Георгий Васильевич Чичерин 24 страницаСервета, и этот поступок был оправдан главными учителями протестантизма, Меланхтоном и Безою. В Англии воздвиглись гонения, как на католиков, так и на диссидентов; а католики с своей стороны, получив временный перевес при королеве Марии, отвечали кострами. Но потребность ужиться вместе, в тех странах, где существовали обе религии, привела наконец к признанию свободы вероисповедания, хотя в ограниченных размерах. Во Франции, после долгих междоусобий, умиротворение религиозных партий произошло силою Нантского Эдикта, изданного Генрихом IV-м; протестантизм получил право гражданства. Но Людовик XIV в 1685 году снова отменил Нантский Эдикт. На протестантов воздвигнуты были страшные гонения; они подвергались всевозможным истязаниям. Тысячи из них, которые не хотели подчиняться насильственному обращению, должны были оставить Францию. В Германии Вестфальский мир упрочил существование обоих вероисповеданий в тех пределах, в каких они находились в 1634 году. Но там, где в этом году та или другая религия не была терпима, государь имел право изгонять из своих владений ее последователей. Начало веротерпимости водворилось в Европе главным образом вследствие развития светского образования. Это одна из главных заслуг мыслителей ХVIII-го века. Огромный отголосок имели статьи Вольтера по поводу процесса Каласа, подвергнутого пыткам и колесованию по приговору Тулузского парламента в 1761 году. В Германии Фридрих П, питомец философии Х?иП-го века, говорил: "в прусских землях всякий может на свой манер спасать свою душу (in den preussischen Landen kann ein Jeder nach seiner Fagon selig werden). В прусском Общем Земском Уложении 1794 г. постановлено: "каждому жителю должна быть дозволена полная свобода веры и совести". Тех же правил держался Иосиф II, который в 1781 г. издал Акт Терпимости, разрешающий всем австрийским подданным свободное исповедание веры. Но его преемники отступили от этих начал и возвратились к прежним порядкам. Вообще, это было более снисхождение, нежели право. В Англии, после революции 1688 года был тоже издан Акт Терпимости относительно диссидентов, за исключением однако же католиков и сект не признающих Троицы. Диссидентам разрешено было публичное отправление богослужения в регистрованных домах, под условием, что они принесут присягу верности и отрекутся от папской власти (oath of allegiance and supreraacy), a также подпишут заявление против претворения причастия (transsubstantiation). Священники, кроме того, должны были подписать некоторые из 39 статей англиканской церкви. Но к должностям диссиденты все еще не допускались, хотя иногда это разрешалось в виде снисхождения. Против католиков удерживались строгие законы: им запрещалось не только занятие общественных должностей, но и приобретение земель, содержание школ. и учение; даже их браки не признавались законом и запрещалось супружество с протестантами. Самые собрания их были узаконены только в 1779 году. Впрочем, эти законы никогда в точности не исполнялись; на практике они значительно смягчались отсутствием преследования и судебными решениями. Полное выражение учений ХVIII-го века представляет североамериканская конституция 1787 года. В ней Конгрессу воспрещено издавать законы, касающиеся введения какой-либо религии или воспрещающие ее отправление. те же начала были провозглашены Французскою революцией. Статья 10-я Объявления прав человека и гражданина гласит: Никто не должен быть преследуем за свои мнения, даже религиозные, лишь бы их выражение не нарушало общественного порядка". Конституция 1791 года обеспечивала "всякому человеку право исправлять то богослужение, к которому он привязан". Империя утвердила эти правила. Веротерпимость в самом широком своем значении была признана не только для христиан, но и для Евреев. Гражданские и политические права сделались совершенно независимы от вероисповедания. Замечательны в этом отношении слова, с которыми Наполеон обратился к протестантской депутации, представлявшейся ему по поводу коронации: "я хочу, чтобы знали, что мое намерение и твердая воля-охранять свободу вероисповеданий. Власть закона прекращается там, где начинается неопределенная власть совести', закон и государство ничего не могут против этой свободы: таковы мои правила и правила народа, и если бы кто-нибудь из моего потомства, который мне наследует, позабыл принесенную мною присягу и, обманутый внушениями ложной совести, вздумал ее нарушить, я предаю его общественному негодованию и разрешаю вам дать ему название Нерона. С успехами