Глава 13. Что ж, мне доставляло неизъяснимое удовольствие сидеть и играть

POV Билл

«Участок. Кабинет. Допрос.

Что ж, мне доставляло неизъяснимое удовольствие сидеть и играть. Вначале я очень убедительно, судя по выражению их лиц, бился в истерике, потом рыдал, а сейчас тихо всхлипывал, прижимая колени к груди.

Единственное, что меня очень беспокоило, так это фамилия. Участковый удивленно посмотрел в протянутые корочки.

- Вильгельм Каулитц? Фамилия у вас как у одного нашего сотрудника, - Вы ему никем не приходитесь?

- Н-нет, вряд ли. Мои родители живут в Гамбурге, я здесь с тетей, а у нее другая фамилия... Прошу, зовите меня Билл.

- Хорошо.

Я чуть было не перестал изображать слюнтяя от удивления. Не время было, спрошу потом.

Усатый офицер, сочувственно протягивая мне еще стакан воды, продолжал расспрашивать, записывая все в протокол.

- Как это случилось?

- Я... гу-гулял по берегу реки... она такая красивая, знаете... Ночная Эльба... это... это просто что-то потрясающее...

- Я понимаю ваше восхищение, Билл, но вернитесь, пожалуйста, к происшествию.

- Хорошо. Когда я пошел уже по старой части города, меня кто-то схватил и зажал рот, а потом потащил в это... это место...

- Он что-то говорил?

- Нет, только кричал... что-то вроде «Не дергайся, хуже будет».

- Ясно. Дальше?

- Потом он... затащил меня туда и прижал руки к стенке, наверное, чтобы я не мог защищаться... – я показал ободранные тыльные стороны, ладони мои дрожали.

- О, простите, что же вы раньше не сказали? Эй, аптечку принесите! - крикнул он в коридор, - И?

- Он с меня... одежду снять хотел, а я... кричал, но никого не было. Руку как-то вывернул и...

- То есть, то покраснение у него на щеке имеет отношение к вам?

- Да... это я... но ведь он... ведь он...

- Успокойтесь, вам никто не предъявит это в вину, - утешил меня офицер, - Продолжайте.

- Он немного отпустил меня... а тогда я... я...

- Ну-ну, успокойтесь, выпейте еще. Что там?

- Я ему... какой-то палкой по голове...

- Не плачьте, Билл, все будет хорошо, - папочка пробудился? Умница.

- Вы правы... надо быть сильнее. Он... у-у-упал... а я... его телефон достал и позвонил в полицию... не знаю, как смог это сделать...

- Наверное, просто шок еще тогда не прошел. Такое бывает. Подпишитесь здесь, пожалуйста, - он протянул мне протокол.

Я быстренько пробежался глазами, делая вид, что вытираю слезы. Все верно. Дрожащей рукой я поставил подпись.
Не переиграл. Испуганный подросток, не более. Про Эльбу я начал говорить тоже нарочно. Чтобы меня приняли за «не от мира сего». Таких много. Подозрений меньше.

В кабинет быстро вошел какой-то мужчина в форме, подал аптечку, собрался что-то сказать, но увидел меня и умолк.

- У тебя тут..?

- Да нет, уже все, проходи, Райнер. Кстати, это Билл Каулитц, - он показал на меня, - Представляешь?

Я смущенно улыбнулся. Что они имели в виду?

- Каулитц? Ты случайно не знаешь Томаса, своего однофамильца?

- Кого? - только бы не показать, что я сейчас готов был отдать за эти крупицы информации.

- Не знаешь. Хороший такой парень, недавно только работает тут. Буквально два дня назад его подстрелил киллер. Когда выслеживали, сейчас вот в больнице лежит.

- Живой? - только бы поняли не так, как есть. Банальное сочувствие, маску, маску...

- Да жив, слава богу, в плечо его, - выдохнул мужчина, - В себя вроде сегодня пришел. Завтра пойду к нему, навещу.

- Билл, сейчас я вам руки обработаю. Я, конечно, не врач, но это сделать смогу, - улыбнулся усатый офицер. Я протянул руки.

Второй тем временем рассматривал пистолет в пакете для улик.

- Слушай, а это откуда?

- Это нашли у задержанного, - сообщил первый, обрабатывая мне одну руку.

- А пули какие? Есть?

- Есть. Там, на столе патрон лежит, я специально посмотреть вытащил... а что?

- Да ничего, просто он... что?! Какого черта?! Точно такие же пули мы вынули из четырех неопознанных трупов. Есть еще какие-нибудь вещи?

- Да. Там, нас столе, - лица обоих посерьезнели. Умоляю, вяжи медленнее, я должен все слышать!

- Ой! Простите... – пискнул я.

