V. Назначение храма. Иконография

Храмом называется освященное здание, предназначенное для собрания в нем Церкви (см. 3-й раздел), совершения Богослужения и Таинств. Название храма произошло от слова «храмина», то есть здание. Но нередко и сам храм также именуют церковью, потому что в нем собирается общество верующих людей во главе с законным священником — то есть Церковь.

Кроме общего названия каждый храм получает еще название от конкретного святого или священного события, в честь которого храм был построен или освящен; например: храм, построенный во имя Успения Божией Матери, называется Успенским; Благовещения Пресвятой Богородицы — Благовещенским; храм, построенный во имя Святителя Николая Чудотворца — Никольским; архистратига Михаила — Михайловским; во имя трех Святителей Иоанна Златоустого, Василия Великого и Григория Богослова — Трехсвятительским; посвященный Преображению Господнему — Преображенским и т.д.

Обычай строить храмы в честь святых произошел от того, что в древности их большею частью строили на могилах мучеников, именами которых они и назывались.

Храм освящается архиереем или по его благословению священниками. При освящении храма вносится и оставляется в нем частица святых мощей; при этом стены храма помазуются святым миром.

Происхождение храмов уходит в глубокую древность, когда еще Моисей по велению Божию устроил скинию, или подвижный храм, состоящий из трех частей. Позже царь Соломон построил в Иерусалиме храм, тоже состоящий из трех частей. Настоящий православный храм тоже состоит из трех частей: притвора — входной части; средней части, куда в древности допускались только верные (люди, принявшие водное крещение) и где находится иконостас, солея, амвон, клиросы, паникадило, аналой, где каждое из перечисленных мест и предметов имеет свое целевое назначение в богослужебной практике; и алтаря — самой главной частью храма, где находится престол и совершается принесение Бескровной Жертвы во время Литургии — общественного служения Церкви.

Архитектурное оформление храма тоже неоднородно. Храмы бывают продолговатые, имеющие вид корабля (символизирующий движение к Вечным Берегам через бушующее житейское море), крестообразные — построенные своим основанием в форме креста (символа искупления), круглые — имеющие вид круга (замкнутость и вечность существования Церкви); восьмиугольные — вид Вифлеемской звезды (которая вела пастухов и волхвов к пещере родившегося Младенца). Храм увенчан возвышающимся сводом купола, который напоминает нам о небе, куда должны стремиться наши мысли и желания. Купол, в свою очередь, увенчан крестом — символом нашего искупления от греха.

Куполов на Православных храмах ставят — один, три, пять, семь и тринадцать. Один купол ставится в честь главы Церкви Господа Иисуса Христа; три — в честь Святой Троицы; пять — в честь Господа Иисуса Христа и четырех евангелистов (Матфея, Марка, Луки, Иоанна); семь куполов — означают семь церковных Таинств или семь Вселенских Соборов; тринадцать — означает Иисуса Христа и двенадцать апостолов.

Архитектурные ансамбли Православных храмов отличаются от архитектоники инославных, в частности, католических, хотя глубинные корни учения, догматики и исторического преемства близки, а Таинства одинаковы.

Иконография. Язык, как «система знаков, служащая средством человеческого общения», предназначается для выражения реальностей различных планов: повседневных потребностей в бытовой сфере, чувств и страстей в области культурной. Есть язык научный, философский, язык поэзии и политики. И, наконец, наивысший из всех — язык Божественного Откровения, молитвы, богословия. Но об этом же может зазвучать и язык красок, говорящих о Том, Кто выше слов, красок, выше нашего временного бытия. Выше всякого понятия, ибо «понятие — есть вид ограничения», — как утверждал Григорий Богослов. (Св. Григорий Богослов, СПб, Т. 1, стр. 397). Кто же решится накладывать ограничения на неограничиваемого?! Все религиозные практики мира признают, что за порогом дальнейшего — молчание, и все же...

