Сесилия Ахерн 9 страница

Шерри пожимает плечами.

– Здесь в основном. Поняла, что последнее место, куда они ожидают, я направлюсь – это обратно домой.

– Ты не ответила на призыв к оружию.

Если Шерри была здесь, почему она не отправилась к вратам?

– И что это должно значить? Не я связала себя с Сыном и убила Сашу.

Она винит меня в смерти Саши?

– Ты же была именно той, кто решил перейти в наступление, не зная точно с кем или чем придется иметь дело. И если правильно припоминаю, я спасла тебе жизнь.

Шерри закатывает глаза.

– Хорошо. Назовем ничья. – Ее взгляд скользит к двери. – Разве Лайам не горяч или что-то?

– Как ты с ним познакомилась?

Она смеется.

– Ответила на призыв.

– Но тебя там не было.

Шерри встает и потягивается. Она глядит на Остина, но он не поднимает взгляда.

– Тебя не было там, – передразнивает она моим голосом. – Ну же, Брианна, ты по-прежнему такая бестолковая? – Она идет к двери. – Именно ты пропустила призыв. Даже гибрид там был.

А затем она исчезает в глубине коридора.

Я поворачиваюсь к Остину.

– Что она имела в виду? Я не пропускала призыва. Я была там, на пляже, когда открылись Врата. И я была единственной.

– Может быть, он призвал их совсем недавно? После того, как твои силы исчезли? – Остин подается вперед. – А она немного правоверная.

– Немного? Ты упустил ее. Она б сражалась за тебя, как дьяволица.

– Я, возможно, сам бы ее убил до того, как она бы зашла так далеко.

Но он улыбается, и я не могу удержаться от мысли, что Шерри олицетворение того, какой Остин хотел бы меня видеть.

– Это ты теперь так говоришь. Но в то время, все что ты хотел, так это найти бандию, сражающуюся за тебя. Посмотри на нее. Она идеальна тебе подходит.

– Если бы не знал лучше, то подумал, что ты ревнуешь.

Я? Я замираю на месте.

Остин качает головой.

– Я нашел Шерри. Я был у «Охотников» в тот вечер, когда она атаковала Сынов. Но я не пошел за ней, Брианна. Даже тогда, когда стало ясно, что ты никогда не будешь сражаться. – Остин протягивает руку через диван и поднимает прядь волос с моего плеча. – Ты думала, что я разыскивал бандию, любую бандию, чтобы вести борьбу. А оказалась, я искал только тебя. – Он накручивает локон вокруг пальца. – Моя судьба связана с твоей, и только твоей.

Я обнимаю его за шею и привлекаю к себе, прильнув своими губами к его. Он отвечает настолько глубоким поцелуем, что мне хочется еще больше. Он ложится на меня, прижимая своим весом к дивану во всех нужных местах. Мои руки находят его волосы, затем его рубашку, затем его пояс до тех пор, пока пальцы не скользят по теплой коже под ними. Его руки ласкают меня, заставляя мое сердце биться быстрее, а дыхание учащаться.

Я хочу, я хочу, я хочу. Это единственная мысль, которую я могу сформировать в этом потоке ощущений. Я хочу ощущать каждую частичку Остина. И хочу, чтобы он почувствовал каждую частицу меня.

– Боже, – произносит Остин, его губы следуют по линии моего лифчика. – Пожалуйста, скажи, что ты хочешь этого также сильно как и я.

Я улыбаюсь в его золотисто–карие глаза.

– Я хочу этого, Остин. Я хочу тебя.

Его губы находят мои. И когда он целует меня, я могу ощущать эмоции за его поцелуем. Чтобы Остин не сделал, я хочу, чтобы он любил меня. Хочу, чтобы он показал мне все.

Я могу дать ему это. По крайней мере, я могу дать ему эту частицу себя.

Остин перестает целовать меня.

– Что? – Его дыхание учащено, но взгляд серьезный. Я стараюсь прочитать вопрос в его глазах. – Не останавливайся.