- Да ничего. Я просто немного нервничаю. Буду поаккуратнее, - пообещал усатый, поглядывая периодически на коллегу, который, надев перчатки, вынимал паспорта.

- Черт! Это один из них! - чуть не закричал он, - И остальные они же! Как это... как это возможно!? - его лицо выглядело так озадаченно, что впору было засмеяться.

Поздравляю вас, господа полицейские, киллер найден. Аплодисменты.

- Я побегу... – он ушел быстрым шагом, таща улики.

Теперь и этот занервничал. Наконец, он перевязал мне обе руки.

- Ну, вот и все. Идите домой, Билл. И больше не гуляйте на набережной один. Мы вам еще позвоним.

- Конечно. Спасибо вам большое...

- Не за что. Хорошего дня.

- И вам.

Я вышел из кабинета. В конце коридора находились как раз те, кто были мне нужны. А именно - женская часть коллектива. Откуда им было знать, что я – жертва?

- Добрый день. Скажите, а где я могу найти Тома Каулитца? – спросил я как можно скромнее. Черный свитерок, невинное выражение лица, робкий голос...

- А вы кто?

- Я его друг.

- Он в больнице.

- Боже, какой ужас! Что с ним?

- Подстрелили в плечо. Сейчас уже в сознании и выздоравливает.

- Мне надо обязательно его навестить! А где это?

- Лимбекер Штрасе, двенадцать.

- Огромное вам спасибо!

Я быстро вышел из участка. Сворачивая за угол, я едва сдерживал смех. Счастливый смех, задорный смех, облегченный смех. Ты был жив.

***
Один короткий визит на набережную за вещами. И снова в город.

Восемь сорок пять. Больница уже была закрыта для посещений. Но я - не посетитель.

Дул ветер. Я понимал, скоро туман рассеется. Его время уходило. Листья шумели. Меня не услышат.

Меня посетило чувство, что я сейчас взлечу. Но где был ты, какой этаж, какое окно?

«…Истоки связи. Здесь оказалось сложнее. Где они таились? И почему они не возникли раньше?

Возможно, потому что мы были далеко друг от друга. Но это вряд ли была доминантная причина. Дело, скорее всего, было как раз в том, что наша полярность, учитывая родственность, породила волну двух противоположных сил: ненависти и понимания. Столкнувшись, они образовали некую нить между нами...»

Это ты, Том! Боже, я снова слышал тебя! Думай, думай громче, я чувствовал, ты был где-то рядом...

«..Только вот могла ли эта нить прерваться от выстрела, если она не имеет физического аналога? А почему бы и нет? Если она засчитала это предательством братства...
То есть у нее существовал свой разум?..»

Второй этаж. Окно почти возле дерева. Немного, самая капелька.

«..Томас, ты псих. Причем на последней стадии…»

Я видел тебя. Я улыбался, мне было так тепло, как никогда – ты был жив.

Ты был неизъясним.

Кто же ты? Такой похожий на меня и такой красивый. Неужели так восхищаюсь собой, ведь ты - моя копия? Нет, ты полная противоположность мне. Твои плечи - загорелые. Ты весь как дитя солнца. А я бледен, как чадо тьмы. Ты натурален, твои волосы русые, как мои когда-то, только ты видимо, осветляешь их, тянясь к свету во всем. Я наоборот, стал темнее, и лишь зачем-то сделал несколько белых. Как остатки моей человечности. Ты не замерз, ведь окно открыто?

«..Нет, Билл, мне тепло, только болит немного. Что?!..»

До тебя доходило так медленно и так забавно. Глаза постепенно округлялись.

- Билл, - позвал ты меня, - Билл…

- Ты иногда лезешь в мысли не вовремя, Томас, - я подошел к кровати.

Что было в твоих глазах? Мое отражение? Нет - там было сплошное тепло, радость, что-то чистое и светлое. Хотелось плакать. Но нельзя.

- Билл... как ты здесь оказался?

- Ты знаешь.

- Да. Но зачем?

Я улыбнулся.

- Ты знаешь.

- Как ни странно, да.

Ты казался серьезным. Ты понимал, о чем я говорю. Так меня не понимал никто.

- И что теперь? – тепло во мне разливалось. Было больно, нестерпимо больно, горько, тоскливо. Я хотел обнять, прижать… я скучал.

«Что?! Никогда! Ты доверился людям Билл, они предали тебя! Ты выбрал Судью. Ты избрал Судьбу. Верши. А люди...»

Да. Но все же так просто я не мог уйти.

- Вставай.

- Зачем?

- Одевайся.

- Зачем?

Я промолчал. Я боялся твоих вопросов как огня. Ведь я – не знал.

Но ты доверился мне.

Я видел, как каждое движение давалось тебе с трудом. Как ты морщился, сдерживаясь от стонов. Каких усилий стоило тебе только подняться.

