Тот, кого я никогда не забуду...
За полтора месяца без Ёна ты становишься другим человеком. У тебя настоящая ломка. Ломает тело, ломает душу. Каждый вздох причиняет боль, лишний шаг отдается в голове наковальней, тонкие бледные пальцы бегают по струнам гитары, словно мертвые, тяжелые, свинцовые, а барабанные палочки из рук то и дело выскальзывают, не желая тебе подчиняться. Кажется, весь мир сговорился против тебя. У еды исчезает вкус, у воды – способность утоления жажды. Без Ёна ты словно тихо умираешь, гниешь изнутри, растворяешься. Превращаешься в пустую оболочку, существующую без смысла в жизни и каких-либо желаний. Как вампир прячешься от солнечного света за темными очками и капюшоном ветровки, часами шатаешься по городу в одиночестве, вдыхаешь грязный городской воздух и то и дело ловишь себя на мысли или сброситься с моста, или кинуться под машину. То, что ты чувствуешь просто невозможно больше терпеть. Твоя душа и так истерзана и замучена. Твоя любовь – пожирающий тебя яд, личная камера пыток. Твоя общительность и вечная доброжелательность в отношении окружающих по понятным причинам улетучивается, словно ее никогда и не было. Ты лаешься со всеми, кто попадается под руку. Ссоришься с друзьями, с родителями, со старыми знакомыми и даже со случайными встречными. Огрызаешься на любое замечание, игнорируешь приветствия, посылаешь далеко и надолго дурочек, которые почему-то только сейчас решают признаться тебе в любви. Всё и все тебя раздражают и доводят до белого каления всего парой нейтральных слов! «Любовь… Не говорите при мне о ней!!! Меня от нее тошнит!!!» Чуть ли не каждый твой вечер заканчивается потасовкой в очередном клубе. У тебя уже свой план по поиску приключений на свою задницу. Сначала ты напиваешься в хлам, а затем начинаешь искать жертву – какого-нибудь парня — пошире в плечах и поменьше в мозгах. Затем наметив мишень, находишь его девушку – обычно до жути страшную размалеванную мочалку с вагоном пустого гонора. Знакомишься с ней на танцполе и откровенно пристаешь. И как ни странно, ни одна из девушек не против такого твоего поведения. Пару раз тебе даже недвусмысленно намекали, пойти с ними в туалет. Но тебе не нужен секс, тебе нужна драка. И скоро ты ее получаешь. Вкус крови на губах, глухая боль в животе. Каждый раз ты вспоминаешь отца Ёна, как он бил тебя… И как он бил Его… А ты беспомощно наблюдал и не мог пошевелить даже пальцем. От этих мыслей ты всегда звереешь. Бросаешься на своего противника и насколько бы сильнее и больше он тебя не был, в мгновение он оказывается на асфальте, а ты дубасишь кулаками по его лицу, представляя на его месте того подонка, который разрушил твои мечты и заставил отказаться от Ёна. Да… именно… Ты от него отказался… Смирился с тем, что он никогда тебе принадлежать не будет… Или все же… В первые недели было все еще не так плохо, потому что, дабы спрятаться от грызущего изнутри чувства тоски, ты с головой окунаешься в учебу. Твое внезапное рвение к покорению гранита науки безумно радует твоих родителей, но их похвалы по поводу этого наводят на тебя лишь еще большую тоску. Ничего, терпишь. Беспощадно впихиваешь в себя информацию, пропущенную мимо ушей за прошлые годы обучения, грузишь свой мозг настолько, насколько только позволяют силы. Доводишь себя до состояния, когда вместо Ёна наконец-то начинают сниться формулы и задачки, правила и тесты. В результате, будучи неисправимым троечником с пятого класса, все экзамены внезапно сдаешь на отлично, ввергая всех преподавателей в культурный шок. Мало того, ты долго думаешь, и теперь знаешь, куда хочешь поступать. И уже отправил свои результаты и теперь ждешь ответа как манны небесной. Если тебя примут, это будет большущей жирной точкой в отношениях между тобой и Ёном. Ты испаришься, сотрешь себя из его жизни, будто тебя и не было! Но вот