Георгий Васильевич Чичерин 25 страницаразличный характер. По средневековому взгляду, который получил особенное развитие в католицизме, защита церкви (advocatia ecclesiae) состояла в том, что государство поддерживало принудительною силой все постановления и действия церковных властей; оно наказывало отлучаемых от церкви, преследовало еретиков; каноническое право имело полную силу в гражданской области, и государство прямо исполняло его постановления. Через это оно становилось к церкви в отношение служебное, что противоречит его существу. По светскому праву, которое есть единственное истинное право, ибо нравственный союз принудительной силы не имеет, государство независимо от церкви; как высший юридический союз, оно дает ей защиту и покровительство, но лишь на столько, насколько ее действия могут иметь юридический характер, то есть, в качестве гражданской или политической корпорации. Государственная защита и покровительство могут состоять: 1) в ограждении церкви от нападений и оскорблений; 2) в сообщении юридической силы тем действиям церковных властей, которые государство признает в гражданской области, как-то: совершение браков, управление имуществами, распоряжения церковных властей в церковном управлении; 3) в имущественных пособиях, как-то: жалование духовенству, дарение земель, построение церквей и т. п. Это различное воззрение на отношение церкви к государству определяет, с одной стороны, степень участия церкви в гражданских делах, с другой степень участия государства в делах церковных. По средневековым началам, влияние церкви на гражданскую область 8ыло громадное. Не только духовенство и церковные имущества были изъяты из светского суда, но множество светских дел подлежали церковному. суду. Сюда относились все дела семейные, в значительной степени и наследственные, преступления против веры, все дела лиц, находившихся в церковном ведомстве. Все это обсуждалось на основании канонического права, которое получало силу и в гражданской области. Церковь управляла целыми отраслями светских дел, как-то: воспитанием, благотворительностью, ведением гражданских актов. С развитием государства в новое время все это изменилось. Начало независимости гражданской области от церковной ведет, наоборот, к подчинению духовенства и церковных имуществ светскому суду, к изъятию гражданских дел из духовного ведомства, к установлению гражданского брака, наконец к уничтожению юридической силы канонического права в светских делах. Однако, придавая церкви значение государственной корпорации, государство может сохранить за нею и некоторое участие в гражданских делах, лишь бы оно не стесняло свободы совести. Это участие может быть больше или меньше. Оно выражается 1) в религиозном освящении некоторых политических или общественных действий; таковы всенародные празднества, освящение знамен, коронование монархов. Все это однако юридического значения не имеет; в этих обрядах выражается только нравственная связь общественной жизни с религиею. 2) Религиозное освящение брака получает силу гражданского действия. В этом отношении могут быть. разные постановления. Проведение чисто светского начала состоит в том, что гражданский брак делается обязательным, а религиозный предоставляется свободе. Наоборот, государство может признать силу религиозного брака, установляя гражданский лишь для тех, которые отвергают церковные обряды. Таковы в особенности различные, не признанные государством секты: для них необходимо введение гражданской нормы семейных отношений, иначе они обречены на беззаконное сожительство, без всяких семейных и наследственных прав. Но при введении гражданского брака государство естественно должно сообразовать свое законодательство с постановлениями церковного права, ибо столкновения различных норм могут возмущать совесть граждан. Подобные столкновения нередко, особенно в католических странах; они ведут к немалым затруднениям. Ревностные католики восстают даже против самой идеи гражданского брака, видя в нем только признание незаконного сожительства. Между тем, брак есть несомненно гражданское установление, имеющее юридические последствия, и в этом отношении совершенно независимое от религиозного обряда. Последний дает ему только высшее освящение, нравственно обязательное единственно для верующих и получающее юридическую силу лишь от гражданского закона. 