Я помогу! Я уже...

Нет. Ты должен был сделать это сам. Показать, что ты похож на меня. Не разочаровать меня, черт возьми!

Ты и не просил помощи. Словно знал. Ты боролся с одеждой, надевая ее практически одной рукой. Я безжалостно наблюдал. Каждый твой сдержанный стон я слышал, каждое твое движение я держался, чтобы не кинуться на помощь. НЕЛЬЗЯ!

Дыхание твое сбилось, ты побледнел.

- Все, - ты посмотрел на меня.

Я тонул. Без шанса выплыть.

- Придется лезть через окно. Иначе никак.

- А вещи?

- Нет.

- Хорошо.

- Я помогу.

- Я сам.

- Не сможешь.

- Смогу.

- Кровь.

- Знаю.

- Твое дело.

- Мое.

Я вылез первым. Что бы ни случилось, я не смог бы бросить, не смог.

Я с тобой, держись... все получится...

Первый шаг. Я думал, ты не сможешь это сделать. Но ты решительно ступил на качающуюся ветку. Ты был бледен, повязка краснела с каждой секундой.

Давай же, Том...

Еще шаг, ты ухватился за ветку одной рукой, ногами ища опору.

Еще немного... чуть-чуть...

Я видел, я ощущал: твои силы были на исходе, кровь текла. Оставалась всего пара метров до земли.

Я услышал твою отчаянную мысль.

«Чуть-чуть... соскальзывает! Боже...»

Буквально за мгновение до падения я оказался рядом, я держал тебя, я вел, помогая идти. Твоя улыбка - все, что заставляло меня забывать. Твоя жизнь - вот что заставляло меня рисковать моей.

Кто же ты такой, ставший для меня таким... дорогим? Страшно дорогим. Бесценным. Только вот тяжелым...»

***
Этот же день. Изолятор. Вечер.

Это было помещение, каких много в полиции. Изолятор. На кушетке, приходя в сознание, лежал молодой парень. Его глаза, постепенно привыкая к полутьме, смотрели с каждым разом все осмысленней. И все испуганней.

Когда же он, наконец, понял...

- Эй, где я?! Что это за место?! - раздался хриплый крик.

Из-за двери донесся хохот. И прокуренный голос невидимого человека сообщил:

- В изоляторе, парень! Не ори, не один тут!

Джек в бессилии упал на кушетку. Но память - вещь жестокая.

Все события медленно, но верно всплывали в его голове.

Раз. Ссора с Адрианой.

Два. Выпивка в кафе на набережной.

Три. Мальчишка.

Четыре. Заброшенный дом.

А вот дальше... только крик: «Эй, Джек!» и провал.

Кто это был?

«Что-то колючее...»

В руке оказался крошечный свернутый листочек из блокнота.

Не понимая, что к чему, он развернул его. Буквы запрыгали перед глазами.

«Здравствуй, Джек!

Ты не представляешь, что я испытываю, царапая это письмецо возле твоего бесчувственного тела. Ты ничуть не изменился с момента нашей последней встречи в далеком детстве.

Смею заверить, ты имел все шансы остаться на свободе. Предположим, без друзей, зато живым.

Я был рядом. Судьей в твоем несвершившемся насилии. Поэтому ты здесь. Считай, ты его совершил.

Помнишь тот летний вечер? Когда вы насиловали? Когда вы избивали? Я помню. Я все помню, Джек.

Где теперь твои друзья? Ты звонил им, но не мог найти. Знаешь, почему? Их нет. Они умерли. Их убил Судья, которого создали вы.

За домогательство тебе светит лет пять. А вот за убийство четырех человек...

Ты и вправду их убил. Хочешь знать, как? Роспись на смертном приговоре ставил ты, еще тогда, летним вечером.
Мне жаль тебя, Джек. Я знаю, благодаря вам, каково это - жить на зоне. Мне повезло. Но я видел других. И знаешь, мне действительно жаль.

Видишь этот пакетик внутри? Это крысиный яд. Он убьет тебя за сравнительно небольшое время. Я даю тебе выбор: много лет тюрьмы или быстрая смерть. Решай.

Письмо не поможет тебе отвертеться. Кому надо искать тени в тумане, когда есть ты и твои отпечатки?»

Дыхание молодого человека сбилось. Воспоминания настигали. Тот самый поступок, который многое переломал в их жизни. Джек больше не мог нормально существовать. Насилие оказалось наркотиком.

И вот пришел счет. Пора было платить. Иного выхода не было.

Пощупав в кармане, Джек нашел сигареты и зажигалку. Письмецо – его можно было оставить как свидетельство невиновности. Но что в нем было? Ничего.

Огонек медленно побежал по бумажке, усеянной мелкими буквами.

У яда был горький вкус.