ты получаешь ответное письмо из университета. Долго не решаешься открыть конверт, а когда все же заглядываешь внутрь, узнаешь, что поступил. На бюджет. Родители счастливы. Закатывают целую пирушку. Раззванивают всем родственникам, какой у них гениальный сын. Но ты почему-то не рад. Понимаешь, что поступаешь правильно, но к горлу подкатывает комок. «Я не хочу…, не хочу, чтобы все закончилось Так!!!» Позабыв о гордости и понаехавших гостях, весь вечер ревешь в ванной. Встречаясь с припухшими от слез красными глазами собственного отражения, чувствуешь к себе лишь отвращение. На твоих губах играет граничащая с безумием отчаянная ухмылка. Запускаешь пальцы в свои синие волосы, сжимаешь локоны настолько, что тебе больно, но эта боль несравнима с болью душевной. Теперь ты точно знаешь, что уедешь. Что покинешь Ёна. Это уже неотвратимо. «Убегаешь? Даже не попробовав бороться,… Просто бросаешь его на растерзание собственного отца-садиста? Ничтожество!» После этого ты и слетаешь с катушек окончательно. Драки. Выпивка. Похмелье. Вновь выпивка. И вновь драки. И сегодняшний день не исключение. Сегодня было твое последнее выступление с группой. Больше ты к ним не вернешься. Все были расстроены. Кто-то злился на тебя, кто-то понимал и ободрял. Но тебе на всех глубоко наплевать. Не до них тебе сейчас! Пусть думают, что хотят. Никто не смеет тебе диктовать правила, по которым тебе надо жить. Уже раннее утро. Ты сидишь в импровизированной гримерке совсем один. Из рок-бара с рассветом практически все уже ушли. Твои друзья, скорее всего, дрыхнут где-нибудь на мягких диванчиках или на танцполе. Обнимают каких-нибудь девушек-фальшивок или пустые бутылки из-под спиртного. Ты бы тоже хотел кого-нибудь обнять. Нет. Ни кого-нибудь. Ёна. Прекрати! Прекрати о нем думать! Парой глотков осушаешь очередную бутылку пива и отбрасываешь уже пустую стеклотару в стену напротив. Звон разбивающегося стекла, осколки. Ты ничего не видишь и не слышишь. Ты в прострации. Тебе плохо. Невыносимо! До тошноты! До жгучего желания выбросится из окна. Тебе нужен он. Нужен как воздух, как вода, как никто другой. Голова тут же заполняется воспоминаниями о нем, его слова, тело, губы, запах. Невыносимо! — Ты все еще тут? – голос кажется тебе голосом Ёна и ты, вздрагивая, поднимаешь глаза к тому, кто к тебе обратился. И тут же разочаровываешься. Это лишь бас-гитарист Феликс. Он выглядит слегка помято, видимо проснулся всего пару минут назад, но все равно он очень красив, с этим не поспорить. — Тут, — сухо кидаешь ты в его сторону и глазами ищешь еще одну спасительную бутылку пива. — И снова пьян, а ведь раньше чтобы заставить тебя напиться не знаю, что и сделать то было нужно, — тем временем продолжает бас-гитарист, явно желая продолжить разговор. Ты же на общение не настроен, поэтому даже не отвечаешь на небрежно кинутую Феликсом фразу. Но парень не отстает от тебя. — Это из-за него ты так мучаешься? – эти слова заставляют тебя вздрогнуть повторно. Появляется внезапное желание все рассказать Феликсу. Хоть с кем-то поделится тем, что тебя так гложет. Хоть кому-то высказаться. Но ты берешь себя в руки и лишь тихо шепчешь: — Не понимаю о чем ты, отстань от меня. Но Феликс лишь подходит к тебе ближе, внезапно обнимает тебя за шею и прислоняется к тебе почти вплотную. Ты на это никак не реагируешь, потому что в этот момент твоя рука как раз нашаривает еще полную бутылку пива и тебе естественно совсем не до парня. Гитарист тем временем наклоняется к твоему уху и тихо шепчет: — Хочешь, называй меня Ёном. Представь что я, это ОН. Сделай со мной то, что бы ты хотел сделать с ним. От такого предложения ты давишься, только что проглоченным было пивом. Затем недоуменно смотришь на Феликса. Нет, ты, конечно, знаешь, что он гей и что ты ему нравишься. Все-таки, с этим какое-то время у тебя было связано