Икона. В, православном понимании икона есть окно в Горний мир, через икону над-мирная святость являет себя земному миру. Иконопись — это средство сверхъестественного познания, закрепление небесных образов в своего рода материальных следах, оставленных высшим молитвенным опытом. Ее называли «богословием в образах», «умозрением в красках». Святитель Василий Великий утверждал, что в иконописном образе больше учительной силы, чем в слове проповеди.

 

Однако, православное сознание, признающее Священное Предание, к которому относится и иконопись, различает также почитание и поклонение как несходные понятия, и Православие всегда говорило об иконо-почитании, но не о поклонении иконе — здесь разница существенная. Если же кто-то делает иначе, то это повод не для запрета, а для разъяснения.

Язык иконы не становится понятен сразу неискушенному уму: чтобы постичь его, необходимо достигнуть определенного молитвенного уровня. О смысле религиозной живописи вот как писал философ Е. Трубецкой: «Ее символический язык не понятен сытой плоти, недоступен сердцу, полному мечтой о материальном благополучии. Но он становится жизнью, когда рушится эта мечта и у людей разверзается бездна под ногами. Тогда нам нужно чувствовать точку опоры под бездной:

нам необходимо ощущать это неподвижное спокойствие святыни под нашим страданием и скорбью; а радостное видение собора всей твари над кровавым хаосом нашего существования становится нашим хлебом насущным».

Когда-то еретики-иконоборцы обвиняли почитателей икон в идолопоклонстве (что сейчас, кстати, делают и протестанты). Это было связано с роковым непониманием значения иконы в жизни Церкви. Почитая образ, верующий благоговеет не перед той доской, на которой написана икона, а перед той горней несказанной и нерукотворенной святостью, что пронизывает краски и линии рукотворного образа. Доска может быть физически уничтоженной, а лик святости, на ней запечатленный, для всякого верующего нетленен.

Можно уничтожить окно, но не свет, через то окно льющийся. Берущие поклоняются не окну, но Свету.

Но такое понимание возможно лишь при особом осознании природы этого Света как природы нетвар-ной, горней. При отрицании такого понимания немыслимо и почитание иконы, ибо она становится и впрямь лишь неким материальным предметом, произведением живописного искусства, религиозное отношение к которому весьма сомнительно и всегда готово выродиться в идолопоклонство. Так что еретики-иконоборцы, в сознании которых, очевидно, укоренилась идея, столетия спустя отвергнутая исихастами, по-своему были правы, но их правота основана на ограниченности понимания Божественной природы, святости.

По учению святого Иоанна Дамаскина, первой в мире иконой стал созданный по образу и подобию Бо-жию человек.

Грехопадение нарушило, испортило, повредило человеческий беспорочный облик, наложило искажающие черты на его первозданную чистоту. Задача религиозного живописца — очистить изображение от таких искажений, дать нетленный образ Божий в чистоте Его облика. Иконопись, религиозная живопись вообще допускает (если пользоваться языком современного искусствоведения) некоторую систему условностей. Условность иконы — в обратной перспективе изображения. Мы привыкли к перспективе линейной, открытой художниками Возрождения. При линейной перспективе все линии, как известно, мысленно сходятся в одной точке, воображаемой где-то в глубине, за плоскостью изображения. Суть обратной перспективы в том, что это точка находится перед иконой, примерно в том месте, где стоит смотрящий на икону человек. Силовые линии Божественной энергии, исходящие от образа, концентрируются в душе воспринимающего, верующего, и он становится как бы центром мироздания, средоточием Замысла о мире.

Православная средневековая икона и фреска — суть философия и богословие, проявленные в особой форме, эстетически реализуемые посредством цветосве-тового пространства, особым образом организованного. Древние иконописцы были духовидцами.

Достигая молитвенным аскетическим усилием проникновения в запредельные сферы, иконописец при духовном нисхождении в мир дольний, преодолевает незримую границу между двумя мирами — и именно в этот момент его понимание Истины обретает зримые символические формы, которые он и запечатлевает в красках в том виде, в каком единственно и доступно оно сознанию земного человека.

