ФЕНОМЕН

КОЛДОВСТВО, ОРАКУЛЫ И МАГИЯ

Азанде верят, что некоторые люди являются колдунами и способны причинять вред благодаря некой присущей им способности. Колдун не совершает ритуальных действий, не издает звуков и не обладает меди­цинскими познаниями. Акт колдовства является психическим. Они убеж­дены также, что колдуны способны причинить им боль, совершая вредо­носные магические действия. Для защиты от первого и второго азанде обращаются к предсказателям, оракулам и знахарям. Предметом на­стоящей книги и будут отношения между этими убеждениями и риту­алами.

Я начинаю с описания колдовства, потому что оно представляет собой непременную основу всех других верований. Когда азанде об­ращаются к оракулам, они спрашивают их главным образом о кол­дунах. Когда они обращаются к прорицателям, то делают это с той же самой целью. Их родственные замкнутые объединения противостоят тому же врагу.

У меня не было трудностей ни в определении того, что думают
азанде о колдовстве, ни в наблюдениях за борьбой с ним. Эти мысли
и действия лежат на поверхности их жизни и доступны каждому, кто
хотя бы несколько недель поживет в их селениях. Любой член племени
является знатоком колдовства. Нет необходимости обращаться к специ­-
алистам. Не нужно даже расспрашивать азанде об этом, достаточно
просто наблюдать и слушать, чтобы получить информацию из повсе-д­
невных ситуаций их жизни. Мангу, колдовство, — вот одно из первых
слов, которое я услышал в стране азанде и слышал его ежедневно
в течение многих месяцев..

Азанде верят в то, что колдовство представляет собой некоторую субстанцию, находящуюся в теле колдуна, и эта вера распространена среди многих народов Центральной и Западной Африки. Страна азанде находится на северо-восточной границе зоны распространения этих представлений'. Однако трудно сказать, с каким именно органом азанде связывают колдовство. Я никогда не видел человеческую колдовскую субстанцию, но мне описывали ее как овальную черноватую опухоль или мешок, в котором иногда находятся различные маленькие предметы. Говоря о ее виде, азанде часто указывают на локоть согнутой руки, а,

 

 

1 Ваитапп N. Likundu. Die Section der Zauberkraf // Zeitschrift fur Ethnologie 1928.

описывая ее местоположение, показывают на нижнюю часть мечевид­ного хряща, который, как считают, «покрывает колдовскую субстан­цию». Азанде говорят: «Она прикреплена к краю печени. Если человеку разрезать живот и проткнуть ее, она лопается с громким шумом».

Я слышал, как некоторые говорили, будто она красноватого цвета и содержит в себе семена тыквы, кунжута и других съедобных растений, похищенных колдуном с огородов его соседей. Азанде знают, где рас­положена колдовская субстанция, поскольку иногда находили ее при вскрытии трупов. Я думаю, это была тонкая кишка, извлекаемая в опре­деленный период пищеварения. Именно этот орган подразумевается в описаниях вскрытий азанде и он был показан мне на животе одной из моих коз. Если при вскрытии по обе стороны мечевидного хряща сделать два горизонтальных разреза, то колдовская субстанция либо тотчас же исчезает, либо потом обнаруживается в кишках.

Это понимание не подтверждает мнения моего друга Гайера-Андер-сона относительно того, что «наличие червеобразного отростка можно считать симптоматичным признаком» колдовства'. С другой стороны, оно согласуется с утверждением м-ра Лагае, что колдовская субстанция заключена в органе, имеющем величину в несколько сантиметров и рас­положенном рядом с печенью или желчным пузырем2. По мнению Де Калонн-Бьюфайкта, она может находиться в увеличенном желчном пузыре, а Хатереу говорит, что она располагается вблизи желудка в самом начале кишечника, хотя, добавляет он, азанде именуют мангу вообще любую деформацию органов, особенно деформацию желудка (4). Майор Ларкен пишет: «Если человек — колдун, то в его животе можно найти круглый волосатый шар, который иногда обладает зубами и вы­глядит весьма страшно» (5). Майор Брок сообщает, что, согласно описа­ниям азанде, колдовская субстанция «подобна пасти с огромными ост­рыми зубами», и предполагает, что колдун может «страдать от аппен­дицита и внутреннего воспалительного процесса» (6).