немало проблем. Но ты был уверен, что все это давно в прошлом. «Представь что я — это он» — эхом отдается у тебя в голове. На секунду, даже не думая, что делаешь, ты закрываешь глаза и действительно представляешь, что не Феликс, а Ён обнимает тебя за шею. Что это он стоит к тебе так близко и хочет тебя. Тоска и алкоголь делают свое дело. Безудержное желание накрывает с головой, и ты, уже не соображая, что делаешь, притягиваешь к себе Феликса. Обнимаешь его за талию и целуешь. Пылко, настойчиво, безжалостно. Твои руки бесцеремонно залезают под его футболку, гладят мягкую кожу спины, но почти сразу спускаются ниже, грубо хватают Феликса за задницу и, чуть приподнимая, прижимают его к тебе еще сильнее. Слышится стон. Ему нравится. И тебе тоже. Ён, как же я хочу тебя. И я так счастлив, что наконец-то… Осознание собственных действий запоздало, врывается в твою голову. «Что ты делаешь? Это же не Ён…» Распахивая глаза и видя перед собой Феликса, который в этот момент как раз целует твою шею, ты мгновенно трезвеешь. Отталкиваешь его от себя, тяжело дыша и не веря, что мог сотворить подобное. Ведь только что ты… Это же… Предательство! Ты целовался с другим! Пусть был пьян, пусть не совсем соображал, что делаешь, но все же… «Ничтожество» — тихо вторит зверь, гадко похихикивая. Да. Так и есть. Сжимаешь кулаки, испепеляюще смотря на Феликса: — Тебе никогда его не заменить! – с этими словами ты хватаешь свою сумку и пулей вылетаешь из гримерки. Феликс, кажется, что-то говорит тебе вслед. Как-то грустно, но спокойно. Не слышишь. Не хочешь слышать этих пустых фраз. Тебе плохо и ты просто хочешь умереть… *****
Феликс исподтишка наблюдал за изменениями барабанщика целый месяц. Он не мог поверить, что люди в действительности могут настолько мучиться из-за какой-то там фантомной, по его мнению, любви. Даже если тебя отшили, а видимо произошло именно это, ну чего так убиваться-то, когда на планете есть и более лучшие кандидаты для близких отношений. Тот же Феликс! Он красивее Ёна! И опытнее! Так почему бы не забыть об этом глупом мальчишке и не переключится на гитариста? Но Даин, кажется, почти бредил одним лишь Ёном и не подпускал к себе никого ближе, чем на пару метров. Ни разговоров, ни встреч, ни совместных пирушек. Да еще вот и из группы уходил. Сегодня был их последний концерт вместе, и признаться Феликсу от этой мысли было даже грустно. Не хотелось так просто расставаться с Даином, так и не урвав у него хотя бы одной ночи яростного секса. Жаль. Очень и очень жаль. После выступления вся группа долго не расходилась. Танцевали, пили, смеялись, дрались. Феликс даже не заметил, как заснул. А когда открыл глаза, взору его предстал лишь заваленный разным мусором стол да друзья, спящие на полу и диване. Как же все-таки хорошо, что владелец этого бара – хороший знакомый Феликса. Иначе валялись бы они сейчас все в какой-нибудь сточной канаве. Как только гитарист проснулся, понял, что ему в первую очередь необходимо сейчас сделать две вещи. Во-первых – отлить, во-вторых – утолить сушняк. Поход в туалет оказался удачным, но вот чем бы прополоскать горло Феликс найти не мог. В конце концов, он понадеялся, что что-нибудь могло остаться в гримерке, и поплелся туда. Какого же было его изумление, когда в комнате он обнаружил пьяного, но бодрствующего Даина. Сначала попробовал завести с ним светский разговор по типу «какая сегодня погода» или «смотрел ли ты тот сериал в понедельник вечером», но как-то сам же перевел разговор на тему, которая Феликса изрядно интересовала весь последний месяц. А именно: Ён. Даин сначала что-то ответил с неохотой, а затем и вовсе замолк, давая понять, что не склонен сегодня к разговорам. Но Феликс отставать не собирался. Внезапно ему в голову пришла безумная идея: — Хочешь, называй меня Ёном. Представь что я, это ОН. Сделай со мной