3) Иногда на духовенство возлагается и ведение метрических книг, с выдачею гражданских актов. Это делается в видах удобства: совершая обряды крещения, брака и погребения, духовенство может вести и актовые книги, для которых, при светском ведомстве, надобно иметь особых чиновников, или же приходится возлагать это на местные власти, без того обремененные делами. Особенно в обширных странах, где образование мало распространено, и правительство не пользуется значительным контингентом надежных чиновников, содействие духовенства может быть весьма полезно. Затруднение состоит в том, что для каждого вероисповедания нужно вести особые книги, а для сект, не признанных государством, приходится все-таки заводить чисто гражданские списки. 4) Духовенству дается участие в управлении благотворительностью и воспитанием, Первое есть собственное дело церкви, а потому участие ее всегда желательно. Во втором случае важно: дается ли ему влияние на одно религиозное воспитание, что, без сомнения, принадлежит к его ведомству, или же ему вверяется общий надзор и даже руководство? Последнее есть подчинение гражданской области религиозной, а вместе отречение государства от высшего руководства одним из важнейших интересов народа, с возложением этой обязанности на церковь. Это относится в особенности к низшим школам, где религиозное преподавание занимает главное место. С государственной точки зрения, такой постановки дела нельзя признать правильной; но с другой стороны, духовенству, также как и частным лицам, не может быть возбранено заведение собственных школ, под надзором государства. 5) Иногда церковные власти заседают в законодательных палатах. Так, во Франции, при второй Империи, кардиналы заседали в Сенате; в Англии епископы суть члены Палаты лордов. С своей стороны, государство, предоставляя церкви известное влияние на гражданскую область, само принимает большее или меньшее участие в церковном управлении. При системе церковной свободы, то и другое, разумеется, отпадает. Иногда это прямо выражается в конституциях. Так, статья 16-я бельгийской конституции воспрещает вмешательство государства в церковное управление. Статья 15-я прусской конституции гласит: "евангелическая и римско-католическая церкви, равно как и все религиозные союзы, устраиваются и управляют своими делами самостоятельно". Но это допустимо только при полном разделении гражданской области и религиозной. Как же скоро церковь возводится на степень государственной корпорации, или когда ей оказываются пособия и поддержка со стороны государственной власти, в особенности если ей предоставляется большее или меньшее участие в делах гражданских, вмешательство государства в церковное управление становится неизбежным. Оно выражается: 1) в назначении или утверждении церковных властей. В лютеранской церкви, а также и в англиканской, где в лице государя с светскою властью соединяется и церковная, это право естественно ему принадлежит. В других случаях, назначение духовных должностных лиц может быть предоставлено светской власти с утверждения церковной, или, наоборот, назначение может быть предоставлено церковной власти с согласия светской. Так, во Франции, епископы назначаются главою государства, с утверждения папы; священники, напротив, назначаются епископами, с согласия светской власти. Иногда духовная власть представляет несколько кандидатов, из которых светская назначает одного, или же последней предоставляется право устранять некоторые лица, которые она считает себе неприязненными. 2) Распределение церковных округов совершается иногда по соглашению светской власти с церковною. Так это постановлено во Франции. Но иногда это предоставляется самой церкви. 3) Светская власть участвует иногда в установлении самых церковных правил. Сюда принадлежит право созывать соборы в случае каких-либо замешательств или пререканий. Так, вселенские соборы созывались византийскими императорами для решения догматических споров. Московские цари не раз созывали соборы против раскольников. Людовик XIV созвал собор 1682 года, издавший Декларацию о вольностях галликанской церкви. Впоследствии эта Декларация была объявлена Наполеоном I-м основным законом Французской Империи. В протестантских странах это право простирается еще дальше. При соединении церковной власти с светскою в лютеранских странах, нет возможности разделить эти два ведомства. В прежнее время князь собственною властью издавал чисто церковные постановления; иногда это делалось при содействии земских чинов. В настоящее время все церковные законодательные меры идут через консистории и синоды; но так как эти учреждения подчинены князю, как главе, то о самостоятельности церкви не может быть речи. В Англии, тридцать девять статей, содержащих в себе догматические основания англиканской церкви, были