У колдуна нет каких-либо внешних отличительных признаков, одна­ко люди азанде говорят: «Колдуна можно узнать по его красным глазам. Когда видят такого человека, то называют его колдуном, и это относится также к женщинам с красными глазами. Но бывает и так: если •они спрашивают знахаря относительно некоторого человека и знахарь говорит им, что этот человек колдун, то родственники больного дают ему птичье крыло, чтобы он с помощью этого крыла сбрызнул боль­ного. Этот человек считается колдуном».

Говорят также, что если из тела умершего человека еще до его похорон начинают выползать личинки, то это свидетельствует о том, что умерший был колдуном.

 

1 Some tribal customs in their relations to medicine and morals of the Nyam-nyam and Gour people inhabiting the Eastern Bahr-el-Ghazal // Forth Report of the Wellcome Teopical Research Laboratories. Vо1. 13. 1911. Р. 253.

2 Ор. сit. Р. 107.

3 Ор. сit. Р. 178.

4 Ни1егеаи А. Notes sur la vie familiale et juridigue de quelque populations du Congo Belge // Annales du Musee du Congo Belge. 1909. Р. 27—28.

5An account of the Zande. Op. cit. Р. 48.

6 Brock R.G.C. The Zande Tribe // Sudan Notes and Records. 1918. Р. 260—261.

 

 

Колдовство не только имеет физический признак, оно также переда­ется по наследству. Оно наследуется по прямой линии от родителей к детям. Сыновья колдуна-мужчины все будут колдунами, но его дочери не будут колдуньями, в то же время дочери женщины-колдуньи будут колдуньями, а сыновья — нет. М-р Лагае цитирует следующие высказы­вания азанде: «Если у человека в животе имеется колдовская субстанция и он рождает мальчика, то у этого мальчика также будет колдовская субстанция, так как его отец был колдуном. Точно так же и с жен­щинами. Если у женщины в животе имеется колдовская субстанция и она рождает ребенка женского пола, то эта девочка также будет наделена колдовской субстанцией, так как ее мать была колдуньей. Таким об­разом, если человек родился без колдовской субстанции, то эта субстан­ция не может проникнуть в него» (1).

Убеждение в биологической передаче способности к колдовству от одного из родителей ко всем детям одного с ним пола является состав­ной частью воззрений азанде относительно процессов зачатия и их эсхатологических верований. Считается, что зачатие происходит благо­даря гармонии физических свойств мужчины и женщины. Если душа мужчины сильнее, родится мальчик; если сильнее душа женщины, родит­ся девочка. Таким образом, ребенок наследует физические качества обоих родителей, однако девочка в большей мере наследует душу мате­ри, а мальчик — душу отца. Тем не менее в определенных отношениях ребенок наследует черты только одного из родителей в соответствии со своим полом. Это относится к наследованию половых особенностей, телесной души и колдовской субстанции. Существует некоторое неоп­ределенное убеждение, которое едва ли можно представить в виде последовательного учения, что у человека имеются две души — телесная и психическая. В момент смерти телесная душа становится тотемным животным рода, а психическая — духом и ведет призрачное существова­ние у истоков рек. Многие утверждают, что телесная душа мужчины превращается в тотемное животное отцовского рода, а телесная душа женщины — в тотемное животное материнского рода.

На первый взгляд может показаться странным признание наследова­ния по материнской линии в обществе с жестким патриархатом, но ведь колдовская субстанция, как и телесная душа, является частью тела и может передаваться по наследству вместе с мужскими или женскими особенностями отца или матери.

Для нас кажется очевидным, что если некий мужчина — колдун, то и все члены его рода являются ipsofactо колдунами, поскольку у азанде род состоит из группы лиц, биологически связанных по мужской линии. Азанде понимают смысл этого аргумента, но не согласны с его заключе­нием, ибо это сделало бы противоречивым все их представления о кол­довстве. На практике они признают колдунами только ближайших родственников колдуна по отцовской линии. Лишь в теории они рас­пространяют подозрение в колдовстве на всех родственников колдуна. В глазах всего мира получение вознаграждения за убийство с помощью

1. Brock R.G.C. The Zande Tribe // Sudan Notes and Records. 1918. Р. 107—108.

колдовства делает колдунами весь род виновного в этом человека. Однако если после его смерти выясняется, что в его теле нет колдовской субстанции, то весь род освобождается от подозрений. Здесь вновь мы рассуждаем следующим образом: если после смерти человека в его теле не найдено колдовской субстанции, то ее нет и во всех членах его рода. Однако азанде не принимают этого мнения.