то, что бы ты хотел сделать с ним, — прошептал Феликс, подходя к Даину совсем близко и инстинктивно ожидая удара по лицу или в живот. В конце концов, предложение довольно наглое и за такое вполне можно было получить по шее. Какого же было удивление гитариста, когда Даин внезапно обнял его за талию, прижал к себе и полез целоваться. Вот так вот просто, без лишних слов и возмущений. Беспрекословно приняв предложение парня, впился в его губы так, будто не раз уже делал это с Феликсом. И о какие же это были поцелуи! Феликс тут же возбудился, охотно отвечая барабанщику и буквально тая в его объятьях. Как же хорошо! Парень даже застонал. А когда руки Даина переместились с его талии на задницу, гитарист и вовсе того и гляди готов был кончить. Слишком перевозбудился видимо. Когда барабанщик внезапно отстранился от Феликса, тот ничего не заподозрив, тут же занялся его шеей, усыпая ее мимолетными поцелуями. Но грубый толчок в грудь ознаменовал конец. Даин, видимо придя в себя и сообразив, что Феликс – это все-таки Феликс, а никакой не Ён, буравил гитариста таким взглядом, что того и гляди у того в голове бы прожег взглядом дыру. Так же Феликс почти сразу заметил, как кулаки барабанщика непроизвольно сжались. Стало страшно от осознания того, что сейчас Даин способен на многое. И это многое ничего хорошего Феликсу не сулило. Но, как ни странно, Даин сдержался. Быстро закинул сумку на плечо и вылетел из гримерки, с горечью кинув: — Тебе никогда его не заменить… Феликс от этих слов поморщился, как если бы его одарили неплохой пощечиной. Конечно, он ожидал подобных слов, но все равно, согласитесь, неприятно. — А тебе никогда его не забыть, — почему-то прошептал Феликс, кажется, начиная понимать, насколько серьезен Даин в отношении Ёна. Это уже не подростковое увлечение. Это нечто настоящее. Реальное… Невольно гитаристу становится откровенно завидно: «Интересно, каково это, когда тебя любят Так?» *P.S. Вообще-то я хотела параллельно описывать еще одну историю про Феликса, но потом планы изменились и поэтому про него я напишу отдельную историю))) *****
— Зачем это? – бабушка смерила меня подозрительным взглядом и затем, расплывшись в улыбке, добавила, — Неужто к девочке? — Ага! – поспешно кивнул я. Да, к девочке, которая выше меня на голову, с плоской грудью и синими волосами! Она бы тебе «понравилась»! — Эх, молодежь… Ну что с тобой поделать, езжай, только смотри осторожней! И чтобы к девяти вечера вернулся! – улыбнулась бабушка. Сердце мое забилось чаще. Ну, наконец-то я увижу его! — Только можно попросить… — замялся я, — не могла бы ты не рассказывать об этом отцу? В ответ она вновь смерила меня подозрительным взглядом, но все же кивнула. Отлично! Значит, завтра… Завтра я, наконец-то, увижу Даина!!! Никогда бы не подумал, что буду настолько радоваться тому, что увижу его! Я так перевозбудился, что так и не смог заснуть, всю ночь то думая о том, как мы встретимся, то задаваясь вопросом, почему он выключил телефон и не пытался больше со мной связаться. Нет. Мне не хотелось верить, что он просто забыл обо мне. Ну не может такого быть, не может же? Даин не такой! И почему мне кажется, что я рассуждаю как глупая влюбленная девочка? Рассвет дал мне знать, что пора собираться. Не обращая внимания на внезапно навалившуюся сонливость и темный круги под глазами, я быстро оделся и тихо, чтобы не разбудить бабушку, выскользнул из старого домика и побежал на первую электричку. От деревни до города ехать три часа, а значит, уже в девять утра я должен был быть в городе. Казалось бы, три часа — длинный промежуток времени, но все это время я пребывал в какой-то мечтательной эйфории. Я увижу его! Только это меня и заботило! С электрички я пересел на автобус, еще полчаса тряски и я уже брел по знакомой улице, все ближе подходя к не менее знакомому подъезду. Так как