французского оружия эти начала разнеслись по Европе и большею частью удержались, не смотря на последовавшую затем реакцию. В настоящее время это драгоценное завоевание нового времени окончательно упрочилось в европейских государствах и вошло, как основной закон, во многие конституции. В Англии законы 1792 и 1794 годов дали католикам гражданские права; акт 1829 года, называемый Эмансипацией католиков, открыл им и политическое поприще. В 1828 году отменены для диссидентов прежние стеснения. Наконец в 1858 году Евреи допущены в парламент. В Германии, новые имперские законы сделали гражданские и политические права независимыми от вероисповедания. Тоже последовало и в Австрии. Даже Евреи, которые, вследствие унаследованной от средних веков узкой нетерпимости, долго подвергались разнообразным ограничениям, были уравнены с другими. Ныне антисемитическое движение, взывающее к самым низким страстям, находит отголосок только в отребье народонаселения. Объединенная Италия, освободившись от церковных пут, также примкнула к общему движению. Только в государствах Пиренейского полуострова начала религиозной свободы не получили полного развития. В Португалии протестантам воспрещено публичное богослужение. В Испании, открытие в недавнее время первого протестантского храма возбудило протесты общества. В Швеции, правом общественного богослужения пользуются только секты, признанные государством. У нас, в старину, религиозная нетерпимость господствовала, как и везде. При Иване III-м, после собора 1504 года, созванного против жидовствующей ереси, многие последователи этой секты были сожжены, другие сосланы в заточение. Позднее, большой Московский собор 1667 года, созванный Алексеем Михайловичем при участии вселенских патриархов, осудив старообрядцев, постановил, на основании древних приговоров Вселенской церкви, что "еретики и раскольники не токмо церковным наказанием имут наказатися, но и царским, сиречь градским законом и казнением". Соответственно этому, многие раскольники которые не хотели покаяться, были преданы сожжению "за нестерпимые их богомерзкие хулы", а другие были разосланы в заточение по тюрьмам и монастырям. В 1685 году, в дополнение к прежним узаконениям, велено было: 1) раскольников, которые хулят святую церковь, производят в народе соблазн и мятеж и остаются упорны, по троекратному у казни допросу, буде не покаятся, жечь в срубе; 2) покорившихся отсылать в монастыри, где не женатых оставлять всю жизнь, чтобы снова не увлеклись в раскол, а женатых, по испытании, отдавать на поруки, и если снова предадутся расколу, казнить тою же казнью; 3) изуверов, увлекающих простолюдинов к самосожжению, жечь самих; 4) тех, которые перекрещивали взрослых и детей, называя прежнее крещение неправым, казнить смертью; 5) тех, которые перекрещивались с детьми, если покаятся, бить кнутом и отсылать к архиереям, а если останутся упорны, казнить смертью; 6) недавно совратившимся и покаявшимся чинить наказание, смотря по вине, и отсылать на патриарший двор для исправления; 7) обвиняемых в расколе, если они будут запираться и будут уличены, бить кнутом, хотя бы и покаялись, и отсылать в дальние города; 8) обличенных в укрывательстве раскольников и в доставлении им пищи и пития и т. п., одних, смотря по вине, бить кнутом, других ссылать в дальние города; 9) имения раскольщиков и недобросовестных поручителей, которые будут сосланы в ссылки, продавать в пользу казны. Таким образом, раскол был всюду воспрещен; раскольники лишены были всяких гражданских прав. Они убегали в пустыни и леса и там устраивали себе скиты; но и там их преследовали, разоряли их жилища, а самих предавали суду и нередко казнили смертью. Как известно, эти суровые меры не привели ни к чему. К счастью, они удержались недолго. Петр Великий возвратил раскольникам гражданские права. В 1714 году их велено было переписать и положить в двойной оклад. В указе было сказано:. "буде к святой церкви не обратятся и похотят быть в своей раскольничьей прелести, и такие бы приходили и записывались в платеж двойного оклада, объявляя доношениями о себе по домашним своим, в приказах церковных дел, без всякого сомнения и страха, и не внимая некоторых пустяшному совету". Это было первое водворение свободы совести в нашем отечестве, хотя еще с весьма значительными ограничениями. Раскольникам велено было даже носить особые значки на платье. Ближайшие преемники Петра, не отступая от этих начал, поддерживали и усиливали стеснения. Но при Петре III-м произошел поворот. 