– Ты сомневалась.

– Нет. – Я тянусь вверх и покусываю его шею.

– Черт. – Он садится и поправляет рубашку.

Я откидываю спутавшиеся волосы со своего лица.

– Что случилось?

Он закрывает глаза и открывает их снова.

– Ты можешь сказать, что любишь меня?

– Что?

– Звучит, как «нет».

– Остин, пожалуйста.

– Определенно «нет». – Он встает. Небольшая складка над его носом снова вернулась. – Знаю, что прошу слишком многого. Ты не можешь забыть того, что я сделал. И я потрачу все то время, что у меня есть с тобой из-за этих дурацких человеческих эмоций.

– Они не дурацкие. Они милые.

– Уверен, что никто никогда не называл меня прежде милым.

– За сколько тысяч лет?

Он смеется.

– Посмотри на себя.

Его глаза находят мои. Я вижу в них едва сдерживаемое желание. О, да. Я хочу его. Но любить? Я думала, что любила Блейка. Я действительно любила Блейка. Но теперь я задаюсь вопросом: не перепутала ли я влечение с любовью. В конце концов, никто из нас не сражался очень сильно, чтобы быть вместе. Я угрожала его сестре и сбежала в Ирландию даже не попытавшись остаться и заставить его понять. Возможно, Блейк не дал Сынам убить меня, но нет никаких сомнений в том, что он ожидал, чтобы я помогла найти Шерри Миликен. Без связи мы незамедлительно подвергали сомнениям настоящие мотивы друг друга.

Не было никакого доверия. Это не могло быть любовью.

Я доверяю Остину. Даже после все того, что он сделал, я доверяю ему свои секреты. Это не то же самое, что любить его, но, возможно, близко.

Я встаю и сокращаю расстояние между нами. И беру его за руку.

– Можешь сказать, что ты любишь меня?

– Что?

Он пойман врасплох.

– Полагаю, что тогда это «нет».

– Я говорил, что люблю тебя с тех пор, как ты бросила четвертак на мои колени.

– Ты веришь в любовь с первого взгляда?

– Нет, конечно, нет. Но это был не первый раз, когда я тебя видел. И были времена, когда и у меня были сомнения. Но судьба взяла свое.

– Сомнения?

– Давай-ка посмотрим. Ты сводила меня со своей лучшей подругой. Дважды, могу добавить. Затем чуть не позволила Джона убить меня, пока, наконец, не вмешалась. Ах, и еще маленькая деталь, ты влюбилась в кого-то другого.

– Хорошо, поняла.

– Я не закончил. Ты пыталась убить меня этими чертовыми огненными шарами. А когда не получилось, ты заманила меня к вратам и сослала на тысячу лет. – Его губы скривились в той кривоватой улыбке. – Наверное, я должен переосмыслить это.

– Ты прав. Почему тогда я вообще тебе нравлюсь? – Я только на половину шучу.

– Разве ты не знаешь? – Он опускается передо мной на колени, поднеся руку к моему затылку. Большой палец поглаживает мою шею. – У тебя сердце воина, но ты жаждешь мира. И даже тогда ты свирепо сражаешься за тех, кого любишь, чего бы это ни стоило тебе лично. Ты просто богиня.

Мне приходится вспоминать, как дышать.

– Хорошо. Возможно, ты мне немного нравишься.

Остин целует меня в лоб прежде, чем встать.

– Дай знать, когда будешь уверена.

 

 

– 28 –

 

Кое-что, что сказал мне Остин остается со мной всю ночь. Когда я просыпаюсь, эта изводящая мысль, по-прежнему не дает мне покоя.

Это был не первый раз, когда я тебя видел.

Встреча с ним той ночью на его вечеринке – не была первым разом, когда он увидел меня. Приходил ли он в «Волшебные Бобы» с Блейком до нашей встречи на вечеринке? Я так не думаю. Тогда магия в моем браслете делала меня невидимой для парней. Никто не смотрел на меня. Я, безусловно, заметила бы, если бы он увидел меня.