был будний день, родители Даина уже должны быть на работе, а сам Даин наверняка дрых. Ну, ничего! То, что я его разбужу, будет местью за его молчание все эти полтора месяца!!! Я потянулся к домофону и уже нажал номер квартиры, когда внезапно понял, что понятия не имею, что же Даину сказать? Привет, я очень по тебе скучал! Настолько, что побежал на шестичасовую электричку, чтобы рано поутру увидеть тебя! А еще я не спал перед этим всю ночь, настолько нервничал! А еще я иногда дрочу, думая о тебе! А еще…!!! «Пусть Даин поспит, а я подожду!» — внезапно подумал я, так и не решившись нажать на кнопку вызова, и обессилено садясь на лавочку. Все-таки я повел себя слишком опрометчиво! Взял и внезапно приехал в город. Не предупредив даже. Хотя как я мог предупредить, если у этой скотины телефон вечно выключен. А если он все-таки кого-то нашел? А если прямо сейчас у него кто-то есть? А я тут как дурак приехал, чтобы только увидеть его. Нет, ну не идиот? Какой же придурок! Да он пошлет меня, как только увидит!!! Не-не-не… Что-то я забываюсь. Он же любит меня! Сам говорил! Почти клялся! И я ему верю! Значит, он будет рад! Обнимет меня, полезет целоваться! Не, сто пудово! Любовь любовью, но эти полтора месяца… ну вот я вновь прихожу к тому с чего начал! Помимо моей воли я начал смеяться. Нервно и с истерическими нотками. Так не бывает. Все что произошло со мной за последние полгода… И все-таки, хватит как последнее чмо, сидеть под его окнами и гадать на ромашке, позвонить или нет, один он или нет, любит или нет! Сейчас вот сам у него и спрошу! В открытую! И больше не медля, я подлетел к домофону, набрал номер и нажал вызов. Послышался довольно противный гудок. Первый, второй, третий, четвертый… Не могу поверить. Его нет дома. Я столько проехал, так хотел его увидеть, а этой сцуки нет дома!!! Вновь вернулся к лавочке… *Стратегическое место для обдумывания дум*. Так, и что же мне делать дальше? Ответом мне было хриплое: — Ён? – я поднял глаза и встретился взглядом с бледным парнем с растрепанными волосами, жуткими синяками под глазами, рядом с которыми мои были незаметными пятнышками, в смятой одежде и с каким-то общим нездоровым видом. Честно скажу, не сразу в этом Нечто я признал всегда опрятного и одетого с иголочки Даина. Хотя плевать на вещи, плевать на кожу и синяки. Все равно это был он. Тот, кого я хотел увидеть… и наконец, увидел! — Привет! – я почувствовал, как мои губы сами собой растягиваются в дурацкой блаженной улыбке. Много ли для счастья мне надо? — Ты… что тут делаешь? – фу-у-у… только сейчас почувствовал, как от него несет перегаром. Чуть ли не глаза заслезились от такого аромата. — Хотел повидаться с тобой. Все-таки так давно не виделись, и ты телефон не включаешь, вот я и решил… — договорить я не успел, слегка обескураженный реакцией Даина. Лицо его как-то странно вытянулось и показалось, что он вот-вот расплачется, — А почему ты в таком виде? — Пойдем, — он внезапно схватил меня за запястье и буквально потащил в свой подъезд, полностью проигнорировав вопрос. — А в чем дело то? – растерянно плелся я за ним, даже не зная, чего от него в таком состоянии ожидать. А Даин явно был на взводе. Впрочем, мне довольно быстро открылись его намеренья. Как только подъездная дверь за нами захлопнулась, Даин на меня буквально набросился. Прижал к грязной, холодной стене так, что на секунду перехватило дыхание. Я толком и понять то ничего не успел, как его губы жадно, по-другому и не скажешь, впились в мои. Тут же я ощутил горьковатый вкус пива и сигарет. Пахло от Даина тем же. Да что же ты все это время делал? Когда его язык почти требовательно скользнул в мой рот и так настойчиво начал исследовать его, я даже испугался. Хотел его оттолкнуть, но не тут-то было! Мертвой хваткой, сжав обе мои руки одной своей и прижав их к стене над моей