Весь имидж насмарку

 

В столовой праздничный обед – жареная картошка.

Шрам от кандалов скрываем сапогами.

Арестантские мигрени лечим сиренью, а вокруг соцветие пустоцветов. И эти пустоцветы не были рады моему возвращению.

До «губы» я был Отличник Боевой и Политической подготовки. После гауптвахты разжаловали – теперь я Хорошист боевой и политической подготовки.

 

За то, что послал старшину в жопу, мне влепили 4 наряда вне очереди. 4 наряда - по количеству посылаемых букв.

Благо начались очередные учения и меня сняли с нарядов.

ТЯЖЕЛО В УЧЕНИИ – ЛЕГКО В БОЮ

или «война – хуйня, главное – манёвры».

Служба в армии – почётная обязанность гражданина СССР но согласно международной системе измерения СИ по мерам и весам, она не так почётна и совсем необязательна. Как оказалось впоследствии.

А сейчас – почёт и уважуха.

Отольём из олимпийских рублей ракеты и бросим их во все буржуйские цилиндры перевёрнутых церквей.

 

На учениях «Щит-84» меня возобновили в боевой расчёт. Из бетонного мешка в беспросветное подземелье.

Отбросив ложную скромность, скажу, я был лучшим специалистом в полку по владению боевой техникой.

Я был №1, как Сергей Леонтьевич Бухвостов в 17-ом веке

Я бы настоятельно посоветовал своим империалистичес-ким недругам, этим фузилёрным недоноскам из северо-атлантического ига – «Когда увидите приближающиеся ракеты, не нужно рассматривать какого они размера – уёбывать надо».

 

Я был лучшим - я мог два снаряда запустить в одну воронку. Я был молод, горяч и злоебуч.

Лучше международная напряжённость, чем половое бессилие

Вот мы и держали международную напряжённость, а нас пытались бромом обессилить.

Мы – парализованные «казановы».

Обездвижены колючей проволокой.

 

ИТАЛИЯ, ТУРЦИЯ, ГРЕЦИЯ – три страны блока НАТО из 16-ти имеющихся. У меня одно знамя на 16 рейхстагов.

Разбомбим, и тогда бабам - цветы, детям – мороженое, фашисту гранату, американцам – вилы.

У меня 16 знамён на один Белый дом.

 

ИТАЛИЯ, ТУРЦИЯ, ГРЕЦИЯ – три страны блока НАТО. Я запросто прихвачу с собой троицу БЕНИЛЮКС.

Вот где з а росли малины: штаб-квартира НАТО в Брюсселе Гаагский суд в Нидерландах… а Люксембург затопчем по дороге.

Мы не нанесли ни одного ядерного удара по Италии, а Колизей уже в руинах.

Мы не нанесли ни одного ядерного удара по Греции, а Акрополь в обломках.

Мы не нанесли ни одного ядерного удара по Турции, а Термессос в развалинах.

 

И, вообще – ЛУЧШЕ МЕЖДУНАРОДНАЯ НАПРЯЖЁННОСТЬ, ЧЕМ ПОЛОВОЕ БЕССИЛИЕ.

Я уже говорил об этом, но это выражение настолько верно, что я написал её ещё раз, дабы если оно и забылось, то дважды.

…………….

 

После «губы» я был без ума от своей казармы.

Лес казался мне оплотом урбанизации, подземелье – уютным жилищем. Закончились учения и я, наконец, вдоволь мог насладиться солнечным светом.

И тут, как обухом по голове: навстречу мне шёл чушок с одним носом на лице и двумя зубами во рту. Навстречу ко мне шёл Фарух Рахимов – вечно мёрзнущий узбек из конотопской губы. Оказалось, что нет.

Это вновь прибывший киргиз Келдыбеков.

И спутал я не из-за шапошно - пилоточного знакомство с Фарухом, а кто сможет отличить киргиза от узбека?

По мне так проще отличить хохла от белоруса.

А кто сможет отличить узбека от киргиза?

Ведь у Фаруха тоже был один нос и два зуба во рту.

 

На «губе» была разночинная публика, а как здесь очутился киргиз с такой рожей? Оказывается, расформировали вторую площадку нашего полка.

Эта площадка находилась в такой же глуши, но без боевых ракет и с десятком человек личного состава. После гибели двух солдат (один повесился в бытовке, другой застрелился в караулке) это подразделение окрестили «поэтической ротой». Правда, после этого инцидента рота долго не просуществовала - повторение подвигов Есенина и Маяковского в штабе округа не оценили и в один из праздников их упразднили.

Нам досталась великолепная четвёрка: прибалт Бруно Орт, упомянутый киргиз Женишбек Келдыбеков, Вовка Иванов (национальность без комментариев) и Сергей Семёнович Неймарк (без комментариев-2).