19 января 1762 года был объявлен именной указ, разрешающий раскольникам, бежавшим за границу, возвратиться в Россию и поселяться в Сибири, в Барабинской степи и других подобных местах, при чем им не делать никакого препятствия в содержании закона по их обычаям и по старопечатным книгам,, ибо, как выражено в указе, "внутри Всероссийской Империи и иноверные, яко магометане и идолопоклонники, состоят, а те раскольники-христиане, точно в едином застарелом суеверии и упрямстве состоят, что отвращать должно не принуждением и огорчением, от которого они, бегая за границу, в том же состоянии проживают бесполезно. Екатерина продолжала эту политику. Беглым раскольникам объявлено полное прощение, если возвратятся в отечество, предоставлено селиться в любых местах, избирать род жизни, какой пожелают; им дарованы разные льготы, разрешено носить бороду и не ходить в , указном платье. Раскольники были освобождены от двойного оклада, подчинены общим присутственным местам, допущены по тяжебным делам к свидетельству и присяге; наконец, введено единоверие, разрешающее обратившимся в православие сохранять свои древние обряды. Под сенью этой гуманной политики размножились раскольничьи скиты. В самой Москве, во время чумы 1771 года, возникли Преображенское и Рогожское кладбища, составлявшие центры обоих главных старообрядческих толков-беспоповщины и поповщины. Император Александр I-й манифестом 15 октября 1801 года, подтвердил все эти льготы и торжественно повелел "не стеснять вероисповеданий". Но в царствование его преемника последовала реакция. В 1827 году велено было не преследовать оставшихся у раскольников попов, но новых не дозволять. Точно также запрещено было строить новые молельни и поправлять старые; если же требуется поправка, то велено их уничтожать. Вследствие этого, значительное количество молитвенных зданий были уничтожены и отобрано множество книг и икон. Впоследствии, по смерти последнего служившего у раскольников беглого попа, алтари Рогожского кладбища были запечатаны, а Преображенское передано единоверцам. Так это и остается доселе, не смотря на некоторые новые, предоставленные раскольникам льготы. В настоящее время свобода вероисповедания, как общее начало, признается у нас Основными Законами Империи. Статьи 44 и 45-я гласят: "все не принадлежащие к господствующей церкви подданные Российского государства, природные и в подданство принятые, также иностранцы, состоящие в российской службе или временно в России пребывающие, пользуются каждый повсеместно свободным отправлением их веры и богослужения, по обрядам оной".-"Свобода веры присвояется не только христианам иностранных исповеданий, но и Евреям, магометанам и язычникам, да все народы, в России пребывающие, славят Бога Всемогущего разными языки, по закону и исповеданию праотцев своих, благословляя царствование Российских монархов и моля Творца вселенной о умножении благоденствия и укреплении сил Империи". Однако, в приложении, эти высокие начала веротерпимости подвергаются значительным ограничениям. Воспрещение переходить из православия в другую веру, насильственное удержание в православии записанных в него уважительными или неуважительными способами из других исповеданий, наказание совершающих недозволенные требы, воспрещение дозволенного прежде публичного богослужения раскольникам, гонения, воздвигаемые на некоторые секты, в последнее время особенно на штундистов, наконец все возрастающие стеснения Евреев, которые ограничиваются и в выборе места жительства и в занятиях, все это составляет крупные отступления от признанных нашим законодательством начал. Можно сказать, что с освобождением крестьян у нас водворилась гражданская свобода; полное же осуществление религиозной свободы, провозглашенной нашими основными законами и составляющей высшее требование истинно-христианской нравственности, справедливости, человеколюбия, наконец здравой политики, предстоит еще впереди. 2. Положение церкви в государстве Положение церкви в государстве определяется двояким ее значением: как нравственно-религиозного и как юридического союза. Выше было уже выяснено отношение государства к церкви, как нравственно-религиозному союзу; здесь остается рассмотреть положение церкви, как юридической корпорации. Мы видели, что корпорации могут иметь характер частный или государственный. То и другое прилагается к церкви. Как частная. корпорация, церковь есть союз, образуемый свободным соединением верующих, имеющий известное устройство и пользующийся гражданскими правами. Как политическая корпорация, она занимает известное место в государственном строе и получает некоторую