составлены собранием епископов и утверждены парламентом, как государственный закон который не может изменяться иначе, как с согласия парламента. При разграничении обеих областей всего важнее определить, какие постановления могут исходить из одностороннего действия государственной власти и какие требуют содействия власти церковной. Нарушение этого начала было первою и главною причиной религиозных волнений во время Французской революции. Учредительное Собрание издало Гражданский Устав духовенства (Constitution civile du clerge), в котором все церковное управление, выбор священников, распределение округов, регулировалось светским законом, помимо церковной власти. И папа и значительная часть духовенства протестовали против такого вторжения в духовную область и не хотели ему подчиниться. Гражданский Устав был наконец отменен и заменен Конкордатом. С другой стороны, папская власть нередко отрицает у государства право определять те отношения к церкви,. которые принадлежат собственно светской власти. Эти столкновения противоположных воззрений повели, в недавнее время, в Германской Империи к так называемой культурной борьбе (Kulturkampf), которая кончилась некоторыми компромиссами, при значительных однако уступках светской власти. Общим правилом следует признать, что государство определяет все, что вытекает из верховной его власти. Так как юридическая область всецело подлежит его ведению, то от него исключительно зависит признание церкви, как корпорации, и дарование ей тех или других прав. Здесь от церкви ничего не требуется, а определяется только, какие гражданские действия ей разрешаются и какую юридическую силу могут иметь распоряжения ее властей. Все это относится к гражданской области, а потому установляется государством. От церкви зависит пользоваться или не пользоваться предоставляемыми ей правами; но требовать их она не вправе. Если же она, в замен приобретенных прав, принимает на себя известные обязанности, то она должна их исполнить. Еще менее государство ограничено в своем надзоре за действиями церкви. Это-не вмешательство в церковную область, а собственное, ему принадлежащее право, которое простирается настолько, насколько оно считает нужным, для того чтобы удостовериться, что церковные власти не выступают из пределов своего ведомства и не действуют во вред обществу. Государство есть верховный блюститель общественного порядка, и все обязаны подчиняться его велениям. Но иное дело участие государства в церковном управлении, а равно и участие церкви в действиях государства, в качестве политической корпорации. И то и другое не может быть определено без ее согласия, ибо требования государства могут противоречить церковным постановлениям или религиозным целям, в которых церковь является верховным судьею. Соглашение может быть установлено посредством соборных постановлений, там, где церковь управляется соборами. В римско-католическом исповедании оно установляется посредством конкордатов с папским престолом, хотя, на практике, заключение таких соглашений, при унаследованных от средних веков теократических воззрениях папского престола, противоречащих истинным требованиям государства, представляет иногда значительные затруднения. Из всего сказанного следует, что положение церкви в государстве может быть весьма различно, смотря по тому, какие ей предоставляются права. Здесь возможны четыре системы: 1) теократия, или подчинение государства церкви; 2) господствующая церковь; 3) признанные церкви; 4) церкви терпимее. Различные системы могут существовать совместно, в отношении к разным вероисповеданиям. О теократии было уже говорено выше, при рассмотрении образов правления. Здесь мы должны обозреть остальные системы. 1. Господствующая церковь. Здесь государство оказывает преимущественное покровительство одной только церкви, получающей высшее политическое положение; остальные только признаны или терпимы, или даже вовсе не терпимы. Через это, господствующая церковь прямо получает значение государственного установления. Оставаясь нравственно-религиозным союзом помимо государства, она, в качестве политической корпорации, вводится в состав государства, становится членом его организма и получает в нем привилегированное место. Основание то, что известное вероисповедание, исторически сросшееся с жизнью народа, признается существенным государственным интересом; в нем государство ищет нравственной опоры. Привилегии, даруемые господствующей церкви, могут быть более или менее значительными. При совершенной нетерпимости, они могут простираться до исключения всякого другого