Неужели он помнит встречу со мной как Аарон? Вот почему он взял меня к руинам?

Я мчусь через весь дом, мимо гостиной и вниз по коридору к кабинету Остина. Я врываюсь без стука.

Но не Остин стоит, склонившись над древним столом. А Лайам.

– Ну, вот так-то лучше, – говорит он, замечая мои растрепанные волосы и ярость. – Возможно, ты все-таки боец.

– Что ты здесь делаешь?

– Планирую порядок нового мира. Хочешь помочь?

Я не могу удержаться, чтобы не закатить глаза.

Лайам поднимает брови.

– Вижу, тебе придется уяснить, где твое место по-плохому.

Он поднимает палец, и удар молнии изгибается в воздухе.

Я тянусь к своей силе, но ничего нет. Я могу всего лишь нырнуть за стул, когда молния пролетает над моей головой. Она едва не задевает меня. С треском взрываясь в полу рядом со мной.

Лайам встает.

– Я разочарован. Думал, что ты приложишь больше силы.

Я беспомощна, корчусь на полу, пока Лайам подходит ко мне с электрическими потоками, пульсирующими вокруг него. Я карабкаюсь к маленькой статуе вздыбленного коня на столе возле стула. Она тяжелая, вероятно, медная. Я швыряю ее в голову Лайама.

Он смеется, поглядывая через плечо. Комната озаряется ярко-белым светом, громкий треск раздается у меня в ушах. Я едва ощущаю твердый пол, когда ударяюсь об него головой.

Следующее, что я ощущаю – покалывающее оцепенение, словно все мое тело погрузилось в сон. Булавки и иглы вонзаются на поверхности, появляется режущая боль, возвращающая нервы к жизни.

– Брианна, – голос Остина звучит издалека. Влажная тряпка прижата ко лбу.

Я моргаю. Вспышки дневного света достаточно, чтобы вызвать пульсирующую боль в голове. Я стискиваю зубы от металлического привкуса во рту, подавляя крик. И стараюсь снова приоткрыть глаза. Я все еще лежу на полу кабинета, придерживаемая Остином, который сидит на полу позади меня.

– Что случилось?

Я пытаюсь вспомнить. Сначала, это все расплывчатый сон. Лайам. Молния. Зачем я вообще пришла сюда.

– Ты носил имя Аарон?

– Было много Лордов Лорканов.

– Но Аарон был последний. До того, как ты был изгнан.

– Верно.

– Ты был с Гвин.

Все его тело напряглось возле меня.

– Я видела тебя с ней.

– Аа. – Остин откидывает голову к стене настолько сильно, что следует громкий удар, от которого моя голова начинает болеть еще сильнее. – Тысячу лет назад.

– Она была дочерью Дану. Первое поколение, верно? У нее не было силы.

Что означает, она не была нужна Остину, чтобы сражаться с Сынами. Он ее не использовал. Знаю, что меня не должно волновать, что случилось так давно, но меня волнует. А затем безумная мысль приходит мне в голову, которую я не могу вытряхнуть. А что если он женился на ней? Что если у них были дети?

– Она была моей прабабушкой. Столетней давности, но все же. – Я не могу скрыть паники в своем голосе.

Остин качает головой.

– Мы не были вместе, Брианна. Мы никогда даже… – Он останавливается. – Зачем я говорю тебе это?

– Это то, что делают люди. Мы рассказываем друг другу о своем прошлом. Вот как мы узнаем друг друга.

Он обнимает меня.

– Ты хочешь знать о Гвин?

Я киваю.

– Безобидный флирт. Не о чем толком говорить. Я поцеловал ее всего один раз.

– И все?

Он вздыхает.

– Я встретил кое-кого другого.

О, Боже. Была не только Гвин. Меня не должно волновать. Мне не нужно знать о девушках, с которыми он был тысячу лет назад. Меня не должно волновать и точка.

– О-о.

– Ты ревнуешь?