головой, второй он держал мой подбородок, видимо на тот случай если мне приспичит откусить ему язык. И, признаться, на секунду мне пришла в голову эта мысль. Правда сразу исчезла. Это же Даин! Пусть немного грубоват, растрепан и воняет от него как от бомжары, это все еще он. От этой мысли я сразу расслабился и даже попробовал ответить на поцелуй. Руки мои тут же милостиво были отпущены, а подбородок оставлен в покое. Только талию теперь окружило плотное кольцо, прижимающее мое в этот момент показавшееся мне хрупким тельце к Даину. Прошло десять минут… двадцать… Приятно! Очень! Просто безумно! Плевать уже и на вкус и на запах! У меня просто сорвало крышу! Обнимал его за шею, цепляясь за его одежду, сам впивался в губы Даина не хуже его самого. Даже не думал сопротивляться, когда его руки оказались под моей футболкой, когда начали гладить меня по спине, скользя по позвоночнику к лопаткам. Мне хорошо! Настолько, что внизу все того и гляди загорится. Я не просто возбудился… Да я готов был кончить! От одних только глубоких поцелуев и мимолетных прикосновений. Шаги и тихое пиканье домофона заставили нас оторваться от столь приятного дела и отлететь друг от друга на приличное расстояние. Но прежде чем в подъезд зашли, Даин вновь схватил меня за руку: — Быстрее, — прошептал он, перепрыгивая через одну ступеньку и то и дело, кидая на меня плотоядные взгляды. Он в мгновение изменился. Бледность сменилась румянцем, в глазах заплясали огоньки. Мне оставалось только смущенно ежиться под этим взглядом и отводить глаза. Придя в себя от дурмана бесконтрольной подростковой страсти, и осознав, что у меня, извините, стоит и Даин наверняка это заметил, мне внезапно очень захотелось провалиться сквозь землю. Стыдно было настолько, что хотелось реветь! Ага! Нашел время! Но на слезы времени мне не оставили. Щелчок замка, очередная закрывающаяся за моей спиной дверь, теперь уже в квартиру Даина. Здесь уже нам точно никто не помешает. Поцелуи возобновились. Еще более страстные и раскованные, чем прежде. Даин сначала прижал меня к двери, но почти сразу увлек за собой вниз, на пол. Я почему-то почувствовал себя безвольной куклой, с которой Даину можно было сейчас делать все что угодно. Главное, чтобы он этого не заметил! Морально ко «всему что угодно» честно говоря, я был не готов. Для меня и поцелуи-то такие были в новинку. А целоваться было очень приятно. Даже не думал никогда, что настолько! Тем временем, когда как одна рука Даина продолжала гладить меня по спине, вторую я внезапно ощутил у себя между ног. Нет! Не трогай! Но мои крики смущения потерялись в поцелуях, а его рука начинала мягко поглаживать вздымающийся бугорок. Даже через джинсы приятно это было до одури. Я вцепился Даину в плечи, желая оттолкнуть его, чтобы остановить. Да мне было очень приятно, но при этом и жутко стыдно! — Даин, не надо! – наконец-то каким-то чудом оттолкнув его от себя, прошептал я. И он словно только сейчас пришел в себя, оглядел меня, затем себя, проверил свежесть своего дыхание, поморщился. — Мне надо в ванну, — пробормотал он. И я с ним был полностью согласен. Еще как надо!!! — Хочешь со мной? — От этого предложения у меня в глазах все потемнело, и я яростно замотал головой в знак отрицания. — Извини! – тут же поспешно добавляет он, — Я сам не соображаю, что несу! – он вскочил на ноги и убежал в ванну. А я как дурак все еще сидел в коридоре и тупо пялился на собственную ширинку, которая в данный момент вздымалась под напором внезапно нахлынувшего желания. Благо, когда Даин вышел из ванны, все это уже спало. Хотя увидев, во что облачен Даин, а на нем было лишь обмотанное вокруг бедер длинное белое полотенце, доходящее до колен, я снова начал возбуждаться. — Хочешь чаю? – вопрос заставил меня вздрогнуть, и я судорожно вздохнув, кивнул. — Слушай… Почему у тебя телефон все это