ОБСУЖДЕНИЕ. Итак, мы видим, что представленное выше противоречие между свободой взглядов и приверженностью основопо­лагающим принципам определяет предрасположенность

 

Итак, мы видим, что представленное выше противоречие между свободой взглядов и приверженностью основопо­лагающим принципам определяет предрасположенность человекоцентрированного подхода к кризису, который подог­ревается также рядом экономических и чисто профессиональ­ных обстоятельств. Необходимость адаптации к требованиям психорынка с помощью нового инструментального оснаще­ния усугубляет проблему обретения идентичности человекоцентрированными терапевтами, и решение данной про­блемы видится, как правило, в терапевтическом эклектизме, обещающем защищенность, одобрение публики и ощущение профессиональной принадлежности.

Оба фактора — настораживающая несбалансированность позиций антидогматизма/приверженности и адаптация к технологическим и инструменталистским подходам — соз­дают проблемы в развитии четкой человекоцентрированной идентичности. Терапевт без достаточно сильного профессио­нального Я, не обученный основам человекоцентрированной теории и философии, не поддерживаемый ощущением успе­ха и профессионального удовлетворения в терапевтической работе с клиентами, не может защитить свою профессио­нальную идентичность от влияния этих сил.

Эти проблемы имеют особенное значение для начи­нающих терапевтов. В случае терапевтической неудачи или беспомощности в терапевтической ситуации именно они становятся особенно уязвимыми для прямых или косвенных нападок на человекоцентрированный подход приверженцев других видов терапии и поддаются искушению использовать манипулятивные и директивные техники, не совмести­мые с человекоцентрированными ценностями. Начинающие терапевты часто страдают от отсутствия внешней эффект­ности и показного блеска даже в том случае, если проделан­ная ими терапевтическая работа хороша, поскольку челове­коцентрированный подход со стороны не предлагает им ни контролирующих техник, позволяющих демонстрировать им свою психологическую силу, ни развернутых теоретиче­ских выкладок, с помощью которых они могли бы очаровать других.

Давайте кратко, но более детально рассмотрим внут­ренние процессы, порождающие проблемы с идентичностью. И человекоцентрированный подход, и человекоцентрированные обучающие программы могут привлекать людей, не уверенных в себе и тем самым очень слабо защищенных от осуждения и неодобрения извне. Необходимость адапта­ции и конкуренции на психорынке не столько подвергает испытанию, сколько усиливает этот недостаток. Тот, кто осуж­дает (его коллега), обретает влияние и парадоксальным образом приобретает уважение и воспринимается всерьез. Беззащитный начинающий психотерапевт рассматривает такое осуждение как окончательный приговор. Интроекция этой внешней и негативной оценки быстро приводит к при­нятию терапевтом более эклектичной установки.

Такой результат соответствует основной тенденции раз­вития психорынка и поддерживает ее. Нарастающая безза­щитность терапевта обусловлена также особым ощущением, возникающим еще в процессе обучения. Это ощущение сводится к следующему: человекоцентрированный подход не производит эффектного и броского впечатления, посколь­ку не использует техники, показывающими могущество те­рапевта, его способность оказывать сильное влияние и четко контролировать психотерапевтический процесс. Нет в этом подходе и магического набора терминов, позволяющего при­крыть неудачи.

Единственное, чем человекоцентрированный терапевт в случае успешной терапии может поразить других — это его клиент. Прогресс клиента выглядит потрясающим, в то время как усилия терапевта кажутся незначительными. В хорошей терапии динамика, демонстрируемая клиентом, заслоняет собой терапевта, в особенности для посторонних наблюдате­лей. Этот феномен становится очевидным, когда вы читаете отзывы о терапевтических сессиях, на которых клиент стано­вится все более и более открытым и разнообразным в своих проявлениях. Не углубляясь в суть происходящего, всегда можно сказать: «Просто с этим клиентом на самом деле легко, он ведь словно открытая книга». Вероятность того, что тот же самый клиент будет демонстрировать и развивать защитные механизмы, общаясь с директивным и менее сензитивным терапевтом, ведущим процесс в совершенно другом направле­нии, не берется в расчет, и таким образом явно преуменьшается компетентность человекоцентрированного терапевта.

Итак, в данной главе мы рассмотрели следующие компо­ненты проблемы профессиональной идентичности человекоцентрированных терапевтов:

1. Несбалансированное принятие противоречия меж­ду антидогматизмом и свободой, с одной стороны, и приверженностью базисным человекоцентрированным принципам - с другой, приводит к теоретической и практической дезориентированности человекоцентрированных терапевтов.

2. Динамика психорынка и экономический контекст су­ществования профессии психотерапевта поддержива­ют тенденции инструментализма и технологизма, структурированности и лидерства и вынуждают человекоцентрированных терапевтов принимать эти тенденции.

3. Неуверенность в себе терапевтов, которые только про­ходят обучение, и отсутствие уверенности в эффектив­ности собственного подхода у некоторых опытных терапевтов делают их уязвимыми и открытыми ко всем тем внешним влияниям, которые явно не совместимы с ценностями, отличающими человекоцентрирован­ный подход.

4. Наконец, из-за того, что человекоцентрированная терапия нуждается в принимающем, сензитивном и недирективном терапевте, следующим за клиентом и верящим в его ресурсы, она не предлагает впечат­ляющие техники, которые льстили бы терапевту и де­лали бы очевидным его влияние на клиента. Прак­тикующие терапевты нередко страдают от отсутствия видимого и впечатляющего блеска в своей работе, и это обстоятельство делает их более уязвимыми.

Взаимодействие всех этих компонентов способствует кризису идентичности у человекоцентрированных терапев­тов, склонных к эклектичному инструментализму.

Таким образом, представив свои размышления по поводу некоторых проблем развития идентичности у проходящих обучение и профессиональных человекоцентрированных терапевтов, я хотел бы закончить эту главу парадоксальным высказыванием. Полагаю, мы должны согласиться с тем, что ни одна терапевтическая школа никогда не достигнет истины, однако столь же верно и то, что еще в 1951 году ска­зал Роджерс: «Истина не возникнет из взаимных уступок различных научных школ» (Rogers, 1951, р. 8).

 

Литература

Cain, D. (1986), 'What does it mean to be "person-centred"?' Person-Centered Review, 1, 3, 251-56.

Farson, R. (1978), 'The technology of humanism', Journal of Huma­nistic Psychology, 18, 2, 5-35.

Rogers, C.R. (1951), Client-Centered Therapy: its current practice, implications, and theory. Boston: Houghton Mifflin.

Rogers, C.R. (1957), 'The necessary and sufficient conditions of ther­apeutic personality change', journal of Consulting Psychology 21,95-103.

Rogers, C.R (1961), On Becoming a Person. Boston: Houghton Mif­flin.

Rogers, C.R. (1980), A Way of Being. Boston: Houghton Mifflin.

Rogers, C.R (1986), 'Reflecting of feelings', Person-Centered Review, 1,4,375-77.

Rogers, C.R (1987), 'Comments on the issue of equality in psychothe­rapy', Journal of Humanistic Psychology, 27, 1, 38-40.

Rowan, J. (1987), 'Nine humanistic heresies', Journal of Humanistic Psychology, 27, 2, 141-47.