– Немного.

Признание пугает меня. Бандия во мне – живая и здоровая, с силами или нет.

Он смеется.

– Не смешно.

Остин целует мои волосы.

– Если ты видела меня с Гвин, тогда ты уже знаешь, что произошло.

Я в отрицании качаю головой.

– Девушка, которую я встретил, была ты.

 

 

– 29 –

 

 

Я не могу перестать думать о том, что сказал Остин. Мы встретились тысячу лет назад. Я знаю, как это произошло. Я была там дважды, и мы разговаривали несколько минут прежде, чем я снова вернулась обратно. Почему это могло бы изменить что-то между Остином и Гвин? И почему Остин не рассказал мне этого раньше?

Я без спроса беру ключи от машины. Сыны сейчас в Кэт, поэтому я придерживаюсь предместий города. Я проезжаю мимо старой церкви из почерневших камней, а затем разворачиваюсь и припарковываюсь на другой стороне улицы.

Я пристально гляжу на темную стену.

За семь поколений город был восстановлен. Пожар, чуть не уничтоживший его, теперь всего лишь шрам, но настолько старый, что вплетен в саму ткань города. Однако свидетельство все еще там. Вся восточная стена дома приходского священника по соседству в обугленных камнях. Я выхожу из машины и иду к нему, проводя руками по камням, следы мести мой бабушки в седьмом поколении.

Мне не нужны доказательства того, что моя сила опасна, но видеть затяжные последствия мгновенной ярости, случившейся так давно, отрезвляет. Теперь, когда мои силы исчезли, я не представляю опасности для мира. Но что насчет другой банди? А если Лайаму удастся вернуть богов из потустороннего мира?

Остин уже говорил, что они не очень счастливы. Что они планируют поставить человечество на место. Как много людей пострадает, если мы не остановим их?

– Брианна?

Я поворачиваюсь и вижу, что Шеннон стоит прямо за мной. Ее светлые волосы заплетены в две французские косы, встречающиеся на спине. Но она одета просто: в джинсы и рыбацкий свитер, висящий на ее худощавой фигуре.

– Привет. – Я убираю руку от стены. – Просто немного осматриваю достопримечательности.

– Интересный выбор достопримечательностей. Большинство отправляются в город. – Шеннон засовывает руку в передний карман своих джинсов. – Ты то, что говорит моя мама?

– Ведьма? – Я в отрицании качаю головой. – Нет.

Больше нет.

– А мне все равно, даже если бы и была. Я не боюсь ведьм.

Я снова гляжу на обуглившиеся камни.

– А возможно, тебе бы следовало.

– Ты говоришь, как моя мама.

– Извини, что не остановилась у твоего магазина. Я не часто выбираюсь в город.

Она пожимает плечами.

– Да ладно. Я слышала, что разнообразия ради прибыл лорд Лоркан. Он такой же боб, как утверждают?

– Боб?

– Он горячий?

Я улыбаюсь и, возможно, краснею.

– Он симпатичный.

– Не удивительно, почему ты проводишь так мало времени в Кэт. – Она подходит и встает рядом со мной, проводя рукой по обуглившейся стене. – Ты слышала эту историю?

– Фурия в аду ничто в сравнении с брошенной женщиной[14].

– Если только это не мужчина.

Я смеюсь.

– А есть еще? Истории, я имею в виду.

– У нас их много.

Я стараюсь не обольщаться, но мне кажется, что Шеннон может знать все, что не удалось сохранить моей семье. Мои предания. Мою историю. Я провожу рукой по стене.

– Что случилось с женщиной, которая сделала это?

– Она сбежала. Ей пришлось. Иначе бы они убили ее. Но спустя несколько лет справедливость восторжествовала. Ее тело было найдено в поле недалеко от Аббатства Данфилд. С ножом в сердце.

– Они выяснили, кто ее убил?

Сын, конечно, но мне нужно было знать, знакома ли она была со своим убийцей. Была ли она с ним связана.

