чтобы оно всегда было под рукой. Это магическое оружие.

Себастьян обдумал то, что узнал, но, похоже, ясности ему это не прибавило.

— И как они пользуются этим эйджилом?

Скептицизм в его голосе сменился на более спокойные интонации. Он опять выполнял задание, на которое его послал Джегань, анализируя полученные сведения.

— Я плохо разбираюсь в предмете, но из всего услышанного ранее могу заключить, что одно лишь прикосновение эйджила приносит невообразимые страдания: от перелома костей до мучительной смерти. Иногда смерть бывает мгновенной. Морд-Сит сама решает, насколько сильной должна быть боль и должна ли последовать смерть.

Некоторое время Себастьян снова обдумывал ее слова. Потом спросил:

— Почему же вы так боитесь их? Если всего лишь слышали о них, откуда у вас такой страх?

Теперь уже она недоверчиво смотрела на него:

— Себастьян, лорд Рал охотится за мной всю мою жизнь. Эти женщины — его персональные убийцы. Как вы думаете им будет приятно доставить меня к своему хозяину?

— Думаю, да.

— По крайней мере, сейчас они в коричневом. Красную униформу они надевают при особой опасности или когда идёт преследование. На красной коже не так видна кровь.

Себастьян приложил ладони к глазам, а потом взъерошил волосы:

— Вы живёте в кошмарной стране, Дженнсен Даггет.

«Дженнсен Рал», — мысленно поправила собеседника девушка, как всегда испытав жалость к себе. — «Дженнсен по матери, Рал — по отцу».

— Вы думаете, я не знаю этого?

— А что, если эта колдунья не захочет помочь вам?

Она сняла нитку с колена:

— Тогда я не знаю.

— Он настигнет вас. Лорд Рал никогда не оставит вас в покое. Вы никогда не будете свободной...

Он не договорил, но она поняла, как он хотел закончить: «...если только не убьёте его».

— Алтея должна помочь мне, — сказала Дженнсен со слезами на глазах. — Я так устала бояться, я так устала убегать.

Себастьян мягко опустил руку ей на плечо:

— Понимаю.

Никакое другое слово в этот момент не было для неё более важным. Но она смогла только кивнуть в знак признательности. Он заговорил более пылко:

— Дженнсен, у нас есть женщина, наделённая даром, как Алтея. Она принадлежит к секте сестёр Света, живущих в Древнем мире, во Дворце Пророчеств. Когда Ричард Рал завоевал Древний мир, он разрушил Дворец. Говорят, это было прекрасное, особенное место, но это Рала не остановило. Теперь сёстры нашли убежище у императора Джеганя, помогая ему. Возможно и наша колдунья сможет помочь вам.

Она смотрела в его заботливые глаза.

— Правда? Может, те, кто скрывается у императора и смогут помочь мне спрятаться... Но мой сводный брат всегда на полшага позади, ожидая, что я оступлюсь и тогда он сможет этим воспользоваться. Себастьян, я не думаю, что нужно искать в такой дали. Алтея уже однажды помогла мне спрятаться от лорда Рала. Я должна убедить её помочь мне снова. Если она не поможет, боюсь, у меня больше не останется шанса.

Себастьян снова наклонился к ней и ответил с уверенной улыбкой:

— Мы найдём Алтею, а её магия поможет вам спрятаться.

Почувствовав себя лучше, девушка улыбнулась ему в ответ.

Убедившись, что Морд-Сит ушли далеко, Дженнсен и Себастьян вернулись в зал, чтобы продолжить поиски Фридриха. Каждый из них некоторое время занимался расспросами, прежде, чем Дженнсен нашла человека, знающего позолотчика. Окрылённые надеждой и следуя полученным указаниям, они двинулись в глубь Дворца.

Там, на перекрестке двух больших коридоров, они с удивлением обнаружили тихую площадь с квадратным бассейном, наполненным тёмной водой. Бассейн был обложен не мрамором, а черепицей.

На четырёх колоннах лежал купол с отверстием, сквозь которое было видно небо. Зимой отверстие покрывали стеклянными панелями. Свет, проходящий через скошенные грани играл на черепичном обрамлении и водной глади.

В бассейне, в стороне от центра (Дженнсен почему-то показалось, что справа) стоял тёмный неровный камень с небольшим колоколом наверху. В центре такого оживлённого места это было восхитительно тихое пристанище.

Вид площади с колоколом моментально вызвал у Дженнсен поток воспоминаний. Когда колокол зазвонил, она вспомнила, что люди приходят в такие места склониться перед лордом Ралом и пропеть молитву в его честь.

Она предполагала, что такое почитание — единственная цена, которую следует заплатить за разрешение пребывать в его Дворце.

