Наши чернильные души сольются в один флакон и разольются маленькими кляксами на листе-простыне.
И хоть письма идут медленно, я жду каждую весточку от тебя. Бывает, что и я люблю не спеша. Но темп объяснения не должен быть монотонным: от медленного, ласкового поглаживания волны, до вихревого шторма, резко сменяющимся на штиль. Погода меняется, вновь ураган. Цунами брызг и сталь объятий. И хоть письма идут медленно, бешеной белкой раскрутилось колесо нашего общения. И я не хочу её останавливать, как и колесо обозрения окружающей красоты. Колесо обозрения тебя. Это единственный вечный двигатель моей высотной привязанности.
- Надо бы подбавить утончённости и чувственности. Вот те раз! Сроду не знал, что в нём столько лирики. - Валера, сейчас голова забита, - я попытался игнорировать собственное безразличие. - Забита, а сейчас будет отбита, - не такая и халява эти расписные письма. Порой хотется удариться в обычную припашку, а не крапать по ночам любовные каракули. - Ты на меня давишь, - промямлил я с лицом вымирающего тигра. - Ты же не ядерная кнопка, откуда такая фыркающая привилегия? – казалось, что он и сам фыркнул своей дедовской привилегированностью. Давай так: сегодня фазаны бухают, будут замачивать свистков, сам понимаешь. Предлагаю тебе отсидку в ленинской комнате. Будем вместе, я страхую. Валера произнёс монолог с добродетелью волка в капкане. - Глядишь сегодня я тебя спасу, а завтра... он призадумался, - а завтра 12 ноября. Прямо-таки продуктивная беседа, как у нас в Курске на Центральном рынке, где на базарных лотках продаётся доброта со скидкой. … Пьяные фазаны – это отдельная история. Вначале, я ещё путался в птицах, а вот у нас девчушка во дворе, у неё ещё писька не обволосилась, а уже могла отличить птаху от пичуги. Но фазаны быстро научили основам орнитологии. … Пьяные фазаны – это отдельная история. Свисткам надо держать ухо востро. К примеру, вечерняя прогулка. Это гуляние не дефиле перед сном – это очередной способ поглумиться над молодыми. Всё, что происходит в части, всё связано и завязано на издевательстве и, в лучшем случае, мозгоебательстве. На вечерней прогулке исполняются строевые песни. Исполняются исключительно свистками. Хотя, слово «исполняются» здесь подходит меньше всего. - Мне не нужно, чтобы ты пел, мне нужно, чтобы ты орал, - пьяное фазаньё, склонившись и дыша перегаром, отходят назад и бьют сзади по сапогам так, что ноги взлетают выше головы вперёди идущего. Сколько бы вас не было в строю, вы должны создавать певческий ор всей роты, дабы создавалось ощущение громкости, издаваемой всей ротой. Пением строевых песен мы распугали местных волков (говорили, что все они сбежали в Тамбов). Даже птицы в округе не вили гнёзда.
А я сидел в ленинской комнате, глаза слипались, и хотелось получить пизды, чтобы отогнать от себя сон. До фазанского приказа я буду спать по 2-3 часа в сутки, но сейчас я сидел в ленинской комнате и добавлял в письмо Бумбараша утончённости и чувственности. Глаз не смыкать, штыки примкнуть.
Письма идут медленно, в это время образуется безвоздушное пространство с их чёрными дырами. Засасывает вакуум равнодушия. Письма идут медленно, хотя прошёл всего лишь день. Крик почтовой пустоты. Прошёл день. Скучал ли я? Очень. Без тебя, без твоих писем время замедляется, останавливается, и я всё жду, жду. Прошёл день. Скучал ли я? Нет. Ты была со мной. Ты теперь всегда будешь со мной. На крутящейся юле вращения засверкала новая краска. Я не мог по тебе скучать, ведь я ни разу тебя не видел (да и ты видела меня только ушами). Не слышал. Не впитывал твой запах. Не потирал твои волосы в пальцах. Я ощущаю лишь аромат своего «представления». Я не видел твои глаза. Даже не знаю, какими оттенками они играют. Они должны быть разными. У тебя должны быть большие синие глаза, чтобы в них отражалось море… Чтобы в них утонуло солнце. Или большие зелёные глаза, чтобы в них падали звёзды. Глаза из зелёных осколков изумруда. Взгляд в зелень твоих глаз, как прогулка по свежей траве. У тебя должны быть разные глаза. Только улыбку не меняй. Я ощущал вкус твоих губ. Пусть только через фотографии.
|