Шеннон качает головой.

– Его не удалось поймать. Не то, чтобы кто-нибудь слишком сильно старался.

– А ты слыхала о боге по имени Пвил?

– Друг Арауна.

– Какая у него история?

– Он был заместителем Арауна, и господствовал над потусторонним миром в место него, когда тот пересекал границу между мирами. Араун одарил его особым положение после того, как узнал, что Пвил защищал его возлюбленную в его отсутствие.

– Возлюбленную Арауна?

Я не могу игнорировать темное чувство, зарождающееся в животе и черными волнами распространяющееся по всему телу. Остин никогда не упоминал, что у него была возлюбленная в потустороннем мире. Какая–то богиня?

– О ней мало что известно. Ходят слухи, что это была Каллих, но я предпочитаю думать, что это была сама Дану.

У меня в животе все сжимается. Остин не все мне поведал.

Она касается потемневшего камня.

– Если верить моей матери, то мы каждый день все еще проживаем историю. Мы – завтрашнее прошлое.

– А мы может изменить ее? Завтрашнюю историю?

Шеннон не убирает руки от стены.

– Она уже написана. Мы просто игроки.

– Да, но всегда ли мы побеждаем?

Шеннон улыбается.

– Конечно. Иначе, зачем мы здесь?

Мы не можем все победить. Я думаю о своей прародительнице, истекающей кровью в поле в одиночестве. Кто-то из нас здесь, чтобы проиграть.

 

 

– 30 –

 

Я не еду обратно в Лоркан. Я не собираюсь сидеть за обеденным столом с Шерри Миликен и Лайамом после того, что он сделал со мной сегодня утром. И я не готова беседовать с Остином о его подружке в потустороннем мире.

Я направляюсь в паб, где остановился Брейден, не желая случайно нарваться на Блейка в Пабе Кэт. Брейден там, сидит с той же самой группой ребят, распивая пиво и смеясь. Он бросает на меня взгляд и подмигивает прежде, чем обратить свое внимание снова на гиллу слева.

– Привет, Брейден.

Мне нужно посмотреть, что я еще смогу разузнать о Сборе.

Он смотрит мимо меня, словно ожидая увидеть кого-то еще. Убедившись, что я одна он расплывается в широкой ухмылке.

– Смотрю ты, наконец-то, отделалась от ненужного багажа.

– Что-то типа того.

Он отодвигается, пока не появляется немного места рядом с ним.

– Пожалуйста, присоединяйся к нам.

Я провела большую часть своей подростковой жизни, будучи невидимой для парней, поэтому я замечаю то, как взгляд Брейдена задерживается на мне, когда я сажусь возле него. Я не ожидала, что это будет настолько незначительно. Оказывается для меня не так важно, чтобы ребята смотрели на меня как на не распакованный подарок.

Брейден наливает мне полную кружку пива, и я делаю большой глоток. Оно теплое, крепкое и темное. Идеально соответствует моему настроению. Я выпиваю его быстрее, чем следовало бы. Брейден наблюдает за тем, как я пью, но его взгляд продолжает метаться к браслету на моем запястье. Как только моя кружка становиться пуста, он заказывает мне еще одну.

Гиллу зовут Сэмом. Он поднимает стакан, произнося тост.

– За пьющий возраст в Ирландии.

За исключением тату Гринписа на его левом предплечье, Сэм выглядит на удивление современным для гиллы. Джо по-прежнему одевается как ретро гризер[15] 50-х, а бакенбарды Микла заставляют казаться его, по меньшей мере, на сотню лет позади времени, но ежик Сэма более современен, даже если подводка вышла из моды десять лет назад или около того.

Он мог бы запросто сойти за современного подростка.

Брейден потягивает пиво и наблюдает за мной.

– Ты слишком хорошенькая для твоего собственного же блага.

– И что это должно означать?

– Это значит, что мне хочется забрать тебя на дно моря и оставить там навечно.

Я смеюсь, хотя и знаю, что тут только доля шутки.