вероисповедания из государства. При меньшей степени нетерпимости, стеснения могут касаться только сект, отделившихся от господствующей церкви, а потому более или менее ей враждебных. Привилегии могут состоять в ограничении гражданских и политических прав лиц, принадлежащих к другим исповеданиям. В прежнее время это имело место в Англии относительно католиков. Иногда запрещается переход из господствующей церкви в другие. Первая одна получает право пропаганды. При смешанных браках вероисповедание детей определяется не волею родителей, а привилегиею господствующей церкви. С признанием свободы совести все эти стеснения, как исторические наросты, без сомнения, отпадают. Каков бы ни был интерес государства, коренным правилом остается то, что оно не имеет права вмешиваться в не принадлежащую ему область совести. Затем остаются привилегии имущественные и политические. Государство имеет неотъемлемое право давать пособия из своих средств или присвоивать известные доходы той церкви, которая срослась со всею его историческою жизнью. Столь же мало можно отказать ему в праве давать известной церкви привилегированное политическое положение, участие в обсуждении государственных вопросов, в общественной благотворительности, в воспитании. Оно в праве исключительно или преимущественно ей давать юридическую поддержку в распоряжениях, касающихся церковного управления. Но предоставляя церкви такие привилегии, государство, с своей стороны, не может не оградить и собственную свою власть. Чем выше политическое положение церкви, чем более она входит в состав государственного организма, тем значительнее должны быть и права государства. Поэтому, здесь неизбежно господствует система опеки; здесь уместно и более или менее значительное участие государства в церковном управлении. Случается однако, что правительство ищет в союзе с господствующею церковью нравственной опоры, которой оно не находит в гражданах, и в этих видах дает ей гораздо большие права, нежели может быть допущено в силу государственных начал. Подобные явления повторялись не раз в католических странах. В настоящее время это касается главным образом вопросов о воспитании. Поучительный пример в этом отношении представляет австрийский конкордат 1855 года, которым каноническое право признано было действующим в государстве, с предоставлением определяемых им отношений ведомству церковного суда; вместе с тем, церкви дана была полная свобода относительно имуществ, действий, постановлений и сношений с папой; наконец, католическому духовенству предоставлялось право не только руководить религиозным преподаванием во всех общественных и частных, как низших, так и средних школах, но и надзирать за тем, чтобы остальное преподавание совершалось в духе католической церкви и чтобы в государстве не обращались книги противные религиозному учению. В 1874 году австрийское правительство отказалось от этого соглашения. 2. Признанные церкви. В этой системе государство оказывает одинакое покровительство всем церквам, признанным государственными корпорациями. Таково, например, положение церквей,во Франции, где различные вероисповедания, католическое, протестантское, даже еврейское и магометанское, пользуются одинаким покровительством и пособиями со стороны государства. Признанные церкви могут существовать и совместно с господствующею. Так например, у нас господствующая церковь есть православная; но рядом с нею признаны католическая, протестантская, еврейская и магометанская, каждая с своим законным устройством и официальным положением. Признанные церкви составляют государственные корпорации так же, как и господствующая; но они не связываются исключительно с государством. Последнее становится от них независимым; оно видит в них существенный интерес известной части народонаселения, дает им защиту, пособия, права, даже участие в управлении, но не привилегированное положение. При равноправности церквей, гражданская область совершенно изъемлется из ведения церкви; это-общее поле для всех вероисповеданий. С другой стороны, признанные церкви, не будучи связаны так тесно с государством, могут пользоваться большею автономией, ибо чем меньше государственное положение церкви, тем больше ей может быть предоставлено свободы. Признавая себя независимым от церкви, государство тем самым признает и церковь независимою от себя. Однако и здесь может быть установлена или система опеки или система свободы. Выбор той или другой определяется не столько юридическими началами, сколько политическими, как-то: различным устройством церквей, большим или меньшим их могуществом, господствующим в них духом, также соглашениями с церковною властью, историческим положением церкви в государстве и другими политическими соображениями. Развитие начала свободы в государстве несомненно ведет и к свободе церквей. 