Размышляя о религиозной живописи, мы должны подразумевать при этом не только собственно иконопи-сание, изображение на иконной доске, но и на стенах храма, ибо природа монументальной живописи и иконописи — едины. И направлены они к единой цели. Стенная роспись православного храма подчеркивает идею соборности. Схема размещения росписей соответствовала всегда символике храмовой архитектуры, являющейся образцом всего тварного мира, всего Божественного космоса.

Как же достичь высокого уровня способности к восприятию Божественной энергии? Православие выработало в себе такую систему духовного развития, которая носит название исихазм. «Это собственно хрис-тианское выражение бесстрастия, когда деятельность и созерцание рассматриваются не как два разных образа жизни, а наоборот, сливаются вместе в осуществлении умного делания»,— писал об исихазме известный русский богослов В. Лосский. Исихастами были Феофан Грек, преподобный Андрей Рублев. Их стиль письма иконы чужд чувственности, экзальтации, вообще не имеет целью возбуждения эмоций.

В православной иконе, например, даже физические мучения святых изображаются с некоторым оттенком бесплотности — в отличие от католической традиции западноевропейских художников.

Эмоциональность, натуралистичность и физиоло-гичность изображения (Рафаэль, Гольбейн) непременно снимает идею святости.

Однако богословская проблема прочтения иконы лежит глубже. Отвергая почитание иконы, церковные люди Запада были склонны видеть в религиозной живописи только украшение храма. Водозобладала идея папы Григория Великого о том, что роспись храма — это «Библия для неграмотных», что постепенно затемняло сакральный смысл духовного письма на Западе.

VI. Основные Православные праздники

Таких основных праздников двенадцать, поэтому они называются Двунадесятыми (двунадесять, церков.-слав.). Это великие годовые праздники, установленные в честь Иисуса Христа и Божией Матери. Из них есть переходящие и непереходящие. Переходящие праздники празднуются в разные дни, так как они привязаны календарно к Пасхе и зависят от времени ее празднования. Непереходящие праздники празднуются всегда в одно и то же время.

Переходящие праздники

1. Вход Господень в Иерусалим или, в славянской традиции, Вербное Воскресение (празднуется за одну неделю до Пасхи).

2. Вознесение Господне (празднуется на 40-й день после Пасхи)..

3. День Святой Троицы, или Пятидесятница (празднуется на 50-й день после Пасхи).

Непереходящие праздники (даты даны по новому стилю)

1. Рождество Пресвятой Богородицы — 21 сентября.

2. Введение в храм Пресвятой Богородицы — 4 декабря.

3. Благовещение Пресвятой Богородицы — 7 апреля.

4. Успение Пресвятой Богородицы — 28 августа.

5. Рождество Христово — 7 января.

6. Сретение Господне — 15 февраля.

7. Крещение Господне — 19 января.

8. Преображение Господне — 19 августа.

Христианство

9. Воздвижение Животворящего Креста 27 сентября.

Все эти праздники установлены в память о важнейших событиях, относящихся к спасительному для нас Воплощению Сына Божия и к явлению Божества; затем установленные в честь Пресвятой Богородицы как послужившей тайне Воплощения. Из всех этих праздников выделяется Пасха, праздник Воскресения Христова, праздник всех праздников, предначинание вечного праздника — вечного блаженства.

Этим праздникам сопутствуют посты. Великий пост — важнейший, и называется он Четыредесятни-цей, потому что продолжается 40 дней, кроме последней недели — Страстной седмицы. Пост установлен в память о сорокодневном посте Самого Господа, согласно Матфея 4:2.

Другие посты: Рождественский, Успенский и святых апостолов — учреждены по следующей причине. Первые два — для того, чтобы предварительным по-. двигом воздержания почтить следующие за этими постами праздники Рождества Христова и Успения Пресвятой Богородицы, а последний — для подражания апостолам, которые постились, готовя себя для проповеди Евангелия (Деяния ап. 13:3).