– Ну вот, и для тебя есть фуа, – ляпнула я.

За столом воцаряется гробовое молчание.

Сэм перевод взгляд от меня к Брейдену и обратно.

– Что? – Мой голос звучит слишком громко. – Они не знают?

Брейден склоняется к моему уху.

– Они знают. Но мы не хотим, чтобы весь паб слышал. Суеверных людей здесь хватает.

Я понижаю голос.

– Прости. Не то чтобы они и меня сильно любят.

– Им же хуже.

Волосы на затылке встают дыбом. Я инстинктивно смотрю в сторону двери. Джона входит в паб, его рука свисает с плеча Сьерры. Никто не обращает на них внимания, пока они разговаривают с парнем за барной стойкой.

Они всего лишь парочка обычных туристов.

– В чем дело? – Брейден оглядывает комнату.

– Мне нужно убираться отсюда, – отвечаю я, не сводя глаз со спины Джона.

Брейден следует за моим взглядом.

– Из-за него? Он – Сын?

Бреден что-то шепчет Сэму, и Сэм направляется к бару.

– Мы наверняка сможем выбраться через кухню.

Брейден встает передо мной.

Я колеблюсь. Остин не доверяет фуа, и для этого должна быть причина. Но от Джона на сто процентов ничего хорошего не жди. Мне придется рискнуть и пойти с Брейденом.

Джона поворачивает голову, как только я встаю. Его глаза округляются, когда он видит меня, а затем маниакальная улыбка озаряет его лицо. Он оставляет Сьерру и Сэма, пересекая комнату несколькими плавными шагами. Он переводит взгляд с Брейдена на меня и обратно.

– Кто этот новый парень?

Ноздри Брейдена раздуваются, он делает глубокий вдох.

– Серьезно? Ты считаешь, что здесь место и время?

– Извини, Приятель. Мне не хотелось бы разрушать вашу маленькую вечеринку, но у нас с Брианной осталось кое-какое незаконченное дело.

Джона хватает меня за локоть и отдергивает от Брейдена.

– Не прикасайся ко мне.

Я выкручиваю руку и отступаю к стене.

– Не повезло тебе, что мы не можем быть друзьями.

Джона наклоняет голову на бок, и мрачное выражение пробегает по его лицу.

Брейден ступает между нами.

– Иди.

Я бегу к кухне, прячась за дверь в то мгновение, когда паб озаряется серебристым светом. Дерьмо. Я едва не сбиваю с ног хрупкую женщину, шинкующую сельдерей у стойки, но не останавливаюсь. Я слышу догоняющие меня шаги. Я добегаю до задней двери и оглядываюсь через плечо.

– Беги на улицу!

Брейден бежит около меня и толкает дверь, игнорируя раздающийся сигнал тревоги, когда мы выскакиваем в аллею в тот момент, как серебристый свет заливает комнату позади нас.

– Сюда.

Брейден показывает налево, хватает меня за запястье и бежит за угол, таща меня за собой.

Снова моросит холодный дождь. Брейден тянет меня к другой узкой улочке, а затем еще к одной, останавливаясь только тогда, когда мы полностью уверены, что нас с Джона разделяют достаточно стен и темноты.

– Этот парень – идиот. Его не волнует, что он раскрывает себя. Он просто хочет видеть тебя мертвой.

– Извини, что втянула тебя во все это.

– Думаешь, я уже не во всем этом? – смеется Брейден.

– Я ничего о тебе не знаю. Ты же шутил о том, что затащишь меня на дно океана, верно?

– Заманчиво, но ты нужна нам для Сбора. – Его лицо спрятано в тени, поэтому невозможно сказать, серьезно ли он. Он тянет меня под тент. – А что насчет тебя? Какую игру ты ведешь?

– О чем ты?

– Прекращай изображать невинность. Ты объявляешься со своим парнем и задаешь мне кучу вопросов о Сборе. Я знаю, что тебя не интересую. И ты на много умнее, чем претворяешься.