3. Терпимые церкви. В этой системе церковь теряет характер государственной корпорации; она остается частным союзом. Государство может допускать или не допускать подобные союзы. Мы видели, что свобода вероисповедания ограничивается требованиями нравственности и государственного порядка. Государство не обязано терпеть сект безнравственных или отрицающих государственную власть. Однако, за этими исключениями, всякое вероисповедание должно быть терпимо, в силу свободы совести. Терпимость может быть оказана в больших или меньших размерах. Основание здесь двоякое: религиозные общины могут быть допущены или как товарищества, или как частные корпорации, то есть, как настоящие церкви. В первом случае они пользуются свободою вероисповедания, но не имеют корпоративных прав. Они могут владеть имуществом на имя членов, а не как юридические лица; действия властей их не имеют юридической силы. Государство вовсе не признает этих властей, а видит в них только частные лица. Эта система существует в Северной Америке относительно всех церквей, в других государствах относительно терпимых сект. Таково в Англии положение католиков. Это лучшее средство установлять свободу вероисповедания. Эти частные религиозные союзы подчиняются общим законам о собраниях и товариществах. Мы уже видели, что они подвергаются или системе предупреждения или системе пресечения. В первом случае требуется предварительное разрешение собраний. Так например, во Франции, для временных собраний требуется разрешение префекта, для постоянных декрет, обсуждаемый в Государственном Совете. Такой порядок может вести к значительным стеснениям. В видах государственной пользы, достаточно известному союзу разрешить собрания раз. навсегда. В системе пресечения установляются только общие условия, при которых разрешаются собрания. Кроме того, для, подобных союзов необходимы гражданские установления, заменяющие религиозные. Таков гражданский брак. Государство может признать религиозную общину и как частную корпорацию. В таком случае требуется представление исповедания веры. Корпоративная связь разрешается, если секта утвердилась, как прочный союз, имеющий довольно значительное число последователей и совместный с интересами государства. Чрез это, союз становится юридическим лицом, но с частным характером, без государственного значения. Государство не дает церкви никакого пособия, не вмешивается в ее устройство и управление, иногда ограничивает публичные выражения вероисповедания, как-то, процессии, колокольный звон; но оно предоставляет ей имущественные права и оказывает ей юридическую защиту. Таковы различные положения, которые церковь может получить в государстве. Система господствующей церкви водворилась с тех пор как христианство было признано Константином Великим государственною религией. Это господство было исключительное; все отклонения, или ереси, преследовались законом. Церковь получила. самые широкие права: громадные имущества, которыми она распоряжалась по усмотрению, привилегированный суд, различные льготы, ведомство многих гражданских дел, даже надзор за светским управлением. Однако в Византии светская власть сохраняла свое верховное положение: императоры созывали соборы, назначали в них комиссаров для надзора за ходом дел, утверждали их постановления, которые поддерживались принудительною силою, наконец, нередко назначали и сменяли епископов и патриархов. Но чем более государственная власть склонялась к упадку, тем более росло могущество власти церковной. На Западе, с падением Римской Империи, она не только сделалась независимою от светской власти, но старалась подчинить себе последнюю и установить некоторого рода теократию. Мы видели выше ее притязания. Однако, эти стремления постоянно встречали отпор со стороны князей, которые находили поддержку в юристах, пропитанных духом римского права. Средневековые императоры и короли с колеблющимся успехом отстаивали свою самостоятельность; окончательно они восторжествовали. Франция отстаивала и независимость местной церкви от папской власти. Таково было значение Прагматической Санкции Людовика IХ-го и установленной французскими королями апелляции от злоупотреблений. С развитием нового государственного порядка роли переменились; государство стало верховным союзом. Оставляя церковь господствующею, оно постепенно распространяло