Дальнейшая разработка своих верований позволяет азанде не при­знавать того, что представляется нам логическим следствием веры в биологическую передачу способности к колдовству. Если безусловно доказано, что некоторый человек — колдун, то его родственники для обоснования своей добропорядочности могут воспользоваться тем са­мым биологическим принципом, который ставит их под подозрение. Они соглашаются признать этого человека колдуном, но отрицают, что он принадлежит к их роду. Они скажут, что он был незаконнорожден­ным, поскольку у азанде человек всегда принадлежит к роду своего родителя, а не отца. Я уже говорил, что они могут заставить его мать, если она еще жива, сказать, кто был ее любовником, и избить ее, восклицая при этом: «Зачем ты получила колдовство, изменяя мужу?» Чаще же они просто провозглашают, что колдун должен быть незакон­норожденным, так как в их телах нет колдовства, поэтому он не может быть их родственником. Они могут подкрепить такое заявление ссылкой на случаи, когда при вскрытии тел их умерших родственников не было обнаружено колдовской субстанции. Другие вряд ли согласятся с таким доводом, но их никто и не спрашивает.

Верования азанде включают в себя также представление о том, что даже если человек является сыном колдуна и несет в себе колдовскую субстанцию, он может не пользоваться ею. В течение всей его жизни она может оставаться недействующей, «холодной», как выражаются азанде, и человека вряд ли можно считать колдуном, если его колдовская сила никогда не функционировала. Поэтому перед лицом этого факта азанде склонны рассматривать колдовство как индивидуальную особенность, несмотря на то что она связана с кровным родством. В то же время во времена царствования короля Гбудве два рода — абакунде и авундуа — пользовались репутацией колдунов. В области правителя Гангуры эту репутацию приписывали родам абока и абанзума. Однако никто не думает чего-либо плохого о человеке, который принадлежит к одному из этих родов.

Азанде воспринимают противоречие не так, как мы, поскольку у них отсутствует теоретический интерес к предмету, и те ситуации, когда им приходится выражать свои верования относительно колдовства, не ста­вят перед ними проблем. Человек никогда не спрашивает оракула, который один лишь способен распознать наличие колдовской субстанции в живых людях, является ли колдуном определенный человек. Он спра­шивает лишь, не колдует ли против него этот человек в данный момент. Вообще стараются узнать, не колдует ли кто-то в данных конкретных обстоятельствах, совершенно не интересуясь вопросом о том, не рожден ли колдуном данный человек. Если оракул говорит, что некий человек в данный момент наводит на вас порчу, то тогда вы узнаете, что он колдун; если же оракул говорит, что в данный момент он вам ничем не вредит, то вы не узнаете, колдун он или нет, и не интересуетесь этим

 

 

вопросом. Даже если он колдун, вам это безразлично, поскольку не вы его жертва. Колдовство интересует представителя племени азанде лишь как элемент конкретных обстоятельств и в связи с его собственными заботами, а не как устойчивая особенность некоторых людей. Когда он заболевает, то обычно не рассуждает таким образом: «Сначала посмотри, кто из известных колдунов живет поблизости, а затем назовем их имена оракулу». Он не рассматривает вопрос с такой точки зрения, а задумывается над тем, кто из его соседей испытывает к нему недобрые чувства, и стремится узнать у оракула, не колдует ли кто-нибудь из них против него в данный момент. Интерес азанде сосредоточен исключительно на проявлениях колдовства в конкретных ситуациях.

Небольшие несчастья быстро забываются, и на тех, кто их причинил, пострадавший и его сородичи смотрят как на людей, которые прибегли к колдовству в данном конкретном случае, но не считают их колдунами. Только те лица, на которых оракул постоянно указывает как на ответст­венных за болезни и утраты, считаются несомненными колдунами, а в прежнее время колдун становился особо отмеченным членом сооб­щества только если он кого-нибудь убивал.

Смерть обусловлена колдовством и должна быть отомщена. Все другие действия, связанные с колдовством, сконцентрированы в акте мщения. В данном случае достаточно указать на то, что до прихода европейцев месть осуществлялась незамедлительно — либо посредством убийства колдуна и выплаты возмещения, либо посредством смертонос­ной магии. Колдунов убивали довольно редко, ибо король давал раз­решение наказать колдуна только в том случае, если он совершал второе или третье убийство, либо убивал знатную персону. Под властью Брита­нии сохранился лишь магический метод.