власть над членами, а вместе и большее или меньшее влияние на гражданскую область. Это государственное положение церкви определяется, в свою очередь, двояким ее значением для государства. Во-первых, религия составляет один из положительных интересов народа; а так как государство обнимает собою все общественные интересы, то естественно, что оно не может оставаться чуждым одному из важнейших для огромной массы граждан. Обязанное содействовать удовлетворению духовных потребностей народа, государство дает церкви пособия и предоставляет ей известное место в общественном строе. Это содействие тем больше, чем значительнее самый интерес для народа. Признавая свободу совести и право каждого гражданина поклоняться Богу по своим обрядам, государство не обязано одинаково покровительствовать всем церквам без разбора; оно оказывает поддержку только тем, которые в его глазах составляют существенный интерес для более или менее значительной части народонаселения. Но, во-вторых, церковь имеет для государства еще гораздо высшее значение. Она представляет для него не только один из общих интересов народа, которым оно призвано содействовать; она вместе с тем руководит совестью, если не всех, то значительнейшей части граждан, а это составляет для государства дело первостепенной важности. Государство само требует повиновения во имя нравственного закона; оно не только принуждает, но обращается и к совести граждан. Поэтому, для него в высшей степени важно, чтобы эта совесть не подчинялась власти ему враждебной, которая уничтожала бы нравственное отношение граждан к государству, свободное их повиновение, оставив светской власти одну только внешнюю принудительную силу, составляющую слишком недостаточную опору общественного порядка. Наоборот, нашедши в церкви союзника, государство тем тверже может опираться на народное сознание. Когда обе власти действуют заодно, нет сомнения, что можно ожидать большого успеха и более прочного порядка, нежели когда они идут врозь. При этом государство не в праве ни теснить свободу совести, ни отрекаться от собственных начал, подчиняя светскую область церковной. Признавая независимость обеих властей, оно видит в церкви пособника и оказывает ей поддержку, как самостоятельному союзу, с которым оно действует заодно во имя нравственных целей человеческого общежития. В юридическом же отношении, государство всегда сохраняет над нею верховное право, которое принадлежит ему относительно всех входящих в состав его корпораций. Юридическая область подчиняется ему всецело; от нее не может быть изъята и церковь, как юридический союз. Это верховное право над церковью (Kirchenhoheit, jus circa sacra) следует строго отличать от церковной власти (Kirchengewalt, jus sacrorum), принадлежащей исключительно духовным властям. Верховное право государства выражается в следующих правах: и) право признания церквей, как корпораций (jus receptionis); 2) право надзора за их действиями (jus supremae inspectionis); 3) право защиты и покровительства (jus advocatiae seu protectionis). Независимо от того, если государство дает церкви значение политической корпорации, то оно может предоставить себе большее или меньшее участие в церковном управлении. Право признания вытекает из того, что всякий.союз может быть признан юридическим лицом не иначе как актом государственной власти. Даже там, где вполне признаются и свобода вероисповедания и свобода товариществ, церковь не может пользоваться корпоративными правами до тех пор, пока она не будет признана государством за юридическое лице. При этом государство не имеет непременной обязанности признавать всякую церковь юридическою корпорацией. Как свободный союз, церковь возникает и существует во имя высших нравственно-религиозных начал, определяемых человеческою совестью; но признание гражданского ее значения зависит от усмотрения государственной власти. Государство может признавать или не признавать ее юридическим лицом, смотря по тому, какое значение оно ей дает. А признавая ее, оно может, по своему усмотрению, определить положение ее в государстве и присвоить ей те или другие права. Право признания не заключает в себе однако права установлять новые церкви и вводить новые вероисповедания, не существующие в стране. Всего менее государство в праве делать их принудительными для граждан. Это право преобразования (jus reformandi) некогда было признаваемо за протестантскими князьями; оно выражалось формулою: "чья земля, того и вера" (cujus est regio, illius est religio). Подобное правило противоречит, как свободе совести, так и