на нее свою власть; установилась система государственной опеки. Это было возвращение к византийской системе, с тем однако различием, что католицизм, имея в папе внешнего главу, облеченного абсолютною властью, всегда сохранял большую независимость. Однако и здесь, с развитием государственных начал, религию стали рассматривать, как местный народный интерес. Короли более и более брали под свою защиту местные церкви против папских притязаний. Так развилось во Франции понятие о правах галликанской церкви, состоящей под защитою государственной власти. Конкордатом Франциска I-го короли приобрели даже право назначения епископов. При Людовике ХIV-м, не смотря на всю его нетерпимость относительно протестантов, права талликанской церкви были укреплены известною Декларациею 1682 года, которою не только утверждалась полная независимость светской власти и ненарушимость обычаев, принятых галликанскою церковью, но отвергалась непогрешимость папских декретов, изданных без согласия соборов. Значение светской власти еще более возвысилось вследствие Реформации, которая, восставая на папство, искала защиты у светских (cujus est regio, illius est religio). Лютеранские князья сделались Даже верховными епископами своих церквей. Тоже самое произошло и в англиканской церкви. Права папы перешли на английских королей, которые соединили в себе высшую духовную власть и юрисдикцию. Мы уже видели, что 39 статей англиканской церкви, а равно и Общий Молитвенник сделались государственным законом в силу актов парламента. Со времени утверждения парламентского правления все влияние короны перешло на аристократию, которой значение поддерживается огромным патронатством. Реформатская церковь, основанная на пресвитерианском начале, сохранила более свободы; однако в странах, где она была установлена князьями, и она состоит под сильным влиянием светской власти. С своей стороны, развитие начал терпимости еще более содействовало изъятию светской области из церковного ведомства, а с тем вместе и главенству государства. В этом отношении ХVIII-й век еще более утвердил систему опеки. Церковная власть слабеет даже в католических странах; средневековой порядок окончательно исчезает. В Германии главным представителем этого направления явился Иосиф II-й, в Тоскане Леопольд. Наконец, Французская революция не только отменила систему господствующей церкви, но пыталась самое церковное устройство подчинить постановлениям светской власти. Это повело к междоусобиям и окончательно к падению религии. Наполеон I-й, конкордатом, заключенным с папою, восстановил государственное положение католицизма; но вместо господствующей церкви утвердилась система признанных церквей, состоящих одинаково под опекою государства. Органическими Законами восстановлена и Декларация 1682 года относительно прав галликанской церкви. Эти новые начала, в большей или меньшей степени, распространились и в Германии. Как реакция против этого направления, в новейшее время, с развитием начала свободы, явилось стремление освободить церковь из под опеки государства. Это стремление особенно сильно обнаружилось в католицизме. По существу своему, римско-католическая церковь, в силу сохраняемых ею средневековых преданий, ищет не столько свободы, сколько владычества. Требуя свободы для себя, она отвергает ее у других. Это явно выразилось в известном Силлабусе, изданном Пием IХ-м, где коренные начала общественной свободы, завоеванные в новое время, подвергнуты проклятию. Упомянутый выше австрийский конкордат 1855 года свидетельствует о том же направлении. Оно находит поддержку в правительствах, которые ищут опоры церкви против распространяющихся в обществе революционных учений. Однако эти притязания оказываются бессильными против современного духа. На практике, католическая церковь везде принуждена от них отказаться. Отстоять себя она может только на почве свободы, и здесь она обладает таким оружием, как никакая другая. В силу своей веками упроченной организации возвышающей ее над всеми мирскими властями, она способнее всех защищать независимость религиозной области от государственной опеки. Это доказала недавняя борьба ее с Германской Империей. В этом состоит крупная историческая заслуга католицизма. Теократические притязания осуждены историею; но независимость церкви от государства составляет драгоценное начало, признанию которого всего более содействовал католицизм. Изречение Кавура: "свободная церковь в свободном государстве", становится лозунгом современного либерализма. Эта система давно уже утвердилась в Бельгии, не смотря на преобладание
|