По-видимому, месть в меньшей степени является результатом страха и ненависти, чем выполнением религиозного долга и источником до­хода. Я никогда не слышал, чтобы в наши дни родственники умершего человека, требующие мести, выказывали какие-либо враждебные чувства по отношению к семье человека, которого должна была поразить их магия, или чтобы в прошлом когда-либо существовала длительная вражда между родом умершего и родом колдуна, который должен был выплатить компенсацию за убийство. Сегодня, если человек погубит кого-либо с помощью колдовства, ответственность за преступление возлагается на него одного, а не на его род. В прошлом родственники помогали ему уплатить компенсацию, но делали это не в силу коллек­тивной ответственности за преступление, а в силу социальных обяза­тельств по отношению к родственнику. Его родственники со стороны жены и кровные братья также принимают участие в уплате компенсации. Как только магия поражает колдуна или, если речь идет о прошлом, как только его убивают или получают компенсацию, инцидент исчерпан. Кроме того, столкновение между родом умершего и родом колдуна не касается других людей. Они сохраняют социальные связи с обоими родами.

 

Сегодня чрезвычайно трудно, получить какую-либо информацию о жертвах магии мщения. Сами азанде ничего о них не знают, если только они не являются ближайшими родственниками убитого человека. Просто однажды замечают, что его родственники перестали соблюдать траурные предписания, и благодаря этому узнают, что их магические действия привели к желаемому результату, однако бесполезно расспрашивать их, кто же был жертвой этих действий, так как они вам этого не Окажут. Это их частное дело, хранимое в тайне родственниками и коро­лем, который должен получить сведения о действии их магических процедур, поскольку необходимо, чтобы его оракул подтвердил утверж­дение их оракула, прежде чем им разрешат прекратить траур. Кроме того, здесь речь идет о приговоре оракула, а по таким вопросам его откровений раскрывать нельзя.

Если бы посторонним людям стали известны имена тех, кто пал жертвой магии мщения, вся процедура мести оказалась бы бесполезной. Здесь можно заметить, хотя ниже это будет понятнее, что если станет известно, что за смерть X мщение настигло колдуна У, то вся процедура становится абсурдной, так как за смерть У его родственники должны мстить колдуну Т.. В самом деле, некоторые представители племени азанде излагали мне свои сомнения относительно честности короля, контролирующего оракулов, а некоторые из них даже замечали, что существующая система ошибочна. Во всяком случае, ее ошибочность остается скрытой, поскольку все хранят молчание о жертвах магии мщения. В прошлом было иначе, ибо человек, обвиненный королевским оракулом в убийстве посредством колдовства либо сразу же выплачивал компенсацию, либо его убивали. В обоих случаях дело считалось закон­ченным, поскольку человек, уплативший компенсацию, не мог доказать, что он не колдун, а если его убивали по приказу короля, то за его смерть нельзя было мстить. Не разрешалось проводить вскрытие его тела для обнаружения колдовской субстанции.

Когда я просил азанде обосновать их систему мести, они обычно отвечали, что король, оракул которого объявляет, что У умер от магии родственников X, не назовет имени Z до тех пор, пока его оракул не обнаружит, умер ли он от магии родственников У, Когда род­ственники У просят короля назвать имя Z. до того, как высказался оракул, он откажется сделать это и скажет им, что, насколько ему известно, У умер во искупление преступления, поэтому мстить за его смерть не нужно. Некоторые азанде, разъясняя существующую систему, говорили, что в умерщвлении, возможно, участвуют и колдовство, и ма­гия мести. Магия мести отчасти объясняет окончание траура одной Семьи, а колдовство отчасти объясняет объявление мести другой семье, т. е. они пытаются объяснить противоречие в своих верованиях ми­стическим языком самих верований. Однако я вынужден был дово­льствоваться таким объяснением, выражающим общую теоретическую возможность ответить на мои возражения. Поскольку имена жертв мести сохраняются в тайне, противоречие остается скрытым, оно могло бы обнаружиться только в том случае, если бы можно было принять во внимание все случаи смерти, а не тот или иной из них. Поэтому да. тех. пор, пока азанде способны подтвердить обычай и поддержать семейную честь, они не испытывают интереса к более широким аспектам

 

мести. Они понимают мои возражения, но эти возражения нисколько не беспокоят их.