Люди сидели на низком парапете вокруг бассейна, приглушённо разговаривая и наблюдая за золотыми рыбками, скользящими в тёмной воде. Даже Себастьян на несколько минут остановился. Потом они продолжили свой путь.

Повсюду были посты стражников. Скорее всего, они располагались в ключевых местах. Командиры караулов ходили по залам, наблюдая за людьми, останавливая некоторых и заводя разговоры. О чём они спрашивали, Дженнсен не знала, но увиденное взволновало ее страшно:

— А что мы скажем, если они спросят нас?

— Лучше не говорить ничего, кроме того, что необходимо.

— А что необходимо?

— Расскажите им, что мы фермеры с юга. Фермеры живут обособленно и часто ничего не знают, кроме дел своей фермы. Поэтому, даже если мы и не знаем чего-то, наше незнание не вызовет подозрений. Мы приехали посмотреть Дворец и сделать небольшие покупки. Например, хотим купить приправы.

Дженнсен встречала фермеров и не думала, что они столь несведущи, как об этом говорил Себастьян.

— Фермеры выращивают и собирают травы, — сказала она. — Я не думаю, что они поедут во Дворец за приправами.

— Ну, чтобы купить одежду... Например, вы хотите купить одежду для ребёнка.

— Ребенка? Какого еще ребенка?

— Вашего ребенка. Вы — моя жена и недавно обнаружили, что беременны.

Дженнсен почувствовала, как вспыхнуло её лицо. Она не могла сказать, что беременна. Это могло привести к последующим расспросам.

— Ну, хорошо. Мы фермеры, приехали, чтобы купить всякие мелочи — травы и всё такое. Редкие травы, которые у нас не растут.

В ответ он лишь искоса взглянул на неё и улыбнулся. Его рука вернулась к ней на талию, сразу сметая все её проблемы.

За следующим перекрёстком они свернули направо, в большой зал. Тут по стенам тоже стояли лавки. Дженнсен сразу бросилась в глаза палатка, над которой висела позолоченная звезда.

Умышленно или нет, но звезда была восьмиугольная, как на Милосердии. Дженнсен достаточно часто рисовала её, чтобы быть в этом уверенной.

Вместе с Себастьяном она бросилась к палатке. С бьющимся сердцем увидела там один лишь пустой стул, но ведь было утро и она решила, что, возможно, Фридрих ещё попросту не пришел. Соседний ларёк тоже был закрыт.

Дженнсен остановилась около палатки, в которой продавались кожаные маски.

— Вы не знаете, позолотчик сегодня откроется? — спросила она мужчину, работавшего там.

— Извините, не знаю, — ответил тот, не отрываясь от работы: он обрезал украшения хорошо заточенным ножом, — я здесь недавно.

Дженнсен поспешила к следующей открытой палатке — там продавали покрывала с вышитыми цветными картинами. Повернувшись к Себастьяну, она хотела позвать его, но тот уже наводил справки в ларьке неподалеку.

Женщина за низким прилавком вышивала на квадрате из грубой ткани голубой ручей. Позади неё, на полках, лежали подушки, украшенные подобными картинами.

— Госпожа, вы не знаете, откроется ли сегодня позолотчик?

Женщина улыбнулась в ответ:

— Извини, вряд ли смогу тебе точно сказать.

— Жаль, — расстроенная столь неутешительными новостями, Дженнсен раздумывала, что же предпринять дальше. — А вы не знаете, когда, по крайней мере, он вернётся?

Женщина проколола ткань иголкой, добавив к ручейку ещё один стежок.

— Нет и этого не могу сказать. Последний раз я его видела неделю назад и он сказал, что скорее всего некоторое время его не будет.

— А почему? Вы не знаете?

— Точно не могу сказать, — женщина вытянула длинную нитку из ручья. — Иногда он остаётся дома, работая над изделиями. Ведь, чтобы оправдать время, потраченное на поездку во Дворец, надо сделать их немало.

— А вы не знаете, где он живёт?

Женщина взглянула на неё из-под сомкнутых бровей:

— А зачем тебе?

Дженнсен лихорадочно задумалась. И воспользовалась тем, что узнала от Ирмы:

— Мне требуется предсказание.

— Вот, как, — сказала женщина, делая новый стежок. Её сомнения постепенно рассеивались. — Тогда тебе нужна Алтея?

Дженнсен кивнула головой:

— Моя мама водила меня к Алтее, когда я была маленькой. Потом моя мама... ушла. И мне бы очень хотелось снова побывать у Алтеи. Я думаю, мне станет легче, если она мне предскажет.