– Откуда ты знаешь, что мне не интересен? – Моя голова все еще плохо соображает из-за пива. Я с трудом следую за его логикой.

– Я впитываю эмоции других людей. Я знаю, что ты чувствуешь.

– Негативные переживания, верно?

– Все. Отрицательные просто легче всего найти.

– И что же я чувствую сейчас?

Брейден поднимает брови.

– А разве ты не знаешь?

– Конечно. Я просто хочу посмотреть, знаешь ли ты.

– Страх. Облегчение. Но эти очевидны. Ты гораздо сложнее. Когда ты вошла туда, были смятение, разочарование и ревность.

– Не плохо.

Я чувствовала все это. Остин и Дану? Это так неприятно во многих отношениях, что я даже не могу начать переваривать.

– И ты испытывала страх даже еще раньше, чем заявился этот ублюдок.

– Я не боюсь тебя. – А, наверное, следовало бы. Но я не боюсь.

– Я не говорил, что ты боялась меня.

– И чего же я тогда боюсь?

– Я понимаю только эмоции, но не обязательно причины, стоящие за ними. Хотя если бы мне пришлось угадывать, я бы сказал, что ты боишься влюбиться.

– Даже не близко. Ты не настолько хорош, как я думала.

– И вот, прямо тут – отрицание. – Он принюхивается к воздуху. – На вкус, как цыпленок.

Я смеюсь вместе с ним.

– Знаешь, для злобного убийцы, с тобой весело тусоваться.

– Я мог бы сказать тоже самое о тебе.

– Почему ты считаешь, что я боюсь влюбиться?

– Когда ты была здесь со своим другом, ты продолжала отталкивать чувства.

– Может быть, я не хочу отношений прямо сейчас. Это не значит, что я боюсь.

– Ты можешь говорить все, что тебе хочется.

Брейден стряхивает воду со своих волос. Его взгляд снова метнулся к моему запястью.

– Прекращай пялиться на мой браслет.

Он быстро поднимает глаза.

– Извини. Это особенность фуа. Меня привлекают сверкающие, красивые вещи. Они как магниты для людских эмоций. Твой браслет кажется особенно мощным, что означает, он, наверное, очень старый и, может быть, даже магический.

– Хочешь его посмотреть?

Я поднимаю к нему запястье.

Он пятится.

– Не искушай меня. Я, возможно, смогу удержаться, чтобы не взять тебя на дно моря, но никаких обещаний, когда дело касается этой вещи.

– Ты хочешь его украсть?

Он улыбается.

– Ты действительно не имеешь никакого представления что я, правда?

Небо за нами озаряется серебром. Брейден оглядывается через плечо.

– Жди здесь.

Он бежит за угол. Я прищуриваюсь, смотря в сторону, откуда шел свет, и оглядываю землю в поисках чего-нибудь, что я смогла бы использовать в качестве оружия.

Звук цоканья копыт о камень исходит оттуда, где исчез Брейден. Я выглядываю из-за угла. Лошадь выходит из тени улочки, тряся гривой. Называть это конем не совсем правильно. Он неземной белизны, почти сверкающий, с черными глазами, моргающими под белыми ресницами. Длинные пряди шерсти струятся из его копыт. Это самое прекрасное создание, которое я когда-либо видела. Я шагаю в его сторону.

– Брейден?

Конь вновь трясет гривой и опускает голову к земле.

Я тянусь к его шее, поглаживая мягкую шерсть. Его шкура – великолепна, более похожа на норку, чем на конский волос. Мне хочется зарыть в ней руки.

Джона появляется в ярком взрыве всего в нескольких футах от нас. У меня нет времени на раздумья.

Лошадь опускается на колени, я кладу руки на его загривок и перекидываю ногу через спину, захватывая копну густой гривы.