Азанде не обсуждают между собой проблем колдовства и не объеди­няют своих знаний о мести. Поэтому у них так мало обобщений по поводу колдовства, что они очень редко способны сказать, какие роды среди их соседей были колдунами.

Вожди должны осознавать данное противоречие, поскольку им изве­стна причина каждой смерти на их территории. Когда я спрашивал вождя Гангуру, почему смерть некоторого человека он приписывает одновременно и действию магии мщения, и действию колдовства, он улыбался и признавал, что не все хорошо в существующей системе. Некоторые вожди говорили мне, что они не разрешают мстить за смерть человека, если им известно, что он умер от магии мщения, однако мне кажется, что они говорили неправду. Этого нельзя узнать достоверно, так как даже если вождь сказал родственникам умершего человека, что он умер от магии мщения и за него нельзя мстить, то он сделал бы это тайно и они сохранили бы эту тайну. Они заявили бы своим соседям, что будут мстить за смерть своего родственника, а через несколько месяцев сняли бы траур в знак того, что месть совершилась, поскольку они не хотят, чтобы стало известно, что их родственник был колдуном.

Следовательно, если родственники А мстят за его смерть, совершая магические обряды против В, а затем узнают, что родственники В сняли траур в знак того, что им также удалось отомстить, то они считают, что эта вторая месть была обманом. Так они избегают противоречия.

Азанде часто говорят об аборо кикпа (людях желчного пузыря), и хотя эта органическая особенность аналогична колдовству, их следует различать. Считается, что у некоторых людей желчный пузырь чре­звычайно велик, что служит причиной заметных психологических осо­бенностей. В эту категорию попадают злобные, обидчивые, раздражи­тельные люди. «Они размышляют» и неохотно идут на примирение, не желая простить тех, кто их задел. Например, когда вы приходите на общее собрание и все встречают вас приветственными возгласами, а кто-то лишь взглянет на вас и ничего не скажет, вы приписываете его грубость желчному пузырю и ищете повод высказать ему свое недоволь­ство. Некоторые считают, что люди желчного пузыря способны причи­нить мелкие неприятности, скажем, сделать так, что вы ушибете палец о Пень, уколетесь о колючку или временно потеряете расположение двора: «При дворе обходятся с вами сурово, так как вы потеряли расположение вождя. Вы разговариваете с вождем, но не видите одобре­ния в его глазах». Когда человек выказывает злобу по отношению к вам, то лишь последующие события могут ответить на вопрос, кто он — человек желчного пузыря или колдун. Если у вас произойдут серьезные неприятности, то вы тотчас же заподозрите колдовство, но если все ограничится мелкими неудачами, вы подумаете, что это был человек желчного пузыря.

Азанде обычно говорили мне, что каждый является человеком желч­ного пузыря в том смысле, что каждый имеет желчный пузырь, однако

 

у некоторых людей он развит в большей степени, чем у многих других. Показывая такого человека, они советуют избегать его. Поведение людей желчного пузыря по отношению к соседям можно сравнить с поведением человека, которого мы называем «гулякой».

Люди желчного пузыря совершенно отличны от колдунов. Никто особенно не задумывается о дурной натуре людей желчного пузыря. Их могут избегать, однако не боятся, что такой человек причинит кому-то Вред, если он одновременно не является колдуном. Если же такой человек — колдун, то его порочная натура способна вызвать любое несчастье, даже смерть. Недоброжелательство не вызывает беспокойст­ва, если за ним не кроется колдовство, а если в человеке, который явно выразил к вам свою неприязнь, вы подозреваете колдуна, то вы можете обратиться к оракулу с вопросом, не пытается ли он причинить вам вред с помощью колдовства. Иногда оракул отвечает, что данный человек не колдует против вас, и специально добавляет, что он — человек желчного пузыря/ Оракул делает вид, будто он убивает птицу,— это указывает на Колдовство, а затем оставляет ее живой. Человек желчного пузыря и колдун проявляют одни и те же особенности, но только колдун Способен вызвать серьезные неприятности.