время был выключен? Почему ты ни разу мне не позвонил? – тем временем задал я уже давно мучащий меня вопрос. Я заметил, как Даин внезапно замер, так и не донеся ложку сахара до чашки. Затем вернул его в сахарницу. Повернулся ко мне. В его взгляде было нечто тоскливо холодное. Но на губах играла хитрая улыбка. — Извини, — прошептал он, не сводя с меня взгляда и, кажется, раздевая меня глазами. — Даин… Что происходит? – я все еще наивно старался продолжить разговор, хотя было и дураку понятно, что Даин намерен сейчас заняться куда более приятным делом. Вот только мне от этого легче не было. Страшно, блять! Мне было жутко страшно! — Пойдем, — он взял меня за руку и одним рывком поднял с табуретки. — К… куда? – не, ну не идиот ли я? Ясное дело куда, йопт! Даин глянул на меня и с наглой усмешкой ответил: — А что? Хочешь прямо здесь? На столе? Я — не против! – я и слова сказать не успел, как меня уже посадили на стол и прижались ко мне настолько, что я ахнул. — Нет, не это я имел в виду! – выдавил я из себя, чувствуя, как горят щеки. И не только они, — К тому же ты не ответил на мой вопрос! — И не отвечу, — ухмыльнулся Даин, одним рывком стаскивая с меня футболку и бросая ее на пол. — Даин! – беспомощно воскликнул я, — Ты с ума сошел! Я не могу! Так сразу… Даин на это улыбнулся еще шире и начал походить на похотливого змея. — Эй…, ты ведь девственник? – так… вот этот тон мне совсем не понравился. И что это за усмешка?! — Ну и что? Какие-то проблемы? – в мгновение ощетинился я. — Никаки-и-и-и-их проблем, — протянул он, нагибаясь ко мне и целуя. Нежно. Мягко. Ненастойчиво. Я тут же пытаюсь ответить. Получается как-то по-детски. Но только я расслабляюсь, как Даин одним рывком берет меня на руки и помимо моих хилых сопротивлений, тащит в свою комнату. Я раньше и не замечал, насколько у Даина мягкая кровать. Вот пришло время оценить. Лежа на перине, придавленный сверху пахнущим чем-то приятным Даином, я лишь нервно сглотнув, почти пропищал: — М…может не надо? — А ты разве не за этим пришел? – Даин изобразил удивление. — Конечно, нет! Я просто хотел увидеть тебя, потому что ты – скотина, вырубил телефон и не подавал никаких признаков своего существования! Ты хоть понимаешь, как я беспокоился! Уже напридумывал себя черт знает чего! — М-м-м-м… черт знает что – это интересно! Что же такого тебе нарисовала твоя фантазия? – сказал он это с такой интонацией, словно знал, чем я порой занимался ночью, думая о нем. — Думал, что мой папаша отправил тебя в больницу или того хуже… — не договорив, я отвел глаза. На душе вновь как-то потяжелело. — Ё-о-он… — тихий шепот у самого уха, — Я так люблю тебя… Вроде бы не впервые Даин признавался, а все равно от этих слов у меня по спине побежали мурашки. — Я… — я хотел сказать «я знаю», потому что для «я люблю тебя» морально еще был не готов, как это ни смешно, если учесть, что я, кажется, действительно его люблю! Но сказать что-либо Даин мне не позволил. Поцелуи, поцелуи и вновь поцелуи. Даже не знаю, сколько времени прошло пока мы вот так вот валялись на постели, не смея друг от друга оторваться. Не стоит, думаю, даже говорить о том, что я помимо своей воли вновь возбудился. После столь долгого пребывания на пике эмоционального взрыва, я ощутил внезапно навалившуюся усталость и даже не заметил, когда губы Даина оторвались от моих и поползли вниз, по шее, груди и животу. Лишь когда его рука коснулась вновь появившегося бугорка на штанах, я вздрогнул и пришел в себя. — Да… ин? – наблюдая, словно в замедленной съемке, как он ловко стаскивает с меня штаны и нижнее белье, простонал я, понимая, что дороги назад уже, кажется, нет! — Не будь ребенком, — с каким-то холодом прошептал он, наклоняясь вновь ко мне и одновременно с этим раздвигая мои ноги. Ой, мамочки. Сейчас что-то будет! — Но я и есть ребенок, — последние попытки