Этот квартет был более многонациональный, чем вся наша часть. И эта четвёрка была даже более разнообразна по сроку службы, чем вся наша часть, потому что киргиз был духом, то есть только что призвался в армию.

У нас же меньше срока службы в полгода не было никого.

…Кельдыбеков смотрелся весьма экзотически на фоне наших славянских ёбл, как и наши славянские ёбла смотрелись экзотически на фоне эстонского ебла Б. Орта.

Орт мог бы подать в суд на Константина Эрнста, за использование его фамилии в названии Общероссийского телеканала, но он был эстонец.

Да, Бруно был и эстонец, и флегматик и телец. По-русски он говорил плохо, ругался хорошо. Перемещался медленно и воздушно, как балтийский бриз, не успевая за, мало-мальски быстрым темпом в жизни. Кажется, попади он в вихрь, ветер бы стих, застеснялся бы буйству своего характера. Ко всему прочему Орт был ленивый, как голубец. Не знаю, как он прослужил первый год (сейчас он дед) будучи таким тормозом... … В детском садике и школе Орт был неприметным ребёнком и учеником. Из всех достижений доармейской жизни было то, что он пёрнул в Пярну. Дело было так: летом, когда одноклассники Орта разъезжались, кто в «Артек», кто на Казбек, сам Бруно отправился с бабуш-кой Мирдзе в пярнуский санаторий «Сыпрус».

Всё шло серо и обыденно, но за день до отъезда в культурную программу входило посещение пярнуского драматического театра «Эндла» имени Лидии Койдула. Шла постановка Московского художественного академического театра «Залп Авроры».

В кульминационной сценке секретарь Петроградского военно-революционного комитета Антонов-Овсеенко (прародитель советской эстрады и российской попсы «антоновых/овсеенок») мечется по сцене со словами: - Где же залп Авроры? Произошли какие-то неполадки со звуком, звукооператор машет руками, мол, тяни время, сейчас наладим. - Когда же залп? Когда же??? Напряжение достигает апогея, Антонов-Овсеенко прислоняет ладонь к уху, обращаясь вдаль, неисключено, что в светлое будущее: - Вы слышите залп с революционного крейсера Аврора? И тут, в кромешной тишине пионер Бруно Орт издаёт зычный бздёх. Да так, что стены театра содрогнулись.

Не от пука, конечно, а от смеха публики. Депеша-молния сразу же домчалась до директора школы, где учился Орт. Доселе неприметный мальчик Бруно стал в школе знаменитостью. Даже изгнание из рядов пионерской организации не омрачило, свалившуюся на него известность. Ведь на него обратила внимание девочка Ильзе, в которую Орт был тайно влюблён с первого класса, и даже разрешила донести её портфель до самого дома. Это был звёздный час Орта! Триумф релаксации желудка!!! Торжество кишечных газов!!!!!

Но вскоре «подвиг» Орта забылся, и он вновь стал неприметным, когда же пришла повестка из военкомата, он подчинился этому покорно и безропотно, в связ и с чем служил в св я зи.

…К настоящему времени Орт отслужил полтора года. Кыргыз был его вассалом. Несмотря на азиатство Женишбек был смышлёный. По темпераменту, это полная противоположность своему эстонскому деду - неугомонный моторчик. Физическое неугомонство опережало смышленость, а врождённая азиатская исполнительность и трудолюбие не напрягало при служении Бруно Орту.

Смотрелись они поразительно!!! Вот что значит армия!!!

Нигде и никогда эти 2 человека не могли бы пересечься.

И не только в географическом аспекте; даже живя бок о бок, они никогда не были бы сближены в общении.

А тут классический дуэт дон Кихота и Санчо Панса.

Киргиз на осле и горделивый тормоз на кобыле.

Бруно, мало того, что был эстонцем, он ещё и заикался.

Он даже чихал заикаясь.

Частенько можно было наблюдать такую картину:

Орт, выйдя из столовой, командует киргизику: «Джон (он на английский манер переиначивал его имя, называя либо Джоном, либо Джеком), принеси мне из тумбочки Беломор»... ( а теперь прочтите эту фразу в течении полутора-двух минут ). и спички, бляяяяя.

В действии это выглядит так:

- Джон, - в этот момент Женишбек навостряет уши, - принеси мне, - киргиз уже стартует на месте, стуча копытом о землю, - из тумбочки, - Джон подаётся всем телом вперёд, оставляя для услышания приказа лишь уши - Беломор… - всё!!! Прокрутив в воздухе ногами и оставив за собой клубочек пыли, дух мчится в казарму. Бруно, выпучив глаза, продолжает свой затянувшийся приказ –