Будучи частью тела, колдовская субстанция растет вместе с телом. Старый колдун обладает более мощной способностью к колдовству и более неразборчиво ею пользуется. Поэтому азанде часто опасаются старых людей. Колдовская субстанция в ребенке настолько мала, что она способна принести лишь небольшой вред людям. Поэтому ребенка никогда не обвиняют в убийстве, и даже больших мальчиков и девочек не подозревают в серьезном колдовстве, хотя они способны причинять Мелкие неприятности детям своего возраста. Ниже мы увидим, каким образом действует колдовство, когда между колдуном и его жертвой имеются враждебные отношения, но едва ли враждебные чувства часто возникают между детьми и взрослыми. Только взрослые могут об­ращаться за консультацией к оракулу, который обычно не указывает на детей, когда его спрашивают относительно колдовства. Дети не могут выражать свою вражду или мелкие неприятности в терминах откровений оракула относительно колдовства, так как лишены возможности об­ращаться к оракулу.

Тем не менее известны случаи, когда оракул, перебрав всех подозре­ваемых взрослых, вдруг называл имя ребенка и объявлял его колдуном. Однако мне говорили, что в таких случаях старые люди считают, что произошла ошибка. Они рассуждают так: «Чтобы защитить себя, колдун подставил вместо себя ребенка».

Дети рано узнают о колдовстве, и я обнаружил,, что уже шестилетние мальчики и девочки понимают разговоры старших на эту тему г Мне доверили, что во время ссоры один ребенок может указать на плохую репутацию отца своего сверстника и сказать: «Кид ха! Когда ты споришь и» мной, твои глаза делаются похожими на глаза твоего отца. Все вы — нехорошие колдуны, поэтому не ссорься со мной и не колдуй, чтобы я не умер!»

 

Однако природу колдовства люди вполне понимают лишь после того, как им приходится обращаться к оракулу, действовать в не­благоприятных обстоятельствах в соответствии сего ответами и осу­ществлять магические обряды. Понимание растет вместе с социальным опытом каждого отдельного индивида.

Колдунами в равной мере могут быть мужчины и женщины. Муж­чина может быть околдован другим мужчиной или женщиной, но на женщин обычно действует колдовство только женщин. Больной мужчина обычно спрашивает оракула о своих соседях мужского пола, но если он консультируется по поводу больной жены или родственницы, он спрашивает о других женщинах. Это объясняется тем, что вра­ждебные чувства гораздо чаще вспыхивают между двумя мужчинами или двумя женщинами, нежели между мужчиной и женщиной. Мужчина общается только со своими женами или родственницами, поэтому у него почти нет возможностей навлечь на себя гнев другой женщины. В самом деле, было бы подозрительно, если бы он спрашивал оракула о жене другого мужчины по поводу самого себя. Муж этой женщины мог бы подумать о супружеской неверности. Его удивило бы, что между его женой и ее обвинителем был контакт, который привел к ссоре. Однако мужчины часто консультируются у оракула отно­сительно своих жен, поскольку не сомневаются в том, что порой вызывают их раздражение и даже ненависть. Однако я никогда не слышал о том, чтобы муж обвинял в колдовстве свою жену. Азанде говорят, что ни один мужчина не будет этого делать, поскольку никто не хочет, чтобы его жену убили или причинили ей вред. От этого больше всех потеряет он сам. Куагбиару говорил мне, что он никогда не слышал о человеке, который получил бы компенсацию за смерть своей жены. Другая причина, объясняющая, почему никто никогда не слышал о том, что мужу преподнесли птичьи крылья в знак обвинения его в колдовстве против своих жен, заключается в том, что сама женщина не может обращаться к оракулу и обычно поручает это своему мужу. Она может попросить его брата обратиться к оракулу от ее имени, однако имя мужа не может быть названо, ибо ни один муж не может желать смерти своей жены.

Я никогда не слышал о случаях, в которых мужчина был бы окол­дован своей родственницей или женщина была околдована родственни­ком. Более того, мне рассказывали только об одном случае, когда человек был околдован родственником. Родственник может причинить человеку зло иным способом, но он никогда не будет колдовать против него. Ясно, что заболевший человек не будет спрашивать оракула о сво­их братьях и сестрах по отцовской линии, ибо если оракул скажет, что кто-то из них заколдовал его, то это означало бы, что он сам колдун, ибо колдовство наследуется по мужской линии.

Членов королевского рода авонгара нельзя обвинить в колдовстве, так как если бы какой-нибудь человек сказал, будто оракул открыл ему, что он заколдован сыном короля, то получилось бы, что король и его сыновья — колдуны. Однако какое бы отвращение ни питал король к членам своего рода, он никогда не позволит простому человеку возводить на них хулу. Поэтому, хотя частным образом азанде призна­ют, что некоторые члены правящего рода могут быть колдунами, они

 

редко спрашивают о них оракулов, поэтому их и не обвиняют в колдов­стве. В прошлом они вообще никогда не спрашивали о них оракулов. Существует устойчивое убеждение о том, что авонгара не являются колдунами, и оно поддерживается непререкаемой властью и престижем правящих вождей.