Джона бросается на меня с ножом, но Брейден быстрее. Он пускается в галоп по улице, обогнув угол, а затем другой прежде, чем Джона может дематериализоваться. Копыта Брейдена цокают по камням, когда мы выскакиваем на главную дорогу на открытое пространство. Серебристая вспышка света позади нас – единственное предупреждение, что мы не оторвались от Джона. Брейден поворачивает в сторону гавани, несясь к пристани. Когда мы скачем по деревянным доскам, Джона появляется прямо перед нами. Брейден не замедляет шаг. А даже наоборот, ускоряет, удлиняя свой его.

Джона заносит нож как раз в тот момент, когда Брейден прыгает в воздух. Все что я могу сделать – это наклониться вперед и оставаться с Брейденом. Мы проплываем над Джона, прыгая высоко в ночное небо, чудом не задев вытянутого в его руке лезвия. Сначала, кажется, что мы летим, и я уверена, что должно быть, улыбаюсь во весь рот.

А затем Брейден опускает голову, и мы ныряем прямо в черное море.

Боже мой.

Я пытаюсь оттолкнуться от его спины в то время как мы уходим все глубже в ледяную воду, но мои ноги словно приклеились к ней. Я не могу оторваться. Я задерживаю дыхание, лихорадочно ища какую-нибудь связь с водой, пока Брейден плывет. Но вода молчит. Она не делает ничего, кроме как сомкнуться надо мной. Я изо всех сил стараюсь не сделать вдох.

Я ощущаю всплеск позади меня, и мы вновь поднимаемся. Мы прорываемся на поверхность, и я делаю глубокий вдох. Брейден наклоняет голову, чтобы проверить как я, а затем снова глядит на пристань вдалеке. Нет никаких признаков сверкающей полубожественной фигуры Джона.

Брейден движется по водной глади, не делая никаких попыток затащить меня под воду еще раз. И я позволяю себе расслабиться.

Я промокла насквозь, но каким-то образом мне тепло и уютно, пока мы плывем вдоль берега. Дождь прекратился, и отсюда я могу видеть мерцающие огни маленького городка. Красиво. Мирно. Идеально.

Мы плывем на другую сторону гавани прежде, чем Брейден поворачивает к берегу и вывозит нас. Я легко соскальзываю, когда мы достигаем пляжа, радостная оказаться на твердой земле. Я поворачиваюсь, чтобы погладить животное по шее. Брейден стоит на месте коня, ухмыляясь.

– Тебе минуту было действительно страшно.

– Уверена, это то, зачем ты сюда приехал.

Он смеется.

– Может быть. Но там также были и несколько довольно приятных эмоций.

– Парочка.

– Мне эти понравились больше.

– Мне тоже.

Я трясусь от холода. Я промокла.

Он снимает пиджак и накидывает мне на плечи.

– Пойдем. Мы доедем на такси до твоей машины. Тебе, вероятно, следует затаиться на некоторое время.

– Это продолжают твердить мне все.

Мы идем к такси, стоящему на углу прямо перед Пабом Кэт.

– Ты нервничаешь.

Брейден сразу же замечает перемены моих эмоций.

– Прекрати это делать. Это докучает.

– Прости. Не то, чтобы я мог это просто отключить. В чем дело?

Я киваю в сторону паба.

– Сыны остановились здесь.

– С каких пор ты нервничаешь из-за встречи с Сынами?

– Не со всеми Сынами. Только с одним в частности.

– Думаю, мы оторвались от него на время. – Его ноздри раздуваются, и я знаю, он читает что-то еще в моих эмоциях. Это не из-за встречи с Джона я нервничаю. Это из-за Блейка. – А-а. Не удивительно, почему я не могу разобраться. Твоя колода довольно-таки полная.

– Если ты имеешь в виду, что моя любовная жизнь уже терпящий крушение поезд, набитый злобными тварями, которые разобьют мое сердце, то да, угадал.

К счастью, такси подъезжает почти сразу же, как мы подходим к обочине. Брейден открывает дверь для парочки внутри. Порция берет его руку и выходит. Брейден смотрит на меня с поднятыми бровями, в то время как мои чувства превращаются в страдания и измену.