— Жаль твою маму, дорогая. Я поняла, что ты имеешь в виду. Когда я потеряла свою, мне тоже было очень тяжело.

— Вы не могли бы мне помочь найти дом Алтеи?

Женщина отложила вышивку и подошла к невысокой стене перед ее палаткой.

— Ближайший путь к дому Алтеи — всё время на запад, по заброшенной земле.

— Через Азритские равнины?

— Да. Отправляешься на запад, до гор. Обогнёшь самую высокую, покрытую снегом гору, на противоположной её стороне повернёшь на север, спустишься в каньон и на другом его конце окажешься в противном болотистом краю. Именно там живут Алтея и Фридрих.

— На болоте? Но сейчас же зима.

Женщина пригнулась и тихо произнесла:

— Да, говорят, даже зимой. Болото Алтеи — гнусное местечко. Некоторые говорят, что оно сотворено вовсе не природой. Ну, ты ведь понимаешь, о чём я говорю...

— Волшебное, да?

— Так говорят.

Дженнсен благодарно кивнула и повторила дорогу:

— На запад, за самой высокой покрытой снегом горой повернуть на север, через каньон до болота.

— Отвратительный и опасный край. — Женщина почесала подбородок большим наперстком. — И туда не следует ходить без приглашения.

Дженнсен быстро огляделась, собираясь сделать знак Себастьяну, но рядом его не было.

— А как получить приглашение?

— Большинство спрашивают у Фридриха. Я видела, как они приходили, договаривались и уходили, даже не посмотрев на его товар. Думаю, он спрашивает Алтею, примет ли она их и в следующий раз, когда Фридрих приходит торговать, они получают приглашение. Некоторые приносят письма, адресованные его жене.

Некоторые приезжают сюда и ждут. Я слышала, что иногда он встречает их и проводит к Алтее. Некоторые после долгого ожидания возвращаются ни с чем, так и не получив приглашения. Однако, никто не осмеливается прийти незваным. По крайней мере, никто не возвращался и не рассказывал об этом, если ты понимаешь, что я имею в виду.

— То есть, вы считаете, что мне следует просто пойти туда и подождать? До тех пор пока она или её муж не выйдут и не пригласят?

— Думаю, так. Но Алтея вряд ли придёт. Говорят, она никогда не выходит из своего болота. Ты можешь дождаться Фридриха здесь. В конце концов, он явится продавать свои изделия. Он никогда не отсутствует дольше месяца. Я бы сказала, что он пожалует во Дворец самое большее через пару недель.

Недель!.. Как можно оставаться на одном месте неделями, если люди лорда Рала ведут охоту. Судя по всему, у Дженнсен нет даже дней, не говоря уж о неделях.

— Большое спасибо за помощь! Думаю, вернусь завтра. Вдруг он появится.

Женщина улыбнулась, села и снова принялась за свою вышивку.

— Наверно, так оно и лучше. — Она подняла глаза. — Было грустно узнать о твоей маме, дорогая. Это тяжело, я знаю.

Дженнсен кивнула, на глаза её навернулись слёзы, ответные слова застряли в горле. Печальная картина пронеслась перед её глазами. Тот солдат... везде кровь... ужас исходящий от него... мать, распростёртая на полу... Усилием воли Дженнсен отогнала страшную картину, чтобы не задохнуться от тоски и гнева.

Нет, ей нельзя ждать, надеясь на приглашение, — люди лорда Рала идут за ними по пятам. Последнее время Дженнсен стала терять веру в себя. Ведь Латею убили.

Убийство может и повториться. Ей нужно добраться до Алтеи прежде, чем это сделают преследователи и, по крайней мере, рассказать ей о сестре, предупредить, если больше ничего нельзя сделать...

Дженнсен глазами разыскивала Себастьяна. Он не мог далеко уйти. Наконец, она увидела его спину в широком коридоре. Себастьян стоял возле палатки, в которой продавали серебряные украшения.

Не пройдя и двух шагов, девушка застыла на месте: в коридор ворвались солдаты и окружили Себастьяна. Один из солдат аккуратно приподнял кончиком меча полу плаща, обнажая весь его арсенал. Дженнсен продолжала стоять на месте. Она была слишком напугана, чтобы что-то предпринять.

Полдюжины блестящих остроконечных пик тут же нацелились на Себастьяна. Из многочисленных ножен выскочили мечи.

Из людей, стоявших поблизости от Дженнсен, кто-то убежал, а кто-то повернулся, чтобы поглазеть на происходящее. Стоя в центре круга из д'харианских солдат, Себастьян развёл руки, всем своим видом показывая, что сдаётся.

«Сдавайся».

И тут же на площади прозвенел колокол.