Правители областей, представители округов, придворные, коман­диры военных подразделений и другие высокопоставленные или богатые люди почти никогда не обвиняются в колдовстве, если только сам вождь не сделает этого по собственному желанию или в силу смерти равного по положению человека. Простые люди вообще не отваживаются спраши­вать оракула о влиятельных лицах, так как жизнь их стала бы невыноси­мой, если бы они нанесли обиду важному соседу. Поэтому Баге, глава совета в том селении, где я жил, мог говорить мне, что ни разу за всю свою жизнь не был обвинен в колдовстве и мог бы представить целую толпу людей, готовых подтвердить, что этого никогда не было. Богатые и власть имущие, как правило, не подлежат обвинениям в колдовстве, поскольку никто не называет оракулу их имена, следовательно, оракул никогда не вынесет приговор против них. Только в том случае, когда оракул часто слышит некоторое имя, он рано или поздно убьет птицу при звуках этого имени. Таким образом, можно сказать, что в сообщест­ве азанде группа колдунов включает в себя мужчин и женщин класса простолюдинов, в то время как люди знатные совершенно, а облада­ющие властью — в значительной степени — свободны от обвинений в колдовстве. Все дети обычно также свободны от подозрений.

Отношение правящих вождей к колдовству отличается некоторыми особенностями. Хотя сами они свободны от подозрений, они также твердо верят в колдунов, как и другие люди, и постоянно обращаются к оракулу, с тем чтобы найти, кто колдует против них. С особым интересом они расспрашивают оракула о своих женах. Оракул вождя считается также высшим авторитетом, который выносит приговор по всем случаям колдовства, включая убийство, а в прошлом он также защищал во время войны своих людей от колдовства. Когда умирает не очень знатный человек, его смерть приписывается колдуну и за нее мстят точно так же, как за смерть обычного человека, однако за смерть короля или правящего принца так не мстят и вообще приписывают ее чарам или котам.

Хотя само колдовство — часть человеческого организма, его дейст­вие является психическим. То, что азанде называют мбисимо мангу (душа колдовства) есть понятие, перебрасывающее мост между лич­ностью колдуна и личностью его жертвы. Необходимы некоторые объ­яснения для понимания того факта, что колдун находился в своей хижине в тот момент, когда, по предположению, причинял кому-то вред. Душа колдуна может покинуть свою телесную оболочку в любое время дня и ночи, однако азанде считают, что колдун посылает свою душу на задание ночью, когда его жертва спит. Она плавно плывет по воздуху, излучая яркий свет. При дневном освещении увидеть этот свет может только колдун или знахарь, приступающий к лечению, однако в ночное

 

 

время этот свет может наблюдать каждый человек. Азанде утверждают, что свет души колдуна похож на свечение, излучаемое светлячком, но гораздо более сильное и яркое. Сами жуки-светлячки никак не связыва­ются с колдовством. М-р Лагае приводит следующий текст азанде: «Те, кто видел, как двигалось ночью колдовство, чтобы причинить кому-то вред, говорят, что во время движения колдовство блестит, как пламя. Оно сверкнет ненадолго, а затем гаснет».

Азанде говорят, что колдовство можно увидеть, когда оно отдыхает на ветвях деревьев, ибо «колдовство подобно огню, оно излучает свет». Если человек видит свет колдовства, он подбирает кусок древесного угля и кладет его под свою постель, чтобы его не постигло какое-нибудь несчастье.

Я лишь однажды видел колдовство во время его движения. Как-то я допоздна засиделся в своей хижине, делая записи. Около полуночи я закончил работу и, прежде чем ложиться спать, взял копье и отправил­ся на обычную ночную прогулку. Я прогуливался среди банановых деревьев в саду, расположенном позади моего дома, когда заметил яркий свет, исходящий от задней стороны хижины моего слуги по направлению к участку человека, которого звали Тупой. Мне показалось это интересным, и я направился в том направлении, пока не дошел до высокой травы, заслонившей от меня свет. Тогда я быстро обошел свою хижину, чтобы увидеть, куда делся свет, но больше не увидел его. Мне было известно, что только у одного человека, члена моей семьи, была лампа, способная дать такой луч света. Однако на следующее утро он сказал мне, что лег спать рано и не включал лампу. Не было недостатка в людях, готовых разъяснить мне, что я был свидетелем колдовства. Вскоре после этого, в то же самое утро относительно пожилой Тупой и еще один обитатель его жилища умерли. Это событие полностью объяснило, какой свет я видел. Я так и не обнаружил его подлинного источника, которым вполне мог быть пучок травы, кем-то подожженный для освещения, однако совпадение направления движения света и после­дующей смерти вполне соответствовало идеям азанде.