существу церкви, которая есть союз верующих, следовательно образуется по внутреннему убеждению, а не по принуждению. Государство может признать церковь как корпорацию и дать ей те или другие права, но для существования корпорации необходимо предварительное свободное соединение лиц. Это союз, который возникает 'сам собою, а не установляется государством. С правом признания связано и право уничтожения корпораций. Оно прилагается и к церкви. Это не посягательство на свободу совести, не нарушение приобретенного права, а употребление права, неотъемлемо принадлежащего государству. Мы видели, что оно относится ко всем корпорациям вообще. Затруднение состоит здесь единственно в том, какое назначение должно быть дано принадлежавшим упраздненной корпорации имуществам. И в этом отношении мы видели, что нормальное правило состоит в обращении их на другие общественные цели, с разрешения или по усмотрению государства. Чем выше было общественное и политическое значение упраздненной корпорации, тем более государству принадлежит это право. Оно может предоставить членам частных и мелких союзов распорядиться по своему усмотрению имуществом упраздненного юридического лица; но если это юридическое лице занимало высокое общественное положение, государство одно может распорядиться его наследием. На этом основано было отобрание церковных имуществ в европейских государствах в новое время. Церковь в средние века заступала место государства и получала от верующих громадные имения для тех высших общественных целей, которыми она руководила. Когда новое государство, возникши из разложения, вступило в естественно принадлежащие ему права, оно отобрало эти имущества, оставив за церковью только то, что было необходимо для поддержания духовного ее значения, или назначив духовенству особые доходы. Это была такая же общая мера, как освобождение крестьян. Она означала переход от одного порядка вещей к другому. Право признания простирается и на отдельные религиозные корпорации, образующиеся внутри церквей. В гражданском отношении, корпоративные права присваиваются главным образом этим местным и частным союзам. К ним принадлежат монашеские ордена и монастыри. Государство имеет власть разрешать их юридическое существование, давать им более или менее прав, наконец уничтожать их, когда оно находит их вредными для общества. Если же орден или монастырь является не юридическим лицом, а частным товариществом, то свобода товариществ, там, где она признается, должна распространяться и на эти союзы. Конечно, государство всегда имеет право не терпеть таких товариществ, которые оно считает вредными или опасными, но при широком развитии свободы всего менее позволительно стеснять ее именно в союзах, -имеющих религиозные, то есть высоко нравственные цели. Право надзора имеет в виду, как подчинение церкви общим законам, так и наблюдение за тем, чтобы церковные власти не выходили из пределов своего ведомства, не вторгались в гражданскую область и не притесняли совести граждан. Давая церкви корпоративные права, государство естественно наблюдает, чтобы эти права не были употреблены во зло. Еще более право надзора расширяется, когда государство оказывает пособия церкви и дает ей политическое положение. Ему необходимо убедиться, что эти пособия употребляются сообразно с своим назначением, и что дарованные права достигают своей общественной цели. Надзор может быть установлен по двоякой системе: опеки или свободы, предупреждения или пресечения, смотря по степени независимости, которая предоставляется церкви. Он выражается в следующих действиях: 1. Соборы духовенства или требуют предварительного разрешения правительства, как во Франции, или они предоставляются свободе, как в Бельгии. Последнее одно совместно с свободою церкви. 2. Тоже самое относится и к взаимным сношениям духовных властей. Это имеет важное значение в особенности относительно сношений католического духовенства с папою. Оно воспрещается во Франции и разрешается в Бельгии. Но в этом отношении вмешательство государства очевидно состоит в полном противоречии с понятием о церкви, как самостоятельным союзе. Нельзя запретить духовным властям сноситься с их духовным главою. Через это они приравниваются к государственным должностным лицам, которые не имеют права сноситься с главою иностранного государства; их церковное положение подчиняется политическому, не говоря уже о тех инквизиторских мерах, которые необходимо принимаются для предупреждения и раскрытия подобных сношений. 