все изменить не увенчались успехом. В глазах Даина я читаю непреклонность. Страшно… когда я вижу, как он скидывает свое полотенце… Страшно…, когда ощущаю мягко проникающие в меня пальцы… Безумно страшно, когда я лишь на миг открыв до этого зажмуренные глаза, вижу насколько, возбужден сам Даин. «Это…??? В мою несчастную тощую задницу…??? Ой-ё-ё-ё-ё….» Когда Даин проникает внутрь меня Не пальцами, перед глазами моими пролетает вся жизнь, честное слово! Точнее только та ее часть, в которой присутствовал Он. Его признание. Первая ночь в его комнате. Как я ревел по маме, а он робко обнимал меня. Затем бар, дружба… Столько всего было, а закончилось все в результате постелью. Как то странно все это! Было больно. Жгуче и непереносимо. Но только вначале. Медленные равномерные движения, тихие стоны, тяжелое дыхание, капельки пота, тонкими струйками стекающие по телу на белые простыни. Удовольствие, сначала почти незаметное, затем нарастающее… От его прикосновений… от его поцелуев… и наконец, от того, что он был во мне… Все смешалось, превращаясь в кашу… Эмоции, воспоминания, ощущения…. Как калейдоскоп перед глазами… Яркие вспышки боли, гаснущие в волнах удовольствия… И я уже не контролировал себя… Кричал, если хотелось кричать, обнимал, если хотелось обнимать… Раскованно и открыто… Полностью расслабившись и впуская Даина в себя настолько, насколько только это возможно… Нет, это был не секс… Эта была настоящая любовь. *****
Даин почему-то казался грустным и каким-то замученным. Неужели он жалел о том, что между нами произошло? — Даин? – окликнул я его, внимательно наблюдая за тем, как он себя поведет. Он вздрогнул, словно очнулся от каких-то не самых приятных дум и, посмотрев на меня, улыбнулся. Но улыбка показалась какой-то вялой. — Ты… жалеешь? – слова сами собой сорвались с губ, хотя Это спрашивать мне хотелось меньше всего. В ответ глаза Даина округлились: — Конечно, нет, что за дурь лезет тебе в голову! – он одарил меня несильным подзатыльником, и его возмущение явно было не наигранным, что заставило меня вздохнуть с облегчением, но все-таки, что же тогда его гложет? — Тогда в чем дело? – не отставал я. — Знаешь… Я поступил в универ на бюджет, — внезапно заговорил он об учебе. А я совсем забыл спросить его и про экзамены и про поступление! Хотя времени как-то не было. — Ну, это же здорово! – я улыбнулся, искренне не понимая, почему Даин так несчастен, говоря об этом, — А что за университет? Он ответил. Тихо, но я разобрал название… и побледнел… — Постой… — свой внезапно охрипший голос я даже сам не сразу узнал, — Это же… Это же в столице? — Даин лишь обреченно кивнул. Нет, конечно, учиться в столице – это действительно круто! Вот только… Получалось, что он уезжал практически в другой конец страны… На пять лет??? И зная об этом… — А прежде чем меня отыметь, ты мне сказать об этом не мог? – прошипел я, сам от себя не ожидая такой злобы, сквозящей между слов. — Ён, я…! Позволь мне объяснить! — Да пошел ты на хуй со своими объяснениями, ясно! – вскочил я с лавочки как ошпаренный. Вокруг на меня заозирались люди, но мне было плевать. Ярость вскипала где-то внутри меня, не давая трезво мыслить и оценивать ситуацию. Эгоистическое желание, чтобы Даин всегда был со мной, воплотится в реальность, не могло… И это меня бесило! Он знал! Знал, что уезжает, и все-таки перешел ту границу, после которой друзьями мы остаться уже не могли! Мы стали любовниками! И от этого его уход пережить мне будет только труднее. Разве он этого не понимал? — Ён, прошу тебя, послушай меня! – с каким-то отчаяньем в голосе воскликнул Даин, но его слова потонули в стуке колес подъехавшей к платформе электричке. — Даин… Я… ненавижу тебя! – выкрикнул я и вбежал в дверь электрички, желая больше никогда не видеть этой рожи, этих синих волос... Этого человека… Даин – ты бака…
|