Этот свет — не сам колдун, подкрадывающийся к своей жертве, а истечение из его тела. В этом отношении мнения азанде вполне определенны. Колдун лежит на своей постели а посылает душу своего колдовства похитить психическую часть организма своей жертвы, его мбисимо пасио, душу его плота, которую он будет пожирать вместе со своими соратниками-колдунами. Весь акт вампиризма является немате­риальным: душа колдуна похищает душу жертвы. Я не смог, подучить точного объяснения того, что понимают под душой колдуна и душой некоторого органа жертвы. Азанде знают, что таким образом убивают людей/однако только сам колдун мог бы точно объяснить, что при этом происходит. Один человек описал нападение колдунов следующим об­разом: «Появляются колдуны и начинают бить в свои колдовские бара­баны. Эти барабаны обтянуты человеческой кожей. Кожа натянута очень туго и барабаны звучат громко, созывая всех колдунов. Барабаны выбивают дробь: «Человечье мясо, человечье мясо, человечье мясо!»

Они идут колдовать против человека, который находится в плохом «состоянии». Ненавидящий его колдун вместе с компанией колдунов идет к его жилищу. Они танцуют вокруг его хижины. Колдун, который

 

ненавидит этого человека, открывает дверь хижины, с ритуальными телодвижениями поднимает его с постели и выносит из хижины. Кол-дуны окружают его и мучают почти до смерти. Когда каждый колдун захватит свою долю его плоти, они поднимаются и возвращаются к месту своей встречи.

Они берут небольшой колдовской горшок и начинают варить в нем плоть этого человека. Они раскладывают кусочки мяса по краям горш­ка. Затем одному из их компании они приказывают толкнуть его кусок мяса так, чтобы он упал в горшок. После этого каждый аналогичным образом бросает свою порцию в горшок. Однако тот колдун, который их всех собрал, берет свою порцию и прячет ее. Другие колдуны должны будут умереть при мщении за смерть человека, мясо которого они взяли, так как все они ели это мясо.

Человек заболевает, и вскоре он уже при смерти. Его родственники справляются у оракула о его состоянии, и тот открывает им имя человека, собравшего колдунов. Они обращаются к оракулу по отравле­ниям, и тот убивает птицу при имени этого человека. Они берут крыло птицы, дают его этому колдуну и говорят ему: «Так и так, ты убил нашего родственника». Он отвечает: «Ладно, если я убил этого человека, то он оживет от моего колдовства». Он набирает в рот воду, брызгает ею и говорит: «Я сбрызнул водой птичье крыло».

Когда становится темно, он вновь встает как колдун и как колдун (т. е. бестелесно) берет мясо этого человека и возвращает его на соответ­ствующее место тела. Он не ел человеческого мяса в компании колдунов и обманул их, чтобы его не убили в отместку за смерть человека. Он делает это для того, чтобы возвратить мясо на место. Когда человек умрет и его родственники совершат магические обряды, магия не пора­зит его. Это покажет, что он не ел человеческого мяса и нужно убить других колдунов, которые ели это мясо.

Поэтому азанде говорят так: невероятно, чтобы великий колдун должен был умереть в отместку за смерть людей, поскольку во время колдовства он не ест их мяса, а прячет его. Этим объясняется его долгая жизнь, ибо если бы он съел человеческое мясо, то он вскоре должен был бы умереть от магии мщения.

Азанде пользуются одним и тем же словом как для описания психи­ческих частей колдовской субстанции и других органов, так и для описания того, что мы называем человеческой душой. Все, что не воспринимается органами чувств, точно так же может быть объяснено ссылкой на существование души. Лекарства действуют благодаря своей душе. Это объяснение позволяет преодолеть разрыв, существующий между магическим ритуалом и достижением его цели. Оракул по отрав­лениям также обладает душой, объясняющей его способность видеть т