3. В некоторых католических государствах требуется, чтобы дисциплинарная власть папы действовала не иначе, как через посредство местных епископов. И этим имеется в виду оградить самостоятельность национальной церкви. Но так как церковная власть всегда может быть временно поручена папою тому или другому лицу, и самим епископам не воспрещается испрашивать в том или другом случае решение папы, то это стеснение, в сущности, имеет мало значения. 4. Церковные постановления получают силу не иначе, как с разрешения государственной власти. Это право называется placet. Оно прилагается, как к папским буллам, так и к постановлениям соборов и епископским посланиям. И от этого верховного права отказались большая часть европейских государств. При всеобщей гласности, папские буллы становятся известными народу помимо епископских посланий. В замен того, государства сохраняют за собою право объявлять постановления недействительными, для чего обыкновенно требуется сообщение их при обнародовании. 5. Злоупотребления церковных властей, как-то: превышение власти, нарушение прав низшего духовенства высшим, притеснение совести- граждан, нарушение законов и общественного мира, вмешательство в политику и дела гражданские, воздерживаются административною властью. Это называется апелляцией от злоупотреблений (appel comme d'abus). В странах, где церкви предоставляется свобода, и это средство надзора уничтожено; злоупотребления преследуются судебным порядком, когда ими нарушаются общие законы. Так установлено в Бельгии. Самый затруднительный вопрос в этой процедуре состоит в том, какую она получает юридическую санкцию. Во Франции, обыкновенно Государственный Совет, которому предоставлены эти дела, ограничивается публичным осуждением и кассацией незаконного постановления, что имеет мало значения. В важных случаях приступают к удержанию жалованья и доходов, а наконец можно прибегнуть к штрафам и даже к удалению от кафедры и к тюремному заключению. Но эти меры тотчас получают вид религиозного преследования, которое еще более возбуждает верующих. 6. При системе опеки требуется предварительное разрешение для религиозных собраний и для построения молитвенных домов; при системе свободы, то и другое предоставляется верующим при соблюдении законных правил. 7. Надзору государства подлежат и учреждаемые церковью благотворительные и воспитательные заведения. И в этом отношении может либо требоваться предварительное дозволение, либо могут быть. установлены общие правила, на основании которых открытие совершается без особого разрешения. Государство может предоставить себе в большей или меньшей степени и постоянный надзор за этими заведениями: относительно благотворительных оно наблюдает, чтобы они не уклонялись от цели, для которой они установлены; относительно воспитательных, оно имеет в виду, чтобы учение не производилось в духе враждебном государству и общественному порядку, Это равно относится, как к общим воспитательным заведениям, так и к тем, которые имеют целью специальное приготовление к духовному сану. При этом государство иногда требует известных условий для занятия церковных должностей. Так, в Пруссии,, церковные законы, изданные во время так называемой культурной борьбы, требовали от приготовляющихся к духовному сану прохождения университетского курса и известных экзаменов. Против этого сильно восставало католическое духовенство, утверждая, что церкви одной принадлежит право определять условия духовного сана. Можно думать, что в этом случае оно было право. Занятие церковных должностей не может быть приравнено к государственной службе" В последней государство может требовать тех условий, какие оно считает нужными; в первых это право принадлежит церкви. 8. Государственный надзор простирается, наконец, и на приобретение, управление и отчуждение церковных имуществ. Государство наблюдает, чтобы не было накопления имуществ, изъятых из обращения; оно старается по возможности предупредить и всякие вымогательства. Поэтому, приобретение церковных имуществ обыкновенно подвергается предварительному разрешению. Относительно же управления имуществами государство должно убедиться, что доходы употребляются на религиозные цели, а не на какие-либо другие. В особенности, если оно дает пособия церкви или делает принудительными церковные сборы, оно имеет право наблюдать, чтобы не было излишеств в расходах и чтобы имущества не отчуждались без пользы. Система свободы и в этом отношении предоставляет церковным властям значительный простор и ограничивает государственный контроль. Что касается до права защиты и покровительства, то оно также может иметь
|
